***
Шея Юншина затекла после того, как он весь день провел, зарывшись в бумаги. Он поднял голову и помассировал ее. Его мышцы ныли. Ко всему прочему, его веки стали медленно закрываться. «Я чувствую, что умираю». Он выглянул из окна своего кабинета, чтобы проверить, нет ли кого-нибудь, кто бы мог принести ему кофе, но вздохнул, увидев лишь темную комнату. Он проверил время, был уже час ночи. Время в юридической фирме не делилось на утро и день или день и ночь. Оно делилось на время, когда юрист был на работе и не был на ней. Стояла глубокая ночь, но в здании по-прежнему оставались освещенные офисы, просто неосвещенных было больше. На седьмом этаже, где располагался кабинет Юншина, работали группы финансового и корпоративного права. Офисы здесь были отданы старшим юристам, поэтому, если только они не находились на самом пике работы, на этом этаже было темнее, чем на прочих. На второй день работы Юншин понял, что расположение его кабинета противоречит логике. Он располагался напротив кабинета Кан Сехона, а это было весьма несправедливо по отношению к другим старшим юристам команды. Старший адвокат Сон Михи выделила ему этот кабинет, поэтому Юншин рискнул предположить, что тем самым она хотела разместить его как можно ближе к Сехону. Но поскольку адвокат Кан ничего не сказал по поводу подобного размещения, Юншин догадался, что, возможно, это тоже часть просьбы его сестры. Поэтому он с готовностью подыграл ей. – Ох, я действительно больше так не могу, – Юншин встал и направился в комнату отдыха. Скрип. Ослепительный свет вырвался из его кабинета через приоткрытую дверь и осветил темноту коридора. Пока Юншин удалялся от кабинета, шаги с противоположного конца коридора становились все ближе. Это был Кан Сехон, экстренно покинувший офисное здание около девяти вечера ради встречи с клиентом. Он вернулся только потому, что оставил на своем столе важные бумаги. Но стоило только ему подняться на этаж, как он заметил приоткрытую дверь в кабинет Юншина, сквозь которую лился свет. И он рефлекторно двинулся в его сторону. Широко распахнув дверь, первым, что он увидел, была акриловая доска, целиком исписанная хронологией событий. Основные эпизоды были отмечены на временной шкале, а рядом с ними были перечислены ключевые детали. Складывалось стойкое ощущение, что заметки писал образцовый студент. Все доказательства и бумаги, включая документы, использованные адвокатом на суде, ответ фирмы и ответ прокурора, были лаконично перечислены. Заметки были скомпонованы таким образом, что даже Кан Сехон, который знал лишь общую канву дел, но не был в курсе деталей, смог с первого взгляда все понять. Слегка утрируя, он думал, что на основании материалов с этой доски, он смог бы уверенно выступить в суде. Юншину дали всего два дня, и у него получилось сделать так много после просмотра в одиночку тысячи документов. Определенно, Сехон должен отдать ему должное. – B+? – выставляя оценку, точно экзаменатор, он не сводил взгляда с доски. Немного подумав, он все же исправил себя, – Нет, А-. Он неторопливо прошел вглубь комнаты и взял стопку документов из тех, что были разбросаны по столу. Судя по первой странице, Юншин написал свое мнение о сильных и слабых сторонах каждой улики, которая будет использоваться в суде. – Но он все равно думает не как наш сотрудник. Как же ему объяснить? – пробормотал себе под нос Сехон, быстро просматривая остальные листы. Топ. Топ. Гулкий звук, издаваемый каблуками ботинок, приближался к кабинету. Когда он стал громче, Сехон развернулся к двери. Удивленный Юншин, увидев нежданного гостя, крепко вцепился в кружку и широко распахнул глаза. Видимо, он умылся, так как его лицо выглядело чуть свежее, чем до этого, но его кожа по-прежнему была бледной. – Адвокат Кан? Что вы делаете здесь в такое время… Я думал, вы ушли домой сразу после вечерней встречи. – Четырехлетний опыт, а ты домой не собираешься? – А, нет. Сегодня мне предстоит задержаться здесь на всю ночь. Глаза слипались, поэтому я решил немного освежиться. Вы так и будете называть меня четырехлетним опытом? У меня тоже есть имя. Но такими темпами все его забудут. Сехон насмешливо ухмыльнулся. – Я немного застенчив, поэтому и так стараюсь максимально соблюдать приличия. – Называя меня четырехлетним опытом, вместо имени? – Все равно здесь никто не зовет тебя по имени. Все называют тебя блатным. Прошел уже месяц с тех пор, как Юншин присоединился к фирме. За это время никто из коллег не попытался с ним пообщаться, поэтому поначалу он думал, что корпоративная культура здесь основана на безразличии. Однако, когда он начал замечать, как группы людей украдкой поглядывают на него в кафетерии и перешептываются, то понял, что это не так. В каком-то смысле он был изгоем. Как и сказал Сехон, дело было в его найме по знакомству. – Я так и думал. Секретарь Так сказал, что в первый же день по всем этажам пошло мое резюме. Может, попросить пересадить меня в другой кабинет? – Разберись с этим сам. И если ты хочешь, чтобы я называл тебя по имени, удиви меня. – Это займет какое-то время. – Удивительно, но порой ты зришь прямо в корень. Как только Сехон закончил говорить, он сделал пару шагов в сторону Юншина. Тот, сам не зная почему, отступил на пару шагов. Таким образом, его спина врезалась в стену. Дверь, находящаяся рядом с ним, все еще была широко открыта. Сехон стоял в нескольких сантиметрах от него, и Юншин заметил его большие сильные руки, которые вскоре захлопнули дверь. Бах. Оставшись в замкнутом пространстве наедине с Сехоном, Юншин почувствовал, что воздух в