Десять тысяч смертей

"Принц" на сцене осматривался по сторонам как только что вылупившийся цыпленок, не понимающий где он и что происходит. Его длинные каштановые локоны беспорядочно лежали на алтаре, пока бледная, худощавая рука демона ласково гладила его голову, как отец гладит сына. Из-за маски не было видно его лица, но каждый из присутствующих богов был уверен, он улыбался. Улыбался так мерзко и злобно насколько это вообще возможно. Смертные, создавшие импровизированный круг, оставив алтарь с "Се Лянем" и Безликим Баем в центре, шептались между собой, создавая шум, подобный жужанию кучи мух. Их голоса смешивались друг с другом, создавая гомон, от которого у настоящего принца разболелась голова. Он не глядя нащупал рукой сзади себя сидение и сел на него, будто находясь в прострации. Его руки тряслись, а ноги не слушались отчего выглядел должно быть он достаточно неловко. Никто однако, не обратил внимания. Все взгляды были направлены на сцену, где смертные уже набрались капли храбрости и начали чуть ли не требовать у принца ответа на поставленный вопрос о поветирии ликов. Кто-то выкрикнул: — Наши жизни в опасности! Что тут скрывать? Если не скажешь, так что же, нам тут всем вместе помирать? Люди в храме на это заявление согласно закивали, а Безликий произнёс пугающе мягким тоном: — Давайте я поведаю вам. — Заткнись! Безликий Бай засмеялся в ответ на крик "принца". Тот оскалил зубы, судорожно смотря по сторонам, будто молча ища помощи у смертных, но так её и не найдя. Его взгляд ненадолго остановился на богах, будто он видел зрителей и молил их подать руку. Это было невозможно, происходящее на сцене - лишь то, что уже прошло, на это нельзя повлиять. И тем не менее, Фэн Синь почувствовал как в его груди что-то сжалось при растерянных глаз бывшего господина. Демон поведал людям о способе. Прошло несколько секунд пока до них дошел смысл сказанного и было начато обсуждение. Кто-то поддержал, кто-то был категорически против. — Даже если слова этого демона правда, то кого нам убить? — Ты серьезно решился на это?! — Это чрезвычайная ситуация, не смей меня винить! Немного понаблюдав за ругающейся между собой толпой, Безликий скучающим голосом произнес: — Кого убить? Глядя на это личико, вы ещё раздумываете, кого можно убить? — тонкими пальцами он схватил "Се Ляня" за подбородок и повернул его лицо прямо. — … — Вы забыли? Он ведь божество! А это значит… Боги видели только его профиль, но могли заметить непонимание на его лице. Они хранили напряжённое молчание пока из живота "Се Ляня" не стал виден меч, проткнувший его насквозь. — Что он бессмертен. "Принц" долго смотрел на клинок, торчащий из собственного живота, будто бы не веря своим глазам, прежде чем тот не исчез в нём снова. Повелитель Ветра вскрикнул, прижав веер к лицу на уровне носа. Страх от увиденного и от того, что ждёт впереди не давал ему отвернуться или хотя бы закрыть глаза. Спустя несколько секунд молчания, кто-то из смертных всё-таки осмелел и взялся за меч. "Убив", а затем кладя его обратно на холодный пол, человек не забыл отбить три низких поклона, будто пытаясь загладить свою вину. Конечно, залечить раны это не помогало, и тем не менее "принцу" было немного легче после этого. Затем ещё несколько решили попробовать. Каждый находил своему поступку "уважительную", как сами люди считали, причину. У одного жена и дети, у кого-то больной отец ждёт дома. Никто не спрашивал, а есть ли у самого "принца" кто ожидает его возвращения, волнуется о нём. Постепенно, удар за ударом, они перестали чувствовать какую-либо вину за свои действия. Меч снова и снова заходил и выходил из него, задевая все жизненно важные органы. Никто больше