* * *
В «день смерти» матери Лиён и вправду приходит к пустой могиле, где уже лежит огромный траурный венок из живых лилий. Старый мудак таки сдерживает своё слово явно только потому, что знает: сын должен был его увидеть и поверить. Первой мыслью было сорвать это убожество и разорвать на части, но не стал привлекать к себе внимание и тревожить траур других людей, пришедших навестить кого-то из близких. Внутри бушует буря от переполняющих эмоций, обида и злость в своей совокупности образовывали весьма горючую смесь, стоило поднести спичку — и всё вокруг поднялось бы в воздух. Лиён искал хотя бы одну никчёмную причину для оправдания поступка отца. Потому что в его голове не укладывалось: как мужчина, клявшийся в любви, мог так поступить с женщиной, подарившей ему сына и прожившей с ним семнадцать лет? Да, не все способны сквозь целую жизнь пронести светлое чувство и сохранить его пыл спустя десятки лет брака. Всему свойственно заканчиваться, и любви, к сожалению, тоже. Неужели нельзя было просто развестись? Расстаться, как нормальные люди, и разделить опеку над тогда ещё несовершеннолетним сыном. Зачем нужно было прибегать к настолько радикальным методам? Или господин Чхве боялся того, что может всплыть после развода? Кто знает на что способна обиженная женщина, особенно, если прожила с мужчиной так долго, вполне вольно или невольно могла узнать лишнее. Именно к этому утверждению всё чаще склонялся Лиён, вспоминая и анализируя последние месяцы, когда видел мать ещё в здравом рассудке. Сильвия не хотела расходиться, хотя такие разговоры уже гуляли по дому, а потом внезапно сама уехала и оставила подписанный договор о разводе. Что-то тут явно не сходилось. Но сама женщина уже была не в состоянии рассказать правду, увы. — Я думал, в этом году ты уже не придёшь сюда, — Чимин останавливается рядом с братом у надгробия с именем Сильвия Чхве. На нём сегодня была надета довольно непривычная одежда: черный классический костюм поверх тёмно-синей водолазки, пальто из смоляного кашемира и туфли в тон. Только выкрашенные в платиновый блонд волосы не вписывались в образ чёрного ворона, которым решил сегодня обратиться парень. Это единственный день, когда Пак одевался подобным образом. Он делал это ради брата, приходя утешить на кладбище каждое девятнадцатое ноября на протяжении восьми лет. — Я тоже, — не оборачиваясь, отвечает Лиён, пряча руки в карманы своей одежды. — Но это даже символично, что в день, когда жизнь нашего папаши пойдёт под откос, мы стоим у пустой могилы моей матери. Даже если там нет её тела, Ёнгван похоронил в ней всю свою семью, — втягивает прохладный воздух носом и выпускает ртом небольшое облако пара, а после поворачивает голову к младшему. — Ты уже видел новости? — Ты про те снимки из блядушника? Брат, я, конечно, понимаю, что тебе хочется верить в высокие моральные устои общества, но на деле всем глубоко насрать. Траханье проституток не является преступлением, только если они несовершеннолетние, да и то… — Нет, проститутки тут действительно не при чём, — перебивает его, оборачиваясь уже всем корпусом, — а вот мужики, которые вместе с ним попали на снимки, очень даже при чём. — Ну и кто они такие? — О, с кого бы начать? — наигранно вскидывает брови и улыбается. — С заместителя министра здравоохранения? Или с его деловых партнёров? По, как ты понял, не самому легальному бизнесу. — Вот это да, — Пак вполне натурально изображает удивление и одновременно восхищение, — и как тебе удалось? В смысле, откуда снимки? — Ну, есть плюсы в том, чтобы быть сыном Чхве Ёнгвана, как бы это странно не звучало, — пожимает плечами, — и против