комнате странным образом потяжелел. Это был не первый случай, когда Кан Сехон вел себя подобным образом, и Юншину каждый раз было не по себе. Однако в отличие от предыдущих эпизодов, в этот раз никто не мог вмешаться и заглянуть внутрь. Юншин нервно посмотрел на Сехона, который стоял прямо перед ним. Кан Сехона вовсе не смутил такой его взгляд, не колеблясь, он протянул руку и коснулся пальцами длинных ресниц молодого человека – на них все еще были капельки влаги. А после он провел безымянным пальцем по губам Юншина, вытирая его. – Что вы делаете?.. – Юншин был так поражен внезапным контактом, что кружка выскользнула из его рук и упала на пол. Звяк! Чашка завертелась на полу, словно юла, расплескивая черный кофе, прежде чем опрокинуться и затихнуть на боку. Горячая жидкость потекла к их ногам. Юншин хотел было присесть и вытереть лужу какими-нибудь салфетками, но Сехон протянул руку и остановил его. – Не двигайся. Я еще не закончил. – Для начала надо бы вытереть пол. – Приоритеты буду расставлять я. А ты, младший адвокат, выполняешь мои приказы. Одновременно с этим самодовольным ответом, Сехон подцепил гладкий подбородок Юншина и поднял его, внимательно всматриваясь в еще влажные глаза. Этот взгляд был цепким и настойчивым, благодаря чему Юншин почувствовал, как его тело напрягается везде, где останавливался взгляд собеседника. Почему Кан Сехон это делал? Юншин все никак не мог взять в толк, почему этот человек, появившийся столь внезапно, ведет себя подобным образом. От таких действий он почувствовал себя беззащитным и попытался унять все растущее смущение, когда Сехон задал ему вопрос: – Ты покраснел. Почему? – Не знаю. Может, от того, что я устал, – парировал Юншин. – И все? – А должна быть иная причина? – Мне-то откуда знать. За себя отвечаешь только ты сам. Сехон прищурил глаза и резко отпустил подбородок Юншина. Но все равно его взгляд по-прежнему оставался прикованным к лицу младшего адвоката. Продолжая смотреть Сехону в глаза, Юншину внезапно в голову пришла мысль: «Может, он помнит о том, что произошло?» Если подумать, Юншин только предполагал, что Сехон забыл, но тот прямо этого никогда не утверждал. Когда они впервые встретились несколько лет назад, Юншин горько плакал. Сехон долго стоял рядом, прислонившись к стене. Тогда они даже имен друг друга не знали. Кан Сехон, скорее всего, понял, что Юншин был сыном покойного, увидев его похоронную одежду. Позднее, копаясь в старых газетных статьях, Юншин узнал, что того человека зовут Кан Сехон. Его несколько шокировало это открытие. Сбитый с толку Юншин нервно сглотнул. А затем выпалил все, что только пришло ему в голову, пытаясь тем самым изменить эту странную атмосферу. – Г-господин адвокат. Во время учебы в университете, я готовился к инсценировке одного судебного процесса, и натолкнулся на дело, связанное с преступлением на почве управления бизнесом. Оно касалось профессиональной халатности исполнительного директора сберегательного банка. Его активно обсуждали около пяти лет назад… Все думали, что исполнительного директора непременно приговорят к тюремному заключению, но в итоге приговор смягчили до условного. Вскоре после того, как Юншин сменил тему, Сехон, казалось, потерял интерес к капелькам воды, оставшимся на его ресницах, и сделал шаг назад, чтобы прислониться к перегородке стола. Сехон слегка кивнул, и Юншин с облегчением продолжил: – Мне всегда было интересно. Как вам удалось убедить его делового партнера, сбежавшего из страны, вернуться и выступить в суде? Я изучил детали этого дела, прокурор был уверен, что партнер абсолютно точно не будет выступать в качестве свидетеля. Если бы он дал показания, выяснилось бы, что это была его собственная фатальная бухгалтерская ошибка, и тогда обвинили бы его, а не директора. До этого момента Сехон слушал молча, но выражение его лица неуловимо менялось. Воспоминания о том случае, разворачивались перед ним, как на ладони. Для того чтобы уговаривать людей, требовалось либо экстраординарное красноречие, либо поразительные навыки убеждения. Эффективнее всего было использовать слабости другой стороны. Если человеку есть, что защищать, он становится сильнее, но именно в этой силе и кроется его слабость. Например, это могла быть семья, деньги или репутация – все это легко использовать в качестве рычага давления. С детства у Сехона не было семьи. Он думал, что было бы удобно, будь у него богатство и репутация, но, по сути, он в них не нуждался. Ему было нечего терять. Именно поэтому он смог зайти так далеко. Возможно, он поднялся столь высоко только из-за того, что не испытывал ни к чему чувства любви. Но какое это имело значение? Люди помнили только результат. – Я сделал то, что никогда не сделают такие люди, как ты, – ответил Сехон. Этому методу Юншину тоже придется научиться, если он продолжит работать под руководством Кан Сехона. Однако пока старший адвокат не счел нужным говорить об этом. – Вы предложили ему деньги? Кажется, это самый простой вариант. Сехон не ответил, предоставив остальное воображению собеседника. Юншин почувствовал, что его подозрения подтвердились, когда он взглянул на невозмутимое лицо Сехона. Тогда молодой человек произнес с горечью: – Так вы и поступили. Как я и думал, здесь и вправду проворачивают подобные темные делишки. – Здесь зарабатывают деньги. Как бы то ни было, суть в том, что мне удалось притащить делового партнера в суд. – Но адвокаты не должны поступать подобным образом. Благодаря этому партнера приговорили к тюремному заключению, за все преступления, включая те, которые