не просил у "Се Ляня" прощения. На очередной удар его плотину терпения прорвало и он всё-таки издал крик боли, хотя до этого стараясь не издавать ни малейшего звука. — Хватит! Как остановить эту штуку?! — Фэн Синь, не выдержав, вскочил на ноги. — Ваше Высочество, не смотрите туда! Линвэнь приложила два пальца к вискам, видимо, связываясь с младшими чиновниками своего дворца. Её лицо было так же спокойно как и всегда, однако плечи были заметно напряжены. Ей не в первой слышать или видеть кровавые картины, но от того, что главный герой конкретно этой был относительно близко к ней, при этом не выражая особых эмоций, богине становилось не по себе. Боги по обе стороны от неё не были так же эмоциональны как Генерал Наньян, но даже у них это вызвало некоторую реакцию; Повелитель Вод внимательно смотрел на сцену, стараясь уловить все детали, по непонятным для других причинам. А густые брови Пэй Мина сошлись на переносице. — Никак, по крайней мере мы не знаем способ. Единственное что вы можете сделать это отвернуться или закрыть глаза из уважения к Его Высочеству. Генерал Мингуан говорил серьезно, без капли издёвки, но прозвучало это достаточно неуместно, учитывая, что на Небесах уважением Наследный Принц Сяньлэ не пользовался последние восемьсот лет. Фэн Синь сердито посмотрел на рядом сидящих небожителей после чего те стыдливо перевели взгляд куда-то в сторону, но по большей части все продолжали глазеть на воспоминание. — Не могу на это смотреть. Люди повернулись на голос, а небожители перевели свои глаза. "Се Лянь" тоже поднял бледное лицо. Говорил здоровяк, похожий на уличного артиста. Несмотря на неопрятную одежду и свою работу, которую большинство вероятно за работу то и не считает, он держался прямо, с высоко поднятой головой и серьезно произнёс: — Вы собираетесь делать всё, что вам скажет это чудище? Он же просто чушь несёт, как я погляжу. А даже если это правда, и бедняга не умрёт, то вы, стало быть, посчитаете, что никого и не убивали? — Судя по всему, у тебя в семье нет ни стариков, ни детей, так? Сам поел, считай вся семья сыта. Но многие здесь тащат на себе несколько ртов. Как тут можно сравнивать? Пока люди спросили о морали и чести, небожители начали обсуждать увиденное между собой. Будто пытаясь чувствовать себя менее неловко они говорили об этом в привычном, величественном тоне всезнающих экспертов. На Небесах едва ли был хоть кто-то, кто хорошо относился к принцу Сяньлэ, но тем не менее, некоторые всё же выразили некоторое сочувствие ему, но были проигнорированы. Ведь настоящий Се Лянь ничего не слышал. Его золотые глаза с не читаемой пустотой смотрели на сцену. Рот был слегка приоткрыт, а губы дрожали. Заметив состояние принца, Генерал Наньян встал прямо перед ним и схватил его за плечи, закрывая вид на сцену. Принц вяло перевёл взгляд на бывшего телохранителя, словно видел его впервые. Спустя несколько секунд он покачал головой, ничего не сказав. Не поняв, что имел ввиду Се Лянь, Фэн Синь затряс его за плечи из-за чего задел стол, с которого упала чашка чая Повелителя Земли. Он сердито посмотрел на Генерала, но промолчал. Тряска возымела эффект, но не тот, который ожидался. Се Лянь так же сидел смотря вперёд, а затем горько усмехнулся. Затем ещё раз, и ещё, пока он не начал смеяться во весь голос. Небожители с ужасом смотрели на него, на некоторое время позабыв про происходящее на сцене. Весь его вид сейчас кричал: «Эй, я слетел с катушек!» — Он сошел с ума? — Должно быть так и есть... — Что смешного?! — Фэн Синь почти кричал, испуганно глядя на Се Ляня. Через несколько секунд принц всё-таки перестал смеяться и посмотрел на бывшего слугу с уже более-менее чистыми глазами. — Я...