Никакой морали

      Тук-Тук       Кто-то постучал в его дверь снаружи. Занятый чтением документов, Юншин слегка приподнял голову, чтобы посмотреть на настенные часы: время обеда уже настало. Он не надеялся, что сегодня ему удастся спуститься в кафетерий, поэтому заранее попросил секретаря Така купить для него сэндвич. Юншину показалось, что как раз это он и стучал.       – Можете войти, – дверь открылась, и кто-то вошел в его кабинет. Юншин махнул рукой в сторону журнального столика, показывая, куда поставить еду. – Оставьте там, я съем это позже. Спасибо, вы тоже не забудьте пообедать.       – Сильно занят? Может, пообедаем вместе? Я тоже еще не ела, – произнес голос, который младший адвокат совсем не ожидал услышать.       Удивленный, он поднял голову и увидел Михи, сжимающую в руках бумажный пакет с сэндвичами и подставку с двумя стаканчиками кофе.       – Адвокат Сон! Чем обязан?       – По дороге сюда я встретила секретаря Така, и он сказал, что ты обедаешь в офисе. Я подумала, что было бы неплохо составить тебе компанию, поэтому сама купила тебе еды. Присоединяйся, если хочешь.       Улыбнувшись, Юншин поднялся и подошел к старшему адвокату. Они сели друг напротив друга, доставая из пакета сэндвичи. Хотя по объему работы адвокат Сон не превосходила Кан Сехона, она все же была не менее занятым человеком, чем он. Должно быть, у нее была веская причина навестить простого младшего юриста. Юншин, пододвигая к ней стаканчик с кофе, поинтересовался:       – Не похоже, что вы пришли сюда просто так.       – Я всего лишь хотела поговорить с тобой. Как тебе работается?       Сделав глоток, Юншин спокойно произнес:       – Привыкаю. Пока мне не доверяли никаких крупных дел. Сейчас я в основном бегаю по различным поручениям и просматриваю общественные дела, которые дает адвокат Кан.       – В отделе корпоративного права часто приходится заниматься делами M&A , поэтому специалист по вопросам прав рабочих просто незаменим. Скоро ты сможешь присутствовать на совещаниях отдела. Понимаешь, о чем я?       – Да. Адвокат Кан ведь меня принял. И даже поднял зарплату до уровня специалиста с четырехлетним стажем. Полагаю, поначалу я бы тоже отнесся с подозрением к тому, кто устроился сюда благодаря связям. Уверен, он вызовет меня, если я понадоблюсь. А я, в свою очередь, буду рад ему помочь.       Отвечая, Юншин не мог не взглянут в окно на дверь кабинета Кан Сехона, это вышло у него совершенно непроизвольно. Сняв пластиковую крышечку со стаканчика, он вдохнул его бодрящий аромат кофе.       Михи же, внимательно наблюдая за ним, продолжила беседу:       – У твоей сестры все хорошо?       – Сестры? В последнее время она очень занята. Обычно мы созваниваемся пару раз в неделю, но сейчас она редко звонит. Я бы хотел увидеть племянников, но и это непросто.       – Если честно, я очень удивилась, когда Игён связалась со мной. «Soohan Group» – наш давний клиент, но обычно мы работает с их юридическим отделом, поэтому я никогда лично не общалась со второй владелицей. Два года назад на похоронах профессора До я видела ее лишь мельком и подумала, что больше мы и не встретимся.       Для Юншина тоже было непонятно, почему сестра отправила его именно сюда. Казалось, правильного ответа не существовало, и он мог только лишь догадываться о ее намерениях.       – Это всего лишь мое предположение, но мне кажется, что отец рассказывал ей о вас. После работы он иногда выпивал и принимался говорить о своих выдающихся учениках. Тогда я многое не понимал… Скорее всего, она связалась с вами, решив, что вы достаточно надежны, чтобы позаботиться обо мне.       – Выходит, наша фирма пользуется таким авторитетом.       Это было единственное, что он знал наверняка. Юншин всегда был очень близок и дорог сестре. Игён чувствовала материнское тепло, пока не перешла в среднюю школу, но Юншин никогда не был в объятиях матери. Сестра всегда жалела его и заботилась, как могла.       Он улыбнулся, подтверждая слова Михи, и надкусил сэндвич. Пока он тщательно все пережевывал, старший адвокат, с легкой улыбкой на лице, разглядывала его так пристально, словно изучала под микроскопом. Встревоженный таким вниманием Юншин вытер салфеткой уголки рта и, наклонив голову, спросил:       – У меня что-то на лице?       – Нет, просто удивляюсь тому, что Сехон тебя принял. Он сдался быстрее, чем я думала. Мне казалось, он будет изводить тебя минимум полгода, а ты отделался двумя месяцами. Как так вышло?       – На моей памяти, адвокат Кан первый человек, которому глагол «изводить» идеально подходит, – ответил Юншин.       В знак согласия Михи с энтузиазмом зааплодировала и искренне рассмеялась:       – Он с характером, это правда! И очень похож на любителя жестких игр.       Услышав это, Юншин едва не расплескал содержимое своего стаканчика. Он старался сохранить невозмутимое выражение на лице и выровнять дыхание. Но понятия не имел, как следует себя вести в такой ситуации. Михи, не обращая внимания на реакцию Юншина, продолжила говорить:       – Адвокат Кан весьма неплохо зарабатывает, но, знаешь, он совсем не жаден до денег.        – Разве человек, который так хорошо получает, может оставаться не жадным?       – Вероятно, он смотрит на деньги всего лишь, как на критерий, который нагляднее всего демонстрирует его ценность. Лучше всего за адвоката говорит его стоимость. Но при выборе дел он не смотрит на финансовую выгоду, а руководствуется своими стремлениями и жаждой победы. Именно поэтому он особенно любит апелляции.       – Любит апелляции? – Юншин не мог этого понять.       – Да. Даже когда он по горло занят консультациями, все равно обязательно берет такое дело. И хоть он и не из судебного отдела, но от апелляционных слушаний никогда не отказывался. Полагаю, он думает, что все, как и он, работают двадцать четыре часа в сутки. От этого старшие адвокаты из других отделов и проклинают его… Однако ему плевать на их мнение. Готовься, тебе тоже придется сутками корпеть, подготавливая для него документы.       – Я знал, что ему нравятся сложные дела, но был уверен, он не захочет прикасаться к тому, к чему уже приложили руку другие.       – Посмотри на это под другим углом. Есть некий шарм в том, чтобы выиграть дело, которое в суде первой инстанции было проиграно другим адвокатом. Он говорит, что в этом есть нечто возбуждающее. Хотя это и нелегко.       Юншин на мгновение задумался над словами Михи, а после, немного разочарованный, ответил:       – Это из-за чувства превосходства? Да?.. Адвокату Кану это весьма подходит.       – Я бы сказала, что он извращенец.       – Именно это я и хотел ска… – не сумев закончить фразу, Юншин неловко хихикнул, Михи же просто кивнула в знак понимания.       Если Кан Сехон своим присутствием заставлял людей напрягаться, то Михи, наоборот, словно снимая усталость, избавляла другого человека от излишнего напряжения. Еще с первой встречи Юншин почувствовал это в ней. Возможно, поэтому Кан Сехон и вернулся в Догук, несмотря на множество других вариантов.       – Мне интересно, какой он человек? – поколебавшись, спросил Юншин.       – Сехон? Он ровно такой, каким выглядит. Умный, талантливый, красивый.       Юншин собирался пошутить, но, услышав комментарий Михи, только поджал губы. Мысленно он тот час представил красивое лицо старшего адвоката. Образ вышел четким и ярким, будто человек, о котором они говорили, стоял прямо перед ними.       Обычно внешность других людей его не сильно интересовала, и Юншин мог ясно вспомнить только лица своей сестры, отца и близких друзей. И тут он понял, что подглядывал за Кан Сехоном без какой-либо причины и думал о нем так часто, что без труда запомнил его лицо.       Почувствовав легкие муки совести, он сухо сглотнул и через мгновение произнес:       – Кажется, у него есть много и других сторон. И одну из них я неверно истолковал. А еще… я думаю, что он более пугающий, чем мне показалась при первой встрече.       – Пугающий? Насколько я знаю, он себя еще не проявлял подобным образом перед тобой. Чтобы ты ни увидел, это только вершина айсберга.       – Ну… Недавно он передал мне материалы, связанные с делом pro bono, над которым я как раз работаю.       Неизвестно откуда, но Михи, похоже, уже знала, что Сехон предпринял некие шаги, чтобы облегчить работу Юншину. Ее глаза заблестели от любопытства, а сама она подалась вперед, демонстрируя, как ей нетерпится узнать подробности.       – И что там было? Похоже, адвокат Кан задействовал частного детектива. Не знаю, в курсе ли ты, но люди, к которым обращается адвокат Кан, очень непросты в общении, а их услуги стоят немалых денег. Также они всегда меняют место встречи, поэтому даже я никогда не видела их.       – Можно сказать, это фатальная слабость крупной компании, которая на первый взгляд выглядит довольно честной. Я также могу сказать, что эта информация может в одно мгновение столкнуть одного мужчину и всю его семью на дно бездны.       Если бы Юншин пригрозил передать информацию, которую он получил, в СМИ, то противная сторона тот час отозвала бы свое заявление, выплатила бы компенсацию пострадавшей и провела бы пресс-конференцию, принося свои извинения. В распоряжении Юншина был полный спектр махинаций: от коррупции в компании до скандальных историй о ее президенте – оставалось только выбрать, что использовать.       Он говорил неопределенно, стараясь не касаться важных деталей, но женщина, сидевшая напротив него, похоже, смогла уловить суть сказанного. И если вначале Михи выглядела удивленной, то к концу рассказа она крепко задумалась, а после произнесла:       – Сехон всегда манипулирует людьми, используя принцип кнута и пряника. Если он дал тебе эту информацию, то это не просто так. Не бойся воспользоваться этими документами. Похоже, он хочет посмотреть, как ими распорядишься именно ты. Порой он бывает весьма подозрительным.       – Ты так считаешь? Он дал мне эти материалы, чтобы я ими воспользовался? И если я этого не сделаю, то он разозлиться? Но масштаб слишком велик. Компания только значится, как средняя. На самом же деле, в нашей стране нет ни одного человека, который о ней бы не слышал.       – Отбирать информацию и правильно использовать ее – тоже умение.       Юншин наконец-то понял цель Кан Сехона, который и разработал весь этот план.       – Выходит, в этом и состоит суть испытания. Он хочет посмотреть, готов ли я замарать руки.       Михи в ответ только пожала плечами, не подтверждая, но и не опровергая его догадку.       – Что ж, как и говорила Игён, нет лучшего учителя по выживанию, чем адвокат Кан. Продержись с Сехоном два года и уезжай учиться за границу.       – Меня отправят за границу? Я спрошу, вдруг у сестры на меня другие планы, – глаза Юншина расширились от удивления.       – Вовсе не обязательно уезжать. Я имела в виду, что после пяти лет работы, обычно большинство младших адвокатов именно так и поступают. А что, тебе тут понравилось? Твоя сестра сказала, что ты пробудешь у нас несколько лет, а после уйдешь.       Конечно, Юншин думал об этом с тех самых пор, как впервые пришел в «Догук». Он планировал задержаться здесь на несколько лет, пока Игён не увидела бы, как он старается изо всех сил. А после действительно бы ушел. Но его несколько беспокоило то, что его сестра именно этого от него и ожидала. Она знала своего младшего брата лучше, чем он предполагал.       Юншин прикусил нижнюю губу, поскольку не мог с легкостью согласиться со словами дочери директора фирмы и той, кто его нанимал на работу. Возможно, Михи поняла, что он испытывает некие противоречия, и сменила тему.       – Вы с сестрой очень похожи на своего отца. Тоскуете по нему? Профессор До был замечательным человеком… Я очень уважала его. И Сехон тоже, хоть сейчас и притворяется, что это не так. К любому делу он подходил со всей справедливостью и вниманием.       Кан Сехон, уважающий кого-то…       Юншин не мог себе этого представить. Даже если он и набросал бы контур, то не смог бы добавить в него красок. На это младший адвокат мог только улыбнуться. Михи, в этот момент откусившая от сэндвича, в замешательстве уставилась на него. Только заметив этот растерянный взгляд, Юншин сообразил, что улыбается. Он почувствовал себя еще более неловко, чем в тот момент, когда понял, что сестра читает его, как открытую книгу.       Притворившись невозмутимым, он насколько мог постарался скрыть свое замешательство.       – Время от времени я скучаю по нему. Но благодаря сестре и милым племянником, я неплохо справляюсь. Думаю, мой зять тоже не такой плохой, как о нем говорят. В конце концов, его выбирала сестра.       – Я сразу поняла, что у вас с Игён очень теплые отношения.       – Я должен защищать ее. Уверен, она так же думает и обо мне.       – Адвокат Кан называет такое поведение слабостью. Защищать. Он думает, что у людей такого быть не должно.       В недоумении Юншин заморгал так, словно был включенным поворотником. Он-то думал, что это наоборот признак силы. Прочитав в его глазах невысказанный вопрос, Михи добавила:       – Я хочу сказать, если ты хочешь как можно дольше продержаться под его началом, не стоит слишком раскрываться. Когда он захочет напасть на тебя или взять под контроль, он начнет именно с этого. Несколько младших сотрудников пострадали именно от этих его действий.       – Я приму это к сведению…       – Кажется, я сболтнула лишнего. Быстренько сейчас доедим и пойду. На вкус эти сэндвичи очень даже ничего.       Юншин, стараясь не отставать от Михи, тоже принялся за еду. Активно прожевывая свежие овощи, он размышлял над их разговором. Как человек, давно знакомый с Кан Сехоном, адвокат Сон, похоже, знала о нем немало. Благодаря этому он чувствовал, что, несмотря на непринужденную беседу, косвенно узнал много нового о своем непосредственном руководителе. Впрочем, намеки секретаря Така тоже оказались весьма полезными.       Очевидно, что Сехон был из тех, кто действовал в соответствии со своими словами. И если он считал, что люди не должны ничего защищать, то он и сам не стал бы дорожить чем-нибудь настолько, чтобы хотеть уберечь это.       «Поэтому он всегда нападает?»       По наблюдениям Юншина, старший адвокат вполне соответствовал стереотипу умного, но плохого парня. Однако в тоже время этот стереотип казался неоднозначным. Кан Сехон был безжалостным, сильным и беспощадным – все это, как полагал Юншин, было для того своеобразным защитным механизмом. Вероятно, именно поэтому младший адвокат не мог не беспокоиться о своем шефе. Сам того не осознавая, он продолжал следить за ним, пытаясь понять, о чем тот думает.       Юншин не был уверен, что именно он чувствует. Напряжение перед начальством, беспокойство из-за общения с человеком, с которым он в корне не ладил, или это было нечто иное, о чем он еще и сам не подозревал? Словно ощущая занозу, вошедшую глубоко под кожу, он продолжал испытывать беспокойство из-за натянутых отношений с этим резким, язвительным критиком.       

