ЖИТЬ-ПОЖИВАТЬ И ДОБРА НАЖИВАТЬ

Платон. Отработав «весёленькую» ночную смену в родильном отделении, закончив приём в женской консультации и с трудом выдержав общение с занудной проверяющей из регионального Минздрава (кто её знает, почему из всех врачей в родилке она выборочно прицепилась именно ко мне), я зашёл в кабинет к Лизе. - Как дела? – спросила жена. - В целом нормально, товарищ начмед, - я улыбнулся Лизе. – Но нельзя ли чем-нибудь посыпать эту Маргариту Александровну, чтобы она поскорее от меня отстала, пока меня не увезли в «пятнашку»? - Доктор Земцов, что за странные мысли насчёт «пятнашки»? - Лиз, эта проверяющая меня уже достала, - я вздохнул. – Два часа клевала мне мозг. - Два часа – это немного. - После ночи и приёма в консультации? – я усмехнулся - Потерпи, родной, - попросила Лиза. – И знаешь что? Иди домой, пока эта Маргарита Александровна снова к тебе не прилипла. - Принимается, - идея мне понравилась… …Я переоделся и испарился из больницы… Платон-младший. Мы с сестрой играли в бадминтон на площадке у дома. Я прозевал отлично пущенный сестрёнкой волан, он улетел назад, и я побежал за ним. Я успел заметить что-то тёмное. - Сынок, стой! – услышал я крик дяди Платона. На мгновение я остановился, потом ощутил сильный удар и резкую боль. Я упал и ощутил на ноге жидкое и и тёплое. Кровь. Алая, бьёт фонтаном. На асфальте мгновенно начала образовываться красная лужа. - Б…! – «тёмным» оказался какой-то незнакомый взрослый парень на мотоцикле. Он подбежал ко мне. – Малой, ты как? Чё делать-то? - Твою ж налево! – выругался подбежавший ко мне дядя Платон. Он быстро опустился рядом со мной на колени, сильно нажал мне кулаком на ногу чуть ниже паха и давил. - Дядь, пусти! – попросил я. - Нет, - ответил дядя. – Так надо. - Вызывайте «скорую», быстрее! – приказал он мотоциклисту. – Наберите номер, как ответят – приложите мне к уху. Подбежала испуганная сестрёнка. Мотоциклист достал свой мобильник и позвонил, затем сделал так, как просил дядя. - Мальчик, двенадцать лет. Наезд мотоциклиста. Артериальное кровотечение. Бедренная артерия… - дядя сообщил, как меня зовут. – Вызывает дядя. Нет, с чужого телефона… Не могу – делаю прижатие артерии двумя руками… Я врач… Дядя назвал себя и свой номер телефона. - …Другие травмы? Не осматривал – руки заняты... В сознании… Понял, жду. Мотоциклист убрал телефон. - Пожалуйста, снимите с меня ремень и подержите его, - попросил его дядя. Тот выполнил просьбу. - Лиза, дай твою косынку, - обратился дядя к сестре. – Быстрее! Сестра сняла косынку. Дядя положил её мне в паховый сгиб, а затем очень быстро согнул мою ногу и зафиксировал своим ремнём. - Вовремя Вы крикнули, - сказал ему парень, - ещё б чуть-чуть и было бы совсем плохо… - Какого х… какого овоща Вы носитесь на мотоцикле по придомовой территории? – рявкнул на него дядя Платон, взял меня за руку и, кажется, стал считать мой пульс. - Простите меня… - промямлил парень. – Позвоните по номеру …, - сказал дядя чуть позже мотоциклисту, - трубку возьмёт мужчина, его зовут Юрий Ильич. Сообщите ему, что сбили его сына и разбирайтесь с ним сами. Простит – Вам повезло. Нет, значит нет. Мотоциклист выполнил и эту просьбу. Он позвонил папе и рассказал, что произошло. Я слушал уже не очень внимательно – мне было нехорошо. - …Я оплачу лечение мальчика, - виновато сказал мотоциклист, и добавил, снова поднося телефон к уху дяди. – Да, конечно. - Юра, - сказал дядя, - мы ждём «Скорую», я поеду с Платоном в больницу. Перезвоню со своего телефона, скажу куда. - Дайте мне свой номер