такого человека, как он, действенны только его же методы. — И всё же? — не унимается с интересом. — Враг моего врага — мой друг. Наш папашка за долгие годы успел собрать целый фан-клуб тех, кто хочет ему отомстить. И среди этих людей оказалось парочка очень влиятельных. — То есть ты не скажешь, кто передал тебе эти снимки? — разочарованно вздыхает, выпячивая нижнюю губу от досады, что ему не удастся полакомиться такой грандиозной сплетней. — Нет, — с улыбкой машет отрицательно головой, — не то чтобы я тебе не доверяю, Чимин-а, наоборот, очень даже, но это то дело, куда тебе правда не стоит лезть. Я сам разберусь. — Как скажешь, большой брат, — передразнивает фразой из любимого детского мультика, часто пересматриваемого раньше вместе. — Кстати говоря, про лезть, куда не надо. Ничего не хочешь мне рассказать? — О чём ты? — сама невинность. — Ну, например, что ты сделал с той информацией, которую я тебе передал несколько месяцев назад? Или о том, почему начальник службы безопасности вчера как ошпаренный влетел в кабинет отца? — А, ты об этом, да так, пустяки, — Чимин вытащил одну руку из кармана и махнул ей в воздухе, мол, «забей», — на той флешке не оказалось ничего полезного. Куча документов о какой-то хуйне… — Чимин, — предупредительно пробасил Лиён. — Прости, о какой-то ерунде, — продолжает он, мысленно закатив глаза на этот пунктик брата о сквернословии, — а насчёт второго… погоди, а что ты делал вчера у него в офисе? — Скажем так, это был акт милосердия с моей стороны. Я дал ему последний шанс, но он, как и всегда, просрал всё, что только мог. — Ты неисправимый альтруист, — хотелось добавить «долбаёб» вместо последнего, но прикусил язык, — ты ему хоть триллион шансов дай, горбатого могила исправит. — Знаю, — печально резюмирует Чхве, — так что насчёт второго? Это всё-таки ты суету навёл? — Я смог взломать одну из его баз данных, пытался прощупать почву, насколько мощная защита стоит. — И? — У него какие-то лохи работают, а не техотдел, если честно. Мне на всё про всё понадобилось меньше получаса. Там код будто списанный с черновика первокурсника. Да, и не важно, что ему, почти окончившему университет, с тем самым кодом помог Чонгук, не совсем первокурсник, конечно, но явно младше на несколько лет обучения. Тем не менее глубина его познаний в сфере действительно впечатляет. — Не знаю, что насчет его техотдела, но вот начальник службы безопасности далеко не лох. Ты не боишься, что тебя вычислят? Всё-таки ты нарушил закон, когда влез в базу данных, пускай даже компании своего отца. — Он мне не отец, — сказал, как отрезал, — и насрать мне на его пса на привязи. Я не настолько тупой, чтобы лезть туда без подготовки. Даже если им и удастся что-то выяснить, они никогда не смогут доказать, что это был я. Максимум — территориально попытаться выяснить, откуда шёл сигнал, если их, конечно, не заведёт IP-адрес куда-нибудь в Зимбабве или Гваделупу. — Чимин-а, я никогда не сомневался в том, что ты у меня компьютерный гений и способен взломать даже базу данных ЦРУ, если потребуется, но, пожалуйста, будь осторожнее. — Ты уже говорил это, — наигранно закатывает глаза. — И скажу ещё сто раз, — настаивает старший брат, — потому что я волнуюсь за тебя. К тому же у меня есть план, как провернуть всё более легально. — Ты же сам сказал, что с таким, как Ёнгван, нужно действовать его же методами, — недоверчиво прищуривает глаза-щёлочки, — да брось, Лиён, ты сам слил в сеть фото с проститутками. Кажется, вмешательство в частную жизнь прописано где-то в криминальном кодексе США. А сейчас что-то талдычишь мне про букву закона. — Ты прав, в этом я пошёл