совершил генеральный директор. А как же жизнь этого человека? Я думаю, что нужно было использовать более гуманные методы. – Он получил по заслугам. Кроме того, я спас своего клиента. – Нет. Он получил вдвое больше, чем заслуживал. И вы прекрасно знали, что будет именно так. Вы все спланировали и превратили его в козла отпущения. А преступление самого партнера послужило хорошим прикрытием. – Тебя это расстраивает? Раз так, то пришел бы, словно герой, и защитил его интересы. – Я тогда только учился на юр… Сехон, который до этого довольно охотно шел на контакт, вдруг резко прервал Юншина. Тот уже привык к подобному. – Достаточно. Ты точно такой, как я тебя и представлял. Вот почему я был против того, чтобы брать тебя на работу. Мне не нравятся такие дети, как ты. – … – Я ухожу. Четырехлетний опыт, продолжай выкладываться по полной. – Адвокат Кан? Но тот повернулся и ушел, ничего не сказав, так же внезапно, как и появился. Своенравный, как и всегда. Ему очень шло это высокомерие, тем более он не выглядел так, будто бы это как-то мешало ему в жизни. Сехон без дальнейших промедлений покинул кабинет Юншина. Затем он отправился в свой офис, зажег свет, быстро нашел то, зачем возвращался, и окончательно исчез из поля зрения младшего адвоката. Свет на другом конце зала, на короткое время осветил коридор, а после все вновь погрузил во тьму, скрывая в ней фигуру Сехона. Только после этого Юншин смог наконец-то с комфортом откинуться на спинку стула. Кофе, который он принес с собой, давно остыл и, разлившись по полу мутным ручьем, превратился в грязное месиво. Вздох сорвался с алых губ Юншина. Без видимой на то причины, он коснулся нижней губы, до которой дотрагивался старший адвокат, но, почувствовав себя немного странно, убрал руку. Он сменил тему, потому что начал ощущать себя неловко в этой все более смущающей атмосфере, но он был неуклюж в подобных ситуациях и не смог с достоинством выйти из них. Из-за этого он чувствовал, что испортил настроение Сехону. – Я не могу повернуть время вспять. Черт, – пробормотал Юншин. И пока он тихо сидел и размышлял над разговором с Кан Сехоном, его любопытство вновь возросло. Если бы кто-то родился загадкой, то это был бы Сехон. Юншин никогда не встречал человека, у которого было бы все, как у Сехона. Он был высоким и стройным, и при этом хорошо сложенным, что позволяло ему выглядеть стильно в любой одежде. Кроме того, у него были прекрасные черты лица, которые нравились всем. Вишенкой на торте было то, что Сехон обладал исключительным метапознанием, быстрым мышлением, отличными навыками коммуникации и дерзким характером – все было при нем. На самом деле, он и внешне был идеален. У Сехона было так много достоинств, но Юншин не мог понять, почему он полностью лишен человеколюбия. Юншин пришел в «Догук» с твердым намерением довести дело до конца, но, похоже, все с самого начала было обречено на провал. Начиная с того, что у Сехона и Юншина были разные ценности, и старший мужчина, похоже, тоже это понимал. «Достаточно. Ты точно такой, как я тебя и представлял. Вот почему я был против того, чтобы брать тебя на работу. Мне не нравятся такие дети, как ты». Юншин присел на корточки, чтобы поднять свою треснувшую кружку, и в отчаяние пробормотал себе под нос: – Такими темпами, меня уволят всего через месяц. Лицо сестры, которая настоятельно просила его перейти в «Догук», всплыло в его памяти, и Юншин опустил голову…Глава 02
1 декабря 2023 г. в 12:37
Хлоп!
Одетый в дорогой костюм, Кан Сехон припарковал свой автомобиль на парковке компании и вышел из него. Он ловко справился с зажатым между ухом и плечом телефоном. Тщательно застегнув запонки на обоих рукавах, он размашистым шагом направился к зданию.
Секретарь Так, ждавший его у лифта, передал Сехону портфель. А после жестом пригласил адвоката пройти в уже ожидающий его лифт. Войдя внутрь кабины, Сехон, прежде чем резко ответить, еще какое-то время слушал собеседника, который пытался вкратце обрисовать сложившуюся ситуацию.
– Если это так срочно, то отчего не обратиться в отдел по работе с судебными исками? Я редко веду подобные процессы.
– Насколько мне известно, адвокаты, имеющие отношение к консалтингу иногда занимаются судебными вопросами. Не могли бы вы сделать это и для меня? – умолял собеседник Сехона.
– Вот поэтому и следовало с самого начала тщательнее подходить к выбору адвоката. Вы же за шведским столом не кидаетесь есть все подряд. Правильнее начинать с самых дорогих и вкусных блюд.
Клиентом на линии был представитель директора компании, занимающейся полупроводниками, который на данный момент был вовлечен в гражданский иск, связанный с формированием активов путем инвестирования. Он проиграл первое судебное разбирательство, несмотря на то, что его интересы представляла другая юридическая фирма, того же размера что и «Догук». Поскольку Сехон отказывался отвечать на звонки этого клиента, тот, должно быть, сильно переживал и последние несколько дней не переставая посылал своих людей к нему. В настоящий момент Кан Сехон терпеливо выслушивал про это дело. Однако адвокат не проявил никакого интереса даже после того, как поднял трубку, и мужчина начал говорить все более отчаянно.
– Вы же знаете, я с самого начала хотел нанять именно вас, адвокат Кан. Даже пытался связаться! Но поскольку генеральный директор той фирмы и жена нашего директора хорошо знают друг друга, то я… все-таки деловой человек и не хочу разрушать доверительные отношения. Но сейчас я понял, что должен пойти по правильному пути. Почему бы нам не встретиться? Пожалуйста!
