Большой дворец был местом великолепия, величия и чудес. Каждая его деталь излучала роскошь, от замысловатой резьбы на стенах и оконных рамах до идеально отполированных полов. Свет струился из высоких окон, освещая пространство и отбрасывая теплый свет на прекрасные ковры и мебель. Каждая мелочь была тщательно продумана, и на все это явно не пожалели денег. Это место так и говорило о могуществе королевской семьи.
Но Инеж тут же забыла о всем богатстве и красоте этого места, когда служанка в белом сарафане доложила, что ее ждала Нина Зеник. Сердце подскочило от радости и предвкушения встречи с близкой подругой. Они не виделись больше года, и Инеж хотелось столько всего рассказать Нине, столько всего хотела услышать от нее самой об ее новой жизни.
Инеж шла по большим и богатым залам дворца, проклиная медлительность служанки, за которой она следовала. Каждый шаг, каждая прошедшая минута казалась вечностью, каждая секунда — часом. Ее кожа покрылась мурашками от адреналина, когда они остановились у больших дверей.
Она не стала дожидаться разрешения войти. Инеж буквально влетела в эти большие резные двери, желая как можно скорее увидеть Нину. И вот, когда она оказалась в просторной гостиной, кто-то схватил ее за руки и закружил по комнате. Инеж радостно засмеялась, впервые за последнее время.
Нина. Ее милая Нина.
Когда ее ноги наконец коснулись мягкого ковра, Инеж открыла глаза и посмотрела прямо на… незнакомку. Девушка перед ней не была Ниной. Волосы длинные и почти белые, как снег, глаза голубые, фигура и лицо совсем другие. Перед ней стояла фьерданка, никак не ее подруга. За спиной незнакомки в кресле сидел парень, тоже фьерданец, в одежде, напоминающей ту, что она однажды видела на Ярле Бруме. Его голубые глаза прожигали Инеж, но в них не было ничего, кроме настороженности.
Гафа тут же машинально сделала шаг назад, подальше от незнакомой пары. Ей обещали, что она встретиться с Ниной Зеник, ради этого Инеж сюда и приехала.
Незнакомка скривилась, будто от сильной боли, но смогла выдавить улыбку, и тоже сделала шаг назад.
— Привет, Инеж, — сказала она тихо. Даже голос не Нинин.
— Кто вы? — прошептала Инеж. Ей было ужасно больно из-за того, что ее обманули. Если бы ее провели в чем то другом, она бы даже не обратила на это внимание, но Николай, который славился своей честной и доброй натурой, обещал встречу с Зеник, а тут ее ждала эта странная фьерданская пара. Это ее ужасно злило и расстраивало.
— Инеж, это я, Нина, — сказала девушка перед ней, тихо всхлипывая. Инеж заметила, как парень на кресле обеспокоено посмотрел на фьерданку. В его глазах, обращенных теперь не к Инеж, а к незнакомке, были полны доброты, нежности и чего-то еще…
Инеж не смогла подобрать слов, просто покачала головой, показывая, что она ничуть не верила. Злость начала преобладать над грустью и разочарованием. Захотелось проверить заточенность своих ножей на ком-нибудь, желательно на чертовом Штурмхонде, или на Николае Ланцове, хотя какая разница.
— Женя Сафина перекроила меня, чтобы я могла работать шпионом, — сказала фьерданка, ее голос слабо дрожал.
— Почему я должна тебе верить? — Инеж не могла даже представить, что девушка перед ней — Нина Зеник.
— Что мне сделать, чтобы ты поверила? — умоляюще прошептала фьерданка.
— Любимая еда?
— Вафли с большим количеством сиропа.
— Вид чего вызывает у тебя отвращение?
— Прическа Бреккера. Инеж, святые, заставь его подстричься.
— Нина! — облегченно воскликнула Инеж и бросилась к подруге.
Они прижались друг к другу в крепких объятиях. Так странно было обнимать свою подругу, которая оказалась в чужом теле, но все равно приятно. Эта странная девушка с светлыми волосами и голубыми глазами была ее Ниной. Наконец-то произошла эта встреча. На душе, наконец-то, стало легче.