на поводу у своих эмоций. Но тем не менее, дальше я планирую действовать по всем правилам. Я хочу, чтобы он попал под суд и получил то наказание, которое заслуживает. — И кто его будет судить? Продажные судьи или прокурор, с которым он раньше выпивал у нас дома? — Повторюсь: у нашего отца довольно большой «фан-клуб». Всех невозможно купить, можешь не верить, но остались ещё в этом городе честные и принципиальные люди, даже среди тех, кто наделён властью и влиянием. — Ну и кто этот Гарри Поттер, который взмахнёт своей волшебной палочкой и победит нашего личного Волан-де-Морта? — не удерживается от подкола, зная, что не смотря на серьёзность разговора, Лиён оценит шутку из знаменитой серии книг, которыми раньше была завалена его детская комната в родительском доме. — Я познакомлю вас, когда придёт время. А пока попрошу тебя снова только об одном: будь осторожен и постарайся ни во что не вляпаться. Не строй из себя Майкла Калса. — Ого, удивлён, что ты знаешь, кто это такой, — губы трогает приятная улыбка. Иногда казалось, что старший брат единственный из всей семьи интересовался увлечениями и самим Чимином в целом. Поддерживал его рвение к изучению компьютерных технологий, ещё когда тот учился в выпускных классах школы. Даже мать не проявляла такого энтузиазма и сдержанно кивала, про отца вообще говорить нет смысла — ему всегда было на всех и вся наплевать, если это не касалось его компании и бизнеса. — Мне, может быть уже целых тридцать пять лет, и я максимум могу на компьютере создать папку на рабочем столе, по твоему мнению, но я не такой дремучий, как ты думаешь, — похлопал младшего по плечу, усмехнувшись. — Всего лишь из эры позднего палеолита, — отзеркалил жест брата и тоже похлопал по плечу. — Эй, а вот это было обидно. — Но ты, в отличие от древних людей, умеешь пользоваться бритвой и моешься каждый день. Пахнешь, — шмыгает носом, вдыхая древесные нотки дорогого парфюма, — кстати говоря, неплохо. — И вот это я вырастил, — качает головой, — боюсь представить, что же будет, когда у меня появятся собственные дети. Они так же будут унижать своего отца? — О да, я обязательно их этому научу. И оба брата разразились смехом, что было весьма неуместно, учитывая, где они находятся, но их это не особо волновало в тот момент. Их близость и взаимная любовь поражает, учитывая все пережитые жизненные обстоятельства. Лиён встретил Чимина маленьким пугливым мальчиком, прятавшимся в ногах у матери, стоило кому-то обратиться к нему или попытаться заговорить. Он казался таким беззащитным и совершенно невинным, уж точно не причастным к пропаже Сильвии. Лиён поначалу держался тоже отстранённо, не спешил проникаться братской заботой к мелкому. Нет, он его не ненавидел, как и Пак Мису, просто ему было странно и непривычно, что в доме, где всегда жил со своими родителями, находились посторонние люди — «новая семья». Мальчик почти не разговаривал, всё время проводил в одиночестве в своей комнате, играя сам с собой, даже с матерью не особо шёл на контакт. Сперва списывали такое поведение на стресс, как никак внезапная смена обстановки, чужая страна и неизвестный язык. В доме Чхве, кроме его хозяев, никто не знал корейский, вся прислуга общалась исключительно на английском. По этой причине Мису могла спокойно разговаривать по телефону в отсутствие мужа дома, не боясь быть подслушанной и тут же сданной с потрохами. Но она не учла одного — Лиён, хоть и был всего наполовину корейцем, родной язык отца знал довольно хорошо и однажды стал случайным свидетелем откровений мачехи с кем-то из её родственников или подруг. — Он совсем не разговаривает, — сокрушалась