Тихая, безмолвная, незаметная человечность

"Голова болит..."   О боже , у него болела голова, как будто змей-Саннин ради развлечения сто раз ее разорвал и зашил обратно.  И ноги тоже болели…   Эти проницательные размышления были одними из первых мыслей, возникших на поверхности пустого разума Гаары, когда он пришел в сознание на холодной, твердой лесной подстилке. Сосуду демона потребовалось несколько минут, чтобы очистить голову от бесполезных самооценочных мыслей, на которых он зациклился в ступоре. Ему нужно оценить, где он находится и как он сюда попал.  Гааре не потребовалось много времени, чтобы вспомнить свою вечернюю пробежку по лесу, за которой последовало тревожное ощущение. Которое, к слову, он испытал незадолго до того, как довольно неожиданно потерять сознание.  Гаара оглядел густо заросшую растительностью местность, в которой он сейчас стоял, но то, что он увидел, не совсем совпадало с его воспоминаниями об этом месте, когда он прибыл туда всего час назад. Он понял это судя по темноте. неба и положению яркой полной луны. Место не так сильно отличалась от прежнего; на самом деле, местность выглядела совершенно знакомо, просто… неправильно.  Все еще сонный подросток потратил еще несколько мгновений на то, чтобы обдумать то, что он увидел, а затем у него щелкнуло, как взвод помпового ружья; и последующее осознание было столь же приятным, как и то, что можно было ожидать, услышав характерный взвод упомянутого пистолета. Окружение, в котором он оказался, действительно было на вид совершенно таким же; точно так же, как было прежде, в месте, где он заснул ранее тем вечером. Но теперь, когда он присмотрелся внимательней, очень внимательно, он увидел, что деревья были по крайней мере вдвое больше, чем были. Каким бы проницательным ни был Гаара во время большинства своих подвигов, ему потребовалось больше времени, чтобы понять, что дело не в том, что лес вырос из-за какого-то гендзюцу или использования родословной Мокутонов, которые существуют только в его мире и последние, насколько он знал, вымерли;  Нет, дело в том, что деревья и кусты вокруг него не стали больше, а скорее он уменьшился примерно до половины своего первоначального размера. "О, круто…"   Гаара никогда не был высоким ребенком, и даже в подростковом возрасте он сохранил свой миниатюрный рост, что, как часто утверждала его сестра, было результатом его недостатка сна. Канкуро же дразнил Джинчурики по поводу его размера; конечно, его старший брат не был настолько глуп или склонен к суициду, чтобы делать какие-либо пренебрежительные замечания в адрес Гаары ему в лицо, поскольку у рыжего все еще, время от времени возникали проблемы с контролем гнева и он вполне мог бы убить кукловода.   Однако теперь, когда Гаара был фактически вполовину, еслм не меньше, своего прежнего роста, это дало ему совершенно новую оценку своего ранее относительно короткого тела по сравнению с этим новым миниатюрным.   Теперь ему оставалось разгадать только одну неотложную загадку: «Что, движется у меня за головой?»   Обернувшись, Гаара не увидел ничего, кроме отвратительно, раздражающих высоких кустов, которые он и ожидал найти;  но затем оно снова появилось сзади его головы: неизвестное существо, покрытое мехом, мягко коснулось его затылка, приглаживая волосы на затылке.  Повернувшись снова и снова, не привело к появлению ничего, кроме головокружения мини-Гаары, и никаких признаков того, что какое-то глупое животное подшучивало над ним. Решив прервать эту досадную игру, Гаара зарылся рукой в ​​свою теперь уже слишком большую одежду, которая была настолько мешковатой, что он с трудом пробирался сквозь складки, прежде чем достать пригоршню песка. даже не глядя на него. Он использовал свой обычный контроль над песком и ждал, пока он активируется в его поле зрения, чтобы он мог убрать (читай: атаковать) мелкую неприятность на его голове, которая беспокоила его в это и без того трудное время;    Гааре потребовалось не больше секунды, чтобы понять, что песок, которому он приказал, так и не поднялся, как было приказано, и даже не пошевелился, за исключением небольших его количеств, стекающих между его пальцами и падающих на лесную подстилку. Когда Гаара посмотрел вниз, чтобы диагностировать причину проблемы, его поразили два открытия: первое из которых было нежелательным открытием, наполнившим его страхом, а второе было чувство унижения самого себя из-за того, что он не заметил первого раньше. . Когда шиноби посмотрел на свои руки, он с ужасным ужасом осознал, что касается его затылка; то же самое, что ответно дернулось, когда он сосредоточился на его движениях. Это стало слишком ясно, когда он посмотрел на пушистые лапы с цифровыми подушечками там, где должны были быть его руки. Он перевернул их, чтобы посмотреть на другую сторону песочного меха, покрывавшего придатки, очевидно принадлежавшие ему. Скорее от отчаяния, чем от логики, он поднес лапы к своей пушистой груди и попытался рассеять ужасное гендзюцу, которое кто-то применил к нему, только чтобы обнаружить, что он не был ни в каком гендзюцу и даже не спал. Как известный всем принцип ущипыванием самого себя доказало все сложность, задача была еще более сложной из-за небольшого размера и почти закругленной формы пальцев, которые он использовал. Столь же пушистый, если не более пушистый, хвост, который терся о его затылок, появился в поле зрения, когда он отточил ощущения хвоста.  Это было то, чего он боялся; он превратился в мини-пушистого Шукаку.  Огромный хвост енота, такого же песочного цвета, с характерными голубыми завитками по всему телу, почти доказывал, что он был таким же, как и проклятый демон внутри него. Как ни странно, в данный момент он не мог слышать разглагольствования и бреда демона. У него были проблемы посерьёзнее, чем необычное молчание его обычно неугомонного арендатора, а именно его размер и потеря контроля над песком, что приравнивалось к беззащитности шиноби, который когда-то хвастался, что у него лучшая защита. Всегда прагматичный, до такой степени, что он мог легко адаптироваться к новому миру в считанные секунды, Гаара не зацикливался на том, что, как он отчаянно надеялся, было временным изменением, поскольку теперь ему нужно было сосредоточиться на том, как он, маленький и пушистый тануки- человек, не имеющий контроля над чакрой или особых способностей, собирался пережить всю ночь в печально известном опасном и метко названном Запретном лесу. Оказалось, что он не был полноценным тануки; к счастью, когда он рассмотрел некоторые части тела тануки, из-за которых бежать было бы немного сложнее. Кроме того, он поблагодарил всех богов за то, что ему не пришлось справляться без противостоящих больших пальцев во время этого тяжелого испытания, какими бы маленькими они ни были. Если не считать роста, лап с короткими пальцами и хвоста, который сам по себе был на фут болше его самого, у Гаары было довольно гуманоидное тело с дополнительным бонусом в виде удивительно теплого меха песочного цвета с синими отметинами и его хвост, хотя он казался более редким, когда он осматривал свое новое тело.   И люди еще говорили, что Гаара был пессимистом;  по крайней мере, ему было тепло… Гаара положил песок в карман, готовый к утру, когда он трансформируется обратно, если ему вообще повезет. После того, как его спасательный круг был надежно закреплен, он полностью сбросил всю свою большую одежду, поскольку она только мешала ему двигаться и идентифицировала его как уязвимого ученика Хогвартса, которым он сейчас был; кроме того, он был покрыт мехом, чтобы согреться, поэтому не видел вреда в том, чтобы оставить на время сложенную одежду в выдолбленном основании ближайшего дерева. Благодаря нескольким царапинам вокруг указанного дерева, а также окружающих деревьев, которые помогли ему вернуться к своей одежде, когда должно было взойти солнце, благодаря его недавно обнаруженным и благоприятно острым когтям, Гааре не пришлось беспокоиться о том, что его одежда потеряется, когда придет время.   Одной особенностью, которая показалась Гааре еще более раздражающей, чем его дальнейшее снижение продуктивности, были его недавно обнаруженные пальцеобразные ноги, которые заставляли его чувствовать, будто он постоянно ходит на цыпочках. Ему было трудно сделать больше нескольких шагов на задних лапах, не раскачиваясь и не падая. Его концентрация и равновесие хоть немного, да нарушались. Как и у "собаки", в которую он превратился, у новых задних ног Гаары теперь были более короткие бедра и икры, а также более длинные ступни, а это означает, что теперь ему приходилось выполнять своего рода шарканье, чтобы идти вперед, а не на самом деле шагать. Когда Гаара сбросил одежду, он решил выяснить, как правильно ходить на своих неудобных коротких пальцеобразных ногах. Последнее изменение, которое он заметил, заключалось в том, что он мог издавать какие-то неразборчивые звуки из своего ранее сильно поврежденного горла. Казалось, что эта форма полностью регенерировала его голосовые связки, но, к сожалению, также оказалось, что он не мог произносить никакие связные человеческие слова, не напоминая собаку, выполняющую трюк. Поскольку этот голосовой ящик не был создан для того, чтобы говорить, а просто рычать, скулить и творить. любое количество других животных звуков. Тем не менее, было приятно снова заставить себя быть услышанным, даже если это была ерунда, бессвязные гортанные звуки и время от времени сердитый рык разочарования, когда он падал снова и снова. Ходить стало легче, когда он после нескольких попыток привык ; с другой стороны, бежать было трудно, если вообще возможно, неся с собой значительную тяжесть хвоста. Вес не имел никакого смысла для Гаары, так как, когда он сжал мягкую конечность, он обнаружил, что она почти вся состоит из меха, только тонкий хвост из плоти и костей в центре придатка, который, включая пух, на кончике был шире его туловища. Независимо от того, насколько мягкой была вещь, когда Гаара прижимал ее к груди обеими руками, что бы она не раскачивалась взад и вперед позади него и не ударялась о куст или деревце. В последний раз,вещь которую задел хвост, была отброшена назад, как если бы ее ударили большой силой. В некоторой степени утешало только то, что у него, по крайней мере, было с собой какое-то оружие, даже если это была большая пушистая летучая мышь, прикрепленная к его спине.  Тем не менее, ему не нравились его шансы в бою с этими крошечными когтями, какими бы острыми они ни были, поэтому дубинка в виде хвоста была его успокоением.   ОХОХХОХОХОХОХОХОХХО   Рубеус Хагрид был заботливым человеком, который искренне старался содержать всех животных под своим присмотром в максимально безопасном состоянии, какое только мог, иногда ценой собственного здоровья. Сегодня было полнолуние, а это означало, что новый учитель Хогвартса, кроме него, заболел самым худшим и опасным образом, который только можно себе представить. Учитывая угрозу того, что свирепый волк будет бегать по лесу каждый месяц, Хагрид был не уверен, что монстр будет держаться подальше от всех его драгоценных созданий. Таких как эти, которых он уводил в данный момент. Хагрид не хотел рисковать их безопасностью. Опытный смотритель не возражал против клейма, нанесенного фестралам, и не позволял этому удерживать себя от выполнения своего долга перед ними. Он находился далеко от того места, где слышал волчьи крики, и теперь чувствовал, что может позволить так называемым созданиям смерти свободно бродить остаток ночи, не натыкаясь на каких-либо оборотней. Бросив мертвых фазанов, которых он использовал, чтобы манить за собой необыкновенно упрямых крылатых лошадей, Хагрид краем глаза увидел странного зверька. Он выглядел маленьким, однако встань зверек на передние лапы его массивный хвост вероятно, легко достиг бы основания бороды лесника. Хагрид уже был очарован этим. Фестралы не возражали против своего нового места нахождения, когда они поскакали вместе, сражаясь за подношения в виде мертвых птиц и нескольких мертвых хорьков, которых Хагрид планировал отдать своим гиппогрифам за их хорошее поведение на уроках. У Хагрида не было проблем в поимке больше еды для них, поэтому он не заметил в этом вреда. Тем временем, однако, он собирался охотиться за чем-то большим и бесконечно более интересным, чем хорьки, и, похоже, боялся его даже больше, чем их. Не то чтобы он хотел поймать или убить маленькое пушистое животное, кем бы оно ни было; он просто хотел взглянуть на млекопитающее песочного цвета. Было невероятно странно видеть новое существо в лесу, в котором он патрулировал десятилетиями, но еще более странно было то, что существо бегало на двух задних ногах и выглядело почти гуманоидом в своих панических движениях в сторону от него. Проффесор наблюдал, как существо неуклюже спотыкается или падает после каждых нескольких шагов.   Хагрид подходил так осторожно, как мог полугигант, за странным животным, которое привлекло его внимание. Время от времени он видел его, прежде чем пушистик исчезал время от времени за деревом или корнями. Хагрид преследовал бедняжку больше часа, ни разу не приблизившись ближе чем на тридцать футов. В конце концов он подумал, что может поймать испуганную маленькую тварь, когда она выбежет на поляну, что было облегчением для уставшего человека, но, как назло, на этой самой поляне стояло все стадо фестралов, которое он выпустил ранее. Странное песочное существо, казалось, заколебалось при виде фестралов, заметил Хагрид, прежде чем, очевидно, побежало прямо к ним. Хагрид боялся, что крошечный и беззащитный кусочек меха станет послеобеденной закуской для истощенных плотоядных конных монстров. Чего этот придурок не ожидал, так это того, что фестралы столпятся вокруг этой штуки и закроют ее от его поля зрения. Хагрид пытался прорваться сквозь них или заставить их разойтись, на случай, если они действительно съедят находившееся там беззащитное животное, но каждый раз, когда ему удавалось сдвинуть одного фестрала, его место занимал другой, и перемещенный снова присоединялся к стаду дальше. Хагриду не хотелось уходить, но фестралы были не послушными, только когда злились, а он не мог рисковать этим просто для того, чтобы удовлетворить праздное любопытство. К тому же, был хороший шанс что, что бы это ни было, оно придет следующей ночью, если зверек конечно продержится так долго в кучке фестралов, Так что леснику остаётся уййти и надеяться, что оно останется живым.   ОХОХОХХОХОХОХОХОХОХОХОХОХОХ   Полночная пробежка Гаары была далеко не такой расслабленной, как у Хагрида: мальчику-тануки пришлось бежать на максимальной скорости, когда он увидел, что за ним гонится профессор по уходу за магическими существами. Его миниатюрная форма имела главный недостаток в виде более коротких ног, то есть он был далек от своей максимальной скорости в человеческой форме, выносливость пушистого Гаары вполне адекватно компенсировала этот недостаток, поскольку даже через час он все еще не отключался. Еще одна проблема Гаары в его пушистой форме заключалась в том, что его хвост болтался, а это означало, что каждые несколько метров он падал или спотыкался. Любую надежду на быстрое развитие способности бегать, несмотря на эти недостатки, разрушили ненавистные ноги, с помощью которых он пытался бежать. Аномальные суставы и меньшая площадь поверхности, на которую можно было распределить свой вес, полностью противоречили его опыту и физической памяти о ходьбе и беге, поэтому он проводил на земле почти столько же времени, сколько и бегал по ней. Для ниндзя его калибра было совершенно неловко терпеть такое унижение.  Гаара пригнулся и нырнул так быстро, как его научили навыки скрытности и уклонения, чтобы избежать встречи с учителем и явно неловких вопросов, которые возникнут в результате его поимки. Он подумал, что ему не повезло, когда наткнулся на поляну посреди леса, полную лошадей-скелетов, которые, как он видел, несколько недель назад тянули тележки, которые везли студентов с вокзала в замок. Он остановился, снова упав по инерции, пытаясь вспомнить, слышал ли он, чтобы зверей называли ли их как « крылатые лошади, питающихся тануки ».  Решив, что риск на самом деле стоит того, чтобы сохранить тайну его превращения в безопасности и чтобы не стало общеизвестным о том что он ослабляется раз в месяц..., Гаара снова направился к фестралам, планируя прорваться сквозь них и продолжать бежать. Однако, к его удивлению, его приветствовали в стаде, которое расступилось, давая ему доступ, и закрылось вокруг него, создав защитный барьер из, по-видимому, крылатых лошадей не питающихся тануки; они даже старались не наступать на него или на его чувствительный хвост. Рыжий обнаружил, насколько чувствителен его хвост, когда попытался бежать с ним на руках и немного порезал его когтями.  Он скорее упадет, пока эта штука раскачивается позади него, чем порежет ее снова.   Мальчик-тануки ждал, затаив дыхание, пока Хагрид пытался прорваться в стадо фестралов. Гаара выдохнул когда полувеликан ушел. Он никогда и ни за что бы не признался что очень ждал, когда колоссальный человек сдастся и ушйдет, уныло опустив широкие плечи. Гааре не нравилось разочаровывать явно Хагрида, но теперь его секрет был чем-то, что он должен был защитить любой ценой, если хотел сохранить как свою безопасность, так и, что, возможно, что более важно, свое достоинство. Он был Сабаку-но Гаара, он не был маленьким и пушистым!!!!   Когда магические звери остались одни на поляне, трансформированные и нет, Гаара почувствовал, что сейчас достаточно безопасно оставить своих телохранителей и продолжить путь. У него была вся ночь, чтобы осмотреться, и ему не нравилось, как более мелкие, слишком дружелюбные фестралы уткнулись носом в его пушистый хвост; это было по меньшей мере тревожно. Оставив необычайно ласковых животных, Гаара выбрался из леса с лошадиными ногами обратно в настоящий лес, чтобы исследовать его и выяснить, во что именно его превратили.   Когда он нашел тихое место, где он был бы в безопасности на несколько мгновений, уютную маленькую нишу под деревом, Гаара неловко сел и попытался проникнуть в свой разум, чтобы допросить монстра, который, несомненно, был виноват в его проклятой новой форме.  Маленький пушистый серийный убийца еще больше разозлился, когда не мог, как обычно, прийти в себя. Если утром ему придется вернуться в свой человеческий облик, он проведет долгое время в уме, разговаривая со своим задержанным, но до тех пор он просто попытается остаться в живых Гаара решил, что самосохранение без песка гораздо проще, учитывая способность бегать, поэтому он вложил всю свою энергию в развитие этого сложного, но жизненно важного навыка. Он провел целый час, наполненный болью, тщетно пытаясь бежать на задних лапах, как всегда, будучи человеком, но это неизбежно заканчивалось тем, что он падал плашмя на лицо или на спину, когда пытался вытянуть… свой хвост полностью назад. Независимо от того, что он пытался и как располагал свой свинцовый хвост, он просто не мог бежать. Он мог прекрасно ходить, хотя и немного шатался из-за новых ног, оканчивающихся лапами, которые все еще были ему очень чужды. Честно говоря, некоторое время назад у Гаары была идея, как он мог бы двигаться быстрее, но, несмотря на отчаянные обстоятельства, в которых он оказался, он не мог заставить себя попробовать это.   