Элька: Антарктическая беда

      На следующий день, уже под луной полярной ночи, на Южном полюсе, около края Тоннеля Дружбы стояла в раздумьях маленькая пингвиночка. Своим друзьям она, разумеется, всё раструбила, но встретила поддержку только от одного из них, и то от тюленёнка! Приведя того на место, тот старательно обследовал местность и стенки дыры. Если бы они были поблизости на несколько часов раньше они бы увидели следы от колёс и гусениц вездехода, которые теперь скрылись снегом. Завершив первичный осмотр, а заодно припомнив кое-что из «не научного» как тюленёнок выразился, не осталось сомнений что это был именно Тоннель дружбы! Тот самый, истории о котором на Южном полюсе, а заодно и в отличии от Северного, передавались из поколения в поколение. Тем не менее тюленёнку пришлось прервать свои заключения, так как заметил, что пингвинёнок робко, но всё-таки движется в сторону тоннеля, что не мало его удивило. — Да ты что?! Хочешь туда прыгнуть?! — догнав, обратился к пингвиночке он. — Да… Нет… Я не знаю… А с другой стороны должна… Хотя бы попробовать. Мартик, обещай мне, что не будешь потом надо мной смеяться.       «Если она что-то решила, переубедить её не представляется возможным» — с грустью подумал тюленёнок с именем Мартик. А с другой стороны Его следа поблизости даже близко не наблюдалось, что давало определённую надежду.       Не сумев отговорить девочку-пингвинёнка уйти, тюленёнок, пожелал своей подруге удачи в чём-бы она не предприняла и отправился ждать к проходу в скале. И вроде тюленёнок ушёл, а пингвиночка всё стояла и стояла, ждала непонятно чего. Никак не могла решиться: прыгать или не прыгать? — В конце концов, это лучше, чем ничего не делать… — вслух решила она, затягивая потуже синий шарф, и сделала шаг вперёд…