телефона, - снова обратился дядя к мотоциклисту. Подъехала «Скорая». Мужчина из «Скорой» осмотрел меня. Потом меня в той же позе быстро уложили на носилки. - Лиза, а ну-ка не реветь! – приказал дядя сестрёнке. – Иди домой, мы с Платоном поедем в больницу, я тебе попозже позвоню оттуда. Меня на носилках уложили в «Скорую», мужчина из «Скорой» и дядя сели рядом. - Куда едем? – спросил водитель. – В городскую детскую? - В областную, - не согласился скоропомощный медик, - в детскую хирургию, там уровень посерьёзнее. Завыла сирена, и мы поехали. По пути медик и дядя делали всякие разные дела – считали мне пульс, измеряли давление. Мужчина из «Скорой» даже присоединил ко мне странные штуки от прибора, который начал рисовать на длинной ленте какие-то непонятные линии и зигзаги. Но мужчина и дядя, наверное, понимали, что означают эти каракули. - Кровопотеря не очень тяжёлая, примерно … миллилитров, - сказал мужчина. - Коллега, для взрослого – согласен. Но для мальчика двенадцати лет это много, у детей объём циркулирующей крови меньше. Вы врач или фельдшер? - Фельдшер. А Вы? Диспетчер сказала, вызывал врач. - Да, я врач. Акушер-гинеколог, правда, но имею опыт работы на «Скорой». Мужчина посмотрел на меня, снова посчитал мой пульс и показал дяде какую-то ампулу из своего ящика. - Сколько ввести мальчику? – спросил он. - Пока один кубик, а дальше посмотрим, - ответил дядя. Мне сделали укол, потом ещё один… …В больнице меня осмотрел врач. - Операционную, быстро! – сказал он медсестре. – Кровь на группу! И готовьте гемотрансфузию. Мальчика в оперблок. Аллергия на какие-нибудь лекарства есть? - Нет, - ответил я, меня уже как-то спрашивали о таком и я понял вопрос. - Ел недавно? – врач задал мне ещё один вопрос. - Часа четыре назад. Уже снова проголодался. - Вы отец ребёнка? – спросил врач у дяди. - Дядя. Отец на смене во взрослой хирургии. - Вызывайте. - Давайте я подпишу согласие на операцию, чтобы не терять время. Дядя Платон расписался. Он проводил каталку, на которой я лежал, почти до этого… Как там? А, до оперблока, и остался снаружи. …В большой белой операционной меня положили на стол. Вверху горело несколько ярких ламп. Одна женщина сделала мне ещё какой-то укол, от которого у меня начали слипаться глаза. Другая спросила, какой сон я хотел бы посмотреть. - Парень, заказывай сон поинтереснее, - посоветовал мужской голос. - Про какао с бубли… - с трудом сказал я. Потом неожиданно кто-то выключил свет… Игорь Алексеевич, детский анестезиолог-реаниматолог. - Анестезия работает. Евгений Эдуардович, можете начинать… Платон. Я сидел на кушетке в коридоре недалеко от входа в оперблок. Открылась дверь с лестницы и ворвался взволнованный Юра. - Где Платон? – спросил он. - В операционной. Я подписал согласие на операцию, Юр. Платона уже оперируют. Садись, будем ждать вместе. Евгений Эдуардович, детский хирург. …- Шить? – спросил ассистент. - Шить, - подтвердил я. …- Гемотрансфузия? – спросил я чуть позже. - Евгений Эдуардович, у нас кончилась резус-отрицательная кровь этой группы. - Итить вашу! – выругался я. – Заказывайте, бегом! Мне пофигу, где возьмёте, но чтобы срочно была кровь. По отделениям просите, дёргайте начмеда. Быстро!.. … - Евгений Эдуардович, во взрослой хирургии есть резус-положительная. - Не годится! Пацан резус-отрицательный. Отделения хирургического профиля? Роддом? - По отделениям, что было заказано – использовали. Роддом не даёт – у них экстренная пациентка с тяжёлой кровопотерей. Заказывать – привезут через полчаса-час. - Мы не можем столько ждать. Там дядя