Когда Гаара, задыхаясь и высунув язык, как какая-то бездомная собака, лежал на влажной полуночной земле, он, наконец, поддался своим инстинктам и перевернулся на живот. Упираясь в землю руками/лапами, Гаара подставил под себя ноги, пока не оказался на четвереньках. Это было странное ощущение теперь, когда его ноги и руки были одинаковой длины, тем более, что эта поза была бесконечно более удобной, чем его прошлая , которую он пытался сохранить в этой чужой форме. Сделав экспериментальные несколько шагов вперед, этот животный шаг действительно оказался гораздо легче человеческого. Глубоко вздохнув и низко присев, Гаара отправился в свой первый успешный забег в этой звериной форме. Это, конечно, воодушевляло, если не сказать больше; Гаара мчался гораздо быстрее, чем он мог надеяться бежать в своей человеческой форме, хотя он не собирался быть благодарным за такой неприятный поворот событий. Закончив свой, по общему признанию, быстрый бег, Гаара остановился возле небольшого озера посреди леса. Он не собирался пить из него, его гордость и так достаточно пострадала за одну ночь, но спокойная и отражающая поверхность воды послужит еще одной полезной цели. Вглядевшись в зеркальное озеро, Гаара наконец смог увидеть, насколько плохой была его трансформация. Это было плохо.   Это было очень плохо. У него все еще были красная шерсть на макушке и спине , Берюзовые, словно слепые как были прежде глаза, что было своего рода утешением, поскольку он ненадолго опасался, что у него будут характерные демонические радужки Шукаку. На лбу, на месте шрама красовалась красная шерсть в форме кандзи любовь, его напоминание. Как хорошо что шерсть была достаточно длиной, что бы различить его. Единственной чертой лица, в которой он узнал самого себя помимо глаз, были постоянные темные круги вокруг глаз, хотя они стали гораздо более выраженными, чем раньше, а это о чем-то говорило. Шрам теперь, когда он присмотрелся, медленно приближаясь к кромке воды, выглядела размытой и блеклой чем остальные рыжие волосы, как и потемнение черных кругов вокруг его глаз, когда он это увидел, в отличие от того, когда раньше это были простые пигментации кожи. или модификации теперь они были окраской его меха.   Взгляд Гаары был обращен туда, откуда исчезли его человеческие уши, только для того, чтобы их заменили большие тануки, очень похожие на уши Шукаку, включая синие кончики. Он был раздражен, обнаружив, что они, как и его хвост, дергались и реагировали на его настроение, о чем свидетельствует их текущее положение, направленное вниз, демонстрируя его предсказуемо негативные чувства. Хуже всего было то, что они были намного больше миниатюрных ушей Шукаку и опускались почти до сгорбленных плеч Гаары.   Все его тело было покрыто мягким, тонким мехом песочного цвета, включая лицо, которое теперь выглядело скорее звериным, чем человеческим, даже имело морду, а не обычный нос, а на конце этой морды сидел маленький розовый ринарий. Синие отметины, присутствующие на всем его теле, очень похожие на те, что были на теле Шукаку, также, казалось, были расположены так, что были сосредоточены на животе Гаары, который, как он был рад видеть, не имел такого преувеличенно округлого пуза, как у его арендатора тела;  вместо этого отметины закружились вокруг печати на его животе. Печать, как и его шрам, а также признаки его бессонницы и одержимости, теперь имела цвет его меха и поэтому не исчезла, когда он перестал направлять чакру, хотя он не мог использовать любую чакру в этой форме. Единственное, что осталось рассмотреть, это его гигантский хвост, на который раньше ему приходилось оглядываться назад, и только теперь он мог по-настоящему оценить его огромные размеры и обхват рядом со своим смехотворно крошечным телом. Теперь, удовлетворенный тем, что он знает, по крайней мере, с чем имеет дело, Гаара отошел от своего временного зеркала, чтобы усовершенствовать бег, которым он должен был уже овладеть в младенчестве, а также увидеть степень огромной силы своего хвоста, когда он использовал его в качестве всемогущий клуб.   Обучение бегу заняло не так много времени, как он опасался, поскольку он бежал на всех четырех лапах в основном инстинктивно, но покачивание хвостом, казалось, было труднее, так как он не раз терял равновесие под тяжестью бега. он был перемещен слишком быстро или слишком далеко от его центра тяжести. Что он был рад видеть, так это то, что хвост действительно смог оставить значительную вмятину в коре дерева, о которое он ударился. Гаара почти не сомневался, что, если бы ему пришлось, он мог бы легко накрутить кого-нибудь этим полезным придатком, что было приятной мыслью, несмотря на то, что его предыдущие способности в немалой степени затмевали это.   Благодаря этому увлекательному опыту обучения Гаара, к сожалению, пренебрег своими чувствительными нечеткими ушами, теперь оживился от волнения, сосредоточился на своем окружении и поэтому пропустил зловещий хрипящий звук, приближающийся к нему с пугающей скоростью. Только когда температура резко упала, а его мех в предупредительно вздыбился, Гаара, наконец, заметил дементора, который теперь спускался с навеса и сосредоточился на Гааре. Маленькое пушистое существо мгновенно взвесило свои крайне ограниченные возможности: сражаться или бежать. Учитывая, что его боевые возможности в настоящее время ограничивались острыми, но крошечными когтями и огромным хвостом, которые были совершенно бесполезны против дементора, который, как он видел в прошлом, восстанавливался даже после самых жестоких травм тупым предметом и умирал только тогда, когда был пронзён головой, что было невыполнимой задачей для его ужасно коротких когтей. Пока его варианты, какими бы ограниченными они ни были, проносились в его голове, Гаара наблюдал, как кошмарный монстр обрушился на него. Омерзительная сущность набросилась на дрожащего Гаару, хотя он до самого конца отрицал эту оценку, со всей грацией, которую можно было бы ожидать от Мрачного Жнеца, воссоединившегося со старым знакомым. К тому времени, когда он ясно оценил ситуацию, когда он смог побороть страх, который был так чужд ему, поскольку всю жизнь его окружала сплошная каменная стена защиты, Гаара понял, что у него не осталось выбора. ; он не мог сражаться из-за нехватки сил и оружия, и он не мог бежать, потому что мерзость перед ним явно была намного быстрее и сильнее его в данный момент. Гаара мог вспомнить только один раз в своей жизни, когда он был совершенно беззащитен и беспомощен, когда он проиграл мальчику, на экзамене на Чунина. Хотя технически бой завершился вничью, и ни одна из сторон официально не проиграла, Гаара считал, что проиграл тогда, и теперь он проиграет снова, и по той же причине. ему не на кого было положиться; На этот раз у него не было брата и сестры, которые могли бы броситься и защитить его в момент уязвимости. Он снова остался один в мире, он не сможет здесь доверять кому-то. Как представитель из тех, кто не сдается без борьбы, Гаара встал на задние ноги и приготовился к своей собственной миниатюрной битве, готовый сражаться до горького конца. Дементор сделал последний промах в сторону рычащего мини-биджу, прежде чем тот резко развернулся и начал двигаться обратно к верхушкам деревьев, по-видимому, не интересуясь разъяренным маленьким животным.   Пока Гаара смотрел, как то, что он был уверен, наконец-то убьет его Улетело обратно в почерневшее небо. Рыжий упал на хвост, превратившийся в удобное сиденье в виде погремушки, в какой-то момент охваченный шоком. Он не мог поверить, что пережил еще один опыт, близкий к смерти. Судя по тому, как дементоры тянулись к нему в прошлом, он предполагал, что их привлекала чакра, которую он хранил внутри себя, но, очевидно, он ошибался; Либо он ошибался, либо дементоры не могли чувствовать души животных. Кто будет нанимать тюремных охранников, которые не чуют животных? Гаара провел остаток ночи, бродя по лесу, избегая любых звуков, которые он слышал, из страха перед более умными дементорами, которые могли закончить работу последнего, который почти напугал его до смерти. К концу ночи Гаара с радостью отметил, что снова научился бегать; опять же, он не собирался кричать о своем мастерстве бега на четвереньках, но все равно втайне был доволен, даже позволив легкой ухмылке появиться на его собачьем лице, ненадолго обнажив ряды крошечных, острых, как бритва, зубов, прежде чем снова исчезнуть.   Когда чернота ночи начала превращаться в темно-синюю, Гаара отправился обратно туда, где он оставил свою одежду в начале своего последнего «приключения». И снова его мысли вернулись к тому, действительно ли он снова превратится в человека через час или около того, когда солнце выйдет из-за горизонта, иначе его ждут гораздо более трудные времена впереди, такие как объяснения, которые ему придется дать, и попытаться повернуть назад своими силами или с помощью другого. Прежде чем он смог больше забеспокоиться о своей форме, у Гаары возникла более насущная проблема, которую он недооценил ранее, и именно так трудно было проследить его шаги обратно туда, где он оставил свою одежду, особенно когда он сбежал в панике от профессора. В связи с этим ему придется быть осторожным с Хагридом в течение следующих нескольких дней, чтобы его случайно не узнали из-за сходства между его истинной формой и этой.    Гааре потребовалось гораздо больше времени, чем ожидал, чтобы найти свою брошенную одежду, которая была очень холодной и влажной после долгой ночи в норе дерева. Тем не менее, он, затаив дыхание, ждал, пока солнце наконец покажет свое лицо и позволит ему снова превратиться в человека. Когда в поле зрения появился ослепительный белый свет ближайшей звезды, Гаара почувствовал более чем приятное и очень знакомое чувство перемены, как в начале ночи. На этот раз он не стал бороться с этим ощущением, которое распространялось по его маленькому телу. В отличие от предыдущего раза , оружие геноцида не отключилось во время трансформации, поэтому ему пришлось испытать странное и неприятное ощущение, когда его тело физически трансформировалось в другую форму. Когда мех снова вполз в его кожу, а хвост втянулся в позвоночник, Гаара почувствовал, как его кости скрипели, когда они тоже снова стали человеческими, возвращаясь к своему обычному размеру и форме. Этот опыт не был безболезненным, не быстрым и не веселым, но как только все закончилось, Гааре стало лучше, насколько он был обеспокоен.   Вновь сформированное тело медленно поднялось с земли, вздохнуло с облегчением, увидев, что его тело снова приняло правильную форму, и так быстро, как только было возможно, побрело к своей ожидающей одежде. Он с нетерпением надел влажную одежду, насытившись морозным утренним воздухом, соприкоснувшимся с его кожей. Борясь с дрожью, пока он одевался, он еще раз осмотрелся, чтобы убедиться, что его трансформация не имела долгосрочных последствий, которых, к счастью, он не обнаружил, кроме боли в горле. Экспериментальная попытка напевать показала, что, к моему разочарованию, его голос все еще был для него потерян. Теперь одетый и готовый совершить долгий (и, по-видимому, ненужный) путь обратно в замок, Гаара с легкостью, полученной за годы повторения, вытащил песок из кармана и применил свою долгожданную технику Третьего Глаза . Он поднял шар в воздух так высоко, что при активации он мог видеть вокруг себя десятки миль; он действительно был очень далеко от Хогвартса. Он сразу же начал бежать и прыгать по деревьем. Если ему повезет, он успеет вернуться в замок к обеду, поскольку он чувствовал себя невероятно утомленным от всех усилий за последние двенадцать часов. Ему не помешала бы хорошая еда. К счастью, похоже, он не разучился бегать по-человечески после ночи на четвереньках. Когда деревья стали немного гуще, Гаара прыгнул на одну из ветвей, а затем перепрыгнул с дерева на дерево, успевая гораздо лучше, чем на пути наружу. Летя по воздуху, периодически отскакивая от толстых веткок деревьев, Гаара задавался вопросом, почему в лесу так мало животных. Даже в обычных лесах его мира было больше дикой природы, чем в этом. К тому же «Запретный лес», назвали так из-за всех там опасных и темных существ; но в ту ночь он встретил только стадо слишком дружелюбных крылатых лошадей и гигантского смотрителя сада, и ни то, ни другое не казалось таким уж страшным мальчику, который сражался с жабой размером с Хогвартс и выжил. Где находились все смертоносные животные, о которых ему рассказывали, он не знал, но, тем не менее, это казалось немного вводящим в заблуждение.   Ответ на его вопрос был получен слишком скоро, когда деревья оказались слишком далеко друг от друга, чтобы можно было эффективно перепрыгнуть, и ему пришлось снова двигаться по земле. Продолжая бежать, лениво размышляя, как он собирается объяснить свое отсутствие по возвращении, Гаара почувствовал знакомое урчание. Это был не его желудок... ну,.. по большей части это был не его желудок.., почти трясущаяся земля напомнила ему о последнем разе, когда ему пришлось идти обратно через лес после того, как он упал с пернатого транспорта, но в тот раз ему слишком срочно понадобилась медицинская помощь, чтобы проверить это. На этот раз грохот доносился со стороны замка, то есть он все равно был на его пути, и он мог отбиться от большинства обычных животных, используя лишь небольшое количество песка, который он нес, так что в любом случае он не волновался. и пойти в обход, чтобы избежать этого, было бы не так интересно.   Гаара начал замедляться, когда грохот усилился; он заметил, что оглушительный шум колеблется медленно и равномерно. Гаара обычно не поддавался такому любопытству, будучи слишком разумным для таких предательских действий. Жизнь в мире, где с ним обращались как с ребенком, очевидно, ослабила его сопротивление своим незрелым импульсам. Когда он вошел в место, явно населенное крупным животным, если судить по уплотненной почве и сломанным веткам, Гаара начал понимать, что это за грохот, к которому он приближался. Он определенно слышал это раньше в своем собственном мире, хотя и гораздо тише, но не мог точно определить это.   Когда грохот был прерван громким и вульгарным фырканьем, Гаара вспомнил, как впервые услышал раздражающий шум. Раздражающий, потому что он впервые услышал его, когда ему было восемь лет, когда он жил в квартире Канкуро и Темари, и ему удалось заставить Шукаку получить час настоящего сна без демонической одержимости, в одну редкую ночь. Он спал не более получаса, когда его разбудил тот самый грохот, доносившийся из комнаты брата. Излишне говорить, что Гаара был недоволен, когда его разбудил громкий храп Канкуро. Той ночью юному кукловоду едва удалось спастись, поскольку Гаара всерьез пытался убить своих родственников за слишком громкий храп. Эта ночь научила Канкуро никогда больше не спать на спине. Теперь, когда Гаара знал, что приближается к храпящему гиганту, он стал немного более осторожным, зная, что что-то достаточно большое, чтобы храпеть так оглушительно громко, должно быть настоящим чудовищем. Тем не менее, он зашел так далеко, раньше он был более голоден и уже пропустил первые несколько часов в школе, так что он действительно не торопился туда и мог адекватно защитить себя. По сравнению со своим предыдущим состоянием, Гаара чувствовал себя абсолютно непобедимым.   Он продолжил путь в логово существа, и ему пришлось сделать двойной дубль - действие, которое он не любил выполнять, после того, как он увидел то, что, как он предполагал, было заброшенной гидромассажной ванной. Когда он посмотрел еще раз, внимательно присмотревшись к объекту, он увидел, что на самом деле это была гигантская миска с едой. Не нужно было быть выдающимся шиноби, чтобы понять, что то, к чему он шел, было действительно огромным. Чуть дальше он услышал шарканье, поэтому у него не было возможности прочитать имя существа на краю тарелки, пока он продвигался вперед.   Потом он увидел это  .   Он уже слышал об этом существе или лучше сказать, об этих существах, раньше о чем-то подобном в своем мире, конечно, как о мифе. Он посмотрел на три морды, с тремя шеями, соединенными в одно тело, и подумал что это, возможно, самая большая собака, которую он когда-либо видел. Огромный черный трехголовый стаффордширский бультерьер явно спал. Как ни странно, храпели только две головы, а та, что посередине, молча спала, и пузырь-сопля размером с голову Гаары надувался и сдувался в такт тяжелому дыханию собаки (собак?). Решив, что его любопытство достаточно удовлетворено, Гаара решил, что ему следует оставить спящих трехголовых собак (собаку?) лежать и поспешно отступить, прежде чем он не разбудит зверя(ей). Драка с такой большой собакой с таким количеством пастей может быть опасна для его здоровья. Не успел он сделать и пяти шагов назад, как услышал что тяжелое ритмичное дыхание сменилось в глубокий ворчащий звук. Обернувшись, Гаара увидел то, чего, как он надеялся, он не увидит;  Его справедливая награда за то, что он выслушивал своего бешенного биджу в своей голове. Теперь Шукаку призывал рыжего использовать его чакру, чтобы спасти их обоих. О, как приятно было снова услышать старые голоса в своей голове.   «Цербер» определенно проснулся и не выглядел слишком довольным невысоким сигналом тревоги, который все еще медленно удалялся. Разум Гаары быстро начал думать о том, как он мог победить адского пса с помощью небольшого количества песка, которое было у него на лице. Решив, что у него нет другого выбора, кроме как убить зверя, он превратил песок в острый как бритва шип длиной в фут и приготовил его для выстрела в ожидающее сердце собаки. Животное подняло все три головы вверх и принюхалось, прежде чем повернуться обратно к Гааре с решительным выражением на всех лицах. Мальчик-предполагаемая-закуска наблюдал, как существо медленно приближалось к нему, но все еще выстреливал песком. Зная, что в запесе есть только один выстрел, чтобы убить собаку, он не может позволить себе промахнуться.   Когда три гигантские головы опустились к неподвижное тело Гаары, они еще раз фыркнули, прежде чем открыть пасти. Они были наполнены огромными острыми зубами и воняли запахом разлагающегося мяса. Гаара, со своей стороны, оставался абсолютно неподвижным на случай, если собака устанет от него и ему не придется ее убивать. Рты, каждая из которых была достаточно большой, чтобы он мог с комфортом забраться внутрь, расположились вокруг него, показывая, что они действительно собираются атаковать. Окружающие рты приблизились к мальчику, и рыжий поднял руку, готовясь выстрелить пескосенбоном через горло центральной головы туда, где должно быть ее сердце. А потом они вытянули языки, тогда Гаара почувствовал, как его левая сторона внезапно нагрелась, чувствуя себя почти в огне от обжигающего тепла, прежде чем его правая сторона также последовала примеру левой. В глазах у него потемнело, но он все еще не стрелял. Когда тепло покинуло его, Гаара с отвращением почувствовал, насколько влажными остались три гигантских языка после радостного облизывания всего его тела. Медленно и неохотно опустив руку, Гаара увидел и понюхал задыхающуюся и взволнованную собаку перед собой, на лице которой не было злобного выражения, только собачья радость. Он подумывал о том, чтобы все же напасть на собаку из-за серьезного оскорбления его и без того ушибленного эго, поскольку огромные клочья собачьей слюны капали на землю, но не смог заставить себя сделать это, когда собаки откинулись на корточках и выжидающе посмотрели на него. абсолютно без злобы на лицах.   