я не знаю. — Се Лянь неловко оглянулся по сторонам, а когда до него дошло, как должно быть странно это выглядело, он неловко улыбнулся в привычной, отработанной за восемь столетий уничижительной манере. — Прошу прощения... Вдруг кто-то на сцене закричал, показывая на артиста пальцем: — Началось! Началось! Се Лянь на сцене, как и настоящий, удивлённо вздрогнули. Артист дотронулся до лица и действительно обнаружил на нём характерные неровности! Лица уже начали кричать, подражая детскому плачу. Вокруг него мигом образовалось пустое пространство. Люди дрожали от ужаса. "Се Лянь" открыл рот, чтобы подозвать здоровяка… Но для чего? Чтобы тот нанёс ему смертельный удар? Слова не хотели срываться с его языка. Глаза артиста на секунду остановились на остром мече, словно он действительно начал рассматривать вариант проткнуть "принца", но будто почувствовав небывалый стыд даже за мысль об этом, он всё же отвернулся и решительно направился в сторону выхода. "Се Лянь", до этого неуверенно открывавший и закрывавший рот, не выдержал и закричал ему вслед: — Куда ты? Вернись! Если не вылечишься, станет хуже! Лицо Ши Цинсюаня, итак бледное от природы, сейчас по цвету напоминало кожу призрака. Он, убрал веер от лица, резко повернул торс в сторону настоящего Се Ляня и чуть ли не крича начал отчитывать: — Зачем вы его зовёте?! Чтобы он вас убил? Зачем!? Совсем с ума сошли?! "Ну, это не далеко от правды", подумал Се Лянь, криво улыбнувшись. Тем не менее, вслух ничего не сказал так как и сам не знал почему позвал его. Фэн Синь слегка ослабил свою хватку, смотря на сцену покрасневшими от невылитых слёз глазами. Ему было больно видеть всё происходящее, но что-то заставляло его продолжать смотреть, будто того чувства вины, что уже разлилось в его теле, было недостаточно и нужно еще чтобы осознать весь ущерб причиненный его ошибками. Его недоверием к словам Се Ляня о том, что его преследуют. Генерал Наньян, да и пожалуй все присутствующие вздохнули с облегчением когда здоровяк вместо того, чтобы вернуться, перешёл на бег и крикнул в след: — Я не вернусь! Сказал же, что не стану творить подобное, значит, не стану! Кто-то из богов воскликнул: — Воистину, благородство людей достойное восхищения! Се Лянь посмотрел на говорившего небожителя ничего не выражающим взглядом от которого, тот замолчал и невольно поежился. — Лишь один из ста человек отказался брать в руки меч, восхищения достоин лишь он. — заметил Ши Уду. Ещё несколько богов согласились с Повелителем Вод, а говоривший, словно испуганный тюлень вжался в сиденье, прижав голову к плечам. Смертные на сцене тем временем зашептались: — Вот беда, он убежал! — Дурень! Куда ни беги, болезнь не отступит, уже поздно! Он заразился! — Он же… не собирается убить кого-нибудь, спустившись с горы? Ещё около пятнадцати минут никто не прикасался к мечу, давая небожителям время обдумать всё происходящее. Многие испытывали смешанные чувства по поводу происходящего. Они, как разумные существа понимали, что потеря государства, друзей, а затем становление Посмешищем Трёх Царств не могло быть приятным, но никто и никогда не задумывался о том, насколько на самом деле было тяжело принцу. Что он чувствовал когда слышал очередное оскорбление в свой адрес? Какие мысли и вина терзали его эти годы? Как больно было быть преданным самыми близкими? Смотреть со стороны, не зная подробностей гораздо легче. Пока небожители старательно размышляли над этим, когда кто-то вышел из толпы со словами: — Позвольте я кое-что скажу. Говорил мужчина средних лет. На лице принца на сцене сначало появилось замешательство, а затем оно деформировалось в стыд. — Не стану вам лгать, но он однажды меня