Кошачий концерт

Женя открыл глаза, смаргивая сон, и еще какое-то время лежал, вслушиваясь в шум дождя за окном. Осень погодой не радовала категорически и, пожалуй, вчерашняя идея написать шефу и выбить себе пару деньков удаленки, была светлой. Работа в офисе Женю особо не напрягала, но досадная необходимость вылезать из-под теплого одеяла в эту мерзкую промозглую наружу временами отравляла существование. На соседней подушке завозились, потянулись и негромко муркнули. Женя вытащил из-под одеяла руку и потрепал по шее Яра. Кот и не подумал просыпаться, но на ласку отозвался тракторным урчанием и томными потягушками. Из-под одеяла ревниво мявкнули, и на свет показалась черная морда Влада. Женя потянулся почесать и его. Яр разом вскинулся и предупреждающе загудел, напоминая уже не трактор, а готовящийся ко взлету самолет. −Ребята, не ссорьтесь. – примирительно сказал Женя, усаживаясь в кровати и протягивая котам уже обе руки. – Почесушек всем хватит. На колени ему успел вспрыгнуть ушлый Влад. Расположился, подогнув передние лапы и подставив упитанное пузико. За две недели уличный кот успел отъесться и приобрести благообразный домашний вид. Куда более крупный Яр подлез Жене под локоть, щекоча усами голый бок. С обезьяньей ловкостью полез выше, обхватывая лапами за шею. Наконец, устроился чем-то вроде живого шерстяного воротника и заурчал на ухо. −Сразу видно, кто в доме хозяин. – хмыкнул Женя и повел плечами, пытаясь сбросить Яра обратно на подушку. Кот удержался с небрежной элегантностью. Даже когти выпускать не стал. Влад на коленях растекся лужицей и оглушительно мурлыкал, закатив глаза – так ему нравились почесушки. Женя улыбнулся. Он, пожалуй, был совсем не прочь провести так весь день. Но надо было встать, умыться, сообразить что-нибудь на завтрак и хоть немного поработать. −Все, подъем. – скомандовал не столько себе, сколько котам Женя. – Завтракать. Котов как ветром сдуло, не успел он и глазом моргнуть. К ним обоим очень подходила древняя шутка о том, что лучшая команда в армии – это команда «есть!». Во всяком случае, услышав слово «завтрак», а также «обед», «ужин» и просто «кушать», Яр тут же оказывался на кухне в позе копилки. И Влада в первые же дни к этому приучил. Во всяком случае, утром Женя мог спокойно встать и умыться – коты терпеливо караулили его у холодильника. Пока Яр с Владом, порыкивая друг на друга, как самые настоящие тигры, хомячили свой завтрак, Женя на скорую руку разогрел себе вчерашних сырников, залил это дело малиновым вареньем, нацелился на первый, аппетитно-золотистый сырничек. И тут же с досадой отложил вилку и потянулся к зазвонившему телефону. −Женечка! – в ухо ворвался шум города и серебряный колокольчик голоса Лены. – Доброе утро! Ты дома? −Привет, Лен. – Женя прислонил телефон к левому уху, а правой рукой все-таки взялся за вилку и прерванное занятие. – Да, дома. И весь день буду. Что-то случилось? −О, супер! – на фоне загудел клаксон. – Я оставлю у тебя Майю часов до пяти? Дел вагон и тележка, а в школу ее еще не выписали. −Не вопрос. – Женя торопливо прожевал и проглотил первый сырник. – Оставляй. Когда вас ждать? −Прямо сейчас. Братик, ты чудо! Лена чмокнула напоследок трубку и отключилась. Женя почесал в затылке, окинул критическим взглядом тарелку, достал из шкафа вторую и полез в холодильник за остальными сырниками. Яр с Владом синхронно оторвались от своих мисок и тревожно поглядели на хозяина. Женя им, пожалуй, сочувствовал. Но не всей душой. В дверь позвонили. Коты так же синхронно развернулись в сторону прихожей. Женя мысленно пожелал им терпения и отправился открывать. Чтобы самому негромко, но протестующе взвыть, когда на него с ходу запрыгнуло нечто в блестящей, а главное, мокрой и ледяной от дождя куртке. −Женя! – радостно взвизгнули над ухом. −Привет, Весна. – Женя кое-как утвердился в пространстве, перехватил нападавшего поудобнее и немного покружил, благо, размеры прихожей позволяли. – Как самочувствие? −Порядок! – отрапортовала Блестящая Куртка и ловко соскользнула с Жениных рук на пол, успев напоследок звонко чмокнуть в щеку. Женя захлопнул дверь, забрал у Майи куртку, пристроил ее