Подчинение

Он говорил и говорил. В горле быстро пересохло, и Гарри жадно глотал горячий чай, постоянно обжигая губы. Питер щедро, даже слишком щедро сыпанул сахара, и с языка не уходила неприятная сладость. Джеймс и Сириус засыпали его вопросами. Имена, детали внешности, цвет машины. Название наркотика (лицо Джеймса исказила такая странная гримаса, что Гарри поспешно отвернулся). Помнит ли он, что было в доме, вокруг дома? Что именно Риддл говорил ему? Какие ещё люди бывали в особняке? Ремус несколько раз справлялся о его здоровье — как долго сказывались последствия от инъекции, и не кололи ли ему ещё чего. И откуда заживающие порезы на запястье? Сделав крупный глоток, Гарри обвёл взглядом окруживших его плотным кольцом взрослых и перешёл к самой неприятной части рассказа. Он же обещал, в конце концов. — Я пытался сбежать однажды… Тогда они замолчали, и говорить почему-то стало труднее. Запинаясь и краснея, Гарри объяснил и про библиотеку, и про густой плющ, покрывающий стену, и про инфекцию, которая так некстати порушила ему все планы. Выражение на лице Сириуса стремительно менялось от недоверия до восхищения, а потом и до гнева. Люпин только хмурился, время от времени качая головой, а Питер все смотрел с какой-то мучительной жалостью, от которой Гарри становилось почти противно. И только отец молчал. Он ещё и сбежать пытался! И чёрт возьми, даже тринадцатилетний мальчик пытался сделать хоть что-то! Джеймс сейчас точно не знал, на кого злится больше — на сына, который вляпался в такую непростую ситуацию, или на себя, кто не смог вовремя взять ее в свои руки. Гарри тем временем закончил свою невнятную, но переполненную событиями историю и исподлобья поглядывал на него, словно ожидая. Вопросов? Похвалы, за свое самоубийственное подражание Питеру Паркеру? Извинений?! Мэрлин, он просто хотел отдохнуть, провести несколько дней в приятной компании! Он сделал всё от него зависящее, чтобы обеспечить сыну безопасность, и инфаркт старушки Лонгботтом уж точно не его вина! Это же была сущая мелочь, один телефонный звонок! Гарри сотни раз оставался у друзей, и этот раз тоже прошел бы совершенно спокойно, если бы не череда идиотских совпадений! А Гарри все смотрел. И казалось, что ещё чуть-чуть, и он разрыдается, а потом бросит обвинения ему в лицо. Нет уж. Этого допустить было нельзя… — Расскажи сначала. — Что? Гарри тоже показалось, что он ослышался. Невольно он повернулся в сторону крестного. — Рогач, по-моему с него хватит. Да и нам хватит для начала работы. Детали могут вспомнится и позднее. — Нет, кое-что я хочу прояснить сейчас же. Гарри невольно стиснул одеяло. От отцовского тона по спине пробежал холодок. Питер как-то странно вздрогнул, словно тоже ощутил, как в комнате похолодело. Ремус только хмурился, молча переводя взгляд то на Гарри, то на своего старого друга. Солнце уже почти село, и небо давно стало серо-сиреневым, покрытое кое-где темными чернильными облаками. Комната тоже посерела и как-то выцвела. Яркий электрический свет был только у дверей, из коридора. Он словно топтался на пороге и не решался войти. Джеймс на ощупь нашел на его рабочем столе лампу и клацнул выключателем — круглое жёлтое пятно опустилось на комнату. Жалкая попытка вернуть жизнь и тепло. — Я был у мистера и миссис Лонгботтом, — медленно и с неохотой начал Гарри. Горло уже начинало болеть, поэтому он часто делал паузы, словно выверяя каждое предложение. — Им позвонили из больницы и сказали, что у бабушки инфаркт. Тогда они стали собираться к ней, а я пошел… — Почему ты от них не позвонил? Гарри неуверенно передёрнул плечами. Там такая суматоха началась, чтоб он ещё под ногами мешался? — Они торопились. К тому же, мистер Лонгботтом сам кому-то звонил… — Две минуты