Мису, нервно меряя шагами комнату, — я не знаю, что мне делать. Ёнгван говорит: это нормально, он ещё маленький. Но, Суа, я ведь чувствую, с моим сыном что-то не так. А вдруг он болен? Что если Ёнгван узнает об этом и разведётся со мной? — самые страшные теории лезли в голову отчаявшейся женщины. Сперва старший сын думал проигнорировать услышанное. Так он и поступил, не подав и виду, когда был замечен перепуганным взглядом. Просто прошёл мимо, налил себе воды и покинул кухню с чашкой в руках. Ноги сами привели его в комнату младшего брата. Чимин по своему обычаю сидел на мягком коврике и мастерил диковинные конструкции из Lego. Мальчик не сразу обратил внимание на гостя, только когда Лиён опустился рядом, поднял на него свою крохотную головку с тёмной копной непослушных волос, всё время лезущих в глаза. Парень инстинктивно протянул руку и убрал несколько прядей, заправив их за ушко. Чимин не дёрнулся, не закричал, просто с интересом уставился на протянутую к нему ладонь. — Привет, — обратился на корейском Лиён и улыбнулся. Ответа не последовало, малыш снова увлечённо продолжил перебирать детальки. Нужная ему где-то запропастилась, и тот раздосадовано вздохнул. Это выглядело так мило, невозможно было не улыбнуться ещё шире. Лиён осмотрелся вокруг себя и заметил необходимый фрагмент возле своей лодыжки. — Ты это ищешь? — протянул деталь и впервые заметил на лице ребёнка промелькнувшую эмоцию. Он стеснительно дёрнул уголками губ и быстро выхватил из рук находку, пригвоздил на самую верхушку его импровизированной башни. Придирчивым взглядом окинул проделанную работу и довольно причмокнул своим маленьким пухлым ротиком, чем вызвал у старшего брата непроизвольный приступ умиления. Всё-таки Чимин был невероятно очаровательным ребёнком, и Лиён сдался этим чарам довольно быстро. Он стал чаще заглядывать в детскую и разговаривать, пускай ему никто не отвечал долгое время, но парень не сдавался. Нередко сам укладывал спать, читая сказки на ночь, чем очень удивлял родителей. Они и подумать не могли, что их дети смогут сблизиться за такой короткий срок. По крайней мере, им больше не нужно было переживать: братья нашли общий язык. Однажды, ввиду плохого самочувствия и сильной головной боли, Лиён не пришёл исполнить уже ставший привычным ритуал перед сном. Лёжа в кровати с закрытыми глазами и постанывая от давления в висках, не сразу расслышал топот маленьких ножек. Понял, что не один, когда мальчик, пыхтя, взобрался к нему на кровать и подполз вплотную к лицу. — Ты чего тут? — удивился, с трудом разлепив глаза. — Почему ты не пришёл прочитать мне сказку? — на своём детском, путая буквы, но довольно внятно спросил Чимин. У его брата глаза тут же округлились в пять копеек. — Сказку, — положил ему на грудь маленькую книжку и настойчиво добавил: — хочу сказку. Первой мыслью было подорваться и тут же побежать поделиться радостной новостью с родителями. Однако немного погодя решил не горячиться. Это первый раз, когда Чимин заговорил сам, причём не с мамой или папой, а с ним. Где-то внутри зарделось чувство собственной значимости и ликование. Крохотный человечек наконец-то доверился ему окончательно. Хотелось эгоистично насладиться этим моментом самому, не делиться ни с кем. Лиён, игнорируя уже головную боль, сгрёб мелкого в свои объятия, помогая забраться под одеяло, и немного подвинулся, чтобы тот мог удобно устроиться под боком. — Сказку, значит, хочешь, — чуть ли не пропел воодушевлённый Лиён, раскрывая книжку, страницы её знал уже наизусть и всё равно каждый раз терпеливо читал одну и ту же маленькую историю про медвежонка и его