на вешалку и второй раз, уже с куда большей сноровкой, поймал на руки племянницу. Майя обхватила его за шею, будто придушить хотела. Потеребила небрежно стянутые в узел волосы и прижалась теплой пухлой щечкой к Жениной щеке. −Сырники будешь? – Женя с племянницей на руках прошагал на кухню и усадил Майю на ее любимый барный стул. −Не-а. Я завтракала. – Майя заболтала ногами и улыбнулась. Она была очень похожа на Лену. Такую, как на их с Женей детских фотках. Та же улыбчивая круглая мордашка, тот же задорно вздернутый носик, тот же хулиганский прищур. И вместе с тем какая-то совершенно особая манера держаться, как у маленькой принцессы. Женя искренне не понимал, откуда в Лене это взялось. И с годами никуда не делось. Да еще и дочери передалось. −А где котики? – деловито поинтересовалась Майя. −Да здесь где-то. – Женя неопределенно мотнул головой. – Можешь пока поискать. А я доем. Майя, однако, уже выцепила острым взглядом затихарившуюся под столом пропажу. Шумно бухнулась на колени прямо со стула, едва не обеспечив Жене инфаркт, припала на четвереньки, заглядывая в кошачье убежище, и радостно запищала: −Ка-а-ки-и-е холосые! В ответ донеслось шипение, будто под столом обретались не два кота, а две кобры. Женя подавил тяжелый вздох, бросив мимолетный взгляд на остывающий завтрак, и тоже уселся на пол. Пошарил под столом, вытаскивая страдальцев на свет. −Это Яр. – представил он питомцев. – А это Влад. Ребята, это Майя, моя племянница. Не обижайте друг друга. Майя обозрела предъявленных ей котов, заранее прижавших уши и хвосты. Пушистый, а оттого внешне более крупный Яр явно глянулся ей больше. Майя медленно протянула к нему руку. Яр, нервно шевельнув хвостом, слегка вытянул шею, обнюхивая Майины пальцы. Женя рискнул разжать руку, опуская кота на пол. Племянница действовала быстро и точно. Яр даже вякнуть не успел, оказавшись в сокрушительных объятьях дорвавшегося до живого котика девятилетнего ребенка. Майя с некоторым усилием поднялась с ним на ноги и закружилась по кухне, что-то напевая. Женя машинально отметил, что голос-то у племяшки совсем ничего. Явно в маму пошла. Да и ему самому не раз и не два говорили, что он хорошо поет, и намекали связать жизнь с вокалом. Женя от доброхотов отмахнулся и занялся тем, к чему душа лежала. Строчки кодов ему были куда ближе нотного стана. Выпавший из поля зрения Майи Влад попытался сдать задом и нырнуть обратно под стол. Выпученные глаза Яра явно не добавляли ему внутреннего спокойствия. Женя перехватил Влада поудобнее, погладил и уселся доедать, пристроив кота на коленях. Влад гибко подполз под свисающий край скатерти и прикинулся ветошью. Майя утащила Яра в комнату, где, судя по звукам, с размаху плюхнулась на диван. Влад высунул голову из-под скатерти и проникновенно заглянул Жене в лицо. Женю разобрал такой приступ смеха, что кусок остывшего сырника едва не пошел не в то горло. −Да ладно тебе. – Женя успокаивающе почесал Влада за ухом. – Она его не съест. Что-то промелькнуло в глазах кота. Какое-то странное, не очень кошачье выражение. Жене даже почудилось, что так смотреть мог бы человек. Но наваждение было таким коротким, что Женя списал его на игру света. Торопливо доел, хлебнул воды из графина, закинул Влада на плечо и пошел обозревать поле боя. Диван с россыпью маленьких подушек всех форм и расцветок превратился в одно большое гнездо. В центре всего этого бедлама восседала Майя в своей нежно любимой розовой футболе с единорожкой. Яр покорной тушкой валялся у маленькой гостьи на коленях и позволял Майе обеими руками себя наглаживать. Мурлыкал он громко, но как-то фальшиво. На вошедшего Женю несчастный глянул жалобными глазами кота из «Шрека». −Что, Яр, укатали сивку крутые горки? – весело спросил Женя, усаживаясь рядом и сгружая на диван Влада. – А ну сидеть. – рявкнул он на попытавшегося дать деру черного. – Ведите себя пристойно, у нас принцесса в гостях. Майя со смехом боднула Женю лбом в плечо. Потом несильно укусила туда же. И сгребла к себе уже обоих котов, заваливаясь вместе с ними на диван. Женя кинул в них подушкой-сердечком и проинструктировал: −Весна, я буду работать. Есть захочешь