Гаара понятия не имел, почему животные этого мира были так очарованы им. Но он не был уверен, было это благословением или проклятием. Подросток продолжал свой путь, игнорируя болезненное нытье собак, снова оставшихся в одиночестве. В любом случае Гаара не был фанатичен от животных, поскольку в его собственном мире его презирало слишком много животных. Они пытались напасть на него, почувствовав злобную чакру, которую он держал в себе. Был случай в его детстве, когда он жаждал крови и наткнулся на мини заповедник... Тем не менее, у Гаары не было настоящей ненависти к животным, поэтому его обида на грустно выглядящую и дружелюбно действующую собаку не могла противостоять мягкому подталкивание его спины получалось каждые несколько шагов от носа правой головы. Обернувшись, Гаара взглянул на огромного щенка и дружески похлопал каждую собаку по носу в надежде, что после этого собака оставит его в покое, проявив некоторую доброту.   Очевидно нет. Даже когда он продолжил свой путь, шумные звуки собаки, пытавшейся незаметно следовать за ним, были, по меньшей мере, заметны, поэтому Гаара снова обернулся, с размеренным нежеланием, чтобы решить проблему . Он не мог привести гигантскую дворнягу в замок, даже если она была вела себя как домашнее животное, поэтому рыжий постарался придумать быстрое и гуманное решение своей проблемы, чтобы уйти и смыть с себя обильную грязь. Количество слюны, которым он был облеплен как можно быстрее. Вскоре ему в голову пришла идея, которая могла бы сработать. Стоя в полный рост, что поначалу было не так уж и впечатляюще, и включив Смертельный взгляд, он посмотрел в глаза центральной собаке и указал на пол самым резким и угрожающим образом, на который только мог. Головы собак с опущенными ушами немедленно склонили все три головы и сели обратно по молчаливой команде Гаары. Немой подросток был доволен этим результатом, поскольку это означало, что собака, по крайней мере, в какой-то степени обучена и будет реагировать на невербальные команды. Гаара, в еще одном и, казалось бы, все более частом порыве детского восторга и любопытства, попробовал еще несколько простых командных жестов, таких как «лежать» и «перевернуться», прежде чем понял, что потратил гораздо больше времени, чем должен был себе позволить. играть с возможно бездомной собакой. Приказав собаке оставаться, Гаара погладил каждого из Церберов по голове, каждый раз немного подпрыгивая от хорошего настроения, прежде чем быстро и очень тихо уйти. Он слышал жалобное скуление собак на протяжении следующей мили своего пути, прежде чем его прервал несколько громких лаев и тяжелых стуков, которые быстро затихли по мере того, как они оба удалялись друг от друга.   Продолжая бежать, решив не смываться в тот момент, когда он увидел, что края одного из прудов, мимо которых он проходил, слегка замерзли, сообщая ему, насколько холодной может быть вода, Гаара улыбнулся мысли, которая пришла ему в голову. Внезапно пришла. Обучать щенка-переростка сражаться за него, как призываемое животное. Однако, было уж очень просто представить, как оно бежит к врагу, а затем так же быстро бежит назад, поджав хвост. К тому моменту, как Гаара достиг опушки Запретного леса, собачья слюна, покрывавшая его буквально с головы до пят, уже почти высохла, благодаря сияющему солнцу и ледяному осеннему ветру, против которого он бежал последние полчаса. Гаара был приятно удивлен, когда на обратном пути его не атаковали дементоры. Немой рыжеволосый начинал серьезно сомневаться в безопасности волшебного мира, раз тюремные охранники не чуют животных и не выходят наружу, когда светит солнце.  Но он, вероятно, просто слишком много думал.   Еще одним тревожным моментом было то, что он фактически пробирался обратно в Хогвартс посреди дня, и до сих пор никто его не видел, не подвергал сомнению его мотивы и даже не заметил его возвращения. Если бы он был мошенником, сбежавшим массовым убийцей, как некоторые люди, которых он мог бы упомянуть, Гаара мог бы уже пробраться в школу, убить Гарри Поттера и полдюжины других людей и снова сбежать, и все это в течение десяти минут. У него почти возникло искушение доказать свою точку зрения, но он больше ни за что не убьет мирных, даже если они, а в основном этот Гарри Поттер, раздражал.   Казалось, что проскользнуть в Хогвартс, минуя все предполагаемые обереги и защиту, было очень легко, а вот пройти мимо толпы учеников и случайных учителей оказалось не сложней. Они были на каждом шагу.   Гаара никогда не специализировался на скрытности, это была скорее сильная сторона Канкуро. Младший был бойцом на передовой, поэтому он был не в своей стихии, поскольку уклонялся от обнаружения. Конечно, Гаара мог пробиться внутрь, но это был не тот тонкий вход, над которым он работал. Ему потребовалось почти двадцать минут, чтобы войти в замок, поскольку ему пришлось еще найти вход, который не был заполнен студентами, которые бесконечно болтали и, по-видимому, не обращали внимания на свои занятия. Причина, по которой «тяжелая артиллерия» пыталась проникнуть в замок, помимо вероятного страха, от его внезапного появления могл вызваться у ближайших студентов, заключалась в том, что он еще не вышел из системы накануне вечером и не вернулся в замок. явно подразумевало бы, что в какой-то момент он покинул замок без разрешения. Это открытие могло привести к всевозможным нарушениям правил, которые он предпринял накануне вечером, не в последнюю очередь к его нападению на Драко Малфоя и убийству нескольких дементоров по пути в Запретный лес , и это лишь некоторые из них. Тогда существовал небольшой шанс, что кто-то мог связать его выслеживание в лесу с рассказами Хагрида о странном новом животном. В общем, конечно, разумнее всего было встать на путь секретности и просто не говорить ни слова о том, чем он занимался прошлой ночью, хотя он все равно мог что-то сказать, хотя это просто сделало бы его молчание дело обстоит проще. Чтобы вернуться в подземелья, потребовалось еще больше времени: ему пришлось зайти так далеко, что нокаутировал еще трех или четырех студентов, всех слизеринцев, по пути в общую комнату. На самом деле не было бы ничего плохого в том, чтобы отправить нескольких соседей по факультету на тот свет, которые решили поужинать в гостиной в слишком ранний час. Гааре пришлось бросить дымовую шашку в коридор ведущий в общежитие; к счастью, все присутствующие были убеждены, что эту «шалость» устроили пресловутые близнецы Уизли. Позже они яростно отвергали это обвинение, расстроенные дерзостью другого шутника, который в тот год подшутил над Слизерином прежде них. Тогда Фред и Джордж решили, что им придется сделать что-то поистине великое, чтобы вернуть себе воображаемые титулы «Лордов-Хулиганов». Тем временем Гаара проскользнул в свою общую комнату и положил крошечное количество песка, которое он нес с собой, в свою скучавшую тыкву. Каждый раз, оставляя свою любимую тыкву, он сильно сожалел. Зная, что у него есть как минимум несколько часов до возвращения Драко с уроков или ужина, Гаара переоделся в постельное белье, вытер остатки собачьей слюны со своего тела и приготовился поболтать с демоном внутри. Не помогло и то, что процесс надевания пижамы заставил стоического ниндзя вспомнить время, когда некий неизвестный  решил, что ни один Джинчурики-друг не должен оставаться без дурацкого ночного колпака, сделанного так, чтобы выглядеть как нечто, пожирающее твою голову. Несмотря на его явные и разумные возражения против ношения этой мерзости, Гаара однажды надел ее, чтобы его «самый щедрый» друг не дулся и не дулся на протяжении всей миссии. Те совместные миссии Конохи и Суны были трудными временами. Вскоре Гаара смог очистить голову от... отвлекающих факторов, и тогда он стал готов.  Сев на кровать, он призвал свой песок по стойке «смирно», чтобы он был готов мгновенно защитить его, если появится какая-либо угроза, пока его не будет снаружи.   Закрыв усталые, глаза с черными мишками, Гаара сосредоточился, как он это делал в лесу; на этот раз, однако, он успешно очутился в пустыне своего разума, с песчаной бурей на горизонте и близлежащей пещерой с красными скалами, пунктом его назначения. Гаара вошел в защитную пещеру и продолжил спускаться вниз, пока не наткнулся на свое спрятанное бремя.   Похоже, он был не единственным, кто пострадал прошлой ночью. Огромные столбы песка, действовавшие как барьер для его сознания, раньше стояли как решётки в огромной клетке по другую сторону пещеры, но теперь эти решётки исчезли, и Шукаку стоял плашмя, прислонившись к стене. Что ж, у зверя не было особого выбора в его положении, поскольку его гигантские руки, казалось, были пронзены такими же большими гвоздями из песка в скалу позади них. Как только пленник увидел своего надзирателя, который до этого был слишком отвлечен болью, чтобы заметить его приближение, он начал выть и кричать с такой яростью, какой не было с тех пор, как он был заместителем матери мальчика, требуя кровавые жертвоприношения и тому подобное. Гаара не питал никакой симпатии к монстру перед ним, помня боль, которую оно причинило ему, и тот факт, что она заживет, как только гвозди будут удалены, тем не менее, он вздрагивал каждый раз, когда тануки тянул путы, только для того, чтобы визжать и реветь от боли. Хуже всего было то, что, несмотря на очевидную агонию, Шукаку продолжал тянуться к ним, вызывая новые вопли мучительной боли.   Гаара не знал, был ли его демон просто упорным или делал это, чтобы заставить его съежиться.   Не обращая внимания на свой дискомфорт, слыша такие знакомые звуки, Гаара ждал, пока Шукаку закончит плач, чтобы он мог узнать, что именно произошло в его разуме и душе. Он никогда не слышал о печати, спонтанно меняющейся таким образом, но он также никогда не слышал о шиноби, путешествующем по мирам, как он. В конце концов, после того, как, честно говоря, прошло несколько часов, Ичиби закончил и рухнул на свои ограничители, тяжело дыша.   "Что случилось?" — спросил Гаара в своей обычной прямой манере спустя долгое время, его терпение уступило место его дерзости.   «ЧТО ЗНАЧИТ «ЧТО СЛУЧИЛОСЬ»!?» Шукаку зарычал на своего хозяина, снова и снова вырывая его ограничения, чтобы попытаться атаковать. «Мои руки прибиты к стене, ты, тупое малкое ничтожество!!!!»   "Ты не знаешь, что произошло?" спросил Гаара.   "Ну, " у Шукаку появилась тревожная ухмылка, когда он обдумывал свои слова, " я не знаю, почему это произошло прошлой ночью, но я наверняка это видел. Я всю ночь смотрел твоими глазами. " Гаара замер, понимая, что теперь у демона есть , который будет раздражать его долгие годы. Он готовился к тому, что должно было произойти. «Вы были просто очаровательны! Какой милый малыш тануки! Помни, тебе нужно съесть всех своих людей, если ты хочешь вырасти большим и сильным, как твоя мама!» Гаара вздрогнул, когда взрывы смеха превзошли по интенсивности прежние болезненные крики.   «Не могу дождаться следующего месяца, тануки из тебя получаются почти такой же плохой, как из человека!!»   "Успокойся."   " Признайся, ты становишься мягким. Ты становишься слабым. Достаточно скоро один из этих людей придет и убьет вас. Они прекратят твое существование, и ты никогда не будешь существовать. Ты исчезнешь. Эта штука в плаще прошлой ночью чуть не прикончила тебя."   «Слабость вчера вечером была из-за неосвоенной формы. На выходе я с легкостью убил нескольких дементоров. Единственная моя слабость это то, что я все еще один».   «Ты останешься один навсегда здесь!! Убей их всех, как сказала тебе твоя мать,! как она хотела!»   Гаара с презрением посмотрел на зверя, рассматривая его несколько мгновений, прежде чем спокойно сказать: «...Я ухожу».   Выйдя из пещеры, он услышал еще больше насмешек и смешков, но не обратил на них никакого внимания. За день он уже успел пообщаться с Шукаку, и этот утомительный разговор открыл ему, ничего кроме того факта, что зверь мог видеть события напрямую через его глаза, когда он трансформировался в полнолуние;  совершенно бесполезное открытие.   Когда он оказался на поверхности своего разума, Гаара закрыл глаза и стал ждать пробуждения.   Все еще сидя в своей кровати, Гаара посмотрел на «волшебный» будильник и увидел, что для остальной части школы уже почти время ужина, хотя он еще не настолько голоден, чтобы снова переодеться или пройти через трудные испытания: Ему еще предстоит встать с постели, поэтому он решил просто подождать до следуещего завтрака. И таким образом он мог отложить объяснение своих вчерашних действий соседу по комнате. В любом случае это будет трудная задача, но он был рад тому, что позже, а не раньше, когда его будут волновать трудные и, возможно, смущающие объяснения, которые ему придется дать. По правде говоря, ему было бы совсем не досадно, если бы настоящее унижение осталось при себе. Но на самом деле это были всего лишь оправдания. Ему просто не хотелось вставать с кровати.   Пока он обдумывал свое объяснение, какой бы неубедительной ни была любая попытка оправдания, он играл со своим песком, манипулируя формой и контролируя ее. Вскоре ему надоели одни и те же движения и практики, поэтому он огляделся вокруг в поисках чего-нибудь, что могло бы его развлечь, пока он ждал неизбежного обжору , а затем у него возникла мысль. Отведя горсть песка в угол комнаты, хозяин демона приказал песку растереться о камень стены и попытаться превратить его в еще больше песка. Камень был крепким и упругим, но со временем он начал мало-помалу изнашиваться, и после пару минут дробления и очистки, во время которых он вытащил еще одну книгу, Гаара обнаружил, что сделал еще одну горсть песка, хотя и более темного цвета. Видимые повреждения стены были минимальными и, вероятно, не были бы заметны в тенистом углу. Он заметил, что песок, который он создал, был немного более медлительным, чем его обычный песок, это не препятствовало бы его повседневному перемещению, но могло бы помешать ему, если бы он серьезно сражался с ним в больших количествах. Однако, распределив его тонким слоем в старом песке и распространив свою уникальную чакру в новый песок, он, казалось, двигался быстрее.   Подумав еще раз, Гаара понял, что он вряд ли будет использовать большое количество этого песка, поскольку для этого ему буквально придется снести замок. Он был совершенно уверен, что кто-то пропустит башню, если она пропадет; какими бы ветхими ни казались порой некоторые части замка.   Спустя более часа после того, как Гаара проснулся от общения с Шукаку, примерно когда ужин в Большом зале, вероятно, уже подходил к концу, Драко резко ворвался в спальню, немного напугав Гаару, заставив его чуть ли не подпрыгнуть со своего места на кровати, читая «Историю Хогвартса». '. Прежде чем Гаара успел расспросить своего соседа по комнате о его не слишком изящном появлении, за ним последовал Северус Снейп с самодовольным и праведным выражением лица, которое быстро исчезло, когда он заметил сбитого с толку Гаару, сидящего в постели и читающего книгу. — Вот видите, сэр!! ; он был здесь весь день! — сказал Драко, восстанавливая самообладание и пытаясь придумать, как посмотреть свысока на человека, который был как минимум на полтора фута выше его. Он остановился на надменном взгляде и выгнув бровь.   Двое других не знали, что из всех присутствующих Драко был удивлен присутствием Гаары больше всех, но это лишь показывает, насколько хорошо его отец научил его сохранять самообладание, даже когда он сталкивался с такими препятствиями, как необходимость лгать всем о том что его сосед по комнате весь день лежал в постели. Ведь на самом деле он исчез вчера вечером, каким-то образом вырубив его, и с тех пор больше не появлялся.   Снейпу, надо отдать ему должное, сохранял спокойствие после того, как его подозрения относительно его нынешней любимой словесной боксерской груши были убедительно доказаны. Он знал, что Гаара не был ликантропом, несмотря на то, насколько это было бы приятно, но его отсутствие на следующий день после полнолуния все равно вызывало беспокойство. Тем не менее, доказательств правонарушения пока не было, и ему не на что было опереться. Тем не менее, он бросил подозрительный взгляд на обоих присутствующих мальчиков, один из которых все еще не подозревал о своем прогуле. Увидев невинность в любопытных, но жестких глазах Гаары, Снейп издал еще один разочарованный рычащий звук, прежде чем выбежать в раздражении.   Немного опустившись теперь, когда напряжение, которое накапливалось, рассеялось, Гаара откинулся на спинку кровати и снова поднял книгу, чтобы продолжить и избежать того, что должно было случиться. У Драко были другие планы.   — Что, во имя Мерлина, ты сделал прошлой ночью!?!?!? — Сказать, что Драко выглядел разъяренным, значило бы сказать, что Орочимару был амбициозен, если вены на его голове и обвинительный взгляд вообще могли служить каким-либо признаком. — Я весь день лежал там, где ты прошлой ночью сбил меня с ног!» «...»   — Снейп собирался убить нас, если бы тебя здесь не было. — Драко был слишком горд, чтобы признать, что его немного задело то, что его друг счел целесообразным привести его в бессознательное состояние вместо того, чтобы рассказать ему о своей проблеме; он даже не признался себе, что беспокоился о том, что его друг пострадал, когда тот не вернулся весь день. " Мне жаль. "  Песок Гаары быстро и бесшумно взлетел в воздух.  «Иногда у меня есть дела, которые мне нужно сделать».   — Тебе не обязательно было меня с ног сбивать! И прекрати это, используй свою копию, чтобы говорить за себя, — возмущенно крикнул Драко, выглядя более чем раздраженным отсутствием у Гаары раскаяния в нападении, как физическом, так и в отношении его достоинства.   " Извини. Но я больше не буду его создавать. Он проигнорировал команду использовать клона для разговора. Если бы у него вошло в привычку это делать, ему, возможно, пришлось бы стать собеседником. И Гаара действительно чувствовал себя плохо из-за того, что нокаутировал Драко и теперь что-то скрывает от него, прекрасно зная, что в следующем месяце ему придется скрывать свой побег аналогичным образом.   Гаара по-прежнему считал, что его новый секрет хорошо охраняется, но чего он не учел, так это придирчивого внимания к деталям, которым гордился Драко, даже если он иногда упускал очевидные вещи, например, пара крадущихся приспешников, изображающих Оборотное зелье. в его гостиную, чтобы расспросить его о его наследии в прошлом году. То, что заметил Драко , Гаара даже не принял во внимание прошлой ночью. Вчера вечером Драко заметил, что Гаара не взял с собой тыкву. Ту самую тыкву, которую Гаара отказывался оставлять где-либо вне досягаемости, с тех пор как оставио ее удерева когда упал с гиппогрифа и чуть не умер. Драко еще не осознавал значения этого наблюдения, но однажды он полностью поймет. И этот день быстро приближался. По мере того, как вечер близился к концу, Драко начал отказываться от своих мелких обид и дуться. Он принялся рассказывать Гааре о событиях дня, пока тот делал домашнее задание, и услужливо и послушно передавал домашние задания на день очень благодарному Гааре. В конце концов, когда они оба закончили свою домашку (Гаара проделал заметно больше работы, чем Драко), они устроились на полноценный ночной сон.   Гаара всегда был благодарен за эту роскошь, и ее невозможно переоценить.   --------------------------------   На следующее утро, как только «взрослый» ниндзя проснулся, Гаара поднялся, полный новых сил и готовый принять еще один день невзгод благодаря как учителям, так и ученикам вокруг него. Конечно, Драко все еще не привык просыпаться в то же разумное время, что и Гаара, будучи таким добрым и нежным с соседом по комнате, не получал абсолютно никакого удовольствия, срывая простыни с кровати Драко и перекатывая его на пол. Это был тот же метод, который он все время использовал, чтобы разбудить Канкуро. Хотя он использовал его еще раз на Темари, только один раз, потому что она проспала, а у них была миссия, которую нужно было продолжить. Он сделал это только один раз, и это все, что нужно об этом сказать. Опыт был ужасен.   