***

      В очередной раз Юншин, ушедший с головой в документы в своем офисе, возвращался домой ближе к полуночи. Он боялся в полусонном состоянии садиться за руль, поэтому решил поехать на автобусе. Стоило только ему подойти ко входу в дом, как раздался звонок мобильного телефона, тот час заставивший его остановиться на месте. Стояла глубокая ночь, поэтому звонить ему мог только один человек.       Когда он взглянул на экран, как и ожидалось, входящий был от его сестры. Он принял звонок и сел на ближайшую скамейку.       Холодный ночной воздух тот час забрался ему под одежду, но благодаря этому он почувствовал себя бодрее. Ему понравилось это освежающее чувство, и он остался сидеть.       – Игён? Давно тебя не слышал, почему ты звонишь так поздно? Как дети? Муж?       Она ответила хриплым голосом:       – У них все замечательно. Я поставила закуски в твой холодильник. Говорила ведь, нанять кого-нибудь, почему ты до сих пор этого не сделал? У тебя дома бардак. Проветривай квартиру почаще.       – Мне не нужна домработница… В последнее время я дома только ночую и сразу бегу обратно на работу. Когда ты приезжала? Надо было позвонить, я бы вернулся пораньше.       – Я как раз возвращаюсь от тебя, только что спустилась на парковку. Я хотела поговорить с тобой, но ты вернулся позже, чем я ожидала. Приеду в следующий раз.       Услышав это, Юншин перестал нервно перебирать пальцами.       – Что? Так ты все еще на парковке?       – Да. А ты все еще в офисе? Я вижу только одну твою машину.       – Нет я… Подожди минутку.       До этого Юншин сидел на скамейке, расслабленно вытянув ноги, но сообразив, что сестра еще не уехала, поднялся и бодро зашагал. Возле входа, выполненного в виде арки с крытыми галереями по бокам, он увидел черный седан, поворачивающий к выезду из жилого комплекса. Номерной знак на машине был ему знаком. Тогда он радостно замахал рукой, и автомобиль остановился рядом с наземной парковкой. Одно из его задних стекол медленно опустилось.       – Игён! – Юншин сбросил вызов и посмотрел на сестру, сидящую на заднем сиденье.       Ее темная шляпа из овечьей шерсти была низко надвинута на глаза, а шарф, на несколько раз, обмотанный вокруг шеи, закрывал пол-лица. В дополнении ко всему на ней была черная медицинская маска. Юншин едва ли мог видеть хоть дюйм ее кожи.       – В последнее время до тебя не дозвониться. Ты так сильно занята?       Только сейчас Игён наконец-то приподняла край шляпы, чтобы встретиться взглядом с братом. Юншин не мог точно сказать, так как было темно, но ему показалось, что она выглядела очень уставшей. Как он и предполагал, должно быть, она была сильно занята в последнее время. К тому же ее голос, в отличие от обычного, звучал надломлено. По телефону он казался немного севшим, но в живую прозвучал гораздо хуже.       – Какое облегчение, я уже думала, что мы с тобой разминулись. Как дела на работе?       Юншин, спокойно слушавший сестру, крепко держался за край окна.       – Что с твоим голосом? Ты заболела?       – Ничего серьезного, не волнуйся.       – Зачем ты приехала, болеешь ведь. Закрой окно, а то продует. Я могу сесть к тебе в машину.       – Нет, послушай меня. Я быстро, – Игён протянула руку и остановила Юншина, собирающегося уже было сесть к ней.       После того, как сестра оттолкнула его, молодой человек выглядел потрясенным. Сегодня Игён вела себя весьма необычно. Она никогда раньше не отталкивала его так. Но сейчас она явно не желала, чтобы брат приближался к ней. А то, как она отвела глаза, отстранившись от него, было явным тому подтверждением. Для посторонних это могло показаться ничего не значащим жестом, но Юншин чувствовал, что что-то изменилось, ведь она никогда раньше не отталкивала его вот так.       Честно говоря, он почувствовал себя весьма расстроенным. Если бы она попросила, то он готов был бы есть еду, которая ему не по вкусу, и носить одежду, которая ему не нравилась или была неудобной. Несмотря на то, что с их последней встречи прошло много времени, ему было досадно, что ей было некомфортно, когда Юншин попытался приблизиться.       Он оцепенел от неловкости, возникшей впервые между ними, и насторожено спросил:       – У вас с мужем что-то произошло?       – Нет, ничего.       – Он опять запрещает тебе выходить на улицу без разрешения? Вы ведь из-за этого в прошлый раз и поругались. Или это из-за детей? Если я могу чем-то помочь…       – Тебе не стоит беспокоиться обо мне. В любом случае, Юншин…       Но ее слова не успокаивали, а наоборот расстраивали еще сильнее, тогда он снова сунул руку в окно машины и осторожно взял сестру за плечо, прося посмотреть ему в глаза. Он частенько так поступал, когда они ссорились. Но по какой-то причине сестра именно сегодня очень остро отреагировала на его прикосновение и раздраженно скинула с себя его руку.       Когда их ладони соприкоснулись, раздался громкий шлепок. Шелковистый шарф Игён зацепился за руку Юншина и соскользнул на пол. Сестра поспешно попыталась вновь намотать его на шею, и это показалось ему еще более подозрительным.       – Игён?       На протяжении последних лет неоднократно, встречаясь на консультациях с пострадавшей стороной, Юншин хорошо усвоил одну вещь. В ситуациях, подобных сегодняшней, люди, получившие травмы или понесшие денежные потери, в девяти случаях из десяти старались всеми силами скрыть это от тех, кто был им особенно дорог. Им была ненавистна одна только мысль, что они могут заставить страдать и своих близких тоже. Поведение его сестры было ярким тому примером.       