* * *

      До вечера Элька дотерпел, ночь тоже продержался, но утром всё-таки не выдержал и позавтракав, побежал к заветному Тоннелю. — И зря мама боится, что я туда упаду, — оправдывался Элька на ходу. — Я только гляну один разочек издалека, и сразу назад. Что ж тут опасного?       На самом деле Эльку мало волновал сам Тоннель — ну дыра в снегу, дальше то что? Его сильно интересовали друзья. Дело в том, что друзей у Эльки не было. И не потому, что желания не хватало, наоборот, желания как раз-таки очень даже хватало, но вот дружить было не с кем. Одни они в этой глуши жили. Так уж вышло… Даже попытка пригласить Весточку к себе в гости, после того как девочка принесла письмо от папы, было продиктовано этим желанием.       Добежав до Тоннеля, Элька сначала действительно остановился на безопасном расстоянии. Но видно отсюда было плохо, и он, успокаивая себя словами про «ещё один маленький шажочек», подошёл к самому краю горки. Ночью навалило снега, и вход в Тоннель напоминал ехидно прищуренный глаз. — Всё! Дальше не пойду! — твёрдо сказал Элька. — Если только до того сугроба…       Короче говоря, через десять минут Элька лежал на краю Тоннеля и осторожно заглядывал внутрь. — Темно… Пусто и темно… — размышлял вслух Элька, прислушиваясь к гулкому эху. — Пусто, темно и холодно… Что-то не видно никого… Наверное, друзья, очень глубоко.       Он бы пролежал на краю Тоннеля и дольше в подобных размышлениях, но тут ему показалось, что застывший морозный воздух пришёл в движение. Как будто ветерок из Тоннеля подул. Потом к нему присоединился звук — непонятная смесь шуршания и свиста. Звук тоже шёл из Тоннеля и становился всё сильнее и сильнее. Эльке снова стало страшно, но уже по-настоящему. От этого, кстати, он не удержался и соскользнув лапой полетел бы на встречу неизведанному, если бы в последний момент не зацепился за край Тоннеля. — Там что-то есть… — мелко стуча зубами, пробормотал Элька. — И это что-то быстро приближается…       Элька понял, что пора сматываться, и без затруднений выбравшись из Тоннеля подтягиванием, поскорее пополз подальше от надвигающегося кошмара. Но было слишком поздно — Тоннель точно взорвался: целая гора снега фонтаном взлетела вверх, зависла на мгновение и рухнула прямо на перепуганного Эльку.       Оказавшись под снежной лавиной, Элька тотчас вступил с ней в героическую борьбу: он разбрасывал снег лапами, буравил головой, рвал когтями, иногда даже кусал. Всё бы ничего, но в процессе возникло стойкое ощущение что на него сверху, помимо снега, упал кто-то живой. Отряхиваясь, ему почти удалось выбраться, когда снег вдруг запищал: — Ой-ой-ой! Помогите!       Элька не раздумывая запустил лапу в снег и вытащил из-под него маленькую растрёпанную пингвиночку с торчащими вверх косичками и с повязанным на шее синим шарфом. — Ой-ой, не бейте меня, я — друг! — обречённо, но бодро протараторила незнакомка, не ожидавшая что её кто-то действительно вытащит. Даже оказавшись на свободе и кубарем скатившись по горке снега, она продолжала однообразно твердить. — Я ваш… я ваш друг! Я… есть… друг.       «И эта пигалица так меня напугала? — рассердился Элька. — А потом ещё и в снег закопала!»       И хотя было совершенно ясно, что неожиданная гостья прилетела вместе со снегом из Тоннеля, Элька нахмурился и спросил, не переставая отряхиваться: — Ты чего тут делаешь? А?! — Да вот, выбраться пытаюсь. — Пингвиночка обиженно поджала клювик. — А вы меня, между прочим, чуть когтями своими не поцарапали! — Нечего было на голову мне падать! И вообще…       Элька ещё мог бы много чего сказать, но, увидев, что пингвиночка всхлипнула и закрыла мордочку крылышками, сменил гнев на милость: — Ладно... Я просто сидел, никого не трогал и вдруг такое! — Пингвиночка ничего не ответила, но всхлипывать перестала. Элька продолжил. — А эта штука, из которой ты вылетела, называется Тоннель Дружбы. — Правда? Совсем как у нас! — Не у нас, как у вас, а у вас, как у нас! — строго поправил Элька. — Мы… мы про этот Тоннель уже давно всё знаем. — Хорошо-хорошо… — Гостья окончательно успокоилась. — Говорили мне, что из Тоннеля выходят друзья. Ой, значит вы тоже мой друг? — А то кто-же? Только, позвольте вам сообщить, что настоящие друзья должны из Тоннеля вылетать. И именно вылетать, а не выходить и не падать сверху, как снег на голову. — поправил Элька. — Это потому, что, пока летишь, сильно разгоняешься. Так сильно, аж в глазах рябит…       И пингвиночка поёжилась, заново переживая полёт. — А, тогда совсем другое дело. — нарушил неловкое молчание Элька. Он ведь как-никак мужчина, а значит, и разговор надо поддерживать ему. Это ещё папа говорил! Похлопав обретённую подругу по плечу, Элька вопросил — Тебя как звать? — Ой, извините! Я так растерялась, так растерялась… Меня Таша зовут. — А я Элька! А Таша — здорово красивое имя. — Элька решил что-то приятное добавить, как папа учил, но вместо этого с непривычки ляпнул какую-то несуразицу.       Тем не менее, она не помешала завязавшейся беседе. По ходу Элька и Таша потихоньку выбрались из снежной лавины, поднялись на возвышенность и, дружно обернувшись, посмотрели вниз. Снега вокруг Тоннеля стало ещё больше, но вход вполне просматривался. — Айда кататься с горки. — заявил Элька, когда они ещё поднимались наверх. — Сколько у вас тут снега… — грустно сказала Таша, осматриваясь с высоты. — Можно подумать, у тебя дома меньше! Я в учебнике географии читал, что запасы снега и льда Антарктиды значительно превышают арктические. — Раньше так, возможно, и было, но теперь всё изменилось! — На глазах Таши навернулись слёзы. — Элька, игры, конечно, хорошо, но не могу я здесь долго рассиживаться с этими горками! Я сюда прилетела за помощью. — За… За какой помощью? — растерялся от такой перемены Элька. — Пришли злые люди, много злых людей пришли в Антарктиду и приручили всех наших родителей. — говоря всё это, Таша взяла затерявшуюся со вчерашнего дня лыжную палку и принялась её остриём рисовать на снегу. Как говорится: «палка, палка, огуречик вот и вышел человечек». Зато пингвины получались лучше, так как в их изображениях преобладали треугольники. — Что родителей? — переспросил Элька, услышав новое для себя слово. — При-ру-чи-ли — по слогам повторила Таша, после чего продолжила свои рассказ и рисование — Они там ходят строем и за какой-то Макси-джус отдают злым людям снег! А сами хоть и ходят, а вроде как спящие… — Про родителей я не знаю… — нерешительно ответил Элька. Затем начал как-то более увереннее, даже задорно. — Но вот насчёт снега… Ха-ха! Так это же, снег?! Но его же много! Пусть берут! Вам что, снега жалко?! Чего-чего, а снега всем хватит! — Ничего смешного, — протянула Таша, ухватив Эльку за шарф. — Это раньше было много! Мы тоже так раньше думали. А сейчас у нас там, на том полюсе, образовался Край света. — Край света? А что это? — Ничего. Огромный провал, а в нём страшная чёрная пустота… И там нет ни снега, ни вообще ничего нет… Только звёзды.       Закончив объяснять, Таша всхлипывая воткнула лыжную палку обратно в снег. — Ого, понятно… — только и смог выдавить из себя Элька.