До ушей Инеж донеслись тихие всхлипы. Лицо Нины, или той, кем она стала, слегка покраснело, а по щекам катились слезы. Было так непривычно видеть подругу не с густой гривой рыжих волос, а с ломкими светлыми локонами.
— Нина… Как ты? — тихо спросила Инеж, улыбаясь и сдерживая слезы. Ей хотелось услышать все-все о жизни Зеник.
— Сейчас — просто замечательно! Святые, Инеж, как давно я тебя не видела! — Нина ткнула пальцем в щеку Инеж. — Море пошло тебе на пользу. Давно надо было избавиться от пыльных улиц Кеттердама.
Инеж засмеялась и еще раз сжала в объятиях Нину. Ее глаза снова зацепились за фьерданца в кресле. Этот парень совсем не был похож на Матиаса, Хельвер был выше и крепче. Неужели Нина нашла себе другого дрюскеля?
Нина заметила недоуменный взгляд Инеж и нервно хихикнула. Она подошла к фьерданцу и резко потянула его за руку, заставляя встать. Сил у Нины явно не поубавилось, хоть и ее новое тело выглядело хрупче предыдущего. Их пальцы переплелись, и у Инеж появилось еще больше вопросов.
— Инеж, знакомься, это… Расмус. Мой жених.
Парень неуверенно помахал рукой ошеломленной Инеж. Она знала, что Нина любила мужское внимание точно так же, как и вафли, но чтобы найти другого спутника после совсем недавней смерти Матиаса… Инеж не очень понимала и не принимала этого.
Но не ей судить, когда она сама без страха даже прикоснуться к своему мужчине не может.
— Инеж, присядь, — сказал Нина тихо и нежно положила руки на спину Инеж, усаживая ее на одно из мягких кресел. — Я все тебе расскажу.
И Нина рассказала. О том, как тяжело ей было переживать смерть Матиаса в Малом дворце, о том, как ее перекроили и она отправилась во Фьерду, чтобы добывать информацию для короны Равки. Как она притворялась Милой Яндерсдат, кем являлась и по сей день, и как из монастыря, где она провела довольно большое количество времени, попала в Ледовый Двор. А потом поведала историю их любви с Расмусом, при этом выглядела она очень расстроенной, и часто запиналась, в отличии от остальной своей повести.
И как оказалось, парень рядом с Ниной был не просто фьерданцем или дрюскелем. Перед ней сидел сам наследный принц Равки — Расмус Гримьер. И так вышло, что недавно они ограбили дом того, с кем Нина скоро поженится. Надо же, ее подруга — будущая королева Фьерды. Это было неожиданно, но что-то в этой истории не сходилось, и Инеж была настроена это выяснить.
Было еще много всего, что Зеник рассказала Инеж. И от этого у Инеж начинала кружиться голова. Последний прожитый год Инеж казался ничем, по сравнению с Нининым. Ее подруга была настоящей искательницей приключений, или же проблем на собственный зад.
А Расмумс показался Инеж довольно неплохим. Он был немного смущенным и тихим, но теперь, когда они уже познакомились, парень открылся, и в его глазах виднелись неудержимый огонь и упрямство. Гафа надеялась, что Нина сделала правильный выбор.
Инеж в свою очередь поведала Нине о себе, о новой жизни в море, но ее рассказ получился сухим и не таким захватывающим. А Зеник и ее жених все равно слушали ее с большим интересом.
— А как дела в Кеттердаме? Каз ещё не сделал тебе предложение? — усмехнулась Нина и игриво ткнула Инеж в бок. Гафа в ту же секунду вспыхнула, и на ее смуглой коже появился румянец.
— Не говори глупостей, Нина, — смущенно сказала Инеж. Святые, как же ей хотелось ответить «Да», но она не могла лгать даже самой себе.
Инеж ожидала услышать от подруги какую-нибудь шутку или заверения, что Гафа — любовь всей жизни Каза. Но Нина сочувственно взяла ее за руку и посмотрела на нее с обеспокоенным выражением лица.
— Он хотя бы писал тебе? — осторожно спросила Нина.
— Ни строчки.
Лицо Нины переменилось на гневное, и она уже было открыла рот, чтобы начать извергать на Каза всевозможные проклятия, как дверь внезапно открылась и в комнату вошел Николай Ланцов. Он сменил походный костюм на более подходящий к общему богатому виду дворца. Принц будто родился с этой уверенной и лучезарной, которая никогда не пропадала с его лица.