друзей. — Ёнгван, проснись, — женщина встревоженно тряхнула мужа за плечо, вынуждая покинуть такой приятный сон, — Чимин пропал. — Что значит пропал? — полусонным голосом просипел мужчина, так и не открыв глаза. — Его нет в комнате, а я даже не могу спросить прислугу, видел ли его кто-то. Да проснись же ты, — хлёстко ударила по щеке, отчего Ёнгван мгновенно подскочил на кровати. Поняв, что истерику жены ему не унять, поплёлся в детскую. Чимина действительно не было в комнате, и тогда уже сам господин Чхве напрягся. Он вихрем слетел на первый этаж и разбудил первым делом няню. Не получив нужного ответа, направился к охране, потребовав включить запись наружных видеокамер и промотать за последние несколько часов. Никто, кроме знакомых лиц не мелькал, и Чимин не попадался ни на одной из записей. Вот тогда мужчина натурально перепугался, чуть не поддавшись состоянию Мису и не впав вместе с ней в истерику. Куда посреди ночи, чёрт возьми, из огромного дома с кучей охраны и дорогой системой безопасности мог пропасть маленький ребёнок? Ёнгван уже держал телефон в руках, набирая номер полиции, когда решил заглянуть в комнату к старшему сыну и оповестить о случившемся. Так и замер в дверях, услышав из динамика: «911, что у вас случилось?». Следом прибежала вся зарёванная Мису и чуть не врезалась в спину мужа. Она выглянула из-за его плеча, и истерику сменил шок. Оба родителя стояли как вкопанные и наблюдали, как их дети мирно спали в обнимку друг с другом. Чимин умостил свою голову на грудь брата, пока тот, уже спящий, продолжал прижимать к туловищу детскую книжку. Первым в чувства пришёл Ёнгван, услышав снова диспетчера. Он шепотом извинился и сбросил звонок. — Не буди их, — обнял жену за плечи и остановил, когда та хотела уже броситься к сыну, — Чимин в безопасности, всё нормально, идём спать. — У тебя сегодня есть ещё какие-то дела? — поинтересовался Лиён, когда они уже покинули кладбище и направлялись на парковку. Брат в ответ мотнул головой. — Не хочешь со мной поужинать? — Пытаешься подкупить меня едой? Я согласен на такую взятку, — улыбнулся тому, как в подтверждение слов его желудок согласно заурчал. — Кто бы сомневался, — хохотнул в ответ, и они вместе сели в машину Лиёна.* * *
— Когда ты предложил поужинать, я думал мы как всегда поедем в тот ресторан, где готовят просто божественные стейки, — от приятных воспоминаний о сочных кусочках мяса, слюны набралось полный рот и пришлось её глотнуть обратно, — но я даже представить не мог, что ты решишь меня побаловать своей стряпнёй, — острит, занося пакеты с продуктами на кухню и оставляя их на столе. — Я прекрасно готовлю, тем более так, как я, говядину тебе ни в одном ресторане города не приготовят, — Лиён заходит следом, ставит свои пакеты рядом и идёт к раковине помыть руки. — Смотрю на тебя и понимаю, почему ты до сих пор не женат, — открывает холодильник и достаёт оттуда две банки пива, мысленно ухмыляясь тому, что привычки брата не меняются. У него мышь в холодильнике повесится, но о любимом хмельном напитке ни за что не забудет позаботиться. — У любой женщины при виде тебя сразу разовьются комплексы. Ты красивый, успешный, богатый, — начинает перечислять, уже открыв свою банку и умостившись на высокий барный стул по другую сторону от кухонного островка, — ещё и готовить умеешь. Дрочишь себе, судя по всему, лучше, чем любая девушка, — кряхтит от смеха и делает глоток. — Ты не о моих кулинарных способностях и дрочке беспокойся, — достаёт из пакета мясо, овощи и промывает под проточной водой, — сам-то жениться собираешься вообще? — Ты же в курсе, что я гей, да? — выгибает бровь, удивившись абсурдности