Никакой морали

      Дело, которое вел Кан Сехон, представляло собой корпоративный иск к должностному лицу компании с требованием возмещения ущерба. Сехон представлял корпорацию-истца, которая подала иск против одного из своих сотрудников, нарушившего устав компании. Рядом со старшим адвокатом находился управляющий директор, который был избран в качестве представителя общим собранием сотрудников в соответствии с уставом компании.       Председательствующий судья, который находился в центре зала, жестом попросил пристава пригласить следующего свидетеля. Пока один из свидетелей занимал свое место, адвокат ответчика бросил нечитаемый взгляд на Кан Сехона, который в тот момент готовил какие-то документы. И только когда тот в ответ посмотрел на него, отвел взгляд.       Юншин и секретарь Так наблюдали за происходящим с мест для зрителей. Однажды они уже встречались в зале суда, только в этот раз все было наоборот — это Юншин наблюдал за процессом Сехона, а не наоборот. Он был поражен, как все внезапно изменилось.       Первый суд, на который Юншин с разрешения Сехона пришел, был похож на хождение по тонкому льду. Все шло достаточно гладко, но атмосфера, царящая вокруг, была довольно прохладной. Было такое ощущение, словно адвокаты сражались среди метели в условиях плохой видимости. Сехон первый нанес удар.       – Адвокат истца, приступайте к допросу, – как только судья разрешил, Сехон, одетый в костюм-тройку, встал перед свидетелем.       Его глаза были настолько холодными, что производили гнетущее впечатление, когда он смотрел прямо на человека, застывшего на свидетельской трибуне. Стоило только высокому мужчине с резкими чертами лица встать в центре зала суда, как все взгляды и внимание присутствующих людей, естественно, устремились на него. Его четко очерченные губы открылись, и все затаили дыхание, наблюдая за ним.       – Вы слышали о первом пункте триста девяносто девятой статьи коммерческого права?       Мужчина, настороженно наблюдавший за Сехон, кивнул.       – Да.       – Если директора корпорации нарушают закон или действуют вразрез с уставом, пренебрегая своими обязанностями, они несут общую ответственность за ущерб, нанесенный компании. Вы узнаете этот пункт?       – Да.       – И где же вы были, когда совсем недавно слышали о триста девяносто девятой статье коммерческого права?       – Видите ли, это закон, с которым я очень хорошо знаком, поскольку он является общеизвестным среди исполнительных директоров любой компании.       – Я спросил, где вы были, когда последний раз слышали об этом.       Кан Сехон повторил свой вопрос, указав на ошибку свидетеля. Его голос был низким, но мягким. Свидетель, взглянув на адвоката, немного заколебался прежде чем произнести:       – Мы с директором Чоном курили в конференц-зале, когда он затронул эту тему. Директор сказал, что если нарушить эту стать, то все директора и аудиторы будут нести ответственность за причиненный ущерб.       – Под директором Чоном вы имеете в виду ответчика?       – Да.       – И когда же состоялся этот разговор?       – Примерно в начале года... Вскоре после праздников.       – В это же время ответчик причин вашей компании значительный ущерб, не так ли? Даже если люди являются директорами компаний, как думаете, часто ли они во время случайных бесед будут ссылаться на какую-то конкретную статью закона? Подобный разговор был бы более уместен между юристами или теми, кто участвует в судебном процессе. Напрашивается вопрос, был ли у подсудимого повод беспокоиться об этом аспекте?       Как только Сехон закончил говорить, адвокат защиты встал:       – Протестую, ваша честь! Мой коллега просит свидетеля строить догадки.       Судья строго посмотрел на Кан Сехона:       – Протест принимается. Адвокат, пожалуйста, придерживайтесь фактов.       Сехон кивнул и продолжил перекрестный допрос:       – Тогда посмотрите на экран, ваша честь. Эта запись доказывает мое предположение.       Старший юрист, работавший под началом Кан Сехона, включил ноутбук. Это была запись с камеры видео наблюдения, расположенная в конференц-зале компании. Запись велась с согласия всех сотрудников, присутствующих на совещании, но, похоже, служащий, ответственный за нее, записал и перерыв.       Наглядно продемонстрировав, что обвиняемый заметно волновался во время разговора о коммерческом праве, Сехон вновь повернулся к месту свидетеля.       – Вы вместе с обвиняемым были единственными, кто присоединился к компании, когда страна преодолевала крупный финансовый кризис. В то время состояние экономики было очень плохим. И я уверен, что вам пришлось потрудиться, чтобы устранить конкурентов. А как только стали директором компании, то работали днями напролет. Вот так вы добились того, что имеете сейчас, не так ли?       – Вы правы.       – Однако и вы, и подсудимый занимаете одну и ту же должность, но при этом у вас разные зарплаты. Ваша в два раза больше, верно?       – Насколько мне известно, да.       – И после столь тяжелой работы, только его коллега получил увеличение зарплаты, но при этом его собственная оказалась заморожена. Что, если это было связано с его академическим образованием, а не с его работой? Естественно, человеческая психика привела бы к намеренному пренебрежению…       – Протестую! – выкрикнул адвокат противной стороны, прежде чем Кан Сехон успел закончить.       Сехон прищурился и пристально посмотрел на того:       – Я еще не закончил.       – Пожалуйста, сфокусируйтесь на перекрестном допросе свидетеля. Суд — не место, где вы можете делиться своими необоснованными предположениями.       – Я допрашиваю свидетеля, основываясь на фактах. Разница в заработной плате, халатность ответчика, которая привела к ущербу в десятки миллионов, и то, что руководство подало на него в суд… Это все домыслы по-вашему?       Казалось, два адвоката начали спор, поэтому судье пришлось их остановить. В воздухе повисла неописуемо неуютная атмосфера.       Юншин внимательно следил за каждым моментом судебного процесса и постепенно начал понимать, что холодная атмосфера, которую создал Кан Сехон, была нужна для того, чтобы он мог эмоционально развивать рассказ.       В данном случае речь шла о неравных силах двух сторон, поэтому ему не нужно было выпячивать слабости подсудимого. Вероятно, именно поэтому он назвал это дело простым слушанием. Однако суть дела сводилась к тому, что ответчик был разгневан, поэтому намеренно причинил вред компании за неодинаковое отношение. Сехон пытался эмоционально подстегнуть судью и зрителей и заставить их прийти к нужному ему мнению.       Поначалу казалось, что ответчика можно пожалеть за то, что с ним обращались иначе. Однако, начав работать, Юншин понял, что мир устроен сложнее.       Удивительно, но со временем люди стали отдавать предпочтение более сильной стороне. Они не жалели слабых и не боролись за них. Вероятно, Сехон воспользуется именно этой слабостью во время сегодняшнего слушания.       «Этот сотрудник, наверное, всю жизнь тяжело работал не покладая рук, а тут допустил одну ошибку… Мне его так жаль», – подумал Юншин.       Сехон, выглядящий безупречно, вернулся в центр зала и окинул взглядом места для слушателей. Его глаза ненадолго встретились с глазами Юншина, который сидел в самом углу. Когда младший адвокат заметил, что Сехон на него смотрит, тот отвернулся, делая вид, будто никогда не делал ничего подобного. Сехон продолжал умело допрашивать свидетеля.       Почувствовав себя несправедливо обиженным, Юншин прикусил нижнюю губу. В этот момент ему позвонили. Когда он увидел номер абонента, то слегка нахмурился. Бросив взгляд на секретаря Така, он сказал, что скоро вернется, и тихо выскользнул из зала суда.       Дойдя до конца пустого коридора, он принял звонок:       – Адвокат До Юншин. Слушаю вас.       Спокойно выслушав собеседника, он нахмурился и стал выглядеть обеспокоенно. Однако он постарался говорить с максимальным уважением.       – Да, на днях я слышал об этом от сестры. Но, боюсь, в эти выходные у меня не получится, слишком плотный график. Может быть на следующей неделе? Или через неделю… Я не против. Да. Да, конечно. Отель «Тэсан»? Первое воскресенье следующего месяца в шесть вечера. Я запишу.       Юншин почувствовал слабость и прислонился к стене, прижав руку ко лбу. Его не лихорадило, но, как ни странно, в месте соприкосновения ощущался жар. Он не мог допустить, чтобы собеседник заметил этого, поэтому притворился радостным.       – Нет, наверное, нет. Не думаю, что сестра сможет присутствовать. Я буду один. Тем более это будет первая встреча, пожалуй, встречаться семьями еще рано. Я уверен, что с легкостью узнаю ее по фотографии. Хорошо, тогда до встречи.       После короткого телефонного разговора Юншин глубоко вздохнул. У него не было никаких иллюзий по поводу брака. У него даже не было каких-либо ожиданий. Не то чтобы он опасался его или намеренно избегал – он просто не знал, что это такое.       У него были смутные представления о том, что он встретит подходящего человека, когда придет время, а после женится на нем. Может быть, он однажды встретит кого-то, как и его сестра, почувствует искру, которая позже приведет к страстной любви. Его все устраивало. Он был открыт для всего. Какими бы в итоге ни были его чувства – горячими или теплыми, он надеялся, что если судьбе будет угодно, однажды он встретит кого-нибудь. Однако предлагаемый путь был не тем, которым хотел идти Юншин.        Он не был против свиданий вслепую. Если отношениям суждено было состояться, то не стоило выбирать для этого способ. Однако этих отношений хотел его зять, отчего в районе его солнечного сплетения словно завязался тугой узел. Несмотря на переговоры о разводе, Игён лично доставила ему фотографии девушки, а это означало, что ее муж действительно приложил к этому делу много усилий.       – Мне нужно просто встретиться с ней.       Но независимо от того, понравится она или нет – любой исход будет большой проблемой. Если это будет первый вариант, и дело дойдет до свадьбы, его положение может ухудшиться, после расставания Игён с мужем. А если это будет второй вариант, и у него вообще не возникнет никаких чувств, то с его стороны будет ужасно заставлять себя поддерживать эти отношения.       Он чувствовал себя ребенком не способным ни на что. Взрослые держали свои секреты в тайне и занимались своими делами, а Юншин, оказавшись в водовороте событий, не знал за что ухватиться. Ему отчаянно хотелось, чтобы кто-нибудь удержал его и не дал утонуть. И пока он думал над этим, на ум ему пришло лицо одного красивого человека.       – Что со мной в эти дни не так? Из всех людей… Неужели мне больше не на кого положиться? – лицо Юншина покраснело от смущения, и он огляделся по сторонам.       В этот момент из-за угла показался секретарь Так. Сердце Юншина заколотилось с такой силой, словно его поймали с поличным на каком-то неблаговидном поступке. Он охладил свои ярко алые щеки тыльной стороной ладоней и направился к секретарю.       – О… Секретарь Так, почему вы здесь? – спросил Юншин.       – Вам не к кому обратиться? Что-то случилось?       – А, нет, ничего серьезного. Просто говорил сам с собой.       – Вы же знаете, что можете на меня рассчитывать?       – Спасибо, все правда в порядке, – Юншин улыбнулся, искренне благодарный, и секретарь Так улыбнулся в ответ.       Затем он сказал:       – Судя по тому, как развиваются события, заседание скоро закончиться. Тому адвокату ни за что не справиться с господином Каном.       – Похоже, что так и есть.       – Ах, точно. Старший адвокат Сон предложила поужинать всем вместе после заседания. Я уже сказал об этом господину Кану, но забыл спросить вас. Вы свободны? Если да, то я забронирую нам столик.       – Я не помешаю? В конце концов, вы трое ходили в одну школу, вам есть что обсудить.       – Я вас умоляю. Адвокат Кан уж точно не из тех людей, кто обсуждает подобное. Кроме того, если и говорить о лишних людях, то это скорее я. Среди вас троих только я секретарь. Что бы вы хотели съесть?       – Я ем все.       – Вы знаете, это худший ответ на подобный вопрос.       Вероятно, секретаря Така не удовлетворил такой ответ, потому что он наморщил лоб. Затем, кивнув в знак понимания, он отвернулся. Юншин вернулся в зал суда, оставив секретаря, который с кем-то говорил по телефону. Сев на свое место, младший адвокат увидел, как Сехон разговаривает со своим клиентом за столом истца.       Возможно, он почувствовал на себе пристальный взгляд, так как оглянулся на Юншина, когда другой адвокат допрашивал свидетеля. Но увидев своего подчиненного, безвольно сидящего и глядящего в пол, Сехон нахмурил брови.       Выражение его лица обычно было рациональным, как математическое уравнение, но сейчас на нем смешались все эмоции, оно как бы говорило: «Что, черт возьми, с тобой на этот раз?»       Юншин не мог заставить себя ответить на его немой вопрос и отвел взгляд.       

***

      Встреча, которая должна была закончиться после ужина в первом ресторане, плавно продолжилась во втором. Благодаря адвокату Сон, которая предложила еще нескольким юристам «Догук» присоединиться к ним, компания заметно возросла. В отдельной комнате экстравагантного бара было оживленно и шумно.       Юншин впервые присутствовал на чем-то напоминающем корпоративный ужин, и был весьма впечатлен. Люди, которые всегда носили строгие костюмы и напряженно работали, весело проводили время. Независимо от возраста и положения, все они много пили и смеялись.       Сехон продолжал беседовать с Михи в чуть более спокойной обстановке, но, похоже, он слишком устал, чтобы выносить все остальное. С сигаретой, зажатой между губами, он выскользнул на террасу и остановился посередине, чтобы спокойно покурить. Он хлопал себя по карманам пиджака, когда Юншин, вышедший следом за ним, быстро достал одноразовую зажигалку.       – Нужен огонь?       Сехон на мгновение посмотрел на младшего адвоката, который выскользнул на улицу следом за ним, и наклонился, позволяя тому поджечь свою сигарету. Его алые губы едва сжимали фильтр.       – Если хочешь что-то сказать, то говори быстрее.       – Вы всегда остаетесь на ужине с коллегами до конца? Я думал, вы сразу уйдете.       – Так ты хочешь узнать, почему я не веду себя как мудак, как обычно?       – Я не спрашивал в такой вульгарной форме. За кого вы меня принимаете?       Возможно, Сехон был немного пьян, потому что он усмехнулся и с готовностью ответил:       – Эта встреча одно из условий контракта.       – Серьезно? Это была идея госпожи Сон? Она настолько предусмотрительна или просто хорошо вас знает?        Сехон ничего не ответил, но Юншин почувствовал, что старший адвокат молча согласился с обоими вариантами. Пока они в тишине наслаждались свежим воздухом, их приятно обдувал прохладный ветерок. Сехон прислонился спиной к перилам и оперся на локти. При каждом выдохе появлялась и исчезала струйка дыма. Юншин прищурил глаза, тщетно пытаясь проследить за ней.       Каждый момент, проведенный вместе с Сехоном, напоминал ему сцену из романа.       Они были погружены в безмятежность, когда Сехон внезапно прервал это состояние:       – Зачем ты пошел за мной? Мы и так весь день были вместе. Давай разведемся? Мне это надоело.       – А я еще полон сил. Честно, никогда не встречал таких людей, как вы.       В итоге Юншин пересказ все, что услышал от секретаря Така. Сехон рассмеялся, потрясенный его ответом. Затем свободной рукой он ткнул Юншина в грудь. Его длинный палец, как стрела, вонзился в рубашку, а после медленно отступил.       Юншин думал, что на этом физический контакт закончился, но Сехон снова коснулся его груди. Только на этот раз он не стал убирать палец, а медленно повел им вверх, поглаживая адамово яблоко. Но и это был еще не конец. Вернувшись туда, откуда он начал, Сехон стал опускать палец ниже. Неторопливый путь вниз мимо солнечного сплетения и постепенно к пряжке, был невыносимо эротичен.       Юншин впервые почувствовал для себя угрозу от человека одного с ним пола. Сехон дарил это ощущение каждый раз, когда они встречались. Младший адвокат нервно сглотнул. Когда рука Кан Сехона коснулась его живота, Юншин схватил ее. Несмотря на то, что их кожа соприкоснулась, старший адвокат не рассердился. Казалось, его это забавляло. Плотно зажав сигарету губами, он схватил Юншина за шею и притянул ближе к себе.       – Старший адвокат, – удивленный молодой человек попытался позвать Сехона, но все было напрасно. В ответ он только притянул стройное тело младшего коллеги еще ближе, и когда тот оказался совсем рядом, затушил сигарету и выпустил дым ему в лицо. Юншин закашлялся и прищурился: теперь он видел только одного Кан Сехона.       – Хотите убить меня пассивным курением?       – Это займет слишком много времени. Да и способ слишком заметный, я бы никогда не стал его использовать.       – Вы пьяны? Мне кажется, вы слегка перебрали.       – Я действительно сегодня выпил больше обычного.       – Почему? Заседание ведь прошло хо…       – Из-за тебя у меня болит голова, – Сехон прервал его на полуслове.       – Не понимаю вас. Я сделал что-то не так?       – Ты меня раздражаешь.       – …       – В последнее время я мучаюсь от головной боли и бессонницы. И все из-за тебя.       Юншин не помнил, чтобы донимал старшего адвоката на работе или в личное время. Другими словами, Кан Сехон цеплялся к нему безо всякой причины. Но как ни странно, Юншина это ни капли не расстроило. Вероятно, эмоции, которые опытный и профессиональный Сехон обычно скрывал, приняли иную форму. Юншин не знал, что это были за чувства, но он их отчетливо ощущал.       Ладонь, обхватившая шею Юншина, шевельнулась. Сехон провел по мягкой коже другого человека, массируя ее. И в тех местах, где они соприкасались, возникало невероятное тепло. Казалось, все тело Юншина нагрелось.       Они стояли настолько близко друг к другу, что Юншин чувствовал в дыхании собеседника запах алкоголя, смешанный с пряным запахом никотина. Духи, которыми обычно пользовался Сехон, плавали в верхних нотах.       Юншин, почувствовав, как у него все поплыло перед глазами, оттолкнул руку Сехона. После этого он вытянул руки к перилам, заключая Сехона между ними. Как раньше поступал с ним старший адвокат, так теперь он ограничивал его со всех сторон. Тот стоял, опираясь локтями на перила позади себя, и сверлил Юншина ледяным взглядом.       – Это что, какой-то бунт против меня? Я же говорил не трогать меня.       – Вы зашли слишком далеко. Я почувствовал для себя угрозу. Это всего лишь мой способ защититься.       Юншин не мог понять старшего коллегу. Сехон первый подходил к нему, готовый вести диалог, но стоило только младшему адвокату начать задавать ему вопросы, как он тот час отступал и симулировал полное непонимание. Когда же Юншин решал, что с него хватит этих бесполезных мыслей и забывал о них, Сехон вновь приближался к нему и дразнил его, как и раньше.       Кан Сехону не нужно было пытаться поддерживать хорошие отношения с таким помощником адвоката, как Юншин. Поэтому возникновение недоразумений было вызвано небрежностью и безответственностью Сехона. Неужели он действительно не интересовался своим младшим коллегой? Старший адвокат отрицал это, но чем больше Юншин думал об этом, тем сильнее убеждался в обратном.       