можно было найти. Тем более, у Френка есть и мобильный телефон. Ты вроде даже хвалился мне, что запомнил номер! Гарри вспыхнул. Он и сейчас мог бы надиктовать! Но тогда отвлекать казалось невежливым, да и сколько тут, пятнадцать минут пешком? — Я хотел позвонить из дома, — вместо этого пробормотал он, на последних слогах невольно переходя на шёпот. — Из дома! Ну что ж, хороший план! Джеймс встал и сделал несколько шагов по комнате, словно размышлял над чем-то или же пытался успокоиться. Остальные Мародёры молча наблюдали за ним, очевидно, пребывая в таком же потрясении, как и Гарри. Ему продолжать? — Давай дальше. Мальчик сглотнул и невольно откашлялся. Питер, выглядивший, наверное, хуже него самого, поспешно сунул ему стакан воды. Хвост всегда был самым чувствительным и нервным из компании, но чего его сейчас-то так трясёт? — Я дошел до дома пешком. Зашёл, а на кухне была эта женщина… Горло сдавило. Белла вставала перед глазами каждый раз, стоило лишь мельком вспомнить о ней: вот она ему улыбается, вот хохочет, а вот не задумавшись предлагает избавится от него, как от крысенка, случайно обнаруженного в кладовке. Сириус нащупал в складках одеяла его нервно стиснутые пальцы. — Она отбитая сука, малыш, — понимающе кивнул он. — Пережить встречу с ней не всем бывалым полицейским удаётся. Ты молодец, Оленёнок, ты просто молодец. — Ему не пришлось бы переживать эту встречу, если бы он думал головой. Это было как пощёчина. Хотя нет, хуже. Гарри знал — такая боль останется с ним надолго. — Джим! Люпин и Сириус окликнули друга почти в унисон. Питер растерянно топтался между ними, но тоже взгляда от старшего Поттера оторвать не мог. Джеймс этого как будто и не заметил. Все его внимание сосредоточилось на сыне. — Входная дверь, Гарри. Она была закрыта или нет? Невольно он сильнее стиснул руку Сириуса. Хватка крестного стала почти болезненной, но едва ли он замечал. — Я… — Только врать мне не вздумай! Надеюсь, мне не нужно объяснять, что если у них есть ключи, то попытка ограбления повторится? Или ты уже соскучился и хочешь встретиться снова? Питер снова тихонько заскулил и сделал шаг назад, словно скрываясь за спинами товарищей. Ремус и Блэк невольно переглянулись, словно не понимая, куда заходит этот разговор. Гарри втянул носом воздух. Что ж, он достаточно часто прокручивал этот момент в голове, чтобы знать ответ. — Она… Не была. И замолчал, уставившись на старый, покрытый искусственным жёлтым светом пододеяльник. — Так я и думал. Благо, отец решил не мучить его затянувшимся молчанием. — Джим, послушай, сейчас… — Сейчас важно прояснить, как мы пришли к тому, что имеем, — безапелляционно отрезал старший Поттер. — И если бы ты, дружелюбный сосед Человек-паук, внимательнее слушал меня, а не рвался геройствовать, вся эта ситуация бы в принципе не случилась! Гарри вдруг захотелось как в детстве натянуть на себя одеяло и зажать уши. Или потерять сознание, как пару раз случалось с ним после той памятной драки со скинхэдами. Но он хорошо знал, что это только усугубит ситуацию. Лучше дать Джеймсу выговориться сразу — так он остывал быстрее. Но Мародёры отчего-то не пытались облегчить его участь: — Рогач, послушай, мы можем обсудить это завтра… — А за ночь он вляпается ещё во что-нибудь? — Хватит, Джеймс! — Ремус кричал редко, и означало это, что он на грани такого несвойственно ему бешенства: — Ты перегибаешь! — Неужели? А мне кажется, я явно недожимал, раз он так и не усвоил элементарные правила безопасности, — его пытающие гневом глаза вернулись к сыну. — Видимо, мне стоит вообще не отпускать тебя никуда и не спускать глаз, раз в тринадцать лет ты ещё не в состоянии позаботиться о себе?! Ну вот. А дали бы прокричаться, возможно, все обошлось бы гораздо лучше…