предположения брата. — Ну окей. Замуж выйдешь? — Очень смешно, — кривится, делая ещё один глоток. — Неужели тебе никто не нравится? — буднично продолжает диалог Лиён, положив доску на столешницу и принявшись нарезать сперва говядину. — Ну, допустим, нравится. — Ну и? — Хуи, — не сдерживается Чимин и тут же ловит убийственный взгляд старшего, от которого у него всё внутри сжимается в сморщенный сухофрукт. — Мне с ним ничего не светит, — спешит перевести тему, дабы не выслушивать очередную лекцию с нравоучениями. Хотя бы не по поводу мата. — Ты же уже давно встречаешься с этим Тэхёном, что, всё никак не клеится? — Да при чём тут он вообще? — возмущенно ставит банку с пивом на стол с характерным стуком, как будто Лиён задал ему очевидно глупый вопрос. Таковым он был только для самого Чимина. — С ним у меня был просто секс, а влюбиться меня угораздило совершенно в другого, — тяжело вздохнув, опустил голову на подставленную руку. — Ну и в чём проблема? — мужчина действительно не понимает стенаний младшего, продолжая методично нарезать. — Да в том, что он предпочитает девушек, а я у него затесался в рядах друзей. Мы живём в одной комнате в общежитии, проводим кучу времени вместе, но я постоянно слышу от него, какой я замечательный друг, а меня уже тошнит от этой дружбы. Я не хочу с ним дружить, понимаешь? Ты себе даже не представляешь, как меня разрывает на части каждый раз, когда он неосознанно оказывается слишком близко и его губы, м-м-м, — скулит, как побитая собака, перемещая ладонь, и начинает слишком интенсивно тереть глаз, жмурясь, и со стоном убирает руку от лица. — Это просто невыносимо. — Тяжело смотреть на губы, которые не можешь поцеловать, — пытается разрядить обстановку Лиён, но по измученному взгляду брата понимает, что попытка неудачная. — Вот ты сейчас вообще ни разу не помогаешь. — Прости, — разворачивается к раковине, ополаскивает руки и ставит на плиту сковородку, наливает масло и после начинает выкладывать по одному нарезанные тонкими слайсами кусочки мяса, — а ты с ним пытался поговорить на эту тему? — И как ты себе это представляешь? Я такой прихожу и говорю: слушай, Чонгук, тут такое дело, я знаю, что тебе нравятся девушки, но я конкретно влип в тебя, поэтому давай ты поменяешь свою ориентацию, и мы начнём встречаться? Так что ли? — недовольно фыркает и снова тянется к пиву, осушая на этот раз почти половину банки залпом. — Ну так ты разве что будешь послан куда подальше, — Капитан Очевидность. — Ты наблюдал за тем, как он ведёт себя с другими? Со всеми друзьями такой же, как с тобой? — Не знаю, — мычит Чимин и всерьёз задумывается над вопросом. Пак начинает прокручивать в голове первые попавшиеся ситуации, приходящие на ум при воспоминании о Чонгуке, и внизу живота снова всё стягивает в узел. То, как Чон обнимает его, когда остаются наедине, будто на людях не хочет становиться причиной возможной ревности со стороны Тэхёна. По-дружески, но чёрт, так интимно Чимина не обнимали даже те, с кем он спал. Может быть, он воспринимает так только из-за своих собственных чувств, в глубине души хочется обмануться и представить иначе. Как Чонгук проявляет заботу, постоянно беспокоясь о самочувствии, чаще родного брата норовит накормить, если слышит, что Чимин сегодня ничего не ел или очень мало. А то, как он превращается в милого озлобленного кролика, если его звонки или смс игнорируют дольше положенных пяти минут. Пак каждый раз млеет и превращается в лужицу, будто его в самом деле так мило присваивают себе не как друга, а как парня. Все эти моменты в совокупности могли бы создать желаемую картину, на деле же походили