Немного поколебавшись, Юншин все же набрался храбрости благодаря алкоголю и сказал:       – Андре Жид как-то сказал: «Человек не сможет обнаружить новые океаны, если он не имеет смелости потерять из виду берег».       Сехон неожиданно хорошо воспринял это высказывание.       – И какой же новый океан ты хочешь открыть, четырехлетний опыт?       – Тот, который спасет меня от опасности.       Услышав это, Сехон, видимо, догадался, чего от него хочет Юншин, поэтому спросил более спокойным тоном:       – И какие опасности тебя подстерегают?       – Сначала я хочу кое-что прояснить. У вас есть ко мне чувства или нет? Я спрашиваю не потому что пьян, а вполне серьезно.       Удивительно, но Сехон не стал над ним насмехаться. Поэтому Юншин, не смотря на растущее смущение, терпеливо выдержал его взгляд и все же продолжил говорить:       – Так есть?       Сехон посмотрел на него таким взглядом, будто раздевал донага, а затем ответил, выделяя каждое слово.       – А если да? – его голос был глубоким и слегка севшим.       Бархатистый голос старшего адвоката зазвучал в ушах Юншина, заставляя его вздрогнуть и нервно сглотнуть. Ответ Сехона был немногословен, но слова так и вертелись в голове, пока полностью не проникли во все мысли Юншина. Спокойный грудной голос заставлял тело Юншина напрягаться сильнее, чем если бы старший адвокат кричал на него. Он просто спросил, отбросив все страхи, но даже представить не мог, что из уст холодного и самоуверенного Сехона прозвучит подобный ответ.       – Если да… – повторил Юншин за Сехоном, и его щеки покрылись румянцем. В отличие от всех предыдущих разговоров, сейчас ему было трудно смотреть прямо в глаза собеседнику. Во рту у него пересохло, а сердце бешено заколотилось в груди.       – Если да, то не могли бы вы тогда… перестать их сдерживать и поддаться им? У меня срочная ситуация. Мне очень это нужно.       Сехон, который до сих пор внимательно слушал, спросил:       – Ты гей?       – По правде говоря, никогда не задумывался об этом. Так что, думаю, что, скорее всего, гетеро.       – Ты не заинтересован во мне в романтическом плане. И тебе не любопытно попробовать что-то новое в сексуальном плане. Ты даже не гей. И все же просишь меня поспешить и принять свои чувства. Довольно странно, тебе не кажется?       Юншин почувствовал, как горит его лицо, и прикусил нижнюю губу. Все это время он чувствовал на себе взгляд Сехона. Тот с его нечеловеческой интуицией и рассудительностью не мог не уловить малейшие изменения в лице Юншина.       Младший адвокат попытался взять себя в руки, сделав несколько глубоких вдохов. Спустя несколько секунд он ответил:       – Я восхищаюсь тем, как вы работаете. То, как вы думаете только о себе и выигрываете дела. Мне хотелось бы научиться быть таким же, и иногда я завидую вам.       «И иногда вы выглядите очень одиноким. У вас есть достоинства, которые другие люди не видят. И вы заставляете мое сердце биться чаще», – подумал Юншин, но пока оставил эти мысли при себе.       Он испытывал двойственные чувства по отношению к Кан Сехону. Старший адвокат был достоин уважения, но в то же время не было ничего странного в том, что он получал стрелы презрения. Юншин считал Сехона не очень хорошим человеком, но при этом хотел с ним сблизиться. Прежде всего, он нуждался в Сехоне. Ничего страшного, если тот не сможет существенно помочь ему и его сестре. Ему просто был нужен кто-то, на кого бы он мог опереться, когда чувствовал себя вымотанным. Люди говорят, что любовь не способна накормить. Юншин знал это. Деньги и власть приносили еду на стол. Сердце – будь то любовь, дружба или что-то еще – в этом плане было бессильно. Тем не менее, были моменты, когда ему требовался психологический комфорт и банальная поддержка.       Сейчас был один из таких моментов.       Впервые за много лет Юншин почувствовал такой порыв и желание по отношению к Кан Сехону. Однако тот подавал ему смешанные сигналы, и Юншин не был уверен, что сможет преодолеть первый рубеж.       – Должна же быть причина, почему вам так нравится прижимать меня к стене и везде касаться. Или, может, вы и сами не знаете причину? Только мне вот кажется, что все вы прекрасно понимаете. Просто отрицаете это.       Сехон, который все это время молчал, невозмутимо ответил:       – Кто тебя трогал? Скорее всего, я лишь пару раз прошел мимо тебя.       Зайдя так далеко, Юншин все еще старался говорить спокойно, не реагируя на провокации, но в этот раз он не вытерпел и огрызнулся:       – Кто «проходит мимо» кого-то и трогает его за грудь и шею?       – У тебя есть доказательства этого?       Очевидно, что у Юншина их не было. Даже если бы была запись с камеры видеонаблюдения, то Сехон с легкостью мог сказать, что просто смахнул пыль с одежды коллеги, и люди ему бы поверили. Но, как и говорил Сехон, только жертва могла почувствовать, как неуловимо изменилась атмосфера. Юншин всегда чувствовал нечто необъяснимо странное, когда другой мужчина вел себя подобным образом.       – Хорошо. Допустим, что нет. Тогда почему вы продолжаете пробовать меня?       – Потому что ты слишком ядовит, чтобы проглотить тебя сразу.       – Так вот почему вы меня маринуете? Проверяете, полностью ли я готов?       – Не будь слишком любопытен, иначе я тоже начну задаваться этим вопросом. И если любопытство возьмет верх надо мной, то пути назад не будет. Для нас обоих лучше оставить этот вопрос без ответа.       Услышав это, Юншин почувствовал, как неясные фрагменты в его голове складываются в четкий образ. Сехон должно быть забыл, об этом, но он сам говорил, что Юншин неплохой адвокат. Поскольку речь шла о нем самом, Юншин не мог быть объективным, но он обладал достаточным опытом наблюдения и суждения, чтобы понять ситуацию.       – Боитесь, что я вам понравлюсь? – спросил он.       Он не был уверен, произошло ли это от того, что он попал в цель, или от того, что высказал абсурдную идею, но в отличие от своего прежнего холодного выражения, лицо Сехона внезапно напряглось, и он сжал губы. Руки Юншина задрожали, и он почувствовал, как все внутри него забурлило.       Улучив момент, когда Юншин отвлекся, Сехон резко развернул их, заставив стройное тело парня прижаться к перилам балкона. Юншин ударился спиной о жесткую конструкцию и оказался на том месте, где только что стоял Сехон. Он посмотрел на старшего адвоката с обидой в глазах:       – Ох! Больно! Даже если я парень, я чувствую боль.       – Почему ты тогда плакал? – спросил Сехон.       Юншин и подумать не мог, что Сехон затронет эту тему, поэтому запнулся.       – Плакал? Кто… кто плакал?       – Может, мне начать с того, чтобы назвать дату твоего рождения? – съязвил в ответ Сехон.       – И что же вы видели?       – Не знаю… Своего младшего юриста, сидящего на обочине дороги и поедающего рамен?       – Как вы?.. – Юншин попытался спросить, не подумав, но остановился.       Кан Сехон должно быть сразу же раскусил его ложь. Если принять во внимание тот факт, что Сехон видел, как он плакал, то все, что произошло на следующий день, приобретало смысл. Сехон вернулся на парковку, потому что беспокоился о плачущем Юншине.       В тот раз он предположил, что Сехон мог заподозрить по его опухшим векам и покрасневшим глазам, что его что-то расстроило, и он плакал. Но зная правду, Юншин почувствовал себя смущенным. Он задумался, а может, Кан Сехон действительно способен быть внимательным к другим.       – Ты рыдал там в одиночестве, прямо как на похоронах отца. Знаешь, как я был раздражен тогда из-за тебя? Я всю ночь провел без сна.       То, что прозвучало из этих алых губ, относилось не к настоящему, а к прошлому. Юншин, который был смущен тем, о чем говорил Сехон, распахнул глаза.        Это было не только давно, но и такое непродолжительное время, что он не был уверен, помнил ли вообще об их встрече старший адвокат.       – Вы… не забыли тот день?       – Ты привлекаешь мое внимание. Хотя нет. Это больше похоже на то, что мне постоянно хочется убедиться, не ушел ли ты куда-нибудь снова поплакать.       – …       – Я ненавижу тот факт, что мои мысли заняты чем-то еще, кроме работы. Это сводит меня с ума.       Юншин наконец-то смог собрать воедино последние кусочки головоломки. Оказывается, Кан Сехон тоже все помнил, поэтому, когда он пришел вместе с Михи посмотреть на его заседание, они постоянно встречались взглядом. Сехон узнал Юншина.       Они яростно обменялись взглядами. Сехон некоторое время смотрел на бледное лицо собеседника, потом, не выдержав, прикусил губу и дотронулся до галстука. Его дыхание стало чуть глубже, а лицо слегка порозовело. Он взял конец галстука и протянул его Юншину.       – Поцелуй его.       Глаза Юншина стали круглыми. Ярко алая краска растеклась по его лицу, как чернила в воде.       – С чего бы это?       – Я хочу, чтобы ты поцеловал мой галстук.       – Почему галстук? Даже не губы? Вам не кажется, что вы ведете себя довольно трусливо?       – Замолчи и просто сделай. Это приказ.       Юншин почему-то обиделся, но не более того. Сехон сказал, что не хочет, поэтому Юншин не мог продолжать спрашивать, отчего Сехон не может выражать свои эмоции яснее. Кроме того, он не знал, что чувствует к старшему адвокату, хотя был уверен, что это более ясные и определенные чувства, чем у Сехона к нему. Но давить он не имел никакого права.       После некоторого колебания Юншин принял решение и глубоко вдохнул. Настойчивый взгляд старшего адвоката задержался на его губах, отчего его щеки порозовели еще сильнее. Затем Юншин взял конец галстука и провел им по губам, словно вытирая рот.       