— Капитан Гафа, пойдемте. Хочу обсудить с вами кое-что, — сказал Николай, галантно протягивая ей руку в белой перчатке.
***
Королевская мастерская была местом, где жили одни из самых блестящих умов страны. Она представляла собой огромную комнату, полную деревянных моделей кораблей и оружия на разных стадиях проектирования и строительства. Каждая поверхность, будь то горизонтальная или вертикальная, была заполнена планами и чертежами, эскизами и заметками. Высокое окно выходило во двор, скрытый от посторонних глаз, где рабочие были заняты изготовлением всевозможных изделий из металла и дерева. В середине мастерской находилась большая деревянная модель корабля, почти готовая. Ее окружали люди, обычные рабочие и гриши, все внимательно рассматривали корпус и обсуждали конструкцию.
Внушительная половина мастерской была разрушена, но ею активно занимались рабочие, а мастера и гриши не обращали на поломки никакого внимания.
— Впечатляет, капитан Гафа? — Николай Ланцов смотрел на работу своих мастеров с такой большой гордостью, словно все это — его собственное детище.
Инеж слабо кивнула головой. Она никогда не увлекалась самим кораблестроением, но вид людей, которые с такой преданностью работали над разработкой и созданием флота, привел ее в восторг. Ей внезапно захотелось присоединиться к ним и, даже не имея об этом абсолютно никакого понятия об этом ремесле, самой поработать над каким-нибудь чертежом.
За каждым столом сидел мастер и выполнял свою работу. Лишь один стол, который стоял чуть дальше от остальных и был чуть больше, был пуст. Бумаги, чертежи и кляксы чернил говорили, что стол тоже имел своего хозяина, только вся его поверхность была покрыта слоем пыли, будто к нему не прикасались долгое время.
От Инеж не осталось незамеченным то, как Николай с болью в глазах взглянул на стол и поспешил уйти подальше.
— Зачем вы привели меня сюда, ваше высочество? — спросила Инеж, следуя за Николаем из одной мастерской в другую мастерскую. Казалось, этим комнатам не было конца.
Николай подошел к одному из многочисленных рабочих столов, заваленных бумагами и чертежами. Несколько листов, немного пожелтевших от старости и испачканных чернилами, были взяты принцем. Он быстро перебрал их в руках и протянул одну из бумаг Инеж.
Она взяла в руки шершавый материал. На листе был аккуратно выведен текст на равкианском и несколько зарисовок фигуристого драгоценного камня. Похожие камни стояли на подоконниках в Зверинце в качестве дорогого декора и ароматизатора. Одно из самых жестоких наказаний было за разбитый камень, и не важно, был он сломан из-за кого-то из девушек или посетителей.
Инеж пыталась прочитать хоть что-то из надписей на листе, но она никогда не знала равкианский в идеале, а годы без практики и вовсе стерли этот язык из ее памяти.
— Красивый, правда? — усмехнулся Николай, усаживаясь на край стола.
Сейчас, когда они были наедине, он совсем был не похож на бывшего короля Равки. Николай был просто изобретательным мальчиком, чье сердце тянулось к морю, кораблям и приключениям. Возможно, думала Инеж, именно Штурмхонд был настоящим Николаем, а не принц Ланцов.
— Сначала может показаться, что здесь мы изобретаем только корабли, — начал принц. — Почти так и есть, потому что разработка оружия и других вещей ведется в другом, более безопасном месте. Но что-то хранится и здесь.
Инеж поняла, что он говорил о чертеже камня в ее руках. Но она искренне не понимала, что это и для чего его применяли.
— Я еще не придумал этому название, — пожал плечами Николай, небрежно указывая на рисунок. — Но если у нас все получится, эта вещь может в корне изменить жизнь всех моряков.
— Как это сделали морсеи? — сказала Инеж чуть раздраженно и испуганно. Эти подводные монстры все еще безумно пугали Гафу и ее команду.
Николай хрипло засмеялся, и Инеж сдержала себя, чтобы не пнуть принцы ногой.