Сехон нахмурился и махнул рукой секретарю Таку. Тот, ожидая подобного развития событий, показал в мобильном приложении адвокату его расписание и указал на подходящий для встречи день. Увидев дату, Сехон произнес:
– Назначим встречу на выходные. Запишу вас на субботу. В двенадцать часов дня жду личного визита в нашу компанию. Заранее пришлите мне все материалы дела и доказательства, начиная даже с тех, которые уже были использованы, и, заканчивая теми, что еще не предоставлялись суду. Я должен досконально изучить, как генеральный директор накопил состояние. Если вы хоть что-то утаите от меня, я не возьмусь за это дело.
– Хорошо, хорошо! Я могу довериться только вам, адвокат Кан. Могу ли я передать документы с курьером?
– Конечно. И еще, если я не отвечаю вам после трех звонков, то не стоит мне названивать. Это значит, что я намеренно игнорирую вас, а не просто занят. Предупреждаю вас в первый и последний раз. До свидания, – холодно проговорил Сехон, скинул вызов и бросил телефон секретарю.
Секретарь Так ловко поймал его и произнес:
– Похоже, он уже в достаточно преклонном возрасте, поэтому лучше подготовить корейский ланч с говядиной.
– Поступай так, как сочтешь нужным. Материалы дела передадут с курьером сегодня вечером. Твоя задача аккуратно разделить их на части и упорядочить. К полудню жду все у себя на столе вместе с отчетами о похожих делах. Найди какого-нибудь помощника адвоката, у которого есть свободное время, и отправь его искать прецеденты.
– Сотрудник, у которого есть свободное время? Разве в нашей фирме есть такие? За исключением одного человека, я имею ввиду.
Сехон сразу понял намек и ответил:
– Только не До Юншина. Найди кого-нибудь из другой команды. Если и там таких не окажется, значит, поручи это стажеру.
– Вы думаете, До Юншин справится с этим хуже, чем студент-юрист? Ах, да. Раз уж мы о нем заговорили. Вот материалы о делах, которые он вел.
Сехон выхватил документы из рук секретаря и собирался что-то ответить, но в этот момент лифт подал сигнал о прибытии на этаж его офиса.
Адвокат Кан быстрым шагом двигался в сторону собственного кабинета, на ходу читая целую кипу бумаг. Немного позади него шел секретарь. Прочие сотрудники фирмы, едва завидев руководство, уважительно кланялись, но Сехон в свойственной ему манере, игнорировал их. Вместо этого он бросил секретарю:
– Есть ли еще что-нибудь, что удалось раскопать?
– Нет. Все тоже, что и в предыдущем отчете. Я тщательно все изучил, но не нашел ни одного дела, в котором вы бы участвовали вместе с этими двумя. Поэтому я обобщил имеющиеся факты.
Сехон изучил биографию Юншина, полученную от секретаря, и лично расспросил младших юристов, учившихся в университете примерно в то же время, что и Юншин, но ничего нового не нашел. Даже не смотря на то, что они были такими же специалистами, как и Юншин, все же юрист из крупной фирмы и юрист-правозащитник занимаются делами в настолько разных областях, что никто не мог рассказать о нем каких-либо подробностей. Основываясь на разговорах, которые то и дело доходили до младших, у них сложилось впечатление о Юншине, как о стойком и умном человеке.
Сехон кивнул, затем пролистал страницы одну за другой, начиная с начала, и сконцентрировался на поглощении информации. Здесь были распечатки по всем делам, которые вел Юншин.
– Все чисто. Теперь вы перестанете его подозревать? – спросил секретарь Так.
– Тихо, – бросил Сехон.
– Это пустая трата человеческих ресурсов. Вы же больше всего ненавидите пустую трату времени и сил.
– Рекомендую тебе помолчать. Не заставляй меня повторять это дважды.
После этого предупреждения, секретарь Так плотно сомкнул губы. Возле Сехона воцарилась тишина. Он быстро просмотрел все оставшиеся бумаги.
«Незаконное увольнение, нарушение трудового законодательства, несчастные случаи на производстве…» – читал он про себя.
Хотя Юншин все еще был мелким служащим, его жизнь и карьера походили на путь учителя Сехона, который был по совместительству отцом Юншина и министром юстиции. Отец и сын, казалось, не могли оставаться в стороне, когда где-то происходила несправедливость.
– Он точно такой же, как и его отец, – Сехон цокнул языком и хотел было продолжить, но перед ним неожиданно возникло препятствие. Он остановился и посмотрел на Михи, которая перегородила ему дорогу, держа в каждой руке по стаканчику кофе.
– Дорогой наш старший адвокат Кан, ты как всегда приходишь на работу секунда в секунду! Другим партнерам следует брать с тебя пример, – произнесла Михи.
– Что ты делаешь тут с утра пораньше?
– Я так скучала по тебе, что решила подождать здесь.
– Не могу принять чувства замужней женщины. В бизнесе есть такая вещь, как этика. Если дело только в этом, то уходи.
– Ты такой холодный, Сехон.
Так как Михи не торопилась двигаться с места, Сехон обошел ее и направился к своему кабинету. Секретарь Так, предупредительно забравший документы из рук Сехона, поспешил следом. Он открыл тяжелую офисную дверь и аккуратно положил портфель, мобильный телефон и документы на стол Сехона. Наконец хозяин кабинета зашел внутрь и хотел было сесть в кресло, полностью готовый приступить к работе, но Михи в очередной раз помешала заняться ему делами, ворвавшись в офис. Сехон наморщил лоб.