ограбил! — … Люди как и боги опешили: — Ограбил? — Но ведь он — наследный принц! Он — божество? Он тебя ограбил? — Истинно так. — И что же? Что ты этим хочешь сказать? — Ничего такого, просто хочу, чтобы все вы знали — он разбойник! — Договорив, мужчина вновь исчез в толпе. Разбойник Се Лянь из настоящего постарался сохранить то же лицо, надеясь, что тот стыд, что он испытал будет незаметным ни для кого. Остатки былой гордости вопили о себе. Му Цин, до этого хранивший подозрительное молчание вдруг спросил: — Это тот самый случай? Ты действительно это сделал... — Да заткнись ты! — Фэн Синь кинжалами посмотрел на него. — Нашел время прошлое ворошить. Было и было, зачем масла в огонь подливаешь?! — Я!... Но Му Цин не успел договорить так как неожиданно вновь раздался жуткий крик: — Моя нога… моя нога… с ней, кажется… что-то странное творится! Но на этот раз кричащий оказался не один, почти одновременно заорал ещё кто-то: — И у меня тоже! На спине! Скорее, посмотрите, что там такое?! Но никто не смел приблизиться к этим двоим, поэтому один просто закатал штанину, а другой стянул рубаху. Когда же остальные разглядели открывшуюся картину, храм заполнили крики ужаса. Лики на теле этих людей уже полностью сформировались! — Почему они выросли так быстро?! — Вы что, забыли? Мы ведь уже очень давно тут сидим! — Но почему они раньше ничего не почувствовали?! — Они ведь выросли не на виду, просто чесалось немного, и всё! Откуда мне было знать, что там такое? — Всё кончено. Кончено. Мы, наверное, тоже уже больны? — Скорее! Осмотрите себя! Все осмотрите своё тело! В храме воцарился полнейший хаос, люди осматривали себя и начинали неистово кричать от ужаса. Предположение оправдалось! Уже на теле очень многих появились человеческие лики, просто они не ощущали этого, а когда спохватились, лица уже обрели чёткие очертания! Словно что-то почувствовав, чудики снаружи храма принялись водить свой хоровод ещё безумнее, а храм заполнили смятение и тревога. — Но ведь поветрие ликов распространялось всего за пару дней, как Безликий Бай мог на это повлиять? — спросила Линвэнь. Се Лянь пожал плечами, возможно он и знал ответ, но сейчас у него не было ни малейшего желания что-либо говорить. И включать голову вообще. Происходящее ощущалось как через слой льда, будто замёрзшие, утерянные на дне воспоминания, снова дали о себе знать. Он никогда и не забывал этих моментов, как бы сильно ни хотел. "Принц" резко развернулся к виновнику, который спокойно наблюдал за происходящим кошмаром, но не успел и слова сказать — кто-то в толпе подскочил на ноги и, чуть не задыхаясь, с покрасневшими глазами воскликнул: — Ты… ты же бог! Ты — наследный принц! Как ты мог пойти на грабёж? Боги никак не прокомментировали этот момент с грабежом. Обычно кто-то бы не упустил момента сделать замечание о том, насколько это ужасно, и обязательно поставил бы себя в пример, как благочестивого и благородного божества. Но сейчас это казалось неуместным, поэтому боги лишь смотрели, уже забыв с чего этот вечер вообще начался. "Се Лянь" немного растерялся, не понимая, почему он вдруг заговорил об этом в такой момент. — Я… Тот человек перебил: — Мы так тебя превозносили, а ты что сделал? Ограбил человека! Что ты принёс нам? Страшное поветрие! Он принёс поветрие? — Я? — изумился Се Лянь. — Но это не я! Я только… Но в тот момент терпение толпы уже подошло к концу. Около сотни человек, сверкая покрасневшими глазами, окружили принца, а тот, что стоял ближе всех, схватил чёрный меч. Се Лянь вмиг перестал дышать. Дрожащей рукой сжимая оружие, мужчина дрожащим голосом проговорил: — Т-ты ведь… должен заплатить за это? Ты должен искупить вину, верно? — Да разве это его вина?! Что за чепуху они несут? Цюань Ичжень поднялся с места, попутно задев кого-то плечом и направился к Кубу, про который небожители тоже уже успели позабыть. Небожитель попытался ударить по нему, но через секунду после прикосновение ударная волна откинула его на несколько метров. Удивлённо хлопая глазами он сделал это ещё раз, но сломать куб не получалось. — Ваше Высочество Циин, прекратите, это напрасно! — Се Лянь подбежал к возможно товарищу, и оттащил подальше от сцены и артефакта. — Все хорошо, все нормально...