мальчика ждёт, идите скажите ему, пусть срочно ищет донора. Найдёт - будем переливать напрямую. Юрий. Из оперблока вышла и подошла к нам девушка. - Как сын? – спросил я. - Оперируют, - ответила она. – Доктор сказал, нужна резус-отрицательная кровь … группы. Срочно ищите донора. Я мысленно ругнулся – моя группа крови сыну не подойдёт. - Возьмите у меня, - Платон встал. - Болезнью Боткина болели? - Нет. - Как быть? Нельзя же переливать кровь от необследованного донора. – Я оперирующий врач, работаю в этой же больнице, в роддоме. - Поняла, - девушка улыбнулась брату. – Оперирующий – значит, обследованы от и до. Идёмте. Они ушли, а я остался ждать, не находя себе места от переживаний за сына. Вбежала Аня. - Юра, как Платон? - Какой именно? - Ну сын же! - Оперируют. Просто здесь и мой брат, он пошёл сдавать кровь для нашего мальчика. - Хоть бы всё прошло хорошо! - Будем надеяться, Анютка, - я обнял жену. – Что нам ещё остаётся… …Мы ждали. Сначала вернулся Платон, на его правой руке была повязка. - Живой? – спросил я. - Как видишь, - брат улыбнулся. – И с Платоном, думаю, тоже всё будет хорошо. Артерию ушили. Кровь перелили, хирург говорит, общее состояние улучшилось… …Из оперблока вышел детский хирург. - Мальчика мы прооперировали, из наркоза вывели, он сейчас в реанимации, понаблюдаем. Мимо проходила медсестра. - Юлечка, - окликнул её коллега. – Наш коллега из роддома только что дал кровь для нашего пациента. Ему бы чая. Будьте добры. С сахаром. - Сейчас, - девушка упорхнула, вскоре вернулась с кружкой чая и протянула её Платону. – Выпейте, пожалуйста. - Я не люблю сладкое, - возразил Платон. - Вы же слышали – доктор сказал с сахаром, я и принесла, как было велено. Пейте. Так положено. Доктор прописал. - Я и сам доктор, - Платон улыбнулся. – Ладно, уговорили. - Вам помочь? - любезно предложила медсестра. - Я вижу, у Вас повязка на правой руке, наверное, неудобно будет держать кружку? - Не беспокойтесь, я левша, - Платон выпил чай. – Спасибо. Девушка ушла. - Как ты? – спросил я у брата. - Сойдёт… Платон-младший, через два дня. Из палаты только что вышел дядька из полиции, он расспрашивал меня о том, как меня сбил мотоциклист. Я рассказал. Полицейский ушёл. В палату снова вернулся папа. Мы продолжили наш разговор. - Пап, а почему дядя Платон крикнул: «Сынок, стой»? Почему он сказал – сынок? Папа, казалось, смутился. - Платон, ты уже большой парень. Тебе соврать или сказать правду? - Правду, пап. - Ну хорошо. Он назвал тебя сыном, потому что… Потому что он твой отец. - Пап, я не понял, - сказал я. Папа объяснил. - У нас в классе пацаны говорят, чтобы родился ребёнок, мужчина и женщина занимаются сексом. Мама и дядя Платон? Я его ненавижу! - Вот те на! Это ещё почему? - Ведь дядя Платон и мама обманули тебя! - Не смей так говорить о маме и о своём родном отце! Никто никого не обманывал. От меня, к сожалению, детей быть не может, а мама очень хотела ребёнка. Мы вместе с мамой пришли к моему брату и попросили его нам помочь. Так родился ты и твоя сестра. - А тётя Лиза? Она знает? - Да, знает. Платон, не смей ненавидеть моего брата! Если бы не он, у нас с мамой не было бы детей. Мой брат – твой отец, он дал тебе жизнь. Он спас тебе жизнь, остановив кровотечение. И он дал для тебя свою кровь. - Папа, ты сказал, дядя Платон мой отец. Но ведь мы с Лизой двойняшки. Как же? И Лизин отец тоже? А как же Лена? - Да. И Лена тоже его дочь. - А как ты, пап? Если мы родились от дяди, почему ты наш папа? - Когда у замужней женщины рождается ребёнок, по закону отцом записывают мужа. Твоя