или еще чего, зови. Окей? −О-кей. – подтвердила Майя. – А мы пока поиграем. В доктора. Коты застыли памятниками самим себе. Женя мысленно им посочувствовал и ретировался к себе. Опасение, что с импровизированной больницей за стеной он не сможет сосредоточиться, оказалось напрасным. Под негромкие звуки возни и племяшкин смех работалось едва ли не лучше, чем в тишине. Коты признаков жизни не подавали, но Женя в Майе был уверен. Раз уж взялась играть в доктора, значит, сумеет и реанимировать, если что. Главное, чтобы из двух котов одного не сделала. Белого. И пушистого. −Ярик, не упрямься. – серьезно внушала коту Майя. – Больно не будет. Ну, наверно. Влад, а ты куда? А ну стой! Скажи «А-а». Так… Губки, зубки, язычок. Ай. Больной, держите хвост при себе. И лапы тоже. Час спустя воцарившаяся за стенкой тишина заставила оторваться от экрана и прислушаться. Женя, еще в первые годы жизни племяшки выучивший, что тишина в комнате, где находится ребенок – это недобрый знак, настороженно поднял голову. Стянул очки, машинально помассировав переносицу, и поднялся на ноги. На цыпочках добрался до двери в соседнюю комнату, заглядывая внутрь. На диване царила идиллия. Майя безмятежно спала, обняв вытянувшегося вдоль ее бока Яра. Голова у кота была обвязана вафельным полотенцем на манер то ли деревенского платка, то ли не очень умелой повязки. Дрыхнувший с другой стороны от Майи Влад щеголял такими же повязками на лапе и почему-то на хвосте. Женя подкрался ближе, внимательно осмотрел лицо и руки племяшки, не нашел на них ни царапин, не укусов и так же бесшумно попятился, прикрыв за собой двери. И правда, в такую погоду лучше спать. Тем более с этими двумя грелками.

***

−Позор, какой позор. – Влад даже в человеческом обличье продолжал нервно дергаться и то и дело порывался вылизать отсутствующую сейчас шерсть. – Позволить какому-то детенышу так издеваться! Сидевший в другом конце дивана и залипавший на красиво горящую в темноте квартиры неоновую надпись Яр только плечами передернул. Надпись Жене подарил тот кожаный – то ли Каша, то ли Саша. Ядовито-розовые трубки складывались в два слова. «Все пройдет». Яру иногда мерещилось, что это уже стало его девизом. −Сожрать бы эту девчонку. – не унимался Влад. – Такая маленькая, такая нежненькая. −Тебя потом мать ее сожрет. – лениво отозвался Яр. – Кошка, у которой съели котенка – это страшно. −И ее сожрать. – непримиримо буркнул Влад. −Ну-ну. – в голосе Яра вкрадчиво проскользнула насмешка. – Попробуй. А я посмотрю, чем дело кончится. И на какое пальто твою шкуру вместо воротника натянут. И вообще радуйся, что девочка с нами в человеческую больницу играла. −А в какую могла? – Влад выпрямился и уставился на Яра удивленными голубыми глазами. −В ветеринарную. – нервно хмыкнул Яр. −И в чем разница? Нет, положительно, наивность этого помойного бродяжки временами даже умиляла. −А ты знаешь, Вла-ад, − неспешно начал Яр, плавно разворачиваясь к черному. – куда кошкам суют градусник? Глаза Влада стали еще больше и еще удивленнее. Яр усмехнулся уголками губ и стрелой метнулся вперед, подминая возмущенно мявкнувшего черного под себя. Укусил в стык шеи и плеча для острастки и с удовольствием почувствовал, как обмякает под ним Влад. Шипи-шипи, котенок. Можешь хоть обшипеться, Яр себе цену знает. И как действует на таких, как ты, тоже отлично знает. −Кошкам градусник суют – прошептал Яр на ухо Владу, касаясь горячими губами прохладного завитка раковины. – прямо в жопу. Прикусил напоследок ухо, оставил короткий росчерк царапин Владу поперек груди и гибко соскочил с него, превращаясь прямо в прыжке. Эту ночь Яр в любом случае собирался провести в Жениной кровати. Слишком тесной для троих. Влад, тяжело дыша, запрокинул голову и тихо зарычал сквозь зубы. Проклятый высший. Проклятая тварь. Как ты только умудряешься прикидываться белым и пушистым? Влад до боли стиснул зубы и изо всех сил подумал о самых мерзких эпизодах своей небогатой на хорошие воспоминания жизни. Он не станет прикасаться к себе. Он не станет дрочить на этого мудака. Тем более Яру из соседней комнаты это будет отлично слышно. У, зараза-оцелот. Так бы и сожрал.