– Адвокат Сон, если тебе есть что сказать, не ходи вокруг да около – говори прямо. Сама же знаешь, утро понедельника самое напряженное для меня.
– До Юншин. Прошел почти месяц с его первого рабочего дня, а ты ни разу не пригласил его в свой кабинет. Если не собираешься давать ему никаких поручений, то, по крайней мере, угости обедом. Все-таки он твой младший адвокат. Нужно ценить младших сотрудников.
Сехон знал, что Михи поднимет эту тему, и его брови медленно поползли к переносице. Мужчина нахмурился.
– Я настолько занят, что мне приходится жертвовать обеденным перерывом, чтобы успеть провести еще одну встречу.
– Эй, не нужно так зарываться в работу. Я вот и по магазинам успеваю ходить и на хобби нахожу время.
– Разве недостаточно будет просто дать ему несколько дел pro bono? Почему я должен его еще и с ложечки кормить? Говорил же, меня не интересует воспитание детей.
– Тогда хотя бы кофе его угости. Зная тебя, не удивлюсь, что ты уже успел разузнать все о нем. И судя по тому, что ты его не выгнал, он прошел проверку. Не знаю, что тебя в нем не устраивает, но хоть изредка уделяй ему время. Мне ведь нужно отчитываться перед руководительницей До. Она расспрашивает меня при каждом нашем разговоре, а мне нечего ей рассказать, и это до ужаса смущает. Я не жду от тебя много. Лишь чашечки кофе. Хорошо? Кофе.
– Не приказывай мне. Уходи.
– Сехон.
– Я ни от кого не завишу, поэтому могу поднять голос даже на старшего по должности. Уходи, пока прошу по-хорошему.
– В любом случае, я не собираюсь терпеть твой дерьмовый характер, поэтому прощай.
Михи посмотрела на Сехона, как на непослушного младшего брата и сделала шаг назад. Впрочем, она только сделала вид, что отступает, а после бодро зашагала вперед и поставила оба стаканчика с кофе на стол собеседника.
– С нетерпением жду хороших новостей!
Замерев на мгновение, Сехон догадался, что она сделает нечто подобное. Прежде чем глубоко вздохнуть, он уставился на Михи, которая уже махала ему рукой. Наконец, он собрался сесть за рабочий стол, но увидел ярко освещенную комнату Юншина, владелец которой, видимо, был уже за работой. Сехон остановился. Он пристально посмотрел на стаканчики с кофе, стоящие на его столе. То, что сказала Михи, беспокоило его. «Прошел почти месяц с его первого рабочего дня, а ты ни разу не пригласил Юншина в свой кабинет».
«Один месяц. Месяц…» – повторял он про себя, беря один из двух одноразовых стаканчиков в руки.
Он развернулся и вышел из своего кабинета. Адвокат Кан направился в приемную, находящуюся между их с Юншином офисами. Другие сотрудники, похоже, не замечали приближения Сехона, так как были заняты перешептыванием между собой. Должно быть, они возбужденно обсуждали ранний визит Михи. Войдя в приемную, Сехон раздраженно хлопнул рукой, и секретарь Так, первый увидевший его, вскочил со своего места.
– О, мой Бог! С-старший адвокат Кан, в-вам что-то еще нужно?
– Секретарь Так, отправь все документы, которые я просил вас подготовить на прошлой неделе, в офис До Юншина.
– Оба дела? Прямо сейчас?
– Хочешь оставить на завтра? Я могу постоять здесь и подождать, пока ты наговоришься.
– Я неправильно выразился. Сейчас же все сделаю.
Больше ничего не говоря, Кан Сехон прошел к кабинету Юншина и открыл дверь. Тот как раз включал ноутбук, собираясь заняться делами, но, увидев незваного гостя, встал и поклонился ему. Это был первый раз, когда Сехон заглянул в его офис, поэтому Юншин изрядно удивился.
– Господин адвокат, вы пришли по работе?
– Ты не в армии, расслабься и сядь, – коротко ответил Сехон.
Затем он встал перед столом Юншина. Взглянув на молчаливое лицо собеседника, Сехон с усилием опустил кофейный стаканчик, который ему передала Михи. Естественно, в умных глазах Юншина появились вопросы, когда он поднял голову.
– Это… – Юншин стушевался.
– Кофе, – ответил Сехон.
– Я вижу. Вам что-то нужно?
– Сначала выпей.
– Вы принесли это мне?
– Да. Мне станет легче, если ты выпьешь его.
Юншин, не зная, как следует вести себя под пронзительным взглядом Сехона, поспешно сделал глоток. Затем он в замешательстве склонил голову.
– Не пойму ваших намерений?
– Просто кое-кто постоянно зудит над ухом. В общем, я сделал то, что был должен.
Объяснение Сехона было расплывчатым, поэтому Юншин все еще не понимал, чего тот хотел. Вместо того, чтобы продолжать расспрашивать о причинах, он взглянул на стаканчик и медленно пододвинул его ближе к себе. А после молча кивнул в знак благодарности. Сехон кивнул в ответ, после чего подошел к дивану в кабинете Юншина и оперся о подлокотник, пристально рассматривая молодого юриста.
Юншин посмотрел в ответ и их взгляды пересеклись. Он был сбит с толку тем, что Сехон, не объясняя причины, внезапно ворвался к нему в кабинет. К тому же, взгляд коллеги был настолько напряженным и настойчивым, что Юншин почувствовал себя немного неловко и застенчиво. По правде говоря, смотреть так открыто и прямо на другого человека было верхом неприличия. Они встречались все пару раз, и каждый раз Кан Сехон был груб. Однако именно Сехон был инициатором разговора, поэтому Юншину приходилось как-то с этим мириться.