Однако этот инцидент, когда Драко растянулся на холодном полу и рычал, закончился гораздо более дружелюбно: пострадавший дополз до двери, а затем поплелся в душ, бормоча себе под нос мрачные слова. Слова «убью» и «круциатус» были произнесены несколько раз, лениво заметил Гаара, готовясь к этому дню. Когда Драко рухнул обратно в комнату, взглянув на Гаару, он знал, над чем Драко работал. Затем Гаара пошел принять душ, радуясь, что от него не пахло животными из эпизода прошлой ночи. Удивительно, что накануне он смог сделать так мало, но это оставило у него еще больше энергии для продолжения возможных сегодняшних испытаний. Приняв душ, одевшись и с радостью закинув тыкву на спину, Гаара и Драко направились завтракать, причем Гаара шел незаметно быстрее, чем обычно, чтобы добраться туда. Они оба сидели вместе с умеренными слизеринцами, как того требовал разделенный страх и ненависть остальной части их факультета; однако это не означало, что подавляющее большинство слизеринцев, которые были готовы сидеть рядом с этой парой, не были опечалены новым появлением Гаары. Тем не менее, все окружавшие Гаару вежливо и, в одном или двух случаях кротко, искренне приветствовали своего леденящего кровь соседа по дому, выздоровевшего. Даже несколько сторонников чистоты крови, которые не слишком подозрительно относились к наследию Гаары, приветствовали его, что порадовало рыжего, пусть даже это были фальшивые улыбки. То, что они были готовы попытаться притвориться добрыми к нему, было все же приятнее, чем быть игнорированными или униженно ненавидимыми.   Несмотря на огромные изменения за прошлого дня, занятия в тот день были слишком знакомы, и зелья были худшим примером таких повторений.   Казалось, что Снейп собирался сделать еще больше, чем раньше, чтобы принижать Гаару и открыто нападать на него при каждой возможности. Честно говоря, молчаливого собеседника удивило, что у профессора хватило словарного запаса и упорства, чтобы поддерживать такой злобный шквал на протяжении почти всего двухчасового урока, это было почти подвигом выносливости. Широкий спектр оскорблений также не разочаровал, доходя даже до недавней болезни Гаары и очевидной лени, которая отлынивала от работы больше, чем у «того бездельника Поттера», который случайно сидел в десяти футах позади Снейпа с безмятежным выражением спокойствия на лице, когда он слушал, как кто-то другой терпит мучения, которые ему приходилось испытывать годами. Конечно, мастер зелий никогда так открыто не преследовал Гарри, по крайней мере, не часто, но он определенно не собирался вмешиваться и непреднамеренно снова переключать Снейпа на оскорбления его. Чего Гаара и остальная часть класса не знали, так это того, что ярость их учителя была вызвана тремя факторами. Во-первых, это его очевидное, вечное и необъяснимое презрение к Гааре, во-вторых, несмотря на его непреклонные протесты, его заявление об исключении Гаары из класса было отклонено директором, несмотря на его искренние опасения по поводу безопасности, и, в-третьих, это то, что Всю прошлую неделю его не отпускали, варил зелье волчьего отравы для отвратительного Ремуса Люпина по приказу того же директора. Все эти три вместе взятые привели к возникновению всех головных болей, которые он отказался вылечить с помощью властной Помфри, хотя его собственное лекарство должно было подействовать всего за несколько минут. Только после полутора часов словесных избиений своего ученика, периодически прерываемых приступами обучения своему ремеслу, его мигрень начала убывать.   Когда его голова, наконец, снова прояснилась, он начал осматривать все котлы учеников, а не просто смотреть и ждать, пока Гаара совершит ошибку, что в любом случае случалось слишком часто, что еще раз доказывало его доводы против того, чтобы Гааре разрешили практиковать. , если не учиться, зельям. К сожалению, несмотря на то, что его головная боль только что прошла, и хотя он предсказал, что это произойдет, даже Снейп был удивлен, когда смесь Гаары подожгла несколько столов, множество книг, большие части потолка и небольшой пучок волос Невилла Долгопупса. Огонь был быстро погашен песком Гаары во всех случаях, кроме случая с Невиллом, когда Гермиона Грейнджер ударила его по голове одним из своих томов, не принимая во внимание очевидное сотрясение мозга, которое удар мог бы привести.   В официальном отчете о происшествии, который был вызван госпитализацией Невилла Долгопупса и нескольких других в лазарет с ожогами, сотрясением мозга и различными другими травмами, был сделан вывод, что Гаара будет отстранен от уроков зельяварения, ради своего здоровья и здоровья профессора, до тех пор, пока была проведена проверка безопасности.   После инцидента, когда больного отвезли в лазарет, Северус Снейп очень злился на случившееся.   Волан-де-Морт был зол на то, что его победил младенец. Сириус Блэк злился на Питера Петтигрю за то, что тот убил их друзей и подставил его. Гоблины были недовольны завышенными налоговыми ставками, введенными Комитетом по регулированию финансов Министерства.   Снейп был более зол чем все они.   Студенты вскочили со своих мест, когда услышали настоящие и серьезные проклятия, брошенные в адрес Гаары и, как следствие, Драко, тогда они тоже побежали. Только после того, как двое преступников покинули комнату, остальная часть класса могла вернуться на свои места и постараться не шуметь, доваривая зелья. Снейп вычел сто очков из своего факультета, первым, и ушел в чулан, чтобы ругаться по-другому в течение следующих тридцати минут. Излишне говорить, что к концу этого периода некоторые из наиболее невинных учеников плакали, когда услышали приглушенные крики того, что говорил Снейп. Когда Драко и Гаара убежали из погреба с зельями, надеясь, что их не преследуют, и благодарные за лучший щит, который, несомненно, спас их заветное хорошее здоровье, Драко задавался вопросом, не испортил ли Гаара свое зелье так эффектно специально, чтобы отомстить зельевару. А точнее, за ехидные слова профессора. Поскольку утром до следующего урока больше нечего было делать, а также из-за надвигающейся угрозы нападения, если они рискнут подойти слишком близко к классу зелий и не пойти в гостиную, пара решила прогуляться по школе. Ну, для аристократа из пары это была прогулка, а для бывалого убийцы - это, как обычно, разведывательная миссия.   Пока они гуляли, Драко рассказал несколько историй о своих первых двух годах в Хогвартсе, в течение которых Гаара отсутствовал. Истории Драко по большей части были довольно простыми, хотя несколько сенсационных историй все же всплывали, когда речь шла о том или ином мелком сражении с Поттером. Гааре казалось, что большая часть антагонизма между двумя соперниками была вызвана скукой, а не чистотой крови. Та история о том, как он сплетничал о Гарри и его друзьях, когда они пошли посмотреть на дракончика (Гаара перестал задавать вопросы о некоторых вещах), заставила его слегка улыбнуться, когда Драко признался, что вел себя плохо... для человека его положения. В какой-то момент чистокровный даже признался, что был немного невежлив, когда назвал Грейнджер «грязнокровкой» только потому, что она оскорбила его честь.   Если бы Гаара был менее утонченным Джинчуурики, он мог бы использовать свой песок, чтобы вылепить над головой простой вопросительный знак относительно термина, который использовали Драко и несколько других слизеринцев, но, будучи образованным человеком, Гаара заставил свой песок сформировать более полный вопрос: "Пардон? " на что Драко объяснил этот термин. У него хватило приличия выглядеть немного смущенным, когда он рассказал Гааре о том, как оскорбительно для некоторых людей называться грязнокровкой. На данный момент это был самый верный признак прогресса. Это заставило Гаару улыбнуться.   Гаара перестал улыбаться. Гаара вздохнул. Впереди была первокурсница(?), над которой издевались... снова. Он уже видел это знакомое зрелище. Именно оно немедленно побудило Гаару действовать тактически, поскольку он планировал искать простой способ выбраться из своих классов, не сталкиваясь постоянно с такими ситуациями, с которыми ему просто !нужно! было помочь. Обе третьекурсницы подошли к сцене, где другая группа второкурсниц из Когтеврана поднимала в воздух пару туфель своей сверстницы?, вне ее досягаемости. Не говоря ни слова, Гаара всей командой использовал свой песок, чтобы подобрать плавающие туфли, а Драко злонамеренно пригрозил натравить Гаару на хулиганок, если они не уйдут сейчас же. Гааре не нравилось, когда его использовали в качестве оружия запугивания, и ему не нравилось выполнять всю работу, но он полагал, что они с Драко были достаточно хорошими друзьями для такого рода вещей. Кроме того, по словам Рока Ли, друзья уровня Драко просыпаются еще раньше, чтобы начать день. Кто такой Гаара, чтобы спорить с проверенными методами социального взаимодействия такого явно уравновешенного человека? После того, как другие девушки в ужасе убежали, оставшаяся девушка, объект издевательств, посмотрела на своих рыцарей в сияющих доспехах и поблагодарила их.  — Большое спасибо. Обычно они просто оставляют их где-нибудь высоко, поэтому мне приходится карабкаться, чтобы забрать их. Видите ли, я сама никогда не особо хорошо владела заклинанием левитации; Я не знаю, почему...— Она, казалось, на мгновение отошла от своего представления, ее глаза блуждали по потолку, прежде чем она снова повернулась к паре, к которой обращалась с испуганным взглядом человека, который забыл там. в комнате был кто-то еще; — А, я Луна Лавгуд.   Драко проигнорировал воздушную благодарность девушки, не заинтересованный в том, что незнакомка говорила ему, что он все делает правильно. Еще более странно было подумать о внешности девушки с серьгами-редиками и пустым взглядом. Драко не так много знал о тенденциях женской моды, далеко не так много, как хотелось бы его внимательной матери, но он знал, что девушке не стоит носить редиски на ушах. Это имело значение для брака или дружбы с аристократом. Несмотря на равнодушие, Драко кивнул в знак согласия и прислонился к стене, пока его друг закончивал свое утомительное спонтанное доброе дело.   Драко пришло в голову, что ему придется в будущем следить за своим поведением и поведением Гаары, иначе они продолжат вести себя как добрые двоечники-идиоты и не станут Золотым Дуэтом. Он не собирался превращаться в еще одного Поттера.   Гаара подошел к младшей девушке, которая, к его скрытому стыду, была того же роста, что и он, и отдал ей украденные туфли.  —Большое спасибо, господин Гаара — Она осторожно взяла туфли и ярко улыбнулась тайно раздраженному миниатюрному подростку, а затем снова пробормотала: — Я никогда не думала, что ты монстр, не такой, как все говорят. Я думаю, ты совсем как фестралы. Ты окружен смертью, но ты больше не впускаешь ее. Повезло тебе. —  Ее легкий голос затих, несмотря на непонимающее выражение лица Гаары. — Действительно было очень мило с твоей стороны помочь таким образом. — Гаара был шиноби там, откуда он родом. Я думаю, именно это они и делают: помогают людям и все такое; как мракоборец. — вмешался Драко, игнорируя похвалу девушки. Ему надоело стоять в стороне.   — Я бы хотела еще поговорить с тобой, Гаара, только мне сейчас пора идти на урок. Им не очень нравится, когда я опаздываю.  То, что Гаара хранил молчание на протяжении всей встречи, казалось, не придало внимания Лавгуд, которой теперь, казалось, сосредоточилась в своей голове.  — Знаешь, у тебя очень красивые волосы и очень красивый шрам. Надеюсь, ты нашел это — Луна развернулась и пошла прочь, зигзагами, пока не удосужившись надеть туфли.   Драко задавался вопросом, что она имела в виду, говоря, что Гаара нашел «это», а Гаара задавался вопросом, как директор пустил в одну школу столько психически неуравновешенных людей.   Пара ушла вскоре после ухода Луны, Драко перечислял свой опыт работы ловцом факультета Слизерина в квиддиче, должность, которую некоторые очень жаждали, должность, которая не заботила Гаару. Если бы только у него была возможность сказать об этом Драко, пока они шли к следующему уроку — трансфигурации.   ХОХОХОХОХОХОХОХОХХОХО   Прошло много времени с тех пор, как мышцы Гаары болели от напряжения. Никогда с тех пор, как он прибыл в этот мир, он не работал настолько усердно, чтобы его спина и ноги пульсировали от жгучей боли. Небольшим утешением для него, помимо очевидного удовлетворения от дневных тренировок, сделавших его сильнее, была боль, которую Драко наверняка испытывал. то раннее субботнее утро; хотя Драко, вероятно, думал о чем-то большем, например, о том, чтобы поспать до девяти или десяти, а затем провести день, играя в измененный вариант квиддича, возможно, даже пригласить кого-нибудь присоединиться. Вместо этого Гаара сообщил своему другу, что они будут «тренироваться». ' тот день. Драко понятия не имел, чего ожидать от этого слова, но он навсегда знал, что оно означает боль . Тренировка не была обычной для Гая-сенсея, Гааре все еще не удавалось выполнить трюк с бегом вокруг деревни стоя лишь на руках, но упражнения, достойные шиноби, были более чем утомительны для бездельника, которым был Драко. Достаточно сказать, что Драко не собирался изучать тайдзюцу или бег на длинные дистанции в этом тысячелетии. Тем не менее, к чести ленивца, он старался не отставать от Гаары, когда его вели на десятимильную пробежку. Это был бы спринт, но Гаара был совершенно уверен, что Драко не пробежит и полмили, прежде чем упадет в обморок с такой скоростью. Он продержался целых две мили в беговом темпе. Итак, после половины дня тренировок и проклятий со стороны соседа по комнате, Гаара был более чем счастлив проскользнуть в роскошные ванны, о существовании которых он до сих пор не подозревал. Гаара прекрасно знал, что ванны предназначены только для старост, поскольку на самом деле они расположены в ванной старост, но пригрозить горстке пожилых гражданских лиц-подростков, заставив их быстро покинуть бани, было небольшой ценой. Это была одна из многих вещей, которых ему не хватало в доме – баня. Поскольку ему приходилось обходиться душем, а иногда и без него, ощущение небесной горячей воды вокруг него было расслабляющим блаженством. По крайней мере, так было до тех пор, пока он не услышал, как кто-то еще вошел в зону купания. Гаара не слишком беспокоился о том, что его покой надолго будет нарушен, зная, что во всем замке был только один человек, который не убежал бы от него в страхе. Гааре просто повезло, что этот человек сейчас принимал ванну после долгого и тяжелого дня тренировок со своим садистским соседом по комнате. Оказалось, что Гаара был не единственным, кто был готов угрожать старостам, когда это было необходимо.   — Ой — Драко, одетый только в полотенце, выглядел справедливо потрясенным, увидев своего соседа по комнате, сидящего в самой горячей части ванны после того, как он ранее исчез без объяснения причин. На этот раз Драко не был так обеспокоен, потому что рыжеволосый взял с собой тыкву, которая теперь стояла рядом с раковиной.   Гаара закрыл глаза, слишком расслабленный, чтобы беспокоиться, и не желая поддерживать разговор, когда он пытался погрузиться в спокойную кому. Драко, несмотря на свое первоначальное удивление, тоже вошел в ванну, сел и вел себя настолько тихо, насколько только мог надеяться убийца. Все было бы хорошо для Гаары, если бы не ощущение пристального взгляда на него. Слегка вздохнув, Гаара приоткрыл глаз и заметил, что Драко действительно смотрит на него с пристальным взглядом, неподходящим для времени и места. Взгляд задержался дольше, чем он считал необходимым, Гаара полностью открыл глаза и поднял (невидимую) бровь, удивленный , ожидая адекватного ответа на осмотр Драко его туловища и лица.   Беглого взгляда на вопросительное лицо Гаары было достаточно, чтобы Драко ужасно покраснел и, заикаясь, извинился, прежде чем объяснить: — И-извини, это просто... этот след на твоем животе и все эти шрамы... Гаара посмотрел вниз. , увидев печать демона, заметно расположенную на его животе, и множество шрамов, которые обычно были скрыты его песчаными доспехами. Сильно измученного мальчика удивило, что его другу потребовалось так много времени, чтобы увидеть его таким, ведь последний месяц он жил в такой непосредственной близости. Это тоже было неудачно. Шрамы было легко объяснить: многие из них появились с тех пор, как началось его приключение в этом мире, но печать — это совсем другое дело. Единственная причина, по которой это вообще было видно, заключалась в том, что Гаара использовал свою чакру, чтобы положить руки на поверхность воды. К счастью, у Гаары была своего рода защита в такие моменты, которая могла отклонить любые последующие вопросы; он повернул голову и сделал вид, что не услышал. Он был всего лишь бедным, несчастным немым мальчиком. — Что за, знак…?   Гаара снова закрыл глаза и немного погрузился в воду.   — Гаара… — Драко, зная, что его игнорируют, когда он пытался затронуть эту тему, решил оставить ее.  Соседи по комнате помокли довольно долго, выходя из транса только для того, чтобы бросить взгляд или угрозу на одного из этих самонадеянных старост, пытающихся получить доступ к их собственным ваннам.    Когда Гааре надоело, его кожа начала сморщиваться самым неприятным образом, он встал и вышел из ванны, даже не оглянувшись на Драко. Подросток со шрамами проскользнул в раздевалку, бросил купальное полотенце и вытерся, прежде чем одеться и подавить лисье желание разыграть Драко, видя, как беспомощно разложена его одежда. Сдержанность была вторым именем Гаары в последние месяцы, и похлопывание по спине от его лучшего друга из Конохи только запутало бы его стыд, если бы этот друг узнал, что он действует согласно своим озорным порывам. Оставив потенциальной шутке еще один нервный взгляд, Гаара двинулся дальше к своей комнате в общежитии, чтобы немного помедитировать, не отвлекаясь на присутствие своего соседа по комнате, и сделать часть своей огромной домашней работы в течение ночи. В любом случае он не очень устал. ОХХХОХОХОХОХООХОХОХ   «И вот Гарб-ле-Нарк фон Хампершпейль, сын знаменитого гоблина-промышленника Оргага Механического, не путать с Органиком Вегетарианцем, и ведьмы Херги Тревожной, заключили второй в истории мирный договор такого рода между Гоблинами и Коалицией Волшебников в 1535 году, вызванные Первым Великим ковровым спором. Гарб'л-э-Нарк также известен своим вкладом в область экономики гоблинов-кентавров, связанную с налоговыми льготами на наследство. Этой увлекательной жизни экономического развития способствовал тогдашний министр магии, которым, как теперь полагают, был замаскированный фон Хампершпейль, который предоставил Гарб-л-Нарк неограниченный доступ к кентаврам, а также подписал закон экономические мандаты, необходимые для такого рискованного бюджетного шага. Однако в 1530 году, в начале Первого великого коврового спора, тогдашний министр магии Кран-э-Л'Браг был отстранен от должности, когда многие сомневались в том, что он построил большую статую своего давнего коллеги фон Хумпершпейля. Позже эту статую переплавили, чтобы сделать каркасы кроватей». Скучающему бессмысленному рыжему редко хотелось изгнать духа так сильно, как профессору Биннса, даже не Шукаку… Что ж, Катберт Биннс по-прежнему оставался вторым худшим учителем, которого Гааре пришлось пережить. По крайней мере, другие ученики смогли заснуть, чтобы избежать ужаса двухчасового прослушивания дряхлого старого ведьмака, рассказывающего самую сухую и бесполезную историю, когда-либо записанную, Гаара, тем временем, страдал бессонницей и имел достаточно проблем со сном по ночам. Он был обречен. Время от времени Гаара выпускал небольшую песчаную пулю в голову уже мертвого учителя. Она пролетала нетронутой и мягко взрывалась о дальнюю стену, а затем возвращалась к Гааре для следующего выстрела. Даже это волнение, незаметное для остальных дремлющих учеников, не помогло Гааре. Он медитировал часами напролет, но этот урок, казалось, длился вечность.   