— Морсеи и вправда гениальное изобретение, хоть и в каком-то смысле бесполезное, — сказал Николай. — Хотя, признаюсь, морсеи заставили меня позабавиться не только с Керчией, но и с ее язвами. Мистер Брекк…
— А что это? — перебила его Инеж и показал ему набросок камня, не желая уже в сотый раз за день слушать о Казе.
— Тот самый прибор для выявления морсеев под водой за несколько километров, — улыбнулся Николай, который совсем не выглядел возмущенным тем, что его перебили. — Но для его создания нужно немало марганца. К сожалению, наши земли не обладают большим запасом этого минерала.
Инеж устремила на него пронзающий взгляд. Кажется, она поняла, какими следующими будут словами Николая.
— Вы, капитан Гафа, могли бы помочь мне. За оплату, конечно.
— Вы обратились не к тому человеку. Я занимаюсь ловлей работорговцев, а не контрабандой металлов, — резко ответила Инеж.
Ей правда не хотелось заниматься подобным, не тогда, когда она приняла решение завязать с преступной деятельностью. Но Инеж все еще была связана с преступным миром, и Николай это знал, поэтому и предложил ей участвовать в его авантюрах.
— Что вы, капитан Гафа! — воскликнул Ланцов. — Это вовсе не контрабанда. Это…
— Благородное дело на благо страны? — Инеж закатила глаза и сжала кулаки. — Я — не равкианка. Я — сулийка, а это свободный народ. И я не буду работать под равкианским, или каким-либо другим, началом.
Николай ничего не ответил. Он без слов внимательно смотрел в ее глаза пару минут, потом повернулся к стене и взглянул на часы.
— Надо же! Мы опаздываем на коронацию! — как ни в чем не бывало улыбнулся Николай. Инеж с облегчением вздохнула, радуясь, что все закончилось, не успев толком начаться. — Позвольте проводить вас, капитан Гафа. И помните мой настоятельный совет снова посетить Кеттердам.
***
Вся церемония коронации прошла как в тумане. Все происходило быстро: вот заняли свои места в церкви, а потом на голову Зои Назяленской надели корону. И теперь в Равке официально правила королева-гриш.
Инеж, на удивление, чувствовала себя спокойно. Может это из-за того, что недалеко от нее сидела Нина, или от того, что на церемонию пригласили даже сулийскую делегацию. Раньше присутствие сулийцев на землях Равки считали незаконными, а теперь они даже наблюдают за восходом новой королевы наравне с принцами и принцессами, королевами и министрами других стран.
Сама королева Зоя выглядела прекрасно и элегантно. Она была одета в синие шелка и украшена множеством драгоценностей, а ее иссиня-черные волосы были идеально уложены и подчеркивали поразительные черты лица. Каждое ее движение было изящным, а слова — вдумчивы и взвешены. Зоя, без сомнений, была настоящей королевой.
По окончанию церемонии Николай даже представил Инеж новой королеве. Для Инеж это было неожиданно приятно, и она с радостью лично поздравила Зою.
Инеж бы с радостью осталась подольше рядом с Ниной, но Зеник и Расмусу нужно было отправляться обратно во Фьерду. Разочарование, кажется, отразилось на ее лице, потому что Нина после церемонии спросила ее:
— Поехали с нами во Фьерду, хотя бы на пару дней? Увидишь Ледовый Двор не как вор, а как гость.
Предложение было довольно заманчивым, но в море осталась ее команда. Конечно, Инеж всецело доверяла Шпекту, который имел больше опыта, чем она, и другим, но хотелось вернуться на родной борт Призрака и продолжить свою работу.
А еще ей хотелось побывать в Кеттердаме. А именно навестить Каза. После слов Николая Ланцова о каком-то подарке и «отработке» Бреккера, а еще отсутствия от него каких-либо писем, у Инеж накопилось много вопросов. Да и Призрак нуждался в некотором ремонте. Она честно пыталась думать, что ее желание поехать в Кеттердам — только рабочая часть, но в глубине души знала, что это та ее глупая влюбленная часть и беспокойство за Каза.
Инеж взяла руки Нины и сильно сжала. Несмотря на холодную фьерданскую внешность Зеник, ее руки все равно были такими теплыми.
— Мне нужно в Кеттердам, — тихо призналась Инеж не только Нине, но и самой себе.