Во время этих размышлений, его вдруг осенило:
– Я совсем не подумал. Сейчас же пойду и тоже куплю вам кофе, – сказал Юншин, приподнимаясь со стула.
Однако Сехон лишь отмахнулся от него.
– Оставь это. Ты еще не подписал свой контракт. Сколько тебе обещали в год?
– Я занимаюсь практикой всего четыре года, и у меня еще нет судебного опыта. В основном я занимался мелкими делами, поэтому при принятии на работу мне не полагалось почти никаких надбавок. Мне сказали, что в нашей фирме зарплата сотрудников с трехлетнем стажем определяется согласно проделанной работе, а за средний показатель берется стаж в два года. Так что госпожа Сон предложила перезаключить договор в конце года, когда будет можно оценить мои результаты…
– Хочешь сказать, что стараешься не выходить за рамки, даже не смотря на то, что был принят по знакомству?
Юншин, возившийся с кофейным стаканчиком, не подтверждал и не опровергал это утверждение. Возникшую тишину нарушил стук в слегка приоткрытую дверь. Вслед за этим в комнату вошли два незнакомых человека. Каждый из них толкал перед собой тележку с документами.
Они аккуратно перенесли огромную кипу бумаг из тележек на журнальный столик, после чего знаком показали, что уходят, оставив наедине недоумевающего хозяина кабинета и Кан Сехона. После того, как дверь с характерным щелчком закрылась, Юншин, потрясенный огромным количеством документов, уставился на коллегу.
– Господин старший адвокат, что это такое? Судя по вашей реакции, кажется, вы знаете.
– Это два вида исков, за которые берутся младшие адвокаты со стажем три-четыре года. Первый вид – это гражданские дела, второй – уголовные.
Одной из ключевых обязанностей юриста-партнера является сбор данных. Иногда они возглавляли работу по делам своей специальности, иногда по делам, которые потенциально могли принести больше прибыли. Но зачастую, более мелкие дела передавались помощникам для самостоятельного ведения. Во многих юридических фирмах, начиная с принятия решений и заканчивая закреплением представителя, действовал вертикальный подход. Таким образом, слова юриста-партнера были законом для помощников. Похоже, «Догук», ничем не отличалась от других подобных фирм.
Юншин мог с легкостью сказать, что документы, лежащие перед ним, были связаны с делами, которые непосредственно вел Сехон.
– Эти материалы, должно быть, относятся к делам. Вы поручите одно из этих дел мне? Или оба?
Сехон глухо рассмеялся.
– Хочешь заниматься гражданскими исками? Думаешь, ты в гражданско-правовом отделе? Впрочем, тебе это подойдет. Можем оформить перевод.
Юншин почувствовал себя загнанным в угол, поэтому решил промолчать. Затем Сехон продолжил:
– Если ты не безнадежный идиот, то за прошедший месяц уже понял, как работает наша фирма. Это мой первый тест для тебя, который покажет, стоишь ли ты своих денег.
– Тест? Хорошо. Что мне нужно делать?
– Даю тебе два дня. Изучи все это, не пропуская ни буквы. Затем проведешь брифинг для старших сотрудников, которые пока не владеют информацией. Они должны понять суть дела из твоего выступления. Если же у кого-то возникнут вопросы, ты должен ответить на них без запинки. Справишься?
Юншин предположил, что все это делается для того, чтобы определить, насколько эффективно он сможет обработать данные за короткий промежуток времени. В любом случае, пары дней было не достаточно для того, чтобы досконально изучить такое количество документов.
– И все это за два дня? Но на мне еще дела pro bono и срочно, так как некоторые из них находятся уже в середине судебного процесса.
Поскольку Сехон привык к безоговорочному выполнению поручений, его брови недоуменно взлетели вверх. Он встал и подошел к Юншину. Адвокат Кан вытянул обе руки, поставил их на стол на ширине плеч и наклонился, встретившись взглядом с Юншином. Их лица оказались довольно близко. Удлиненные глаза Сехона медленно моргнули. Его взгляд был несколько зловещим. Юншин дрожащей рукой крепче вцепился в одноразовый стаканчик.
– Четырехлетний опыт, знаешь, я довольно-таки хорош в метапознании, – сказал Сехон. – И могу в общих чертах предвидеть исход вещей.
– Я знаю, – ответил Юншин.
– Чтобы убедить на заседании судью, в первую очередь, необходимо придерживаться единой доказательной линии.
– Я знаю и это.
– А раз знаешь, то почему так себя ведешь? Ты же сказал, что готов выложиться по полной. Говорю, как человек с феноменальной памятью, я помню все, что ты говорил. И сейчас ты противоречишь сам себе. Я скоро запутаюсь в твоих словах. Ты так не считаешь, четырехлетний опыт?
«Я должен преуспеть, чтобы сестра могла чувствовать себя спокойно, поэтому я готов рискнуть жизнью», – Юншин помнил свои слова, поэтому оправдываться и протестовать не было смысла.
– Простите. Я справлюсь.
Сехон, похоже, был не совсем доволен, но в любом случае такой ответ его вполне устроил. Он медленно выпрямился и угрожающе посмотрел на Юншина. На его лице не было видно ни тени эмоций. Однако на нем легко читалась уверенность, граничащая с высокомерием. Жизнь Сехона, украшенная победами, одержанными любой ценой, сделала его тем, кем он был сегодня. Вероятно, из-за того, что Юншин физически был слабее и смотрел снизу вверх на Сехона, он мимолетно подумал, что Кан Сехону больше всего в этом мире подходит позиция, в которой он смотрит на других свысока. Ему даже показалось, что тот совершенно не имеет представления, что такое одиночество и унижение.