— скорее для самого себя, чем для окружающих бормотал он. — Да ничего не нормально! — Му Цин встал со своего места, но не приближался, неловко стоя, будто не зная куда себя деть. Подсознательно он считал, что ни Се Лянь, ни Фэн Синь не будут рады если он подойдёт, учитывая, что произошедшее и его вина тоже. Чувство вины и злости на самого себя заставляло его хотеть забыть про свою вражду с Фэн Синем. Вот только вслух говорить этого Сюаньчжэнь не станет даже с кинжалом у горла. Когда в глазах принца на сцене тем временем отразился холодный блеск клинка, его ужас достиг своего пика. Так много людей… Если каждый проткнёт его этим мечом, что же от него останется? Принца посетила не только мысль о том, что его тело превратится в решето, в бесформенную кровавую кашу. Он намного сильнее боялся другого, смутно ощущая, что если они так поступят, то, возможно, что-то в его душе будет навсегда уничтожено. При мысли об этом у "Се Ляня" вырвалось: — Спа… Однако он так и не успел выкрикнуть «спасите». Ледяной клинок снова вошёл в его плоть. Глаза "принца" широко распахнулись. Несравнимо острый меч снова вынули, а потом вонзили ещё раз, следующий желающий спастись не дал принцу даже сделать вдох. Звук, который Се Лянь запер у себя в горле, наконец вырвался наружу, огласив храм душераздирающим криком. Почти каждый небожитель вздрогнул от ужаса. Такого голоса Наследного Принца Сяньлэ никто ещё не слышал! Этот крик был настолько надрывным, что люди, окружившие принца, перепугались. Кто-то, закрыв глаза и отвернувшись, сказал: — Не давайте ему кричать. Поторапливайтесь, поскорее покончим с этим! — Нет-нет-нет! — Ши Цинсюань всё же нашел в себе силы закрыть лицо веером, больше не в силах смотреть на страдания своего друга. — Разве могут быть люди настолько жестоки к своему богу? — Только в таких ситуациях люди являют своё истинное лицо. — сказал Ши Уду с помрачневшим лицом. "Се Ляню" зажали рот, схватили за руки и ноги, а кто-то даже принялся наставлять людей: — Держите его, чтобы не свалился. И не промахивайтесь! Если удар не смертельный, он не считается! — Вставайте в очередь, друг за другом, не надо отбирать друг у друга меч! Сказал же, не отбирать! Я первый подошёл! — Какой же удар будет смертельным? Как я узнаю, получилось или нет? — В общем, вонзайте меч в сердце, горло и живот! — Если не уверены, что попали куда нужно, вонзите ещё раз для верности! — Так не годится! Ведь другим места не останется! Вначале они сомневались, жалели принца, но эта жалость постепенно таяла, пока не исчезла совсем. Их действия стали более смелыми и уверенными. Чёрный меч то и дело врезался в тело принца. Он раскрыл глаза так широко, как только мог, из них покатились крупные слёзы. А в его душе застыл беззвучный крик. Фэн Синь и сам не заметил, что начал плакать пока худая, но сильная рука принца не потянулась к его лицу. Генерал Наньян растерянно смотрел то на настоящего Се Ляня, то на Се Ляня на сцене. Он всхлипнул и схватил руку, что дотронулась до его щеки, не зная что сказать. Внезапно раздался крик гораздо громче всех