мама – моя жена. - Пап, это получается, мы с тобой неродные? - Пфф, выдумал тоже! Платон – мой брат, так что кровное родство у нас с тобой всё-таки есть. По закону я тебе отец, а мой брат – твой дядя. А на самом деле наоборот. Фактически я тебе родной дядя. - Да ну вас! – возмутился я. – Пап, дай я немного подумаю, а то у меня сейчас мозг сломается… …Я задумался, а потом засмеялся. - Папа, что же выходит? Я сам себе двоюродный брат? - Почему ты так решил? - Ну смотри, пап. Ты и твой брат родные? - Единокровные. У нас разные мамы. - Неважно. Папа ведь у вас один, значит вы всё равно родные. Дети родных братьев – друг для друга двоюродные. Если я как бы твой сын, а на самом деле сын дяди Платона – значит я сам себе двоюродный!.. …Папа хохотал… - Как мне теперь вас называть? - А как хочешь, сынок. - Ты, конечно, мне папа. Но и твой брат мне тоже папа, ты сам это сказал. Прикольно – я и не знал, что у меня два папы! Но как быть? - Если кто-то чужой будет спрашивать – я твой отец, а мой брат тебе дядя. А в семье, между нами, говори как хочешь. Я в любом случае тебя люблю. - Надо же – у меня два папы: папа Юра и папа Платон. - Я тебя люблю, сынок. - И я тебя люблю, пап. И папу Платона тоже люблю… …На следующий день меня навещал папа Платон. Я сам не ожидал, но рассказ папы Юры, кто на самом деле наш с Лизой и Леной отец, никак не повлиял на наши отношения с дядей… то есть с папой Платоном. Мы разговаривали, я чувствовал себя с папой Платоном легко и свободно. Я лежал на кровати – вставать и ходить мне ещё не разрешили, а папа Платон сидел рядом. …- Ты чего ёрзаешь? – спросил он. – И покраснел, как спелый помидор. Я чувствовал некоторое физическое неудобство, но мне было неловко говорить об этом. - Мне надо… - я смутился. – Я пИсать хочу. - Нащёл проблему! – улыбнулся папа Платон, достал из-под кровати и подал мне утку. – Вперёд и с песней. - Неудобно… - На потолке спать – вот это действительно неудобно, одеяло падает, – пошутил папа. – А это… Смотрел мультфильм о Карлсоне? Так вот, это «пустяки, дело житейское». - Тебе не противно? - Я врач, но я начинал с работы санитара. Ничего со мной не случится, если я за тобой поухаживаю. Ты ведь после операции… …Папа Платон вынес утку и вернулся. Мы ещё немного поговорили, он шутил и немного поддразнивал меня. Вошла медсестра и сказала, что надо сделать укол. Я снова застеснялся. - Дайте, я сам ему сделаю, - папа сделал мне укол и вернул шприц медсестре. - Санитары делают уколы? – поинтересовался я. - Нет, это уже работа медсестры или медбрата… …Когда он уходил, я негромко сказал ему: - Спасибо, папа. Он обернулся и как-то по-особенному посмотрел на меня. - Ты знаешь? - Да, папа Юра сказал. А ещё он сказал, мне переливали твою кровь. - Мы с тобой одной крови, - ты и я, - с интонацией удава Каа сказал папа Платон, и подмигнул мне, - таков закон джунглей. - Я тебя люблю, папа. - Я тоже тебя люблю, сынок… …Прошло время, меня выписали из больницы. Поначалу мне было сложно ходить, потом становилось лучше. Но только к Новому году я почувствовал себя более-менее нормально… … - Лиза, - шепнул я сестрёнке под Новый год, - ты дядю Платона тоже папой называй. Он нам не дядя, а родной папа. - Как это? Я, как сумел, передал сестрёнке то, что рассказал папа Юра. Я думал, она удивится. Но она реагировала не так. - Я всегда знала, - вдруг произнесла сестра. – Чувствовала. Ещё когда мы не ходили в школу, и я говорила – дяпа. У дяди… То есть у папы Платона очень тёплые и ласковые руки. И мне всегда с ним хорошо и спокойно. Я давно знала…