В этот момент ему отчего-то захотелось хотя бы раз увидеть лицо Сехона, на котором отразилась бы боль от поражения. Никогда раньше Юншин не представлял боль на чьем-либо лице. Он подумал, что это весьма странно, поэтому поспешил выкинуть подобные мысли из головы.
Сехон, моментально уловив, что Юншин не может сосредоточиться на их разговоре и полностью погрузился в свои мысли, щелкнул пальцами перед лицом собеседника.
– Через два дня. В это же время. В главном конференц-зале. Еще вопросы?
– Так… Мне нужно провести брифинг перед вами и выслушать вопросы от старших юристов?
– Я передал эти дела другим командам, поэтому мне они не интересны. Я не буду присутствовать. Скорость твоей реакции должна быть мгновенной, а ответ не должен занимать двух секунд. По итогу брифинга старшие юристы оценят тебя, и на основании их заключения я решу, стоишь ли ты своей зарплаты. Если справишься, определю тебе доход в соответствии с твоим четырехлетним опытом.
– А если нет? – спросил Юншин.
– Не уверен в себе?
– Нет, но… Не могли бы вы тоже присутствовать?
Казалось, Сехон совершенно не понял просьбы, замаскированной под невинный вопрос. Главная причина, по которой Сехон не собирался участвовать в тесте, а лишь хотел видеть итоговый результат, заключалась в том, что он не желал тратить свое драгоценное время на то, в чем не нахоил пользы. К тому же, он не хотел нервировать новичка на столь ответственном мероприятии.
– Мой график расписан с интервалом в десять минут, – ответил Сехон.
– Я знаю. Но мне нужно совсем немного вашего времени. Прошу, уделите его мне.
– Ты либо бесстрашный, либо просто наглый.
– Я всего лишь хочу оценить ваш стиль работы. Несмотря на то, что вы постоянно на рабочем месте, я вас почти не вижу.
Тогда Сехон прищурил глаза. Он выглядел так, словно пытался заглянуть в щель в заборе, и холодно произнес:
– Спятил? Что ты себе позволяешь?
– Я не имел в виду, что хочу оценить ваши способности. Просто пытаюсь понять, в каких моментах мы не сходимся. Я знаю, что не нравлюсь вам. Но, поскольку мне предстоит работать под вашим началом, я хочу по максимуму выложиться, чтобы быть вам полезным.
– Ты пожалеешь о своей просьбе. Я очень придирчив и легко могу срезать тебе баллы.
– Сожаление свойственно всем людям.
Говоря это, Юншин подразумевал, что достаточно подготовлен психологически. Этот человек сам хотел, чтобы его загнали в угол, поэтому Сехон изначально чересчур импульсивный больше не имел оснований отказывать ему. Однако отношение Юншина не давало ему покоя. Казалось, тот был покорным и пресмыкался перед ним, но Сехон продолжал чувствовать в нем некую твердость и упрямство. Он с легкостью мог предвидеть, что каким бы Юншин ни выглядел, он все равно мог перевернуть его мир с ног на голову.
Сехон стиснул зубы и резко поднял руку. Его длинные и прямые пальцы, словно когти, вцепились в галстук Юншина. Затем он дернул за шелковистую ткань, и худенькое тело Юншина было беспомощно притянуто к Сехону.
– Ох. Господин адвокат?
Они итак были довольно близко друг к другу, но, по-видимому, Кан Сехону этого было недостаточно. Он угрожающе посмотрел на Юншина сверху вниз, затем наклонился, максимально приближаясь к его лицу. Холодный взгляд, впившийся в лицо молодого адвоката, был острым и пронизывающим. Напряжение поползло от талии вверх, заставив Юншина удивиться. Он побледнел.
– Что с вами? Я сказал что-то не так?
Несмотря на осторожный вопрос, Сехон не ответил. Вместо этого он просунул палец в узкий узел чужого галстука и потянул его вниз. Узел на шее Юншина вскоре был полностью распущен. Аккуратный внешний вид младшего коллеги стал слегка взъерошенным. Только теперь, бросив развязанный галстук на пол, Сехон был удовлетворен.
– И почему ты мне так не нравишься? – Сехон наконец-то прервал молчание.
По какой-то причине, похоже, он и сам не знал ответа на этот вопрос, поэтому и Юншину не было смысла спрашивать: «Почему?» Ему оставалось только нервно сглотнут и, поправив рубашку, спокойно проговорить:
– Отныне я буду стараться, чтобы вам понравилась хоть часть меня.
И пока Сехон бесстрастно наблюдал за спокойной реакцией Юншина, у того все внутренности завязались в тугой узел. Казалось, адвокат Кан читал его как раскрытую книгу. А после того, как он узнал о жизни Юншина, это стало еще проще. Молодой человек всегда хорошо относился к другим на протяжении всей своей жизни, поэтому у него, вероятно, было мало шансов ощутить враждебность по отношению к себе.
Большинство людей и так относились к нему положительно, так что даже если ему сейчас было некомфортно рядом с Сехоном, которого все считали плохим человеком, чувства Юншина, скорее всего, не были сильно задеты. Другими словами, враждебность Сехона на самом деле не сильно волновала Юншина.
– Это мне еще больше не нравится.
– Вам не нравится все, что я делаю? – спросил Юншин
– Ты мне не настолько интересен.
Неприязнь к другим людям отнимает слишком много душевных сил. Поэтому Сехон не ненавидел ни родителей, бросивших его, ни взрослых, которые в детстве предавали его из семьи в семью, ни деловых партнеров, которые относились к нему, как к конкуренту и клялись, что обязательно воздадут ему по заслугам. А если выражаться точнее, то все это ему было просто неинтересно.