У Юншина появилось плохое предчувствие, и он взглянул на личного секретаря сестры, сидевшего на месте водителя. Тот упорно смотрел вперед, несмотря на небольшую возню сзади. Добродушный секретарь был еще младшекурсником, когда Игён наняла его десять лет назад, едва выйдя замуж. Уже в прошлый раз Юншин подумал, что окружающие Игён люди что-то знают, но скрывают это от него. И, похоже, то, что они пыталась скрыть, было напрямую связано с его сестрой.       Теперь, обретя уверенность, Юншин решил идти до конца. И пока Игён пыталась вернуть шарф на место, он снова дернул за него, отбрасывая в сторону.       – До Юншин! Что ты себе позволяешь? – крикнула сестра.        Не обращая внимания на ее возглас, он включил фонарик на телефоне. Внезапная вспышка света ярко осветила ее лицо. Состояние сестры лишило Юншина дара речи: на ее шее виднелись отчетливые следы удушения.       – Что это у тебя на шее? Вас ограбили? Ты была в больнице? Скорее открой мне дверь! Открой ее!       Когда он потянул за ручку задней двери, Игён полностью закрыла окно, похоже, она не собиралась пускать его внутрь. Опустошенный Юншин размышлял над тем, чему он только что стал свидетелем. Но как бы он ни успокаивал себя, вывод напрашивался только один: отметены на шее сестры были следами физического насилия.       Если в их хорошо охраняемый особняк не вломился опытный грабитель, то единственным человеком, способным причинить вред Игён, был его зять. Он никогда не мог совладать со своим вспыльчивым характером, поэтому множество дурных слухов ходило про него, но он никогда до этого не трогал свою жену и детей. Возможно, сейчас все изменилось.       Догадавшись об этом, Юншин настойчиво постучал в закрытое окно:       – Игён! Игён! Открой дверь!       – Ты не пробовал говорить тише? Вдруг кто-нибудь услышит. Это все мелочи. Возьми для начала это, – и Игён просунула сквозь небольшую щель, оставшуюся после того, как она подняла стекло, белый конверт.       Но вместо того чтобы взять его, Юншин уставился на него. В нетерпении Игён наконец открыла дверь и вышла на улицу, показывая себя. В тот момент, когда они оказались друг напротив друга, выражение лица Юншина дрогнуло.       – Это сделал твой муж?       – Юншин.       – Я спрашиваю, это сделал он?       – Сначала возьми это. Я хотела поговорить с тобой, – она заставила Юншина взять дрожащими руками конверт и, поправляя одежду, продолжила. – Эта девушка из приличной семьи. Вся информация внутри. Попробуй встретиться с ней.       – Ты предлагаешь мне пойти на свидание вслепую? В такой ситуации? Это шутка?       – Думаю, моему мужу нужна эта семья. Я не прошу тебя сразу же на ней жениться. Для начала повстречайся с ней. Тебе придется сделать это, чтобы мне было о чем доложить.       – Ты пришла ко мне в таком виде и говоришь, что я должен идти на свидание вслепую, потому что этого хочет мой зять? Куда катиться этот мир?       – Успокойся и выслушай меня. Эта семья нужна моему мужу. Если ты станешь ее частью, то будешь в безопасности, что бы ни случилось. К счастью, другой стороне ты, похоже, очень понравился. С тобой свяжутся, так что, если все пройдет гладко, то вы можете попробовать начать встречаться. Даже если в дальнейшем ты откажешься, то хотя бы сходи на одно свидание.       Юншин уже собирался начать протестовать, но сестра оказалась быстрее:       – Я уже заказала вино там же, где обычно беру для себя. Если тебе позвонят, попроси коллег из твоей фирмы тихо принять его. Одна бутылка адвокату Кану, одна – адвокату Сон. Директору я уже отправила лично. Это очень дорогой алкоголь, так что…       Юншин все никак не мог понять, о чем говорит сестра. Он был в растерянности. Его голова пульсировала, готовая вот-вот взорваться от избытка информации.       – Игён, я ничего не понимаю! – сердито оборвал он сестру.       – Я собираю доказательства.       До этого она говорила спокойно, но сейчас повысила голос. Затем она огляделась, беспокоясь, что кто-нибудь может их услышать, и Юншину в этот момент стало не по себе. Ему ничего не оставалось, как только понизить голос, который невольно дрогнул, когда он принялся говорить:       – Твой муж сделал что-то настолько ужасное, что тебе нужны доказательства? И ты хочешь, чтобы я женился на девушке, которую выбрал такой человек? Что происходит, раз ты так беспокоишься о моей безопасности? Объясни.       – Я же говорю, что собираю доказательства. Муж сказал, что у него появилась другая. Он хочет разойтись без лишней шумихи, чтобы развод никак не сказался на компании и его вступлении в наследство. Но я не хочу расставаться тихо. Я не неожиданно об этом узнала. Догадывалась, но все равно позволила этому случиться. И я хочу, чтобы развод закончился судом. Вот почему я жду подходящего момента.       Развод?       Суд?       Игён всегда была мудрее и умнее Юншина. Их отец всегда хвалил ее за эти качества. У его сестры всегда был мотив для тех или иных поступков. Поэтому, когда она сказала, что собирается выйти замуж за своего нынешнего мужа, Юншин и их отец поверили и поддержали ее. Вероятно, в отличие от его грязного публичного имиджа, было в нем нечто, чего не видели остальные, но что очаровало Игён.       