Намеду
абласной балница
Фматова Евизета Уривна
ат Сурабам Пукун
жевёт не Расия
ЖАБА
Мой жена Назаде Пукун нада радить сын. В комната где родить тёмный глаз д-р Атон фамиля время када Расия ошеношен холана недал сматреть мой плохо слепой жена как родить атвёз резать аперацыя. Жена Назаде Пукун написал резать да. Резать нада штоп мой плохо слепой жена нестал ошен слепой. Он резал аперацыя жывот мой жена дастал мой сын зашыл жена абратна. Прашу силно наказать д-р многа спасиба за жывой Назаде и сын. Незнаю как сшыт плохо слепой и резать аперацыя жывот ноя пишу мой ошен спасиба. Сурабам Пукун. 14 синтябарь 20... год. - Хмм… - покачал головой завгинекологией доктор Папаниколау. – Честно говоря, я ничегошеньки не понял. - А я понял, - улыбнулся заведующий родильным отделением. – Эти Пукуны… Все, кроме Платона Ильича, грохнули. - Коллеги, ну и чего вы ржёте? – сказал Виталий Николаевич. – Они иностранцы, фамилия у них такая – Пукун. Женщина рожала у нас, вчера с сыном выписана домой. Доктор «Атон» с фамилией «када Расия ошеношен холана» у нас в родильном только один – это Платон Ильич. - Я Земцов, а не Зимцов, - вставил Платон Ильич. Это замечание тоже было встречено хохотом – доктора вспомнили давнюю путаницу с анализами, когда доктор Любавин принял анализы мужа одной из пациенток за анализы Платона Ильича. - Платон Ильич, иностранцы в таких тонкостях не разбираются, - заметил Виталий Николаевич. – Для них Ваша фамилия звучит похоже на слово зима. - Платон Ильич, может быть, Вы объясните всем, что произошло? – посмеиваясь, полюбопытствовала начмед. – Например, почему Вы не дали пациентке посмотреть, как рожают, и повезли резать операцию? - Операцию я не резал, - рассмеялся доктор Земцов. – По результатам обследования стало ясно – из-за проблем с сетчаткой глаз роды через естественные родовые пути женщине не показаны, надо оперировать. Это я ей и сказал. Она сообщила мужу и подписала согласие на операцию, а тот как понял, так понял. Прокесарили, операция прошла без осложнений, послеоперационный период протекает нормально. Выписана домой, рекомендации обычные для женщин после данной операции, через месяц - полтора рекомендовано явиться на амбулаторный приём в консультацию. Мальчик выписан домой под наблюдение медперсонала детской поликлиники. - Я не понял, - доктор Широков почесал висок, - это жалоба или благодарность? - Роман Алексеевич, ни то и ни другое, - развеселилась начмед. – Как следует из написанного мужем пациентки, это жаба. - Ква, - доктор Иоанниди неожиданно для всех квакнул. Взрыв дружного хохота. - Прекратите хохотать! - начмед хлопнула ладонью по столу. – Не то прямо сейчас вызову всем хихиатра. Снова смех. - И всё-таки, что это – жалоба или благодарность? – озадаченно спросил доктор Земцов. - Не знаю, - ответила Елизавета Юрьевна, - но мужчина просит наказать спасибо доктору. - Так наказать или спасибо? – уточнил Земцов. - Платон Ильич, по-моему, я не справочное бюро, - ответила начмед. – Коллеги, посмеялись, а теперь идите работать. Тем дело и кончилось, мы просто повеселились. Жаб на наших докторов ещё никто не писал. Претензий муж пациентки не предъявлял. Платон Ильич хороший врач, беспокоиться ему из-за этой бумаги не о чем. Лиза. Днём Платон вышел из ординаторской в коридор, где мы и встретились. - Что в родильном, Платоша? – спросила я. - С утра родили мальчика, три двести десять, пятьдесят сантиметров, десять по Апгар, а сейчас пока никого, Лизонька, - ответил муж. - Пойдём в буфет перекусим? – предложила я. - Как говорит Архимед, замётано, - согласился Платон. – Спустимся на лифте? - Да ладно тебе, и по лестнице нормально, - возразила я. - Ладно, хочешь по лестнице – пойдём по лестнице, - уступил муж. Мы вышли на лестничную площадку. С третьего этажа нам навстречу спускался Егор Андреевич, чуть позади него Ромка Широков – и вдруг Широков скользнул ногой мимо ступеньки и начал падать. Платон неожиданно оттолкнул меня назад. Оттолкнул так сильно, что я ударилась спиной о дверь, через которую мы только что вышли. Следующие несколько секунд… - Б…! - Широков грохнулся. Вместе с ним – Платон и доктор Сметана. В момент, когда они упали, что-то хрустнуло. - Ё…перный театр! – Егор Андреевич встал, держась одной рукой за другую. – Роман Алексееич, твою ж налево! Рука… больно! Ромка лежал поверх ноги Платона. Он отнял ладонь от лица – рука была в крови, из носа Ромки текла кровь. - Твою мать, Роман Алексеич, слезь с меня! – рявкнул Платон. Широков отодвинулся и освободил ногу Платона, а затем встал. Я бросилась к мужу. - Платон, как спина? – спросила я. – Ты не ударился спиной? - Нет, - ответил Платон и тут же поморщился. – Нога… - Что нога? Платон сел, затем попытался встать, но тут же охнул. Он не мог ступить одной ногой. - Больно, - тихо сказал муж. - Ну-ка быстро все к травматологу! – приказала я. Я выскочила в коридор второго этажа и позвала на помощь. Платона усадили на каталку, остальные пошли сами. Широков