предыдущих. Спасите! Спасите, спасите, спасите! Спасите, спасите, спасите, спасите, спасите-спасите-спасите-спасите-спасите-спасите!!! Больно, больно, больно, больно, больно, больно… Больно, больно, больно, больно, больно, больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно-больно!!! Почему я не умираю?! Почему я не могу умереть?! Рот принца на сцене был закрыт чей-то рукой, значит это могли быть только его мысли. Ноги настоящего Се Ляня больше не могли удержать его вес. Он начал терять равновесие когда мозолистые руки Цюань Ичженя и Фэн Синя поймали его и усадили на стул. Воспоминания, что он пытался подавить все эти столетия нахлынули ледяным потоком, лишая возможности толком вдохнуть воздуха. Он больше не мог воспринимать происходящее как сторонний наблюдатель. Фантомные боли настигли его, будто это он прямо сейчас находился на божественном постаменте, это его пронзали мечом его же последователи ради которых он лишился всего. Он обнял самого себя руками, будто пытаясь защититься от чужих прикосновений. При виде состояния принца Фэн Синь больше не мог сдерживать себя. Он упал на колени у ног с Се Ляня и взял его руку в свою. На них смотрели другие боги, такое поведение в обычное время нашлось бы непозволительным, тем более в присутствии самого Небесного Императора, но сейчас был особый случай. Никто и не подумал сделать ему замечание или осудить. Небожители сами не знали что думать. Му Цин, который как оказалось уже был рядом, недалеко ушёл от Наньяна. В отличие от последнего от ещё пытался быть сдержаннее, но горячие слёзы, льющиеся по его щекам, и трясущиеся плечи говорили все за него. Маленький, полупрозрачный, никем ранее не замеченный сгусток огня, сейчас стал в разы ярче. "Принц" смотрел на него, будто на последний луч света во тьме. Этот бирюзовый оттенок сейчас казался неимоверно красивым и теплым, хотя он понимал, что призрачные огни не могут согреть. Безликий схватил его и слегка сжал, но огонёк не отступал, сжигая самого себя сильнее и сильнее. Настоящий Се Лянь не мог отличить свой хриплый крик от того, что издавал его клон на сцене, но внезапно появился ещё один, пронзительный крик, кажется, исходящий от того призрачного огонька. И пусть этот крик слетел не с его губ, принцу показалось, что в нём ровно столько же боли, сколько он испытывал сейчас, будто бы это и впрямь кричал он сам. Но к тому моменту принц уже не мог держаться — из горла Се Ляня на сцене послышалось бульканье, он захлёбывался в собственной крови, а потом его сознание окончательно разбилось вдребезги. В тот же миг храм охватила взрывная волна неистово палящего пламени… — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! В храме наследного принца пол устилали мёртвые тела. Безликий Бай же, смеясь, развернулся и вышел прочь. Территория, обожженная призрачным пламенем, не ограничилась одним только храмом — бешено пляшущие чудики снаружи тоже обернулись обугленными трупами и кучей костей. Но демон, будто и не заметив этого, прошёл прямо по телам. Весь этот лес… Нет, скорее даже целая гора дрожала и стенала по принцу! Боги, и так находившиеся в ужасе теперь были бледными как первый снег, а кто-то даже упал в обморок от этой картины. Наследный Принц Сяньлэ, Посмешище Трёх Царств которого они знали. Тот, кто никогда не отвечал на оскорбления в свою сторону, тот кто старался быть вежливым и разумным в любой ситуации. Тот, чье обличие и имя обычно вызывало долю сожаления и смех, сейчас лежал в собственном храме. В луже из собственной крови. Если то, что лежало там вообще можно было назвать человеком. Из-за многочисленных ран в голову, шею, грудную клетку и живот его нельзя было опознать. Человек, больше напоминавший груду органов, мышц и костей больше не издавал звуков.