Был только один студент, который не спал, и, судя по ее тетради, это было сделано по собственному желанию. Каждый раз, когда Гермиона видела, как еще один снаряд пролетал через голову ничего не обращающего внимания Биннса, она поворачивалась и пристально смотрела на Гаару, к его незаинтересованности. Она несколько раз пыталась разбудить Гарри или Рона, чтобы они тоже могли стать свидетелями того, как подозреваемый делает что-то гнусное, но они оба просыпались только для того, чтобы проверить часы, и, видя, что урок еще далек от завершения, продолжали игнорировать их дорогую подругу.   Драко пытался не заснуть, и продержался дольше, чем большинство других, но это означало лишь то, что он уделял внимание лекции только пятнадцать минут, прежде чем опустить голову. Он даже не писал конспекты лекций, которые должен был. Все знали, что свои записи ты получал либо от такого ботаника, как Грейнджер (Драко был опечален, узнав после первого в этом году урока истории магии, что его прилежный друг Гаара вообще не делал никаких записей), либо ты работал от одного бесчисленных учебников истории из библиотеки. Прежде чем до него дошла тихая колыбельная пожилого призрака в передней части комнаты, Драко написал список странных вещей, которые он заметил в Гааре. Он прикрыл книгу рукой и заснул на ней, чтобы Гаара не грохнул его, и он отмечал только действительно странные вещи о Гааре, в противном случае единственным подходящим описанием его странных качеств было бы просто «Гаара». — тем не менее, это смутило Драко, когда он позже просмотрел эти записи. Просто казалось, что чего-то не хватает. 'Гаара (имя или фамилия?). Полное имя Сабаку-но Гаара (судя по всему): 1. Он не может говорить (если только не клонирует себя) 2. Иностранец (откуда он?) 3. Красные волосы (темные и яркие одновременно) 4. Шрамы 5. Этот знак на его груди ( татуировка?) 6. Татуировка/шрам на лбу 7. Он не спит каждую ночь 8. Его исчезновение (в полнолуние!) 9. Его сила песка и странная тыква 10. Он некий «шиноби» 11. Его личность. 12. Он не знает о волшебном мире 13. Он не знал о квиддиче! 14. Он не знал основ магии (до сих пор не знает...) 15. Его магия не работает должным образом 16. Он чистокровный? Он вообще волшебник?   Драко был бы очень обеспокоен исчезновением Гаары во время полнолуния, факт, который он заметил на следующий день, если бы не помнил, что первая ночь в Хогвартсе тоже была полной луной, хотя и облачной, и он бы заметил, если бы Гаара превратился в кровожадного монстра. К тому же, на оборотней не так сильно влияла погода в ночь их трансформации. Все это знают. Кроме Поттера и Уизли... И все же, чего-то не хватало, это было нечто большое, в этом платиновый блондин была уверен. Он просто хотел бы прямо спросить Гаару, что это такое, но с его товарищем-изгоем никогда не было ничего простого. Половину времени он рассеянно следовал за Драко и кивал, когда о нем спрашивали, как поступил бы любой хороший друг, а иногда он был отстраненным и сдержанным, как будто само существование Драко раздражало его. Благородный наследник Малфоев обычно увольнял бы любого, кто вел себя подобным образом, ему хотелось знать, как он относится к людям, но Гаара отличался от Драко, потому что он был всем, чем не был Драко. Все остальные вокруг Драко, даже его старые так называемые друзья, были трусливыми сторонниками чистоты крови, не обладавшими собственной властью. Теперь Драко это вызывало отвращение, и он хотел измениться, даже если ему пришлось бы общаться с умеренными слизеринцами, такими как Трейси Дэвис и Рой Норбел, в то время как он избегал своих старых (не друзей) знакомых, таких как Блез Забини, который теперь изо всех сил старался узурпировать власть. Прежнее место Драко во главе стаи, а также Крэбб и Гойл, которые боялись его больше, чем когда-либо прежде... по какой-то причине. Даже Панси оставила его, а она была такой красивой. Теперь она смеялась над ним, только если он подходил к ней ближе чем на десять футов. Наследник боялся того, что скажет его отец, или, что еще хуже, того, что сделает его отец. Он так боялся этого, что не открывал ни одной почты почти две недели. Возможно, это была самая большая ошибка, так как теперь его мать будет волноваться и, судя по быстро растущей куче писем на его столе в спальне, становится все более сердитой. Если Люциус был его самым большим страхом, то его мать была на втором месте. Во-вторых, только потому, что она ни разу его не ударила, хотя если бы когда-нибудь и ударила, то вполне могло бы быть так. Хуже всего было то, что Драко знал, что в куче ждет по крайней мере один ревун от его матери, а поскольку его мать была склонна использовать для своих конвертов простые цвета, он не знал, какой из них принадлежит ей, пока не открыл его. Миссис Малфой также отключила функцию взрывающегося очарования письма, чтобы Драко мог открыть его, когда он будет готов, а не в компании всех своих друзей и одноклассников. В конце концов, было бы просто нехорошо демонстрировать такие явные эмоции перед своими сверстниками. Тем не менее, несмотря на то, что ожидание открытия ревуна и прочтения остальной части сообщения не представляло никакой непосредственной угрозы, Драко все еще надеялся, что его поразит шальная взрывная волна или тонна песка, и он сможет насладиться блаженная кома на неделю или две вместо неминуемой угрозы визита отца (а возможно, и матери).   Честно говоря, Драко не был уверен, что его больше напугало в таком визите: гнев отца и матери на него или их реакция на его нового (лучшего (единственного)) друга.   ОХОХОХЗОХОХООХОХХООХХО   Когда начать...   Ошибка номер 1: позволить Гааре практиковать движения палочки своей настоящей палочкой. Ошибка номер 2: Предлагать потренироваться против Гаары, поскольку он настолько улучшился и с меньшей вероятностью случайно испортит заклинание. Ошибка номер 3: Не уклоняться.   Люпин, человек, у которого в прошлом было больше сожалений, чем горячей еды, оглянулся на последние полчаса, которые он провел на полу своего класса, сжимая живот, потому что щекочущее заклятие, посланное на него Гаарой, ударило его так сильно, что он потерял почти весь свой завтрак. Нападавший, то ли от стыда, то ли от бескорыстия, ушел в угол комнаты, чтобы посидеть в одиночестве, пока остальные ученики продолжали заниматься своими делами. Оборотню хотелось бы думать, что Гааре было так стыдно за то, что он причинил боль Люпину, что ему пришлось на минутку посидеть в одиночестве и бессмысленно беспокоиться о том, в порядке ли его дорогой учитель. Ему хотелось бы в это поверить. Сквозь наполненную болью дымку он увидел, что Гаара ударил его проклятием, подождал, пока он не застонал от боли, и, увидев, что его профессор не умер, ушел в заднюю часть комнаты, где затем вытащил большую книгу и начал читать. Он не поднял глаз с тех пор, как случайное заклинание ударило по его песчаному щиту, даже для того, чтобы проверить хрупкое здоровье своего дорогого друга; и именно так ему нравилось думать о Гааре, друге, ученике и о человеке с желанием о покушении на Римуса. Когда он пришел в себя, ходячий раненый, спотыкаясь, вернулся к своему столу и выудил из ящика маленькое письмо, которое он спрятал в магическом отсеке, который сам же и создал специально. Письмо, о котором идет речь, было скромным и содержало всего лишь один лист пергамента, но, тем не менее, если бы его обнаружил не тот человек, обладающий нужной информацией, его наверняка было бы достаточно для очень длительного пребывания в тюрьме Азкабана. К счастью, в живых осталась лишь горстка людей, владеющих правильной информацией, которая могла бы обвинить его в этом письме, поэтому он без колебаний вытащил его посреди своего класса третьекурсников, в котором сейчас учился Гарри Поттер. (Стоящего над хихикающей фигурой своего друга Рона, который пытался отменить наложенное на проффесора щекочущее заклятие). Люпин взял перо и сделал небольшую заметку внизу отправленного ему письма, прежде чем вложить его обратно в конверт и вставить его в небольшую книгу под названием «Безобидные проклятия и их создатели».   — Я думаю, эта книга может показаться тебе особенно интересной, Гаара, — Люпин протянул тонкую книгу допрашивающему мальчику. — Один мой друг посоветовал ее. Гаара кивнул и сунул книгу в свою старую кожаную сумку, чтобы прочитать позже. Часть инопланетянина очень надеялась, что это была не просто книга заклинаний для новичка и не такой уж тонкий намек на необходимость больше практиковаться самостоятельно со стороны раненого тренировочного манекена, который теперь хромал обратно, чтобы сесть за свой стол и выхаживать своих бедных. желудок.   Драко, который не пропустил обмен репликами, нырнул под посланное в его сторону заклятие и отправил одно обратно. Если бы несколько недель назад одному из его знакомых подарили такую ​​книгу от такого профессора, как Люпин, он был бы в ярости от намека на некомпетентность и немедленно отправил бы письмо отцу с требованием уволить такого профессора. Теперь, однако, он не мог ни послать письмо своему отцу, ни винить Люпина, когда сам подвергся слишком большому количеству нелепых заклинаний Гаары. Честно говоря, у него почти возникло искушение порекомендовать Гааре самому запретить подобные действия, но он не мог так оскорблять своего друга. Если они снова не станут партнерами, тогда это будет вопрос выживания. Урок закончился, и ученики вышли из класса, сохраняя еще большую дистанцию ​​между собой и Гаарой, чем раньше, чтобы избежать его огромных способностей к произнесению заклинаний. Несмотря на все слухи о неспособности Гаары правильно выполнять даже самые простые заклинания, когда класс увидел, как третьекурсник без особых усилий вывел из строя своего учителя щекочущим заклинанием, они не могли не трепетать перед этой силой. Что ж, слизеринцы были в восторге, а гриффиндорцы больше всего были возмущены нападением на доброго человека. Гарри был более чем ошеломлен. Ему действительно начинал нравиться Люпин, и это было естественно, поскольку оба предыдущих проффесороы ЗОТ были либо некомпетентны и одержимы его заклятым врагом, либо некомпетентны и очень раздражали. Затем была очевидная дружба Люпина с его отцом, о которой он собирался поговорить с этим человеком в ближайшее время. В общем, сейчас Гаара казался хуже даже Драко. И это была еще одна странная вещь, которую все трое из Трио заметили и/или упомянули: Драко Малфой, известный мерзавец, теперь стал немного менее мерзким. Не до такой степени, чтобы он не был сквернословом, снобом, слабым маленьким кровным пуританином, но он не загонял Гарри в угол, чтобы напасть на него, словесно или магически, в течение нескольких недель. Это было освежающе. Это, наряду с тем, что внимание Снейпа было привлечено к чему-то другому, в целом сделало для него довольно хороший год. Теперь, если бы только на свободе не находился печально известный массовый убийца, который хотел убить его во имя еще худшего Темного Лорда, который все еще был где-то там, и рой дементоров, которые имели склонность нападать на студентов, если бы не эпизод в поезде был каким-то показателем.   У Гарри не было возможности противостоять Гааре за то, что он напал на Люпина без всякой причины, а два его верных друга поддержали его, поскольку и Гаара, и его тень, Драко, исчезли в потоке выходящих учеников. Гарри даже не смог воспользоваться возможностью поговорить с Люпином о своих родителях, потому что он, очевидно, доковылял до «Мадам Помфри», пока никто не видел. В общем, Гарри считал эту битву проигранной. Тем временем Гаара и Драко возвращались в свою гостиную. ЗОТ была последним уроком дня, и оба находились в тихом раздумье. После того, как они прошли мимо пары хихикающих пятикурсников, которые бросились вверх по лестнице мимо них, Драко небрежно сказал: — Гаара, ты когда-нибудь думал о том, чтобы притвориться сквибом?   Его тут же проигнорировали.   Когда они прибыли в гостиную Слизерина, когда секретная дверь распахнулась наружу, позволяя им войти, мощная волна горячего воздуха обрушилась на них, почти сбив Драко с ног. Они вошли в обычно прохладную комнату и обнаружили, что там жарче, чем в сауне, и нет людей, за исключением одного или двух либералов, которые бездельничали в одних рубашках и шортах и ​​пили прохладительные напитки.   Драко подошел к одному из первокурсников, который, казалось, был единственным полностью одетым слизеринцем, и выглядел он так как будто ему было очень неловко: — Что здесь происходит? — Я не знаю. Просто в последние несколько минут стало очень жарко. Джек пошел за профессором Снейпом.   Драко не знал, кто такой Джек, и ему было все равно, его не выгнали бы из собственного общежития из-за чего-то подобного. Кроме того, был шанс, что Гаара воспримет свое решение покинуть общежитие как сигнал, что ему нужно дополнительное время для «тренировок». Чистокровному было все равно, если дом подожгут, он не подвергнется такой пытке легкомысленно. Говоря о своем друге-садисте, Гаара, кажется, был совершенно счастлив стоять на жаре, в то время как Драко обливался отвратительным ведерком пота. Это имело бы смысл, подумал Драко, если бы Гаара пришел из пустыни, подобной той, что находится в Египте. У него был весь этот песок, и он ничего не знал о британской волшебной культуре.   Гаара прошел в их комнату, а Драко последовал за ним, желая еще раз спросить о доме Гаары. Возможно, если он угадает правильно, Гаара расскажет ему. Не мешало бы попробовать.   Гаара любил жару, похожую на его собственный дом, только немного более влажную. Он неторопливо вернулся в свою комнату и поблагодарил за несчастный случай или неисправность в системе отопления, из-за которой была такая прекрасная погода. Он был жителем пустыни, и погода в этом мире сейчас была ближе к зиме. Рыжий был рад обнаружить, что в его комнате было так же жарко, как и в остальной части Слизерина, но затем .. Драко подошел к окну, чтобы впустить холод обратно. Быстро подумав, Гаара призвал свой песок и создал сферический щит из песка, как он это часто делал. , за исключением того, что этот образовался вокруг Драко, заключив его внутри вместе с жаром. Джинчуурики нужно было уединиться, чтобы просмотреть книгу, которую дал ему Люпин, поэтому он решил, что Драко сможет потерпеть жару в течение нескольких минут.   Драко оказался в печи из песка. Он собирался убить Гаару.   Контейнер Биджу пролистал том и был рад обнаружить на страницах письмо, а не просто до боли простую теорию заклинаний. Письмо было адресовано ему, но над ним было написано « Лунатик », предположительно это письмо ему только что переслали. Гаара знал троих людей в этом мире достаточно хорошо, чтобы получить письмо от: один пересылал его ему, другой был заперт в кипящей камере пыток, так что только что остался его любимый сбежавший каторжник (в этом мире). Вытащив пергамент, он прочитал беспорядочный почерк: Лунатик, Гаара,   Я так рад слышать, что у Сохатого-младшего все хорошо. Он так гордится своим крестным отцом. Он наверняка пойдет по стопам Зубца. Я знал, что ты отлично справишься. Также мои соболезнования по поводу ужасных заклинаний Лили. Я уверен, что с практикой он станет лучше, но, по крайней мере, он по-своему борется за общее благо. Я надеюсь, что он продолжит бороться за свет, не обращая внимание на Пожирателей Смерти. Заставить Малфоя вытащить задницу из жопы на время, достаточное для того, чтобы почувствовать запах ромашек, — это достижение, заслуживающее похвалы.   Вы с Лили должны скоро приехать, потому что мне очень скучно сидеть здесь одному. Дементоры не свели меня с ума, что бы ни говорили вы или любая обученная медицинская ведьма, но эта скука могла бы сделать свое дело. Кроме того, я так давно не принимал гостей, и мне бы хотелось снова приготовить полноценный жареный ужин.   Лунатик, если ты не примешь меры по поводу Хвоста в ближайшее время, это сделаю я. Я не могу больше ждать.   Ваш, Бродяга'   Внизу страницы рукой Люпина было написано:   'Лили, Я был бы более чем счастлив оказать вам индивидуальную помощь вне занятий, чтобы улучшить ваши заклинания, похоже, у вас с ними были проблемы. Когда вы закончите читать это, сожгите записку и выбросьте пепел. Если вам нужны дополнительные уроки, скажите мне, что вам нужна помощь на следующем уроке. Лунатик Гааре хотелось бы знать жестокий Катон джутсу, ведь чтобы просто бросить эту записку в обычный огонь было бы недостаточно, для того что бы подавить гнев Гаары из-за того, что его снова и снова называют Лили. Было достаточно плохо, что о его некомпетентности в магии столько раз говорили, что у Гаары возникло искушение принять просьбу Люпина просто стрелять в этого человека заклинаниями. Что остановило его, так это осознание того, что сказанное в записке было правдой, а именно часть заклинаний. Ему все равно придется получить возмездие за это прозвище, и он преуспел в возмездии, как немногие другие.   С другой стороны, вопрос Петтигрю был проблематичным. Гаара еще не видел его в человеческом обличии, и в этом была проблема. У него не было бы проблем с поиском крысы, как только он оказался бы в пределах видимости, поскольку песок у него был под рукой, но тварь, очевидно, где-то пряталась. Гордый шиноби был бы проклят, если бы позволил себе опуститься так низко, чтобы проводить дни в поисках этого питомца. Он слышал, как шиноби Конохи шутили о том, что им приходилось несколтко раз ловить кошку, будучи генинами. Как они могли намякнуть на поручение обученному ниндзя выследить животное..., Он стал бы объектом шуток всех остальных, если бы они знали о том что рыжий активно искал крысу. И это была также проблемой Сириуса, его подставили и все такое. Гаара бы помог, если бы мог, но не сделал бы своей жизненной миссией осуществить чужую месть. Он уже пробовал помочь... однажды рыжий попытался поймать крысу в гостиной Гриффиндора, сбежав на некоторое время с урока. Он не смог найти маленького грызуна. Его не было у мальчика Уизли, и его не было в их комнате, поэтому он застрял в размышлениях о том, где мог бы тот спрятаться. Но в остальном поиск Петтигрю был ему идеологической оппозицией. Гаара вернулся в гостиную и бросил письмо в огонь вместе с некоторыми старыми домашними заданиями, которые он подмешал. Иностранец все еще не совсем понимал ограничения магии, но думал, что такая предосторожность должна помешать любому воссоздать письмо из пепла, и он заранее исписал весь лист и разорвал его. Закончив наблюдать за распадом бумаги, он передвинул пепел, чтобы перемешать его, и повернулся. Снейп стоял в центре комнаты и выглядел почти таким же злым, как и в прошлый раз, но на этот раз он, казалось, сосредоточился на смотрителе. Очевидно, кто-то сглазил отопление в общежитии, и это нельзя было исправить еще сутки. Они даже не могли использовать магию, чтобы охладить комнату, потому что замок запрещал подобные заклинания, чтобы предотвратить розыгрыши...   Быстро передвигаясь по комнате, любой ценой избегая Снейпа, пограничный преступник собирался покинуть комнату, когда вспомнил, что он сделал с Драко несколько минут назад. Когда Снейп начал поворачиваться к входу, который он сейчас занимал, Гаара подумывал оставить Драко там на час или около того, на палящей жаре с, возможно, ограниченным кислородом, кипящего от гнева. Опустив плечи из-за собственного нежелания позволить людям умирать, даже ради благородных целей, таких как избегание Снейпа, Гаара спустился обратно по мраморным ступеням, чтобы вернуться в свою комнату и освободить Драко и, возможно, оживить его или спрятать его тело. — Отойди от меня, фрик! Гаара ему не мешал и явно стоял сбоку от лестницы, чтобы избежать неприятностей, но подобные несущественные факты вряд ли имели значение, когда Снейп злился.  —Разве ты не хочешь сделать чью-то жизнь несчастной? Или ты, наконец, собираешься приложить некоторые усилия к обучению, чтобы не остаться некомпетентной тратой магической силы, еще хуже чем Поттер? Вы мне противны. Обдумывая свои варианты, слишком кратко оглядываясь назад, Гаара отдернул ногу назад и пнул ногу Снейпа из-под себя, в результате чего мастер зелий упал лицом вниз. Нападавший быстро продолжил свой путь, желая избежать резких замечаний или болезненных заклинаний, которые Снейп мог бы бросить в его сторону. Когда он повернул за угол, нечто, похожее на разрушительное проклятие, ударилось о стену, оставив значительную вмятину. Гаара решил, что ему, вероятно, повезло, что ему запретили заниматься зельями в обозримом будущем, так как он будет в определенной опасности, если примет в этом участие.   Вернувшись в свою комнату, он собрал песок обратно в тыкву из калебаса и задумался, стоит ли записанное извинение того же, что и извинение, произнесенное непосредственно потерпевшей стороне. Драко, раздетый до нижнего белья, потный и тяжело вздымающийся, лежа на спине с ошеломленным видом, мог только собрать силы, чтобы повернуть голову и бросить презрительный взгляд, прежде чем снова повернуться к потолку и попытаться восстановить дыхание. Беспощадное оружие геноцида перешагнуло Драко, открыло окно, подошло к двери, повернулось к полуживому Малфою и коротко поклонилось, прежде чем выйти из охлаждающей комнаты.   Итак, теперь ему придется избегать Снейпа И Драко, а также сохранять разумную дистанцию ​​между собой и остальными учениками.   Он хотел как лучше, но иногда из лучших побуждений ваш лучший друг лежит на полу, пытаясь сохранить сознание после того, как его частично поджарили. Во время ужина Гаара прокрался в их комнату, переждав это короткое отсутствие, и оставил Драко записку, в которой выразил свои извинения и намерение провести ночь в другом месте (чтобы он не задохнулся во сне (не то чтобы Шукаку позволит этому случиться)).  В итоге он провел ночь в классе, спал на мягкой песчаной подушке, окружив себя защитным щитом. Смотритель, совершавший свой ночной обход, в немалой степени напугался, обнаружив смехотворно бледного мальчика, спящего в классе, а вокруг него парили плывущие облака песка. Крыса, которая попыталась пробраться сюда ночью, через некоторое время после этого, пытаясь избежать миссис Норрис, испугалась еще больше и подумывала о том, чтобы вернуться к своему «хозяину», чтобы избежать того, что на этот раз Дамблдор впустил в школу.   Решив выдержать безусловно холодные отношения, которые ему придется пережить за завтраком, Гаара решил принять свое образное наказание и вынести гнев Драко на следующий день. Честно говоря, Гаара считал, что спать на песке всю ночь или те несколько часов, когда он действительно мог поспать, было достаточным наказанием. Он мог бы не спать, но у него не было книг для чтения, а на улице было слишком холодно, чтобы заниматься. Драко, что неудивительно, был более чем раздражен; он выпустил несколько заклинаний под столом в Джинчуурики, хотя Гаара в то время не знал об этом, потому что его песок действовал автоматически вне поля зрения и вне разума. К тому времени, когда подошли уроки, Драко был счастлив сидеть на другом конце комнаты, чтобы избежать встречи с Гаарой, которого он в этот момент считал не более чем врагом. Гаара сбил его с ног его, хранил от него секреты, насылал на него опасные заклинания, чуть не задушил его, отдалил от сверстников и семьи, а теперь чуть не убил его снова. И он до сих пор не открыл письма своих родителей. Если он этого не сделает в ближайшее время, то, вероятно, добровольно вернется в песочную камеру Гаары.   На всех уроках, кроме одного, Гаара был опечален внезапным отстранением Драко, но не мог винить своего друга. Он еще не освоил всю эту штуку общения , и для него заключить мальчика в кокон из песка было не так уж и плохо, на самом деле. Ему придется над этим поработать, если Драко когда-нибудь простит его. Или если он когда-нибудь вернется домой и заведет там друзей. С другой стороны, единственным уроком, в котором ему было не так грустно оставаться одному, было ЗОТ, и это произошло потому, что ему пришлось проглотить свою гордость и попросить Люпина о помощи, для чего определенно не требовались свидетели. Что также не требовало присутствия свидетелей, так это то, что Гаара выхватил палочку Люпина из кармана мужчины с намерением придержать ее до урока через два дня, после комендантского часа. Это была мелкая месть за прозвище в письме, и это было лучшее, что он мог придумать на месте.   Люпин обычно не просил ученика нарушать правила, но Гаара на самом деле не попадал ни в одну категорию, тем более в категорию соблюдающих правила. Однако его ожидания нарушения правил Гаарой не доходили до кражи палочки, поэтому он был более чем немного обеспокоен, когда не смог найти ее там, где он был уверен, что оставил ее. Остаток дня он провел в отчаянной надежде, что не возникнет ситуации, в которой понадобится его палочка. Для волшебника его возраста было унизительно потерять палочку, более того, для учителя его предмета потерять палочку. Ему придется позаботиться о том, чтобы Сириус никогда не узнал об этом. На второй день Люпин начал пытаться сократить список потенциальных подозреваемых в том, кто мог украсть его драгоценную палочку, поскольку к этому моменту он пришел к выводу, что кража — единственная возможность ее потерять. Во главе списка был Снейп, затем близнецы Уизли, а затем коллектив слизеринцев, которые ненавидели его за то, что он не был чистокровным и не дискриминировал магглорожденных. Действительно, теперь, когда он подумал об этом, единственными людьми, которых он знал, и низачто не сделали бы это, были МакГонагалл, Дамблдор, Гарри и Гаара; люди, которым он доверял. Дальнейшие размышления привели оборотня к мысли, что Сириус мог быть замешан в этом, но это сошло на нет, поскольку Сириуса не было рядом с ним, когда он потерял палочку. Всегда была небольшая часть Люпина, которая обвинительно и немедленно смотрела в сторону Бродяги, когда что-то шло не так. Это был инстинкт выживания. Пока мужчина беспокоился о своей надежной палочке, Гаара вышел в лес, неся большой кусок неопознанного мяса, который он украл с кухни. Он никогда раньше не видел домашних эльфов и надеялся, что ему никогда больше не придется их видеть. Судя по всему, эти странные маленькие рабы были достаточно человечными, чтобы инстинктивно бояться его присутствия, доходя до того, что прятались, когда он приближался, и достаточно животными, чтобы время от времени приближаться к нему, прежде чем снова убежать. Более пятидесяти эльфов бегали к нему и обратно с выражением страха и любопытства в огромных глазах. Это испытание было не из приятных. Затем выражение ужаса, когда он сказал им, что берет из холодильника один из больших кусков мяса. Все они кричали и пытались убежать, некоторые даже телепортировались. Он мог бы облизнуться, глядя на мясо, но это было только потому, что он мало ел на завтрак, пытаясь избежать разъяренных глаз Драко и все такое.   Погода снаружи была холодной, но сухой, и это исправлялось несколькими дополнительными слоями одежды, и Гаара должен был находиться в библиотеке и заниматься самообучением, чтобы довести свои способности к зельеварению до стандарта, когда было бы достаточно безопасно позволить ему вернуться в класс. , где сейчас находились остальные однокурсники. Ходячий район бедствия не думал, что он какое-то время будет в безопасности рядом с Северусом Снейпом, независимо от его способностей к зельям. Свободное время и скука от перечитывания одних и тех же учебников по зельеварению заставили его снова совершить этот импровизированный поход обратно в Темный Лес. И хотя это, безусловно, была самая неторопливая прогулка по лесу, которую он когда-либо совершал, она не обошлась без мелких проблем, поскольку к мясу, которое он нес, пылко заинтересовались стайка лисиц. Хищные вредители были достаточно настойчивы, чтобы заставить его использовать Суна сюншин для побега. Обычно он накормил бы голодную семью животных, но со времен войны Суны и Конохи он затаил небольшую обиду на лис, гигантских или обычных не важно.   Используя технику телепортации, он прибыл в пункт назначения, ознаменованный счастливым лаем трех собачьих голов, которые, очевидно, учуяли его приближение. Он не знал, почему они были рады его видеть, ведь они уже однажды встречались с ним; Возможно, только что почувствовали запах гигантского куска мяса, который он нес с собой. Гаара подумал о том, чтобы вместо этого купить им немного собачьего печенья, но оно казалось совершенно неподходящим для собаки (собак?) такого размера. Пока Гаара кормил и играл с бездомной собакой, Драко сидел на зельеварение, пытаясь избежать гнева Снейпа. В то время как сварливая летучая мышь-проффесор хромала по комнате, почти рыча на своих учеников одного за другим. Гарри был недоволен, отметив, что Снейп снова сосредоточил на нем свое презрение, что было не особенно радостным ответом.   Теперь Драко еще больше раздражался, чем профессор МакГонагалл, когда пьяные семикурсники предлагали ей кошачью мяту. Теперь ему было ужасно одиноко, поскольку его старые друзья все покинули его, а Гаара теперь (справедливо) избегал его. Он сидел один в задней части кабинета Зельеварения, погрязая в жалости к себе из-за своего одиночества более часа. Он взглянул через темную комнату на своих соседей по факультету, тех, кого он теперь не ненавидел за их предательство и/или фанатизм, и пришел к выводу, что хочет вернуть их, своих друзей и статус неофициального главы факультета (только в его представлении). Даже если сейчас этого будет намного сложнее достичь, поскольку он не может заставить себя не ненавидеть магглорожденных (по крайней мере, из-за их чистоты крови) и из-за его необратимой связи с Гаарой, несмотря на их текущие разногласия по поводу того, как обращаться с живыми существами, особенно живые существа, с которыми они в данный момент живут; он вернет себе то, что потерял.   В какой-то момент ситуацию с Гаарой тоже нужно будет разрешить, в последнее время Драко жаждал какую-нибудь пакость в ответ. Когда-то, когда он чувствовал необходимость устроить неприятности, он, вероятно, оскорблял бы Поттера или его друзей, или доставлял неприятности учителю, жалуясь отцу, однако теперь он хотел другово. Немного менее враждебного и немного более детского. Ему придется сдерживать это желание, чтобы не превратиться в еще одного близнеца Уизли. Жара была ужасной даже после того, как он выбрался из Песочного комка Смерти, и все думали что шутка против благородного факультета Слизерина, несомненно, была делом рук этих двух рыжих угроз. Возмездию Драко другому, одинокому рыжему, обидевшему его, придется немного подождать, поскольку он хотел полететь со своей командой и только что придумал план, как добиться этого и заставить Уизли заплатить за это. за оскорбление факультета. Это также разозлило бы Поттера, что всегда было плюсом.   ОХХОХОХОХОХОХОХО   —Ключ не работает.   —Что?   — Да,.. что значит «ключ не работает»?   — Я говорю, что это не работает. Он не влезет в замок.   — Чушь, передай сюда, я попробую.   — Попробуй   —...ключ не работает.   — Я же говорил.   — И почему же тогда это не работает?   Гарри наблюдал, как Фред и Джордж пытались открыть чулан, где хранились все гриффиндорские принадлежности для квиддича, включая метлы, но их ключ снова подвел. Это не имело смысла, это определенно был один и тот же ключ, и никто не мог поменять замки, не открыв его, а эти замки должны были быть защищены от заклинаний во всех смыслах и целях. Это было так несправедливо. Гарри терпеливо ждал возможности выйти на тренировку, терпя все унижения недели, и теперь его единственное убежище было отнято у него. Если они не разберутся с этим достаточно быстро, Слизерин наверняка проскользнет и займет место для практики, а Гриффиндору придется ждать до следующей недели, чтобы получить место, а может быть, даже позже. Им оставалось только надеяться, что Слизерин об этом не узнает. ОХОХХОХОХОХОХОХООХ   — Флинт.   — Чего тебе, Драко? — раздраженно спросил старшеклассник, даже использовав имя мальчика как знак неуважения после недавних событий.   — Собирай команду.   — С чего ты взял, что можешь говоришь мне, что делать? — Мальчик с кривыми, торчащими зубами выпрямился на скамейке в Большом зале, а его рука нетерпеливо потянулась к палочке.   — Гриффиндорцы сегодня не придут на тренировку вовремя, поэтому мы украдем место и получим столь необходимую практику. Я думал, что именно ты захочешь воспользоваться этим последним шансом и победить Вуда в Кубке Факультетов.   — Откуда ты знаешь, что они не дойдут до тренировки? — Поднятая бровь была признаком надежды, которую Флинт поделится с Драко. Его пальцы больше не жаждали схватить палочку и преподать блондину урок , поэтому мальчик воспринял это как хороший знак.   — Я, конечно, позаботился об этом должным, слизеринским образом. Все поле наше, если мы начнем действовать в ближайшее время. На лице его собеседника расплылась широкая желтозубая улыбка: — Я знал, что у тебя еще есть надежда, Малфой. Сходи и приведи Хиггса и Пьюси из гостиной.   Не говоря ни слова, Драко двинулся дальше, зная, что капитан проявляет к нему (очень) редкую доброту, поскольку Адриан и Теренс были единственными двумя игроками в команде, которые не проклинали бы его, если бы он попытался поговорить с ними вне тренировки. в эти дни. Хотя Теренс тоже не был бы рад его видеть, учитывая, что в прошлом году он украл место Искателя и так и не простил Драко этого. От внимания Драко не ускользнуло, что Флинт поступил еще добрее, предоставив ему шанс вернуть себе расположение таким способом. Капитан мог саботировать его попытку искупления ценой дополнительного времени на тренировки, если это означало причинение кому-то страданий. Маркуса Флинта никогда по-настоящему не заботила победа в квиддиче, его больше интересовала садистская радость от наблюдения за тем, как гриффиндорцы падают на землю.   К счастью, оба самых справедливых игрока в команде, кроме него самого, быстро последовали за ним, как только он объяснил, что происходит. Драко был подчеркнуто честен в игре (большую часть времени), потому что ему не нужно было жульничать, чтобы победить, за исключением случаев, когда он встречался с Поттером, но его гордость все равно не позволяла ему жульничать против гриффиндорцев, несмотря на его уничтожающие взгляды. получил от своих товарищей по команде за несколько раз, когда они проиграли Гриффиндору. К тому времени, как Драко, Пьюси и Хиггс вышли на поле, прибыла остальная часть команды и смеялась между собой над тем, что украла место для тренировок. Восторг достиг пика, когда они заметили, что гриффиндорцы прибыли без метел, а затем снова быстро ушли, когда увидели, кто нажился на их неприятностях. Пока команда в приподнятом настроении садилась на метлы, Драко быстро обошел поле и швырнул новый ключ от гриффиндорской кладовки для метел в поля, окружающие стадион. Он подсчитал, что пройдет как минимум еще час, прежде чем они удосужятся свериться с Филчем, который скажет им, что маленький блондин, некий «гриффиндорский паршивец», попросил поменять замки, потому что они потеряли ключи. Теперь, избавившись от улик, Драко смеялся, представляя как Филч отказывается менять замки второй раз за один день и угрожает им варварскими наказаниями за зря потраченное время. Флинт объявил, что хочет, чтобы все позиции, включая запасных, тренировались вместе в течение часа. Это был не очень тонкий намек капитана на то, что он поменяет стартовый состав, если основной состав его разочарует. Это также был способ Флинта сообщить Драко, что его билет в команду «Нимбус 2001» истек, и ему придется зарабатывать себе на жизнь, чтобы остаться. И судя по широкой улыбке Хиггса, Драко был не единственным, кто это уловил. Мячи выпустили и все началось.   На трибунах Гаара наблюдал, как Золотой снитч носился у всех под носом. Шиноби часто поражался, насколько многие из его отточенных ниндзя-навыков были полезны в волшебных ситуациях. Например, наряду с развитыми инстинктами отслеживания быстро движущихся блестящих объектов (обычно заостренного оружия), Гаара также хорошо умел хранить секреты, что теперь помогало ему не привлекать внимание соседей по факультету. Если бы они узнали, что он может увидеть снитч в любой момент, они, несомненно, стали бы уговаривать его присоединиться к команде. А он просто не мог этого сделать. Играть в игры было ниже его достоинства, и, по сути, он занял бы место Драко, но, прежде всего, он никогда не прыгнул бы на один из этих хрупких кусков дерева и не поднялся бы на сотни футов в воздух. Не для игры. Не в этой жизни.   Тем временем Драко и Терренс все еще находились на своих исходных позициях, пытаясь увидеть проблеск золота. Драко осматривал все, что мог, время от времени оглядываясь на своего противника, чтобы проверить, заметил ли он что-нибудь. Затем внезапно Терренс полетел вниз на такой скорости, что Драко на мгновение ошеломил, прежде чем последовать за ним. Теперь, когда они оба шли по одному и тому же пути, Драко увидел, как Снитч вылетает у основания одной из трибун, и попытался догнать своего коллегу, который все еще был далеко впереди него. Набирая максимальную скорость, Драко все еще не мог противостоять Хиггсу. Снитч тоже не сидел без дела, подлетая к трибунам и выскакивая в центр поля, среди других игроков, в то время как Малфой и Хиггс преследовали его. Хотя Хиггс определенно был лучшим наблюдателем, Драко был лучшим пилотом из них двоих, и к тому времени, когда пара оказалась в центре поля, Драко вырвался вперед и не терял лидерства в ближайшее время. Затем пришли «Бладжерс»; Деррик и Боул до сих пор избивали их туда-сюда, но когда в поле зрения появился Малфой, появилась и возможность избавиться от подающего надежды предателя крови. Затем эти двое нацелились на то, чтобы сбить своего младшего искателя с метлы. Итак, Драко должен был опережать Терренса, преследовать снитч и избегать шквала бладжеров, которые, как он заметил, направлялись только в его сторону. Но он все равно не дрогнул, даже когда почувствовал, как бладжер задел верхнюю часть его руки, находясь в опасной близости от того, чтобы сломать ему руку, как некий низший искатель Гриффиндора.   Снитч начал лететь к стойкам ворот, вокруг которых слонялся Флинт, наблюдая, как его команда тренируется и жульничает. Флинт не видел Снитча, поэтому, когда он увидел того, кого он считал своим более слабым Искателем, летящего к нему на максимальной скорости, а Хиггс следовал на довольно большом расстоянии позади, он был, мягко говоря, немного шокирован. Всю тренировку он поглядывал на своих Ловцов, и Драко летал лучше, чем когда-либо прежде. Было ли это потому, что он взрослел и стал подростком, или потому, что он тренировался летом (или все вышеперечисленное плюс регулярные тренировки с садистским, одержимым фитнесом соседом по комнате), Флинт не знал, но в любом случае он много делал. лучше, чем Хиггс, который отставал так сильно, что предпочел бы потерять обоих искателей и нанять совершенно нового, чем вернуть своего старого искателя. Похоже, Терренс весь последний год валялся или делал школьные задания и вообще не тренировался. Все, кто это видел, были поражены, когда стали свидетелями того, как Драко Малфой, мальчик, за которого отец заплатил за вход в команду, предположительно следуя за снитчем, соскользнул с метлы, мчавшись на максимальной скорости, и последовал за черным Нимбусом 2001 через квиддичное кольцо и затем снова сел на метлу и закрутитесь вокруг основания обруча. Многие челюсти отвисли, когда Драко приземлился на землю и поднял снитч с крайне самодовольным видом.   