Забытая

      — Нужно немедленно что-то решать! Джедаи объявлены вне закона, на всех планетах идут чистки, вас обоих ищут среди первых, вам даже здесь надолго оставаться нельзя, и ей тоже! Сюда в любую минуту может нагрянуть имперский патруль!       Бейл Органа, всегда довольно сдержанный, сейчас даже не пытался скрыть свое волнение. Он был единственным из сенаторов, с кем Оби-Ван отважился выйти на связь, когда понял, что в сложившейся ситуации он и магистр Йода не могут рассчитывать только на свои силы и им нужна помощь более влиятельных людей. Он был полностью согласен с политиком, просиживая здесь, на медицинской базе Полис-Масса, они теряли драгоценное время. Надо было как можно скорее продумать дальнейший план действий, смыться отсюда и залечь на дно на какой-нибудь далекой планете, пережидая бурю, всколыхнувшую всю Галактику. Вот только в голове у Кеноби было пусто, его изворотливый и хитрый ум, всегда прекрасно реагировавший в сложных ситуациях, сейчас словно отупел и был ни на что не способен, лишь гонял по кругу воспоминания о случившемся несколько дней назад. В ноздрях до сих пор стоял запах дыма и гари, поднимавшийся от мустафарской лавы, и каждый раз, когда он опускал веки, он видел жуткие, полные ярости красно-желтые глаза своего друга. Бывшего друга.       «- Если ты не со мной, значит, ты мой враг!       — Я исполню то, что должен.       — Что ж… Попробуй! Синие клинки скрестились перед его лицом…»       Оби-Ван коротко выдохнул и мотнул головой, прогоняя наваждение. По виску стекла капля пота, во рту пересохло. Энакин…       — Слаба еще сенатор Амидала, — донесся до него спокойный голос магистра Йоды, возвращая в реальность. — Под наблюдением врачей быть ей следует. Точен ли диагноз ее, Оби-Ван?       — Боюсь, что да, мастер, — джедай печально склонил голову. Ему было жаль Падме, особенно теперь. Если он переживал понятное ему и всем остальным горе, то что должна была чувствовать она в ее нынешнем состоянии, он даже представить не мог. Энакин, что же ты натворил…       — И помочь ей нельзя никак? — спросил старый магистр.       — О чем вы? — перебил Бейл. — Что за диагноз? Что с ней? Какие-то осложнения после родов?       — Нет, нет, — Оби-Ван покачал головой. — Роды прошли хоть и тяжело, но удачно, дети здоровы, сенатор тоже должна скоро восстановиться физически.       — Физически? — уцепился за нужное слово Органа. — Что значит физически?       — Не помнит ничего сенатор Амидала, о том, что произошло с ней. Результат потрясения нервного это, — объяснил Йода. Глаза Бейла при этих словах расширились, он побледнел и опустился в кресло.       — Врач назвал это ретроградной амнезией, — добавил Оби-Ван. — Последние события оказались настолько тяжелыми для нее, что в ее сознании сработал защитный механизм, дабы уберечь рассудок. Она напрочь забыла всю свою жизнь, не узнает фотографии знакомых, не помнит даже о родах и детях.       Органа прикрыл глаза, на его лице отразилась невыносимая грусть.       — Бедная Падме… Такая умная, яркая, как же так… — прошептал он. — Как же она теперь будет жить?       — Она разговаривает, знает название и предназначение окружающих предметов, понимает, как устроен наш мир. Она быстро освоится, ведь она такая же, как и прежде… только без воспоминаний. Доктор говорит, при должном обращении с ней и лечении она со временем все вспомнит, кроме, возможно, самых травматичных событий.       — Времени этого нет у нас, — сказал Йода, и Оби-Ван уловил в его голосе незнакомые жесткие нотки. — Детей Избранного Палпатин заполучить захочет, чтобы на путь темный обратить, как отца их. Уберечь она их не сможет, память потеряв, самой ей защита нужна.       Магистр встал, опираясь на трость, проковылял к окну и задумчиво уставился вдаль.       — И мы защищать троих всех не можем, мало нас, слабы мы, — пробормотал он, скорее высказывая мысли вслух, чем обращаясь к собеседникам.       — Альдераан готов помочь, — с жаром воскликнул Бейл. — Падме — мой давний друг и союзник, я не допущу, чтобы ее и ее детей обижали.       Йода развернулся к нему и несколько мгновений рассматривал Органу оценивающим взглядом.       — Помощь ваша понадобится, сенатор, — наконец проговорил магистр. — Но не такая.       Бейл удивленно моргнул, а Йода посмотрел на Оби-Вана.       — Разделить детей нужно. Слишком сильны они, слишком заметны в Силе, когда вместе, — обратился магистр к Кеноби. Тот согласно кивнул. Он и сам чувствовал чистую светлую энергию, которая буквально пульсировала в малышах. Нужно будет потратить много сил, чтобы закрыть их от ока Императора. Но разделить — значит, забрать их у матери? Оби-Ван нахмурился, но Йода уже отвернулся от него, снова обратив свой взор на Органу.       — Взять одного ребенка сможете вы, сенатор? Растить как собственное свое дитя, происхождение не выдавая?       — Мы с Брехой можем взять девочку, — растерянно пробормотал Бейл, видимо, думая о том, же, о чем и Кеноби. — У жены проблемы со здоровьем… мы и так задумывались об удочерении, но магистр…       — Мальчика на Татуин отвезти нужно, Оби-Ван, — Йода сделал вид, что не расслышал обращение сенатора. — С семьей отца будет жить он, в безопасности. Сильнее сестры он, контролировать его нужно и обучить, когда время придет. На Татуине останетесь вы тоже, магистр Кеноби.       — А где останется Падме Амидала? На Альдераане или Татуине? — тихо спросил Оби-ван, и Бейл Органа поддержал его взглядом.       Йода посмотрел на них снизу вверх, и в его глазах снова промелькнуло то жесткое выражение, которое Оби-Ван недавно услышал в его голосе.       — Увезти ее нужно, — неохотно проговорил старик, — на планету далекую и тихую. Чтобы жизнь начала она новую, о прошлом не вспоминая и не переживая.       Кеноби уставился на магистра, не веря своим ушам. Если бы он не видел своими глазами, как шевелились губы Йоды, произнося эти слова, он бы ни за что не поверил, что мудрый джедай мог додуматься до такого. Разлучить мать с детьми, отделить детей друг от друга, спрятать всех троих в разных уголках Галактики под присмотром проверенных людей было хоть и жестоким, но вполне разумным в нынешних обстоятельствах планом, однако последние слова гранд-мастера вытеснили те слабые положительные эмоции, которые Кеноби мог бы испытать по отношению к этой задумке, оставив после себя лишь глухую злость.       — Вы что же, — начал он, даже не пытаясь скрыть свое негодование в Силе, — собираетесь отказать ей в лечении? Оставите ее такой, какая она сейчас, — беспомощной, не помнящей даже своего имени?       — На Полис-Масса пускай побудет сенатор еще немного, чтобы здоровье после родов поправить, пока мы детей ее увезем, — невозмутимо прозвучал голос Йоды в ответ на его выпад. — После, имя новое получит она, увезти подальше ее должны будем мы и жильем обеспечить. С документами и деньгами на первое время помочь сможете вы, Бейл?       — Да-да… конечно, — пробормотал Органа. Он был настолько обескуражен тем, какой оборот принимало дело по отношению к Падме, что растерял все свое красноречие и даже не попытался возмутиться замыслу магистра. Оби-Ван вдруг почувствовал к альдераанину почти что отвращение. Видимо, Силе было угодно, чтобы он всего за несколько дней растерял всех немногих оставшихся друзей, начиная с бывшего ученика и заканчивая… этим.       — Значит, сенатор, вы согласны с тем, чтобы, как вы выразились, вашу давнюю подругу и союзника отослали прочь? Забрали у матери ее детей, а ее саму выкинули, прикрываясь ее состоянием?       — Выражения подбирайте, магистр, — осадил его Йода, чем еще сильнее подхлестнул гнев Оби-Вана. Тот скрестил руки на груди и выпрямился, глядя на мастера и смутившегося Бейла с высоты своего роста, готовый спорить до последнего. Избавиться от жены Энакина, от сенатора, в конце концов, и оставить ее непонятно, где, в ее положении!       — Я могу забрать Падме на Альдераан, — Бейл постарался смягчить назревающий конфликт и загладить вину за свою мягкотелость. — Для всех она будет состоять на службе при дворце под другим именем, она ни в чем не будет нуждаться, сможет проводить время с Леей…       — Недопустимо это, — покачал головой Йода, — заметно слишком. Увезти нужно ее ради безопасности ее же. Найдет ее Император рано или поздно. Не должна рассказать она ему ничего важного, о детях особенно. И подальше от них должна быть, чтобы вспомнить не могла ничего.       Что ж, по крайней мере, теперь Оби-Вану было понятно, почему за те три дня, что они находились на медбазе, Амидале ни разу не принесли детей. Если первые сутки после родов она провела в бессознательном состоянии на грани жизни и смерти, то сегодня она уже чувствовала себя удовлетворительно, однако счастливую новость ей так и не сообщили. Йода пытался скрыть от нее беременность и малышей, и в нынешнем состоянии сенатора, когда она была больше озадачена отсутствием воспоминаний, нежели своим физическим здоровьем, ему это удавалось. Но на что он рассчитывает? Падме ведь не глупая, она заметит изменения в своем теле и обязательно догадается о том, что с ней произошло, начнет задавать вопросы, на которые они будут обязаны ответить. Разве что… разве что гранд-мастер планирует избавиться от нее раньше, чем она хоть что-то поймет. Руки сами собой сжались в кулаки.       — Это подло и бесчестно, — отчеканил Оби-Ван, твердо глядя в мутные глаза магистра.       — Мальчик этот — против Императора наша надежда последняя. Ради защиты его, честью и принципами поступиться должны мы.       Бейл Органа, помедлив, кивнул, соглашаясь с Йодой. Оби-Ван едва удержался от того, чтобы демонстративно не отвернуться от сенатора. Слабохарактерность Органы его раздражала, все, что предлагал гранд-мастер, казалось ему диким, абсолютно несправедливым и даже бесчеловечным по отношению к настрадавшейся женщине и ее детям, но еще больше Кеноби злился на самого себя, ведь несмотря на свой яростный протест, он не мог отрицать, что план Йоды был довольно разумным. Если им удастся организовать все, как задумал магистр, то ни Падме, ни Люк, ни Лея не будут даже подозревать друг о друге. Даже если Император доберется до одного ребенка, тот не сможет рассказать им ничего, а они между тем успеют защитить его близнеца и мать. Сенатора же целого галактического сектора вряд ли кто-то ожидает увидеть под другим именем в трущобах у ситха на куличиках, а если даже кто-то и узнает ее примелькавшееся по Голонету лицо и сдаст властям, из-за амнезии от нее ничего не добьются. Правда, страшно подумать, что сделает с ней Палпатин, попади она к нему в руки, но это риск, на который им все же против воли придется пойти.       Йода выжидающе смотрел на Кеноби, не торопя, давая время остыть и все обдумать. Оби-Ван долго не поднимал глаз, размышляя, и рисунок его Силы постепенно менялся с яростного отрицания на вынужденное принятие. В конце концов джедай нехотя произнес:       — Хорошо, я согласен. Но, — оборвал он попытавшегося заговорить гранд-мастера, — я договорюсь, чтобы за ней следили и сообщали мне обо всем, что с ней происходит. При малейшем признаке опасности я оставлю мальчика и немедленно вылечу к ней. И еще… — Кеноби снова скрестил руки на груди, на лице его выразилась крайняя неприязнь, — я надеюсь, мастер Йода, мы с вами больше не увидимся. Понять ваши намерения я могу, но простить их — нет.       — За содействие благодарю, мастер Кеноби, — Йода склонил голову. — Желание сбудется ваше. За будущее теперь спокоен я, вас в союзниках имея. На Дагоба улетаю я прямо сейчас, от войны и ситхских шпионов подальше, медитации остаток дней посвящу. И вам корабли к путешествию готовить нужно. Прощайте, и да пребудет с вами Сила.       — И с вами, — машинально отозвался Оби-Ван, наблюдая, как магистр сгорбленно шаркает к двери. Когда тот, наконец, вышел, Бейл повернулся к нему.       — Я понял из вашего разговора, что дети Падме также и дети генерала Скайуокера, верно? — спросил Органа и, дождавшись утвердительного кивка от Кеноби, продолжил:       — Почему мы не можем обратиться к нему за помощью? Или Империя успела до него добраться?       Империя успела до него добраться уже очень давно, с горечью подумал Оби-Ван, а вслух сказал:       — Энакин нам не поможет.       — Почему?       Джедай поднял на сенатора тяжелый взгляд.       — Потому что он перешел на темную сторону и стал слугой Палпатина. Потому что он устроил резню в храме джедаев. Потому что он придушил свою беременную жену, чем вызвал у нее преждевременные роды и довел ее до беспамятства. Потому что… — он сделал глубокий вдох, — потому что во время поединка я сбросил его в лаву и он сгорел заживо.       — Энакин Скайуокер мертв, — повторил Кеноби, испытывая странное горькое наслаждение, наблюдая ужас в глазах Органы, вызванный его словами. — Император лишился Избранного, но скоро найдет ему замену.       — Что же делать? — тревожным шепотом спросил Бейл.       Оби-Ван хмыкнул.       — Вы слышали магистра Йоду. Забирайте девочку и улетайте как можно скорее. О Падме и Люке я позабочусь.       С этими словами он вышел из комнаты, оставив растерянного Органу одного. Спустя полчаса Альдераанский корабль отделился от посадочной платформы Полис-Масса, а через некоторое время за ним взмыл серебристый Нубиан. Сидящий за штурвалом корабля Амидалы Оби-Ван проследил, как исчез в гиперпространстве звездолет Органы, увозивший с собой Лею. Люк захныкал у него на руках, будто предчувствуя долгую разлуку с сестрой и матерью, и Кеноби склонился над ним, успокаивающе укачивая малыша.       — Все будет хорошо, Люк, я буду рядом, — прошептал он. — Я защищу тебя. И твою маму. Все это когда-нибудь закончится, и мы будем жить спокойно и счастливо. Я обещаю.       Люк немного утих и, повозившись, задремал у него на руках. Оби-Ван осторожно отнес ребенка в каюту, уложил в колыбель и вернулся в кабину.       — Компьютер, курс на Татуин, — полный решимости, приказал он. Падме и ее дети — единственные оставшиеся дорогие ему люди, он жизнь отдаст за них, и как бы ни претило ему то, что он делал, если это действительно поможет уберечь их, то пусть так и будет.