Его зять действительно любил и заботился о ней. Супружеская жизнь пары в целом протекала гладко. У них случались мелкие конфликты, но это были проблемы, с которыми сталкивается любая женатая пара.       Но, кажется, что-то изменилось.       – Наш противник – чеболь. С такими людьми лучше не связываться. Просто убегай, когда он скажет, что хочет развода.       – Я знаю. Битва будет долгой, и я могу пострадать сильнее, чем сейчас. Большинство крупных юридических фирм даже не возьмутся за мое дело. Они побоятся, что «Soohan Group» перестанет с ними сотрудничать. Кроме того, «Soohan» будет использовать все средства, чтобы нанести ответный удар. Вот почему я смотрю на это в долгосрочной перспективе. Несмотря ни на что, я должна получить доказательства и принять меры. Мне нужно позаботиться о детях.       – Он не хочет их отдавать?       – Чтобы получить наследство, он сделает все, чтобы сохранить опеку над детьми. Мне придется бороться, если я хочу оставить их с собой.       Несмотря на следы на шее, напоминающие ожоги от веревки, глаза сестры были ясными. Она выглядела очень решительной. Зная ее, Юншин подумал, что она, вероятно, уже все обдумала и смоделировала в голове множество сценариев. Он знал, что ему стоит пойти навстречу ее желаниям. В глубине души он хотел немедленно вытащить ее из этого дома, но также отчетливо понимал, что пока не сможет этого сделать.       – Я буду в порядке. Я физически сильна. Но я волнуюсь за тебя. Вдруг они решат отыграться на тебе.       – Сейчас не время волноваться обо мне.       – Но «Догук»… «Догук» – отличная фирма. У них хорошая репутация и стабильная основа. Все партнеры весьма квалифицированы. К тому же самые авторитетные сотрудники – ученики отца. Более того, «Soohan» доверят им многие из своих дел, поэтому «Догук» знает их слабые места. «Soohan» не сможет так легко преследовать их. Я считаю, что это лучший выбор из всех возможных юридических фирм.       Естественно, в голове Юншина промелькнули события последних нескольких месяцев. Как только он провел параллели между тем, что случилось с ним за последнее время, и тем, что происходило в жизни сестры, все встало на свои места. Казалось, он смог найти ответы на многие вопросы. Человек должен быть готов отдать гораздо больше того, чем он хотел бы отнять у других. Не может быть, чтобы сестра не знала этого. Более того, ее целью был второй сын человека, основавшего один из десяти крупнейших концернов в стране. И прежде чем начать борьбу, ей было необходимо поместить Юншина в безопасное место.       – Ты поэтому устроила меня в «Догук»? Чтобы эта компания стала моим щитом? И даже воспользовалась именем отца?       – Если бы ты продолжил бесплатно проводить юридические консультации в «Джае», этот человек первым делом попытался бы испортить жизнь тебе. Он знает, что ты мне очень дорог. Если я тебе хоть немного небезразлична, то останься в «Догук» на несколько лет, притворяясь, что я для тебя мертва. После этого отправляйся учиться за границу. Только так мы с тобой сможем выжить. Хорошо учись у адвоката Кана и бери от него все, что только сможешь. Его ум – это сокровище, которое не купишь за деньги. К тому же он знает столько секретов «Soohan», сколько не знает никто другой.       – Ты поэтому и выбрала его?       – Даже если не принимать это в расчет. Никто не сможет защитить тебя лучше, чем Кан Сехон.       Если основная причина была в этом, то Юншин не совсем мог понять ход ее мыслей.       – С чего бы ему защищать меня?! Между нами нет никаких отношений. Он не станет этого делать.       – Юншин, никто не станет. Но Кан Сехон по чьей-либо указке беспричинно не уволит и не подставит тебя. Он будет действовать, руководствуясь своими собственными суждениями. Адвокат Кан единственный человек в нашем окружении, который на это способен. Ты хорош в том, что делаешь, просто докажи это и ему. Я надеюсь, что ты действительно поступишь так, как я прошу. Ради меня.       Он ничего не мог сказать в ответ на слова сестры. Удивительно, но ее мнение о старшем адвокате полностью совпадало с мнением Юншина. Сехон не стал бы защищать его. У него не было на это причин. Однако он обладал сильной волей к победе и уверенностью в собственных силах. Поэтому, когда на него начнут давить извне, он может оказаться единственным человеком, способным противостоять этому.       – Игён, я помогу тебе, – дрожащим голосом взмолился Юншин. – Я адвокат. Если получиться договориться, мы сможем тихо урегулировать конфликт. Если виноват твой муж, то с него можно стрясти крупную сумму. Необязательно доводить дело до суда. Я постараюсь все решить!       – Наш противник – «Soohan». Ты хоть знаешь, сколько у них сотрудников в юридическом отделе? Все они бывшие судьи и прокуроры, и опыт каждого составляет более десяти лет. К тому же у них обширные связи. Какой бы судья ни заседал на моем бракоразводном процессе, у него наверняка есть знакомый в «Soohan». Что ты можешь противопоставить этим людям? Для них не составит труда раздавить такого неопытного юриста, как ты. Я провела в «Soohan» десять лет, поэтому знаю это лучше, чем кто-либо другой. Разве ты не понимаешь, что я чувствую?       – Тогда, что нам делать?       – Это моя проблема. Я вышла замуж, и этот вопрос касается моих детей. Ты не имеешь права голоса. Понятно?       Сестра подвела черту, но он не мог даже протестовать, и это причиняло ему невыносимую боль. Она со знанием дела продолжила говорить:       – Живи своей жизнью. Стань педагогом и проведи оставшиеся годы в спокойствии. Я подумываю о том, чтобы попросить для тебя должность профессора в твоей альма-матер в качестве одного из условий развода.       – Мне ничего этого не нужно! Я просто хочу, что бы ты жила в безопасности. Со временем физическое насилие станет лишь сильнее. Это не мое мнение, а статистика. Ты должна покончить с этим как можно скорее. Если тебе предложат примирение – соглашайся. Пожалуйста?       Несмотря на его просьбы, Игён была тверда:       – Мне нужно не это. Повторяю: не лезь в это дело. Я не угрожаю тебе, просто предупреждаю. Если ты выкинешь какую-нибудь глупость и помешаешь мне, я тебя не прощу. Сейчас я должна защитить своих детей. Мне будет непросто защищать еще и тебя. Прошу, не усугубляй ситуацию.       – Но!       – Никому ни слова. Понятно? Юншин, что бы я ни делала, притворись, что ничего не знаешь. Это исключительно мое дело, и ты не имеешь к нему никакого отношения. Ты ведь меня послушаешься? Сделай это для меня. Умоляю тебя.       Ему не нужно было спрашивать, почему она вообще ничего ему не хотела говорить. Однако забота Игён задевала Юншина еще сильнее. В каком-то смысле философия Кан Сехона была верна. Чем больше человек должен защищать, тем больше у него слабых мест – совсем как у его сестры сейчас. Ей приходилось делать гораздо больше, чтобы защитить детей и Юншина, но она старалась учесть все возможности и выбрать верный путь.        Его лицо стало мрачным, от нахлынувших чувств и эмоций. Сестра, наблюдая за его внутренней борьбой, потянулась и крепко обняла тонкую фигуру брата. Несколько мгновений они не выпускали друг друга из объятий, успокаивая тревогу, возникшую в их сердцах.       Сестра заговорила первой, желаю подвести итог беседе:       – Не переживай за меня. Я дочь нашего отца. Я обязательно одержу победу, но это займет какое-то время.       – …       – Мне пора…       – Игён, не уходи! – Юншин попытался поймать ее руку, в то время как она слегка оттолкнула его от себя.       Похлопав его по плечу, она села обратно в машину, которая вскоре тронулась с места, медленно скрываясь из виду. Юншин так и остался стоять там, где его оставили. Переведя взгляд с пустого места, где еще пару секунд назад стояла машина его сестры, на то место, где стоял он сам, он испустил очень глубокий и тяжелый вздох.       Он был настолько потрясен, что только сейчас живо почувствовал наплыв сдерживаемых эмоций, наполнивших его до краев. В горле все сжалось, а глаза защипало. Его бледное и растерянное лицо осунулось: «Черт возьми! Что происходит!»       Кто-то однажды сказал: «Стоять как громом пораженный». Юншин чувствовал именно это.       Даже когда умер отец, он не ощущал такой всепоглощающей пустоты внутри. Несомненно, это был самый печальный момент в его жизни, но настолько беспомощным он почувствовал себя впервые. Большую часть своего времени его отец провел, помогая людям, которые боролись за выживание. И было вполне ожидаемо, что он умер, совершая праведные поступки. Однако его сестра была не такой. Она была тем человеком, который должен был жить счастливо. Но она падала в бездонную яму, и он ничего не мог с этим сделать.       Под сбором улик, она, вероятно, подразумевала, сбор следов насилия на подобии тех, какие он увидел сегодня. У его зятя была внебрачная связь или какой-то другой столь же подлый поступок. Если он заговорил о разводе, то, скорее всего, никаких теплых чувств к Игён он уже не испытывал. Юншин не знал, когда начался конфликт, но учитывая склонность сестры тщательно все анализировать, не похоже, что это произошло недавно.       Они встречались примерно раз в два месяца. И до сих пор ему ни разу не приходило в голову, что сестра может переживать нечто подобное. Раньше он никогда не видел таких ран. Но сегодня они были. Скорее всего, это означало, что его зять с каждым днем становится все более и более агрессивным. Все невидимые следы становились видимыми. И сестра сказала, что ей придется это пережить. Юншин не мог не оценить силу ее решимости.       «Как давно все началось?..»       Слезы, давно застилавшие глаза, покатились по щекам. Поток, который он безуспешно пытался сдержать, хлынул еще сильнее. Его тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Ноги перестали его держать, и он опустился на бордюр, уткнувшись лбом в колени. Резкие порывы прохладного ночного ветра жалили его, словно кинжалы.       – И что мне теперь делать, если ты связываешь меня по рукам и ногам, умоляя ничего не предпринимать, а просто притвориться, что я ничего не знаю?       Юншин, съежившись на холодном асфальте, долго прятал лицо, глотая горячие слезы. Морозный воздух кружил вокруг него, такой же одинокий и пустой, как и он, а после с резким порывом ветром уносился куда-то вдаль.       