Что ж, его не собирались исключать из команды в ближайшее время, и Гаара никогда, никогда не узнает, что его адские тренировки за последние несколько недель помогли ему. Никогда!   Гаара наблюдал и улыбался, когда несколько других членов команды приземлились вокруг Драко и сухо похвалили его. Ему придется продолжить эти небольшие упражнения с Драко. Кто знает, может быть, однажды он сможет сойти за физически здорового человека, а не за того ленивого аристократа, каким был раньше.   Вернувшись на поле, большинство игроков вскочили на метлы и возобновили тренировку после того, как произнесли обязательные поздравления. Однако Адриан Пьюси остался на месте, чтобы обсудить выступление Драко с энтузиазмом, который редко можно увидеть в Слизерине. Даже Майлз Блетчли остался, чтобы поговорить с Драко, который был в восторге от возможности снова поговорить с людьми, и что еще лучше, они ответили ему взаимностью. Остальная часть тренировки была такой же волнующей, как и первая половина, и удовлетворение, полученное от насмешек над командой Гриффиндора по поводу потери столь необходимого им тренировочного времени, было как всегда блестящим. Еще лучше, когда они попытались возложить вину за потерю тренировочного места на Драко только для того, чтобы Флинт и остальная часть команды поддержали его. А потом ситуация обострилась, когда проходящие мимо гриффиндорцы и слизеринцы начали спорить о том, на чьей стороне лжецы. Вскоре МакГонагалл и Снейп разогнали то, что вскоре могло перерасти в первый полномасштабный бунт в Хогвартсе за многие годы. У всех участников были вычтены баллы за факультет, хотя некоторые отметили, что Гриффиндор, похоже, вышел из мини драки хуже, чем Слизерин. О0ХОХО0О0ХХОХХОХ   Одно можно сказать о фанатичном и ненавистном большинстве Слизерина: с ними определенно было интересно поговорить. Обсуждали ли они политику или то, как планировали избить грязных младших школьников, они были вовлечены от начала до конца. Умеренные, те, кто не разделял тех же идеалов или одной и той же чистокровной крови, по большей части определенно не соответствовали стандартам Драко в социальных взаимодействиях. Конечно, Теодора Нотта можно считать своего рода умеренным человеком, поскольку он относился ко всем с одинаковым презрением и поэтому не возражал против того, чтобы, когда его не заметили, беседовать со вторым по величине изгоем Слизерина за последние месяцы о том, насколько отвратительны некоторые люди и насколько некомпетентны. с него содрали кожу живьем, но такие моменты были редки, поскольку даже Нотт не желал заслужить такой же статус, общаясь с потенциальным предателем крови, и никто из других интересных людей даже не разговаривал с ним. Итак, Драко приходилось разговаривать с такими людьми, как Трейси Дэвис и Рой Норбел, а когда у него было настроение поговорить о квиддиче, он мог найти Блетчли; но он все еще был недоволен.   Однако, когда Трейси рассказала ему о стряпне своей матери-маглы, он поймал себя на том, что задается вопросом, почему он когда-то думал, что магглорожденных и полукровок следует исключить из волшебного общества. Драко все еще не был на сто процентов уверен в том, что магглорожденным стоит учить в тех же школах, что и чистокровных ведьм и волшебников, которых с самого рождения вводили в мир магии, но он был далек от этого. от его старых взглядов. Драко хотелось бы, чтобы у него была мать, которая любила бы готовить для него. Но он понимал что его собственная мать никогда не станет работать домашним эльфом. И теперь, когда его мысли вернулись к матери, вечная проблема с кучей явно гневных писем, которые он получил, также всплыла в его голове, когда он получил еще одно с утренней почтой. Ему нужно было открыть их, и тогда его осенило, как можно смягчить удар. Он разыграет Гаару, чтобы отомстить, тем самым уравняв статус-кво между ними и позволив им снова стать друзьями, прежде чем прочитать их. Хорошие новости перед плохими.   — Эй, Драко, а как на самом деле выглядит Гаара?  Рой неожиданно пробормотал: — Я имею в виду, что на самом деле никто ничего о нем не знает, и поскольку вы двое, ну, знаете, друзья, я подумал, что ты мог бы рассказать нам кое-что о нем. Возможно, если бы люди знали, кто он такой, они бы не боялись его так.   Драко сомневался в этом, но кто знал. К тому же, он тоже ничего не знал, на самом деле, так что не было реальной опасности раскрыть какой-либо из тщательно охраняемых секретов Гаары.  — Гаара не может говорить и не умеет обращаться с магией. Он сильный, по-магловски, и любит читать.   Наступила коллективная пауза, поскольку небольшая группа слушателей либо догадывалась об этом, либо ждала, пока Драко продолжит что-то более пикантное, что еще не было общеизвестно. Когда стало очевидно, что умеренно предвзятый аристократ закончил делиться, их охватило коллективное чувство разочарования. Дэвис первым высказал свое: — Эм, Малфой, ты не можешь нам еще что-нибудь сказать? Мы просто... хотим узнать его получше. — Ну, он очень тихий, знаешь ли; действительно особо нечего рассказать. Гаара время от времени может быть тупым и иногда случайно ранит людей. Я имею в виду, что на днях он чуть не поджарил меня заживо, но…   —Какого черта?!?   — О нет, это был несчастный случай. Я до сих пор с ним не разговаривал, хотя этот эгоистичный придурок даже не извинился— И теперь Драко был вынужден общаться с этими ужасно скучными людьми за завтраком; однако это не означало, что он не будет вести себя вежливо и тактично.   — Серьезно? Вживую он выглядит еще страшнее.   — Да, это правда, что он… Удивительно зоркие глаза Норбеля, очевидно, заметили Дьявола, о котором они говорили, появившегося у входа в Большой Зал. За взглядом Роя быстро последовали все остальные за столом, за исключением Драко; все они не очень тонко глазели на мальчика, о котором только что сплетничали. Драко стойко игнорировал свою детскую месть, которая скоро снова станет другом, в то время как остальные пытались смягчить свои взгляды до приемлемо незаметного уровня. Явно неуютный Ичиби Джинчурики сел один, подальше от нескромных зевак и Драко, и принялся сытно есть, снова просидев всю ночь и не сомкнув глаз. Гаара провел холодные темные часы в школьной библиотеке, продолжая свои исследования и перечитывая «Безмолвное заклинание и я: теоретическое руководство для начинающих», готовясь к быстро приближающемуся дополнительному уроку. Жуя сухой тост, Гаара заметил, что Драко, по-прежнему избегая его и время от времени бросая на него ядовитые взгляды, также время от времени испускал пугающе знакомый отблеск озорства, которого он давно научился избегать, когда бы он ни находился в радиусе ста миль от него. Коноха из-за страха перед красной краской для волос или ведрами с клеем и перьями. Гаара хотел защитить не только свое достоинство, каким бы важным оно ни было, но и здоровье благонамеренного шутника, поскольку Гаара не раз нанес сотрясение мозга «Гиперактивному номер один, будущему-Хокаге-ниндзя», уклоняясь от одного из его больных. - задуманных розыгрышей. То, что это чудовищное  юмористическое зло последовало за ним в совершенно новый мир и к новому блондину, было свидетельством вполне оправданного параноидального поведения Гаары. Что бы Драко ни планировал, вероятной целью будет держать глаза открытыми.   Между тем, несомненно коварный заговор уже начал обретать форму в мстительном разуме Драко, и, если бы все пошло по плану, это был бы самый поэтичный из судей. Но сначала наследнику благородного рода Малфоев нужно было связаться с торговцем экзотической волшебной мебелью.   Позже в тот же день ужин без происшествий, последовавший за практически ничем не примечательным школьным днем, завершился тем, что Гаара серьезно поторопился увеличить дистанцию ​​между собой и Драко и его быстро расширяющуюся злобную ауру. Пару раз немой ловил своего соседа по комнате, тихо посмеивающегося про себя, когда он взглянул на предполагаемую цель.   У него был еще час или два, прежде чем Люпин закончил свою работу на ночь и мог приступить к обучению Гаары, поэтому второй по размеру Джинчурики («Ками, благослови Ягуру») решил немного поохотиться на дементоров в лесу в качестве своего послеобеденного упражнения. Он не получил ничего, кроме горя от пришедших тюремных охранников, и они были обузой не только для своей цели, его хорошего друга, который теперь прятался в опасной близости, но и для всех относительно невинных детей в школе. К тому же, ему очень хотелось убить кого-нибудь, что угодно, после еще одного целого дня сидения, когда ему рассказывали абсурдные факты о мире, в котором он не останется, и с ним обращались как со студентом академии. Пока рыжий разрывал на части еще одного замаскированного чудовища, он размышлял не только о том, закончатся ли у него в какой-то момент дементоры, но и о том, следует ли ему посвятить больше своего времени исследованию пути домой или исследованию пути домой. его енотовидная собака. Он подумывал вернуться в библиотеку вместо того, чтобы убивать призраков, но после нескольких недель сидения, обучения и чтения даже признанному книжному червю потребовался перерыв. И уж точно он не собирался приближаться к Слизерину после того, что увидел в тот обед, когда спустился вниз и обнаружил, что Драко прикрепляет загадочное письмо к ноге совы; и беглый взгляд на стол Драко показал, что он не трогал письма своих родителей. Кому Драко должен был отправить письмо?   Подавив глубокую дрожь от ужасающих возможностей или снижающейся температуры, Песчанный с энтузиазмом закончил со своим одиннадцатым дементором за вечер и направился обратно в замок. Вероятно, он пришел вовремя. Обычно он исследовал положение заходящего солнца, чтобы определить время, но из-за плотного слоя облаков здесь ему было трудно отличить ночь от дня. Но тогда, по крайней мере, дождя не было... Он страстно ненавидел погоду в этом «английском» месте, и, видимо, таково было общее мнение среди населения. Люди в Суне, несмотря на свои многочисленные недостатки, смирились со своим климатом, и некоторые, а именно Сабаку-но Гаара, преуспели в нем.   Класс ЗОТ был совершенно пуст, и это несколько раздражало Гаару. Он был уверен, что, по крайней мере, близок к сроку, и по любым меркам было, по крайней мере, вежливо подождать некоторое время, тем более, что на этом позднем приеме в настоящее время он держал палочку своего болезненного учителя и пытался выяснить, сможет ли ветка волшебника легко заменить, иначе сломать Ремуса будет сложно. Прежде чем его закаленные пальцы смогли согнуть палочку в растопку, Люпин появился через заднюю дверь со своей обычной усталой улыбкой и вежливым приветствием. — Боюсь, — начал он с лестницы в задней части комнаты, — сегодня вечером я практически не смогу помочь тебе . Видите ли, последние несколько дней у меня были небольшие проблемы с поиском палочки, и у меня не было возможности добраться до Косого Переулка, чтобы получить замену, так что мне придется пока придерживаться теории. Я не буду пытаться использовать твою палочку. Конечно, нет. Мне не хотелось бы думать, что палочка, которая выбрала тебя, чуть не убила меня на днях, какой вред она может нанести в чьих-либо руках. — Люпин остановился, услышав доносившийся откуда-то поблизости деревянный скрип, когда он приблизился к маленькому третьекурснику, несущему массивную тыкву. — Но не волнуйся, я уверен, что довольно скоро я смогу давать тебе дополнительные. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе.   С слегка озадаченным лицом, не таким, как раньше к такой открытой доброте, особенно со стороны взрослых, задумчивый Гаара полез в карман, вытащил палочку Люпина и протянул ему. Вопросительный взгляд мгновенно исчез с лица Муни, когда он узнал богато украшенную резьбу на своей потерянной палочке.   — Лили! Ты нашел ее!! О, ты прекрасный гениальный мальчик!!!! Где ты ее нашел?   Гаара подумывал о том, чтобы признаться и ответить несколько ехидно: «В твоем кармане», но когда его назвали женским именем, это его очень разозлило, поэтому он просто снял свою сумку с книгами и достал свою собственную палку, готовый начать.   — О да, давай начнем. — Волнение от возвращенной палочки перешло в голос Ремуса, несмотря на вероятность надвигающейся боли, которую ему предстояло испытать при исполнении своего долга друга и учителя. Так начался первый дополнительный урок Гаары и Люпина по работе с заклинаниями. Люпин начал с объяснения некоторых основных теорий бессловесного заклинания, а также нескольких приемов, которые он освоил за годы, чтобы сделать его немного проще, а затем, как только этот запас знаний иссяк, он быстро перешел к лишь немногие тренировочные дуэли оставляли в комнате с каменными стенами нечто большее, чем просто царапины и вмятины. К тому времени, когда оборотень под прикрытием объявил, что уходит на ночь, и учитель, и ученик уже устали от занятий. И, к удивлению обоих, Ремус не получил серьезного ранения, как он боялся, но это лищь подчеркнуло для ветерана войны, насколько мощным был таинственный контроль Гаары над песком, что все, кроме его самых сильных заклинаний и проклятия просто отскакивали от защитного щита. Под конец Люпин снова попытался расспросить о песке мальчика, о его доме, обо всем, но его, как всегда, проигнорировали. Это само по себе многое говорило о Гааре, о том, что он смог заставить свое молчание так неустанно работать на себя и свои секреты.   — Ну, это займет некоторое время, но я уверен, что скоро ты справишься и перестанешь взрывать вещи, — сказал Ремус, возвращая ему сумку Гаары. — Я имею в виду, что на прошлой неделе твои Оглушающие заклинания были почти такими же мощными, как Смертельное проклятие, а теперь ты можешь безопасно их накладывать. Маленький, но великий шаг — Гордая улыбка на лице Люпина была немного странной для Гаары, поэтому он поклонился в знак благодарности за помощь и собрался уходить.  — Спокойной ночи, Гаара, и молодец, действительно молодец. Мы повторим это через три дня, хорошо? Гаара кивнул в ответ своему заботливому учителю и вышел за дверь.   Честно говоря, Гаара весело провел время. Помимо очевидного улучшения, которое всегда было в его планах, было приятно находиться в компании Ремуса, который был первым человеком, который действительно заговорил с ним довольно долгое время. Учитывая то, как Драко вел себя в последнее время, Гаара остался один, и он полагал, что (более) нормальный подросток сделает первый шаг к примирению, но теперь Гаара задавался вопросом, стоит ли ему предпринять какие-то согласованные усилия в этом вопросе. Хотя то, как можно осуществить такое начинание, было ему совершенно непонятно. Обычно в подобных ситуационных советах он полагался на Канкуро и Темари. Ничто из этого никогда не имело для него никакого смысла. Интересно, что они сейчас делают.. Гаара, теперь слишком поглощенный своими мыслями о своих неудачных социальных отношениях и своем далеком доме, чтобы спать в неиспользуемом, пыльном классе, в конечном итоге бродил по за пределами замка, бродил вдоль стен и вверх по различным башням. Поскольку убывающая луна все еще адекватно освещала сельскую местность, а также мириады звезд, которые, очевидно, взошли с тех пор, как он вошел внутрь тем вечером, Гаара смог оценить как великолепен ночной вид на вершине одной из самых высоких башен Хогвартса, так и как поразительное количество дементоров, которые все еще копошились в отдаленных местах и ​​​​лесах.   Чего не учел озабоченный бессонницей, так это то, что, когда ничего не подозревающие студенты Когтеврана услышали отчетливый стук, доносившийся с потолка, как будто что-то шло по их крыше, и они, небольшая группа семикурсников, которые учились в верхних комнатах высунулись головы из окон, чтобы исследовать, испуга, вид которого он шел вдоль их стен, параллельно земле, было достаточно, чтобы заставить всех свидетелей такого вампирического подвига потерять сознание. Итак, все решили что второго великого факультета Хогвартса просто разыграли печально известные близнецы Уизли, очевидно, подсыпавшие накануне вечером какое-то неизвестное вызывающее кошмары зелье в ужин менее чем смелых семикурсников Рейвенкло. В очередной раз все обвинения были категорически отвергнуты, и подозреваемые пытались выяснить, кто же мог их подставить или, что еще хуже, переплюнуть. Даже им пришлось признать, что использовать страшного слизеринского студента по обмену в качестве материала в кошмаре было гениально.   ОХОХХОХОХОХХОХОХОХХО   В течение следующих нескольких недель октября Гаара продолжал свои уроки по ночам с профессором Люпином, и никто не мог понять, почему Гаара не поместил в Больничное Крыло почти столько людей, сколько раньше было типично для Ходячего Проклятия ( эпитет, которым он был одарён раньше). Теперь Гаара не улучшался с какой-либо потрясающей скоростью, поэтому большинство его учителей все еще колебались, прежде чем позволить ему практиковаться в своих классах, но он все равно улучшался гораздо быстрее, чем кто-либо мог себе представить. Хотя эти воображения основывали свои пессимистические прогнозы на том факте, что студент по обмену не получал регулярных занятий в нерабочее время от первого за десять лет способного учителя Хогвартса по Защите от темных искусств, но факт оставался фактом: он едва-едва разрушил один класс. с начала месяца. Это было действительно самым ярким событием всей недели для Люпина, когда он собирался представить МакГонагалл отчеты об успеваемости своих учеников после того, как она устроила большую работу по сравнению предметов, и он (по совпадению) прошел мимо «Чаров» Филиуса Флитвика. классе и видел, как Гаара выполняет заклинание – прекрасно. Гаара создал Пламя Колокольчика, простое, но точное огненное заклинание, не разрушая окружающую мебель, не вызывая сильного взрыва, не причиняя никакого вреда окружающим; это было совершенно нормальное обаяние. А затем Флитвик, уже смелый человек, позволивший Гааре попробовать магию огня в своем классе, похвалил вечно стоического Гаару за его «усердную работу» и «феноменальное улучшение». Ремус впервые услышал или мог себе представить, что Гаару хвалили в Хогвартсе. Он буквально насвистывал по пути в кабинет Минервы, прежде чем вечно устрашающая профессор МакГонагалл жестко приказала ему прекратить этот непрекращающийся шум, которая взяла отчеты и отправила его восвояси.   Во всем замке, кроме оборотня и оборотня-тануки, непосредственно причастных к этому, было только двое, которые знали о секретных дополнительных уроках Гаары. Первой была миссис Норрис, которая лениво обходила комнату в поисках учеников, которых ее дорогой Аргус мог бы наказать, когда кошка заглянул в класс Защиты. Это было одно из первых животных, встреченных Гаарой в этом мире, которые, очевидно, его презирала. Это было странное чувство — чувствовать ненависть со стороны животного; они его боялись, а в последнее время и любили, но никогда не ненавидели. Люпин сказал ему, что с этой кошкой это совершенно нормально. В любом случае, видя, что учитель, пусть даже оборванный, вонючий, с собачьим дыханием, присутствовал, чтобы устроить жестокое наказание нарушителю границ (видя, как они стреляли друг в друга заклинаниями), угрюмая кошка перешла к следующей комнате.   