Сехон неотрывно наблюдал от начала и до конца за происходящим, а когда Юншин оторвал галстук от губ, то провел своими красными губами по ткани. Как будто это его не удовлетворило, он высунул язык и дотронулся до галстука уже им. Юншин, оказавшись в плену, беспомощно наблюдал за происходящим, не в силах сопротивляться или как-то еще реагировать.       Сехон слегка наклонил голову, целуя свой галстук. Он снова посмотрел на Юншина. В тот момент, когда их взгляды встретились, у Юншина закружилась голова, а подбородок задрожал. Их чувствительная кожа даже не соприкоснулась, но оба одновременно выдохнули.       Юншин еще никогда в жизни не чувствовал себя так неловко. Он не мог придумать, что сказать, и пока он переводил дыхание, Сехон произнес своим глубоким голосом:       – До Юншин.       Он впервые назвал Юншина полным именем. Младший адвокат не знал почему. Он слышал и видел свое имя каждый день, но только когда Сехон произнес его, он почувствовал сильный, непонятный импульс. По позвоночнику побежали мурашки. Он не мог найти точную причину этому чувству, поэтому смог только ошеломленно смотреть на старшего адвоката.       Пока он был в замешательстве, Сехон медленно наклонился к нему, слегка повернув голову. Юншин напряженно раздумывал: стоит ли ему закрыть глаза и поддаться моменту, или будет лучше оттолкнуть Сехона. В это время его веки опустились сами собой. Затем влажный язык Сехона на долю секунды коснулся губ Юншина.       Именно в этот момент послышался чей-то голос:       – Адвокат Кан, время старшим уйти и дать молодым наслади… Эм-м-м. Я прервала вас?       Михи, выскочившая на террасу, увидела двоих, почти обнимающихся людей, и остановилась как вкопанная. Обернувшись, Сехон наконец-то выпустил Юншина, который до сих пор был заключен между его рук. Естественно, они отошли друг от друга. Младший адвокат потер ладонями свое ярко-красное лицо.       Должно быть, Михи почувствовала неоднозначную атмосферу, царящую на террасе, поэтому не спешила подходить ближе. Сехон же спокойно произнес:       – Нет, не пойми неправильно. Ничего не было.       – Я ничего и не говорила. Просто такое зрелище для меня в новинку. Никогда не думала, что увижу тебя с кем-то в обнимку. Адвокат До, если вам было неприятно, то сообщите об этом в полицию. Я буду вашим свидетелем.       Юншин перевел взгляд с одного на другого, а затем отрицательно замахал руками:       – Нет, мне понравилось.       Оба старших адвокатов странно посмотрели на него. Сехон нахмурился, словно спрашивая, о чем он вообще говорит, а Михи бросила на него веселый взгляд. Он старался подобрать слова таким образом, чтобы не задеть чувства Сехона, но слишком поздно понял, что они могут звучать весьма двусмысленно, в зависимости от точки зрения, поэтому добавил:       – Я имею в виду, что мне не было некомфортно. Он делает подобные вещи время от времени, так что я уже привык.       – Боже мой! Время от времени? Я удивляюсь вновь и вновь.       – Четырехлетний опыт, если собираешься говорить ерунду, то лучше помолчи.       Сехон схватил Юншина за плечи и оттолкнул его от себя так, словно был больше не в состоянии его слушать, а затем повернулся к Михи. Буквально недавно, старший адвокат назвал Юншина по имени, и вот они опять вернулись к исходной точке. Юншин посмотрел на затылок Сехона и глубоко вздохнул, ему отчаянно захотелось растрепать эти тщательно уложенные волосы. Но он мог только сжать руку в кулак.       Не догадываясь о мыслях Юншина, Сехон сделал вид, что позади него больше никого нет, и подошел к Михи.       – Пойдем. Где моя машина?       – Внизу на парковке. Секретарь Так вызвал тебе водителя. Мне кажется, я действительно не вовремя пришла... Здесь напряжение можно ножом резать. Уверен, что вам не нужно ничего обсудить? Я так неловко себя чувствую.       – Я же сказал, что ты не правильно поняла ситуацию.       – И все же, уходить вот так, не закончив диалог, это невежливо по отношению к адвокату До. Останься ненадолго и договори. Я поеду первая. Хороших выходных, мальчики, увидимся в понедельник!       Она с неловкой улыбкой выглядела искренне сожалеющей, но все же помахала рукой, прежде чем уйти. Сехон посмотрел ей вслед и, покачав головой, направился к выходу. Юншин был расстроен тем, что он даже не обернулся после того, как толкнул его на жесткие перила террасы.       Не успел старший адвокат скрыться из вида, как Юншин опомнился и поспешил за ним. Он поймал Сехона за запястье, когда тот уже подходил к входу на парковку. В обычной ситуации Юншин от осознания того, что они соприкоснулись руками, тот час отпустил бы кисть Сехона, но в этот раз он решил этого не делать. Он намеренно схватил Сехона за руку.       – Подождите минутку, старший адвокат! Я должен вам кое-что сказать.       Сехон посмотрел на свое запястье и нахмурился:       – Мои слова для тебя шутка?       – Мы только что поцеловались? – спросил Юншин.       – Нет.       – Но, очевидно, язык…       – Я сказал, нет.       – Вы же не обманываете меня, только потому, что мои глаза были закрыты? Вы бы так не поступили, верно? Это было бы бесчеловечно.       – Я бесчеловечен. Это то, что ты хотел мне сказать?       – Так мы все-таки поцеловались? – тихо произнес Юншин, а потом понял, что это не самое срочное дело. Он старался выглядеть спокойным и продолжил говорить. – Я хочу сообщить вам это на всякий случай. Если вас это никак не волнует, то просто проигнорируйте мои слова. Хотя, думаю, что в любом случае мои слова никак не повлияет на вашу жизнь.       – Это мне решать.       – В следующее воскресенье я иду на свидание вслепую.       В этот момент бровь Кан Сехона дернулась, и он не смог скрыть, насколько он взволнован. Они смотрели друг на друга, и Юншин не мог не заметить эту перемену в лице старшего адвоката. Однако тот не стал ни подтверждать, ни опровергать то, насколько он оказался потрясен, и просто позволил молчанию струиться, как тихому потоку воды. Юншин, пытаясь сохранить самообладание, продолжил:       – Если она не плохой человек, то я буду плыть по течению и обручусь, а потом и женюсь. Сестра подчеркнула, что для ее мужа это очень важно. Очевидно, он хочет связей с этой семьей. К тому же я хороший брат и всегда слушаюсь Игён. Иначе говоря, у меня не так много времени.       Юншин говорил осторожно, пытаясь оценить чувства Кан Сехона. До сих пор он не задумывался, что может испытывать сексуальное влечение к представителям одного с ним пола. Он собрал все свое мужество ради этой единственной возможности развития отношений. Он порой понимал Сехона, когда тот чувствовал внутренний конфликт из-за него. Возможно, именно по этой причине он решил, что это именно то дерево, о которое он сможет опереться.        В глубине души он хотел, чтобы Сехон остановил его, но между ними ничего не было, поэтому он не мог заставить себя попросить об этом напрямую. Однако если Сехон хотел удержать Юншина, то это должно было произойти именно сейчас, даже если потом из этих чувств ничего не получиться. Времени у Юншина почти не осталось. Он был уверен, чтобы добиться прогресса, было достаточно силы воли, но если они продолжат оценивать друг друга и упустят момент, другой возможности может и не быть. Все эти мысли он пытался донести до собеседника глазами.       Сехон долго молча смотрел на Юншина, а затем медленно произнес:       – Почему ты говоришь, что у тебя нет времени?       Напряженные плечи Юншина мгновенно расслабились и стали мягкими.       – Это все, что вы скажете?       – А чего ты ожидал?       – Отлично. Если вы не понимаете, что я имею в виду, то забудьте.       – Поверь мне, я отлично понимаю, к чему ты клонишь.       Из-за категоричного и холодного тона Кан Сехона Юншин вздрогнул, а затем медленно моргнул. В том же тоне Сехон сухо добавил:       – Возьми себя в руки и иди на это свидание. Если твой зять хочет этого брака, уверен, это будет невероятно полезно твоей паршивой карьере. Да и нашей фирме, наверное, тоже принесет выгоду. Желаю удачи.       Сехон выдернул свое запястье из хватки младшего адвоката и поспешил уйти. Сехон исчез из виду, а Юншин остался размышлять над неоднозначным ответом, который не был ни поощрением, ни поздравлением, ни насмешкой. Юншин поклонился, провожая начальство, но было уже слишком поздно, Сехон уже не видел этого.       Уже полностью выйдя из коридора, Сехон уверенно шел дальше. Он увидел свою машину, припаркованную на углу. Водитель из фирмы, стоявший рядом, открыл заднюю дверь. Сехон подошел к капоту машины и уже собирался сесть в нее, но остановился, чтобы взглянуть на вход в бар. Как и ожидалось, Юншина там не было.       Затем он нервно ударил рукой по кузову:       – Твою мать!       «В следующее воскресенье я иду на свидание вслепую».       Он был вынужден признать, что услышав эти слова, почувствовал в себе еще больше злости, чем когда увидел, как Юншин с опухшими глазами улыбается ему.       Сехон был очень уязвим для подобных чувств. Ведь он никогда раньше не испытывал ни к кому собственнические чувства, поэтому не знал, как совладать с ними. К тому же, больше всего на свете он ненавидел неспособность контролировать ситуацию. Поэтому и сработали защитные механизмы.       После некоторой задержки, он все же сел в машину. Водитель закрыл дверь, и пока он шел к месту водителя, Сехон удобно откинулся на спинку и погрузился в раздумья. Неизбежно его мысли вернулись к словам Юншина: «Боитесь, что я вам понравлюсь?»       Он посмотрел на галстук, к которому они оба прикасались губами, и плотнее сжал челюсти. После этого он раздраженно сорвал галстук и швырнул его на переднее пассажирское сиденье, закрыл глаза, стараясь отогнать от себя ненужные мысли.       Но как бы он ни старался, голос Юншина продолжал мучить его.       После новой встречи с До Юншином в его жизни все пошло наперекосяк.