В это самое время в нескольких метрах позади, притаился роскошный угольно-черный седан.       Мужчина в машине вытянул и положил руки на руль. Уперев в них гладковыбритый подбородок, он долго смотрел на одинокую фигуру До Юншина. Голос, вырвавшийся из его четко очерченных губ, был подобен рокоту прибоя:       – Какая интересная картина. Женщина дает конверт мужчине, затем обнимает его и уходит. А мужчина остается один на улице плакать.       Человеком, чей взгляд глубоких и темных глаз был устремлен наружу, был Кан Сехон, который в столь поздний час возвращался домой после встречи с клиентом. Подъезжая к въезду в паркинг, он заметил на узкой дорожке спорящих мужчину и женщину. Сначала он собирался проигнорировать их, но мужчина показался ему знакомым. Тогда он припарковался на безопасном расстоянии и начал наблюдать за ссорой. Прошло немного времени, и женщина ушла первой, оставив мужчину в одиночестве.       Еще какое-то время Сехон наблюдал за Юншином, который все плакал и никак не мог остановиться. А после он выпрямился и достал телефон из внутреннего кармана пиджака. Было уже за полночь. Подумав, он все же набрал номер секретаря Така. Тот ответил довольно-таки быстро, несмотря на столь поздний час.       – Да, господин адвокат. Встреча прошла хорошо?       – Я отправлю тебе номер машины. Пробей его, – сказал Кан Сехон, сразу переходя к делу.       – Машину? Сейчас? Это срочно?       – Сообщи сразу, как только что-нибудь выяснишь. Я примерно догадываюсь, кто это, но лицо закрыто, поэтому нужно точно удостовериться.       – Это связано с делом, над которым вы работаете? Я сделаю пометку на всякий случай. Дело о…?       – Нет. Это личное.       Некоторое время с той стороны ответа не было, но затем собеседник спросил:       – Личный интерес? Что-то случилось?       – Почему интересуешься?       – Я немного удивлен, поскольку вы впервые просите нечто подобное. Это касается женщины?       – Не лезь в мои дела. Я же говорил: ты не в моем вкусе.       – А я вам говорил, что не гей. Вы так защищаетесь, что это выглядит довольно-таки подозрительно.       – Успей до начала рабочего дня.       – Хорошо, я вам позвоню. Доброй ночи, – попрощался секретарь Так.       Небрежно хмыкнув, Кан Сехон повесил трубку. Затем он продолжил наблюдать за Юншином, скорчившимся на холодном асфальте. То как он, свернувшись в клубочек, крепко сжимал конверт обеими руками, представляло собой довольно-таки жалкое зрелище. Яркий и уверенный образ, который он обычно демонстрировал, бесследно исчез. И неизбежно на представшую перед Сехоном картину, наложилось одно очень старое воспоминание об одном конкретном дне.       Однажды Кан Сехон уже видел, как Юншин, которому тогда едва ли исполнилось двадцать, плакал также горько. Это было на похоронах профессора До. Тогда Юншин тоже рыдал, съежившись в углу коридора похоронного бюро. Затем он уцепился за край пиджака незнакомца, которым по стечению обстоятельств оказался Сехон. Старший адвокат уже зажег благовония для усопшего и собирался отмахнуться от юноши, чтобы уйти. Но рука Юншина так крепко сжала край его одежды, что даже костяшки пальцев побелели. Парню только и удалось дрожащим голосом произнести:       – Простите, но не могли бы вы побыть со мной немного? Не думаю, что больше смогу выносить одиночество.       Похоже, Юншину хотелось остаться рядом с кем-нибудь и вдоволь нареветься, но он не хотел, чтобы люди, которых он знал, видели его таким. Даже сейчас Сехон не понимал, почему не проигнорировал его. Раньше он верил, что сможет умело справиться с любой ситуацией, даже с той, в которой ему еще не доводилось бывать. Но в тот день он почему-то не смог оттолкнуть протянутую к нему руку.       После секундного колебания он, прислонившись спиной к стене, ненадолго останавливаясь рядом с Юншином. В тот момент ни один из них больше не сказал ни слова. Сразу после того, как молодой парень смахнул остатки слез, он поблагодарил его, почтительно поклонился и вошел в столовую, расположенную рядом с поминальным залом. С улыбкой на бледном лице он приветствовал других посетителей и беседовал с пожилыми коллегами отца, пришедшим попрощаться с ним. Кан Сехон отвернулся, увидев, как в нем, не смотря на сильнейшую утрату, просыпается внутренняя сила.       Он только через несколько лет узнал имя того юноши, которому помог своим присутствием. Сехон знал, что Юншин – сын профессора До, и если бы захотел, то легко бы мог разузнать о нем побольше, но по какой-то причине он не стал этого делать. Ему казалось, что воспоминания о том дне, когда он стоял рядом с незнакомцем, столь не похожим на него самого, будут постоянно всплывать перед его внутренним взором.       Люди говорят, что первая привязанность – самая сильная. Кан Сехон не знал, применимо ли это к таким случаям. Кроме того, он очень не любил заботиться о других.       – Тц… Ты снова плачешь в одиночестве, – он недовольно цокнул языком, но все никак не мог отвести глаз от Юншина.       В этот момент его взгляд стал свирепым и острым, как у хищной птицы.