Однако все, что касалось Юншина, странным образом тревожило его. Хотя даже не так, вместо того, чтобы испытывать неприязнь, Сехон был чрезвычайно заинтересован Юншином.
Старое воспоминание, точно свет, неизбежно вторглось в его захламленный разум. В памяти всплыло похоронное бюро – более скромное, чем то, которое заслуживал человек, находящийся там. Множество людей и сильный, стойкий образ До Иген, благодарившей пришедших в тот день.
В тихом месте в полном одиночестве плакала хрупкая фигура в траурном одеянии.
– Простите, но не могли бы вы побыть со мной немного? Не думаю, что больше смогу выносить одиночество.
В тот день они ничего не сказали друг другу, лишь разделили краткий миг на двоих.
Помнит ли Юншин тот день?
– Что мне нужно исправить? Если вы скажите, я…
В этот момент он услышал голос Юншина. Его воспоминания тот час улетучились, а разум вновь заполнился текущими мыслями и проблемами.
Почти расслабившись, Кан Сехон тот час стал холодным.
– Тогда, можешь, уволиться.
– Нет. Простите.
– Значит, просто хорошо выполняй свою работу.
Сехон направился к выходу, не желая больше находиться в комнате. Он выглядел так, словно собирался пинком распахнуть дверь, поэтому Юншин в задумчивости поднялся. В то же время Сехон обернулся, по-видимому, желая сказать что-то еще. Его острый взгляд пронзил молодого адвоката насквозь, заставляя того невольно повести худыми плечами.
– Я буду присутствовать на тесте, – тон Сехона был ледяным, но в итоге он согласился на просьбу.
Напрягшись, Юншин на мгновение заколебался, прежде чем выразить свою искренность.
– Спаси…
Но он не успел закончить говорить, как Сехон отвернулся.
Щелчок.
Дверь закрылась.
«…бо».
Стройная спина, которая каждый раз цепляла его взгляд независимо от того, сколько раз он ее видел, вскоре скрылась из виду. Несмотря на свое разочарование, Юншин продолжал следить через стекло за уходящим человеком. Сехон остановился у стойки регистрации и принялся давать указания секретарю Таку, а Юншин пригнулся на случай, если тот оглянется.
Он поднял с пола свой галстук, и, поправляя его, ощутил внезапно нахлынувшее чувство обиды. «Это мне еще больше не нравится…Что именно ему не нравится? Я где-то допустил ошибку? Вроде бы, нет. Он мог понять, что я ему не нравлюсь, после того как дал мне возможность поговорить с ним».
Сехон пренебрегал им почти месяц, и потому слова, брошенные Юншину в лицо после внезапного появления, устроили в его голове полнейший беспорядок. Способ, благодаря которому он попал в эту фирму, был не самым честным. Да и у каждого человека есть кто-то, кто его раздражает. Так что Юншин думал, что дело было в одной из этих причин. Несмотря на то, что старший адвокат никогда не делал ему ничего плохого, Юншин тоже недолюбливал его, а потому полагал, что их ситуации весьма схожи.
Однако, понаблюдав вблизи за старшим коллегой, Юншин понял, что ему есть чему поучиться у него. Слухи, распускаемые о Сехоне, скорее всего, были весьма преувеличены, ведь, если верить им, Сехон ежедневно совершал отвратительные поступки и предавался сомнительным удовольствиям. Удивительно, но на самом деле, он весь день проводил в своем офисе, по уши погруженный в работу. Сехон был просто погребен под неподъемным количеством документов, и, кроме того, готовил доклады, заключения и отчеты. Он также умудрялся выделять время на встречи с ведущими юристами и иностранными аккредитованными юристами. Но больше всего времени он проводил с клиентами. Кроме всего прочего, он всегда приходил на работу вовремя и почти каждый день работал сверхурочно. Если же в деле были помощники, то только тогда Кан Сехон отдыхал оба выходных дня.
«Может, он ходит на свидания по выходным? А может, у него отношения на расстоянии? Он выглядит так, будто у него есть девушка корейско-американского происхождения», – промелькнуло в голове у Юншина, пока он завязывал галстук. Когда младший адвокат собрался сесть обратно за стол, он, подражая Сехону, просунул палец в узел и попробовал потянуть его вниз. Юншин попытался развязать галстук так же умело, как Сехон, но это оказалось весьма непросто.
Тем временем одна единственная мысль билась в его голове: пальцы Сехона могли касаться того же места. «И что с того, что он меня касался?» – Юншин резко отпустил галстук и выпрямился. Но ему стало немного неловко от того, что он почувствовал прикосновение другого мужчины. «А ведь когда-нибудь он, наверное, женится на достойной женщине?» – Юншин не мог себе представить, чтобы Кан Сехон остепенился и завел себе семью. Он выглядел так, словно относился к любви как к самой бесполезной вещи в мире. И это вызывало у Юншина еще большее любопытство. Может быть, если он еще будет здесь работать, и его пригласят на свадьбу.
Навязчивые образы все никак не отпускали, и в его голове возник резонный вопрос: отчего его так интересуют столь бессмысленные вещи. Юншин опустил глаза на документы, лежащие на журнальном столике. От одного взгляда на стопки белых бумаг у него закружилась голова.
– Сосредоточимся лучше на этом, – сказал он сам себе вслух.
Он поспешно подтащил к столу свою акриловую доску и таймер. Юншин решил пока повременить с работой над делом pro bono. Разделив гору бумаг на гражданское и уголовное дело, он принялся просматривать бумаги из стопки слева от себя. Начальство сказало, что тоже будет оценивать его, поэтому Юншин сосредоточился на том, чтобы получить максимально высокую оценку.