Единственным человеком, который наткнулся на частные уроки, был Северус Снейп. Снейп бродил по коридорам, надеясь и молясь о паре студентов, вставших с постели, чтобы он мог снять часть стресса, который он накопил в последнее время (забавно, с тех пор, как боксерская груша с красным верхом перестала приходить на уроки). Недавно он усовершенствовал зелье, которое могло в течение месяца придавать всей пище, которую съела жертва, вкус мыла. Альбус всегда вежливо просил его не травить студентов и не наказывать их слишком строго, но то, чего не видит Верховный Мугвамп, не причинит ему вреда. Бледный мужчина шел по третьему этажу, когда услышал какой-то приглушенный разговор, доносившийся откуда-то рядом с классом отвратительного оборотня, поэтому он тихо подошел, желая напугать несчастных детей, прежде чем слегка отравить их. А потом он увидел кого-то еще, кроме поверхностного чудовища-напоминания, Гаары, которому Ремус велел не забывать об их следующем уроке, когда Гаара ушел. И тогда все это приобрело смысл: предполагаемые спонтанные улучшения Гаары во всех других его классах (ну, он не собирался пускать отвратительного ребенка обратно в свой класс после некоторых незначительных улучшений в размахивании его палочкой, не без борьбы) и необъяснимая недавняя усталость Люпина задолго до следующего полнолуния: он тренировал его по ночам. Снейп знал, что Малфой и песчаное чудовище не сходились во взглядах где-то с начала месяца и что Гаара ночевал в другом месте, и эта договоренность его вполне устраивала, поскольку он был уверен, что Гаара оказывал плохое влияние на Драко, если недавние тайные отношения чистокровного с азиатским торговцем и его поездки на территорию были каким-либо показателем. А еще население Слизерина недавно яростно избегало Малфоя, в чем, как он был уверен, каким-то образом виноват Гаара. И хотя защиты одного из его самых многообещающих учеников было недостаточно, было также ужасно приятно представить, как Гаара лежит холодный в канаве, пока Снейп пытается заснуть; гораздо лучше, чем считать овец. Однако теперь летучая мышь испытывала смешанные чувства по поводу последних ночных действий своего самого презираемого ученика: с одной стороны, он ненавидел Гаару так же, как ненавидел Поттера, и любое особое обращение в пользу рыжего было, по его мнению, презренным, но с с другой стороны, Гаара был позором для его любимого Слизерина, а также для волшебников, и любой шаг к возможности компетентно практиковать божественное искусство магии был на благо всех. В конце концов, большая пренебрежительная часть Северуса, которая хотела небрежно и ядовито распространить информацию о том, что приглушенная неудача вовсе не улучшилась благодаря его собственным заслугам, а требовала регулярного особого внимания только для того, чтобы достичь уровня некачественного, и которая рассматривала точки стыковки с Гаарой. Хаус, его Факультет, а также назначение наказаний за нарушение комендантского часа (по всей видимости, регулярно); эта сытая, обиженная часть Снейпа проиграла забытому разделению его психики, предназначенному для профессионализма и жалости, а также его предпочитаемого прагматизма, поддерживающего это. Мужчина с сальными волосами бросил последний презрительный взгляд на затылок удаляющегося Гаары, прежде чем повернуться в ту сторону, в которую пришел, и быстро пойти обратно в свою лабораторию. Ему только что пришла в голову идея сделать свое зелье еще более жестоким, и он не собирался позволять такой творческой идее пропадать даром, а учеников, которых нужно было наказать, всегда было больше. Вскоре они будут сожалеть о том дне, когда столкнулись с Северусом Снейпом... ну, они наверняка будут сожалеть об этом гораздо больше, чем сейчас.   ОХОХХОХОХОХОХОХОХО   — Добрый вечер, директор — Люпин, в свою очередь, протянул слова, ему уже инстинктивно наскучила эта встреча, созванная в последнюю минуту Альбусом и проведенная МакГонагалл, которая несла с собой большую неопознанную стопку бумаг, слишком сильно напомнивших ему о его занятиях под ее опекой почти два десятилетия назад, когда он сам учился здесь. Будет забавно смотреть, как Сириусу возвращают его забытые тесты. Он оглядел комнату и увидел, что он не единственный среди сотрудников, кто надеялся на раннюю ночь и вместо этого был вызван на встречу в кабинет Дамблдора, которая обещала быть менее интересной, чем подсчет сотни трещин в потолке его спальни, прежде чем судорожно заснуть.   — Спасибо, что пришли — МакГонагалл, при всей своей строгой бойкости и лишенности юмора, судя по ее виду, с таким же успехом могла бы быть одним из многих учителей на собрании только там под принуждением, а не тем, кто якобы явился созвал собрание в первую очередь. — Я постараюсь быть краткой, — Люпин знал, что это ложь —Как вы все знаете, я просила некоторых из вас поделиться академическими отчетами за первый месяц обучения в ваших классах. Эти отчеты были весьма поучительны, и я смогла убедиться, как продвигаются дела у студентов.  «Очередная ложь», подумал Люпин, но эту ложь обнаружить труднее.  —И я, и Альбус хотели бы поздравить вас всех. Вы сохранили строгие стандарты Хогвартса даже при такой ситуации за пределами школы.   Ремус, каким бы незаинтересованным он ни был, сумел еще больше отключиться в ходе углубленного анализа Минервой отчетов, которые ей были предоставлены, до такой степени, что его фактически пришлось подтолкнуть, чтобы он вернулся к реальности позже в встречу и подслушивал, как Альбус, очевидно, продолжал говорить.   — ...Да, министр решил отправить главу своих административных инспекторов в Хогвартс для наблюдения за школой во время этого последнего кризиса. Уверяю вас, беспокоиться не о чем, и он не должен мешать вашей обычной деятельности. Я уверен, что вы все так же устали, как и я, поэтому отправляюсь спать с вами, прежде чем Аргус догонит вас. О, и могли бы Ремус и Северус остаться на минутку. Мне просто хотелось бы сказать пару слов.   После того, как комната очистилась от неназванных, Люпин повернулся к директору, человеку, который на протяжении многих лет прилагал огромные усилия, чтобы помочь ему с любыми его проблемами, и быстро начал: — Мне очень жаль, я…   — Не волнуйся, Ремус, я уверен, что ты просто отвлекся, глубоко размышляя о своих блестящих достижениях в первый месяц обучения — Дамблдор всегда находил наиболее удобное время, чтобы продемонстрировать свое врожденное всеведение. Кроме него самого, директора и Снейпа, в комнате остались только МакГонагалл и прихорашивающийся Фоукс.  Заместитель директора, и профессор зелий выглядели достаточно раздосадованными тем, что Люпин фактически спал с открытыми глазами во время собрания персонала, но оба промолчали. Альбус повернулся ко всем троим, находившимся в комнате: —Я просто хотел поговорить с вами тремя… — Пощадите нас, директор. Даже Люпин, вероятно, на каком-то подсознательном уровне осознает , что на самом деле вы не позвали каждого сотрудника, чтобы поговорить об успеваемости студентов. Вы позвали всем здесь сегодня вечером, чтобы предупредить о завтрашнем визите, и вы, в частности, попросили нас остаться, чтобы обсудить правду, касающуюся некоего отвратительного «студента по обмену». Я прав?   — Визит? — пропел Люпин, не понимая предистории.   —На, я не могу понять, почему Люпин здесь в первую очередь. Конечно, глава факультета мальчика должно быть достаточно, чтобы справиться с этим— Минерва не выглядела более разгневанной, чем обычно, своими обвинениями, но, к его удивлению, на помощь пришел Снейп.   — Я могу на это ответить. Люпин дает Гааре несколько дополнительных уроков после школы, чтобы снизить риск серьезных травм для учеников и довести свои заклинания до уровня домашнего эльфа. Я подумал, что лучше не транслировать это, чтобы избежать смущения — Никто не верил, что Северус говорил о смущении Гаары.   Минерва, застрявшая между неодобрением бывшего Мародера за то, что он крадется у нее за спиной по ночам, и гордостью за то, что он помог борющемуся студенту Слизерина, оглянулась на единственную папку, оставшуюся от стопки на огромном столе Альбуса: — Это объяснило значительное улучшение за последние несколько недель. Однако, вам следовало бы рассказать об этом либо мне, либо профессору Дамблдору, но в данных обстоятельствах вполне понятно, что вы пожелали быть сдержанным. Я понятия не имела, что вы проявили какой-то особый интерес к кому-то из учеников, кроме Гарри Поттера, конечно. — ...Ну, это непросто, но учить Лили — это…   — Что? — быстро бросил вызов Северус, резко повернувшись к Люпину с пристальным взглядом.   — Да, Ремус, не мог бы ты повторить последнюю часть? - с любопытством сказал Дамблдор, отправляя в рот еще один лимонный шербет, когда никто больше не пошевелился, чтобы взять его, когда ему предложили.   — Эмм, конечно..., ну... это было глупое прозвище, которое... я придумал, и с тех пор оно как бы прижилось. Знаете, из-за глаз и волос Гаары... — Ремус, искренне поддерживая этот глупый эпитет, на самом деле хотел бы возложить вину за него на сбежавшего мошенника, которому он сейчас помогал и подстрекал, который первым сказал это. Особенно, когда он повернулся и увидел молчаливую, тлеющую ярость на лице Снейпа и смиренный и неодобрительный взгляд, который МакГонагалл много раз бросала на него в школьные годы, как будто отчитывая его одного за общение и сотрудничество с Джеймсом и остальными. Дамблдор коротко и громко рассмеялся и поздравил его с отличным прозвищем.   — Знаете, у меня в жизни было более пятидесяти прозвищ, но на самом деле меня никогда не звали Ник. Меня также не звали Лили; Мне придется запомнить это. Дружеское обращение помогает установить крепкие узы дружбы. Очень вдохновляет видеть, как один из наших профессоров так тесно общается со своими студентами. Взять обездоленного ученика под свое покровительство – это поистине вершина обучения.   — Э-э… спасибо, директор — Люпин постарался не выглядеть настолько смущенным своей оплошностью, насколько он себя чувствовал, и быстро попытался вернуться к теме, где бы она ни была. — Итак, вы рассказывали нам о шпионе Министерства, которого они посылают.   — О да, — Альбус, казалось, забыл о мрачной реальности предстоящей проверки. — Официально это жест доброй воли, что Министерство Магии хочет проверить ситуацию с Блэками и присутствием здесь дементоров, а также получить общий отчет о состоянии успеваемости студентов. Неофициально я совершил серьезную ошибку, открыто запросив информацию о Гааре у Министерства, полагая, что он своего рода беглец, но когда они обнаружили, что у них нет информации о ком-либо, подходящем под его описание, министр Фадж забеспокоился. И тогда я не стал передавать Гаару мракоборцам для допроса, с тех пор он убедил себя, что Гаара должен быть, по крайней мере, в союзе с Сириусом Блэком, если не со всем коллективом инакомыслящих Пожирателей Смерти, которые стремятся подорвать его авторитет. Хотя зачем мне такой человек, я не понимаю.   — Шут-параноик не узнал бы Пожирателя Смерти, если бы нанял его…— Снейп усмехнулся и сел на стул в углу. — Итак, каков наш план? Мы явно не можем позволить...   — Хенрик Морбидус — Дамблдор произнес это имя тем же кратким и неодобрительным тоном, каким он бесчисленное количество раз называл Волдеморта в прошлом.   — Вы же не хотите сказать, что Корнелиус посылает сюда этого ужасного человека?  Люпин понятия не имел, кем был этот Морбидус, но по глубокому беспокойству, написанному на лице МакГонагалл, было ясно, какого типа мужчину ему следует ожидать.   — В любом случае, даже если Гаара не в союзе с темными силами, мы не можем позволить ему вступить в контакт с мистером Морбидусом. Насколько я могу доказать, он, возможно, и не нарушает закон, но вокруг мальчика достаточно вопросов, чтобы отдел Морбидуса провел полное расследование. Меня бы не удивило, если бы Фадж решил послать отряд авроров, чтобы увести Гаару в камеру содержания в Министерстве, просто по наитию. Люпин заговорил: — Северус, ты преувеличиваешь. Гаару окружает несколько загадок, никто этого не отрицает, но этот Хенрик...   — Хенрик Морбидус не только «глава административных инспекторов», он правая рука Фаджа. Если когда-нибудь возникнет грязная работа, к которой он даже не хочет привлекать Люциуса или его приспешников, министр вызовет для этого, Морбидуса. Департамент административных инспекторов является прикрытием для сборщиков разведывательной информации министра. Как случилось, что ты, сражавшийся в последней Великой Волшебной Войне, не знаешь этого?—  Снейп, даже несмотря на свой обычный взгляд, выглядел несколько обеспокоенным своими знаниями об инспекторе. — Успокойтесь, пожалуйста, — Дамблдор наколдовал чай для себя и Минервы и сел за свой стол, надеясь иметь гораздо больший контроль над ситуацией, чем Люпин считал возможным в данных обстоятельствах. — Теперь, как сказал Северус, мы не можем позволить Хенрику увидеть Гаару, иначе это приведет к дальнейшим вопросам, на которые нет ответа.   — Тогда нам следует просто отослать мальчика на день-два, пока не закончится этот фарс с проверкой. Мы могли бы отправить его в Косой переулок, или, может быть, Уизли смогли бы приютить его на ночь. — Увы, мне бы хотелось, Минерва. Несомненно, к этому времени министр или, скорее, административные инспекторы возьмут под наблюдение каминную сеть Хогвартса и разместит агентов в Хогсмиде с той же целью, чтобы помешать нам переместить Гаару. Боюсь, нам придется подойти к этому более творчески. Мы просто позаботимся о том, чтобы где бы ни находился мистер Морбидус, Гаара был где угодно, только не там. Вот почему я пригласил тебя сюда сегодня вечером, Ремус, мне нужно, чтобы ты тайно уводил Гаару, пока Минерва руководит инспектором. Когда они двинутся, Минерва свяжется с тобой, и ты уведешь Гаару куда-нибудь еще.   — В таком случае, не могли бы мы просто отвести Гаару в какое-нибудь секретное место в школе, чтобы он спрятался, пока он не уйдет? Я имею в виду, как профессор МакГонагалл должна подать нам сигнал, когда Морбидус стоит рядом с ней?   Дамблдор открыл один из ящиков своего стола и достал странный серебряный компас и золотую монету размером с галеон, но без каких-либо подробностей.  — Некоторое время назад я сделал их. Они идеально подходили для того, чтобы прятаться от кого-то, но до сих пор у меня не было возможности ими воспользоваться. Минерва будет нести монету, и с помощью этого компаса Люпин будет точно знать, в каком направлении двигаться, чтобы избежать ее. И поскольку Морбидус приходит с явным намерением увидеть Гаару, если мы не встретимся с ним, нам понадобится оправдание, почему его нет рядом, иначе министр действительно отправит сюда больше агентов, чтобы проверить нас. Итак, когда Ремус и Гаара будут двигаться по школе, многие ученики увидят Гаару, и поэтому, когда Морбидус спросит, а он спросит, где наш новый ученик по обмену, ученики смогут указать ему во всех направлениях, в которых он не находится. Тем самым только запутав его. — Это достаточно непонятно и странно, чтобы быть одним из твоих планов, Альбус. Вы уверены, что Люпин сможет правильно следовать вашим указаниям?   — Не волнуйся обо мне, Северус; Я не заблудился в этой школе с первого года обучения. Однако, если вы хотите устроить Лили… я имею в виду Гаару экскурсию по школе, я уверен, что смогу занять себя. Кто знает, возможно, он оценит это как возможность встретиться один на один со своим главой Факультета.   — Достаточно ! — Честно говоря, Минерва могла поклясться, что она имела дело со своим второкурсником по трансфигурации, учитывая то, как они ругались друг с другом. Если ей не изменяет память (а это всегда так), и Северус, и Ремус вели себя именно так на втором курсе трансфигурации. Она не терпела этого тогда и не потерпит этого сейчас. — Ты совершенно права, мои извинения, Минерва. Люпин не собирался извиняться перед Снейпом и был уверен, что это в любом случае не будет встречено любезно.  —Директор, когда приедет инспектор?»   —Правда, Ремус! Альбус рассказал нам все это, прежде чем все ушли. Минерва часто задавалась вопросом, сохранили бы остальные друзья Ремуса свою ребячливость и во взрослую жизнь, как он, кажется, если бы все пошло не так, как они. «Морбидус прибудет через два дня. Действительно, «проверка в последнюю минуту!»   — Хорошо, я отведу Гаару в сторону после завтрака в пятницу, и мы продолжим движение в течение дня. Есть ли еще что-нибудь?"   — Нет, мой мальчик, извини, что задержал тебя так надолго, но я уверен, ты понимаешь, насколько жизненно важна эта задача как для нас, так и для Гаары. Спокойной ночи, Ремус, и спокойной ночи, Минерва. Когда все собрались, чтобы уйти, Дамблдор крикнул: — Северус, могу ли я поговорить с тобой наедине?   ОХХОOOXOXOXOXXOXXOX   Картины замка были весьма расстроены, когда их сон был нарушен непрерывным и повторяющимся чиханием странного студента с гигантской тыквой, который бродил по залам в этот безбожный час. Сам рыжий был в полном недоумении, так как никогда раньше не простужался и к тому же никогда не был предметом чужого разговора так часто, что непрерывное чихание вынуждало его покинуть библиотеку, опасаясь забрызгать драгоценные книги слизью. . Это было противно и неудобно. Кроме того, его недавнее предчувствие дурного предчувствия, которое он приписывал исключительно заговору Драко, удвоилось с тех пор, как он начал чихать. Это наступающая последняя неделя октября, которая был на удивление мирным месяцем, когда он превратился в гибрид тануки и человека, подружился с гигантской трехголовой собакой, взял уроки магии у человека, называвшего его «Лили». и обидел своего друга, а теперь ожидал того, что наверняка будет ужасным возмездием, наверняка доставит ему всевозможные неприятности, даже по его извращенным меркам. Он просто знал это. А затем была растущая луна, которая привела к его следующей трансформации примерно через неделю. Даже пессимист в Гааре не мог представить себе, что последствия полнолуния станут еще хуже. Но тем не менее..., чем он это вообще заслужил... ох, да, неизбирательные убийства. Омаке 3: Несколько месяцев назад, задолго до полного безумия в Англии и в волшебном мире: Прошло три месяца с момента неудавшейся войны Суна-Коноха и экзаменов на Чунина. и сближения Темари, Канкуро с Гаарой Прошло два месяца с тех пор, как их Гаара убил невиновного человека, и они подумали, что стоит отпраздновать это вечеринкой, пригласив только немногих людей, так как желающих довольно ограничено, поскольку большая часть деревни все еще считала его монстром.  Когда Баки прибыл в дом песчанной братвы, он принес с собой немного алкоголя, и после этого небольшая компания начала по-настоящему веселиться. Прошел всего час после начала вечеринки, когда Гаара вернулся домой после своих блуждающих размышлений о битвах;  После чего он обнаружил гораздо больше людей, чем было приглашено, Гораздо больше. Танцующих и выпивающих в общей квартире его семьи было много.  Среди гуляк был Баки, поющий во все горло что-то неразборчивое, Темари, флиртующая с каким-то очень неловко выглядящим парнем, и полуобнаженный Канкуро лежащий на кофейном столике.   — Я убью любого, кто не уйдет сейчас же— Тихий шепот тихого мальчика, казалось, пронзил толпу, несмотря на громкую музыку и радостную атмосферу, и все немедленно покинули квартиру, за исключением двух пьяных оболтусов по имени Темари и Канкуро, которые быстро попытались успокоить младшего брата, прежде чем он снова выйдет из себя и предасться своим старым хобби.   Путь к выздоровлению долгий и медленный, особенно для Гаары. — Я же говорил тебе, что нам следовало бы его самого пригласить.   — Заткнись, Канкуро!