скорее на самовнушение. — Знаешь, как-то раз он буквально отчитал меня за игнорирование сообщений, подумал, что я уехал трахаться к Тэхёну, и поэтому не отвечал, — улыбается, вдруг вспомнив случай недельной давности. — Он приревновал тебя? — Лиён, перевернув последний кусочек говядины, оборачивается всем корпусом спиной к плите. — Мне бы хотелось, чтобы это было так, — мечтательно протягивает Пак, вдыхая приятные ароматы еды, — давай уже есть, хватит с меня на сегодня терапии в сердечных делах. Лиён согласно кивает и не пытается больше ковыряться в и так уже измождённом ежедневными терзаниями сердце. Ужин проходит в более-менее нейтральной атмосфере за будничными разговорами обо всём и ни о чём. Чимин вызывается помочь убраться на кухне и сам становится у мойки, открыв кран, начинает намыливать тарелки. Тогда мобильный в его кармане завибрировал, оповещая звуковым сигналом о новом сообщении. Не выключая воду, наспех вытирает мокрые руки о свои штаны и тянется за смартфоном. Чонгук: ты скоро? :) В груди снова распускаются цветы от этого, казалось бы простого, но такого драгоценного для самого блондина сообщения. Он влюблённо любуется им, когда приходит ещё одно. Чонгук: всё нормально?Чимин: да, прости, но я сегодня не приду ночевать.
Чонгук: печатает… Зависает на экране и пропадает. Сердце пропустило один удар. Чонгук: печатает… Опять ничего. Во рту пересохло от волнения. Что он так долго пишет? Неужели злится? Или волнуется? Это томительное ожидание изводит до скрежета зубов, пока не высвечивается довольно короткое и такое болезненное: Чонгук: передавай привет Тэхёну. Контакт вышел из сети. Пак уже хотел было начать хаотично набирать сообщение и оправдываться, что ни у какого Тэхёна он не ночует и вообще ему никто, кроме Чонгука не нужен, но предательски дрожащие руки не позволяют этого сделать. Телефон выскальзывает и падает в мойку, попав под прямой поток воды. Нескольких секунд хватает, и устройство зависает, больше не реагируя ни на что, даже на кнопку блокировки. — С-сука-а! — в порыве отчаяния выкрикивает Чимин, и на кухню тут же прибегает Лиён. — Что? Что случилось? — Мой телефон, — чуть ли не хныча, мямлит, — он упал в воду. Блядство! Ну почему именно в этот момент? Да за что мне всё это… — рассыпается в сожалениях и проклятиях своей невезучести. — Чимин, ты чего? Это же просто телефон, завтра купим тебе новый. Ну или попытаемся починить этот, если там была какая-то очень важная информация для тебя, — мужчина подходит ближе и протягивает руку, чтобы забрать «утопленника», но его грубо отталкивают. — Ты не понимаешь! — в уголке глаз блеснула влага. — Чонгук только что написал мне, и он думает, что я у Тэхёна сегодня ночую, поэтому отменил наши планы. Я не успел ему ответить и объясниться. Не хочу, чтобы он думал, будто я с кем-то трахаюсь, вместо того, чтобы провести с ним время, — убивается Чимин, чувствуя, как слёзы готовятся вот-вот политься градом. — Тогда какого ты тут стоишь до сих пор и сырость разводишь? — вполне серьёзно спрашивает брат и смерит строгим родительским взглядом. — Но мой телефон… — Вали одевайся, я вызову тебе такси. — А как же ты? Мы всегда проводили этот день вместе. — Не маленький, как-нибудь справлюсь. Тем более, что день ты и правда провёл со мной, а ночь я в состоянии пережить один, — выключает наконец-то льющуюся всё это время воду, хватает брата за плечи и разворачивает лицом к выходу из кухни, — давай, яйца подобрал и лети к своему Чонгуку извиняться и оправдываться, — подталкивает в лопатки, побуждая к движению, — может, уже признаешься наконец-то и поцелуешь своего Ромео в знак примирения.