зажимал рукой нос, Сметана поддерживал одной рукой другую… …Широкову остановили кровотечение из носа. Других повреждений нет. Рентген Платону и Егору Андреевичу… - Обоих в гипсовую! – велел травматолог, посмотрев снимки. - Что у них, Ринат Габитович? – спросила я. - Сметана – «бриллиантовая рука», Земцов – «костяная нога», - пошутил доктор Мустафин. – Хорошо, что у обоих переломы без смещения. Немедленно гипсовать! Шесть секунд – и дело в шляпе! - Ромка, итить-колотить! – взорвалась я. – Устроил тут дурдом «Ромашка»! Сразу двух ведущих операторов в двух отделениях сломал! Оба не пацаны, значит гипс на месяц – полтора. Кто мне теперь в родильном и в гинекологии эти полтора месяца оперировать будет?! - Лиз, ну я же нечаянно! – смутился Ромка. - За нечаянно бьют отчаянно! – возмутилась я. – Нормально себя чувствуешь? - Да. - Звездуй в аптечный киоск, узнай, сколько стоят костыли! - Лиз, не ругайся… - Буду ругаться! Быстро, я сказала! Широков испарился. Я поспешила к мужу. Ему накладывали гипс на ногу. - Пообедали, блин, - тихо сказал Платон. – Говорил же, на лифте надо было! - Почувствовал что-то, родной? – я чувствовала себя виноватой. – Что это было? - Лиз, ты же знаешь ответ на этот вопрос, - Платон улыбнулся. – Интуиция. Зазвонил его мобильный. - Хорошо я хоть спиной и головой не ударился, - сказал муж. – И телефон не разбил. По рингтону я догадалась – ему звонит «Винни-Пух». Платон ответил на звонок. - Виталий Николаевич, вызывай на работу Чебуратора, - сказал муж. – Я в травме, гипсуют ногу… Что?.. Да ничего особенного. Сломал. С Романом Алексеевичем и Егором Андреевичем на лестнице грохнулись. Нас с Егором Андреичем уронил, а сам целый… …- Лиз, с тобой всё в порядке? – спросил Платон. - Платон, обалдел толкаться? – ответила я вопросом на вопрос. - Так надо было, Лиз, прости меня, - попросил муж. Ему закончили накладывать гипсовую повязку. - Пусть он полежит под лампой, - порекомендовал Ринат Габитович, - гипс застынет - и домой. Дадим больничный… …Явился Широков, он нёс костыли: - Вот, купил, надо подогнать по росту. - Ромка, я просила узнать, сколько они стоят, а не покупать, - произнесла я. - Лиз, ну это же я на твоего Платона грохнулся. Я виноват, так хоть как-то вину свою заглажу. Если лекарства какие-то понадобятся, тоже оплачу. - Ты у меня ещё по операционным набегаешься, летун! – пригрозила я. – Плановые операции из-за твоих полётов я отменять не собираюсь! - Ну что ж делать, Лиза, - согласился Ромка. – Надо – значит буду оперировать, пока мужики лечатся… … - Платон Ильич, я тебе костыли купил, - виноватым тоном сказал Ромка Платону. - Ну спасибо, - саркастически заметил Платон. – Роман Алексеич, что бы я без тебя делал? Ты, когда на лестнице падать собираешься, хотя бы смотри, куда падаешь! У меня запасных ног нет. Разлетался, блин! - Платон Ильич, ты не сердись на меня. - Проехали. Сам-то хоть не пострадал? - Нет, нос только разбил, но уже всё нормально. С Егором Андреевичем всё в порядке? - Руку ему загипсовали. Иди, Роман Алексеич, сам с ним договаривайся, что и как… …Пока Платон лежал под лампой и сушил гипс, я вышла в коридор и прошла к выходу на лестничную площадку. Площадка и лестничные марши здесь точно такие же. Я внимательно посмотрела на лестницу, попыталась заново представить себе, кто где находился и что произошло. И вдруг меня затрясло. Я поняла: сильно оттолкнув меня назад, Платон спас меня. Когда Ромка падал, я стояла в таком месте, что задень он меня и не помешай этому Платон, я полетела бы по лестничному маршу вниз головой на межэтажную площадку, а там окно из стеклоблоков. Пролетела бы по лестничному маршу лицом об ступеньки, или даже головой о стеклоблоки. Перспективка,блин! Платон успел среагировать, не дал мне упасть вниз, а я ещё и упрекнула его, не обалдел ли он толкаться?.. Полина и Алёна. - Папа, ты теперь, как Баба Яга – костяная нога, - одновременно сказали мы. - Баба Яга хоть и старенькая, но она женщина, - пошутил папа. – А я мужчина. Значит я Дед Яг. Мы засмеялись. Дед Яг! В сказках такого нет, а у нас дома есть! - Пап, нога заживёт? - спросил наш самый старший братик, Артём. - А куда она денется, сынок? – ответил папа. – Кость срастётся и гипс снимут. Лиза. - Ну что, родной? – спросила я почти через месяц. Платон всё ещё ходил на костылях. Он только что вернулся с заседания аттестационной комиссии. Мы были в нашей с мужем спальне, я помогала мужу переодеться в домашнее. - Разрешите представиться, товарищ начмед, - с улыбкой отрекомендовался Платон. – Акушер-гинеколог, врач высшей категории Платон Ильич Земцов. - Высшей? – обрадовалась я. – Ну вот видишь, а ты не хотел писать заявление на повышение категории! Вредина ты, доктор Земцов, понял? Я замучилась тебя уговаривать! - Лизонька, ты же знаешь, - невозмутимо сказал муж. – Ёж – птица гордая, пока не пнёшь, ни за что не полетит... - Ёжик? – я с хохотом упала на кровать. – Да ну тебя! Молчишь-молчишь, а потом как что-нибудь скажешь!