Через сорок минут чёрная Honda тормозит у высотки, где проживает Ким. Чимин паркует мотоцикл почти у самого подъезда и, перехватив шлем под руку, поднимается следом за Чонгуком.
Несколько довольно громких стуков в дверь привлекают внимание соседей, выглянувших из своих квартир. Гук приветливо улыбается им и кланяется с извинениями, параллельно оттягивая за рукав разбушевавшегося хёна.
— Прекрати, они сейчас полицию вызовут.
— Пусть не забудут попросить их привезти лом, чтобы выломать к чёрту эту дверь, — ударяет ладонью по деревянной поверхности.
— Чимин! — повышает тон младший, резко одёргивая парня. — Я сказал, успокойся. Попробую ещё раз набрать его.
Достаёт телефон из кармана и, разблокировав экран, быстро находит в списке контактов нужный номер. Набирает. Идут гудки. Пак нетерпеливо кивает головой, мол, «ну что там?». Чонгук только пожимает плечами и подходит ближе, отводит телефон от уха и вторым прислоняется к двери.
— Я что-то слышу. Это похоже на мелодию телефона.
— Отлично, значит, Тэхён жив-здоров и он дома. Миссия выполнена, — демонстративно разворачивается, намереваясь уйти.
— Далеко собрался? — Чонгук буквально хватает его за шиворот и разворачивает к себе лицом. — Мы должны убедиться, что Тэхён в порядке.
— И что ты мне предлагаешь? — взмахом руки отбрасывает чужую, поправляя куртку. — Я сквозь стены проходить ещё не научился.
— Ты не знаешь код от его замка?
— Откуда я должен его знать?
— Ну, вы же встречались, — произносит довольно спокойно, констатируя обыкновенный факт из жизни.
Странно, но после того разговора на балконе Чонгук больше не испытывает ревности по отношению к Киму. Потому что понял: у него никогда не было чувств к Паку, как и у Пака к нему. Сердце Тэхёна до сих пор принадлежит его первой любви. А сердце Чимина хранит в себе только одно имя — Чон Чонгук.
— И что? — Чимин натурально удивляется этому заявлению. — Я должен знать пароли и шифры всех, с кем трахался? У меня, по-твоему, терабайт памяти лишний в башке завалялся?
— А их было так много? — вот тут ревность распускает свои щупальца, обвивая где-то в области мозжечка.
— Неважно, сколько их было, — осознав свою ошибку, мысленно прописывает себе смачную оплеуху. Пак тянется к вытатуированному сердечку на кисти и поглаживает подушечкой большого пальца. — Главное, что сейчас есть только ты. И всегда будешь ты.
И щупальца отпускают. На губах расцветает смущённая улыбка, а глаза превращаются в милые щёлочки. Всё ещё непривычно слышать подобные признания, но до чего же приятно ощущать каждый раз тепло, разливающееся по венам, когда на тебя смотрят до одури влюблённые глаза, отзеркаливая собственные.
— У меня есть идея, — Чонгук неохотно высвобождает руку и поворачивается к двери.
Нажимает на панель электронного замка, и загораются голубые цифры. Немного помедлив, набирает четырёхзначный код, и следом издаётся характерный щелчок. Чимин удивлённо вскидывает брови и смотрит на открывающуюся перед ним дверь.
— Как ты это сделал? — заходит внутрь и кладёт свой шлем рядом с Чонгуковым на пол.
— День рождения Джин-хёна.
Брови Чимина почти касаются края роста волос, настолько сильно он их выгнул.
— Ну и вонь, — морщится младший, проходя внутрь.
От концентрации табачного дыма вперемешку со спиртовыми испарениями начинают слезиться глаза. Чонгук быстрым шагом преодолевает расстояние до балкона и, раздвинув шторы, открывает настежь двери. Позади слышится страдальческое кряхтение и, обернувшись, замечает на диване Тэхёна. Тот перевернулся на спину и спрятал лицо от слишком яркого света в изгибе локтя.
— И ради этого мы пёрлись сюда с другого конца города? — Чимин нависает над спинкой дивана с другой стороны. — Эй, страдалец, — легонько шлёпает по плечу, — ты мне обломал свидание вообще-то, ты в курсе? — в ответ раздаётся только бессвязное мычание. — Что говоришь? — наклоняется ниже, — тебе очень стыдно и ты сожалеешь?
— Прекрати издеваться над ним, — Чонгук подходит и отпихивает голову блондина, после опускается на корточки, — Тэхён, ты как?
— Как будто меня десять бульдозеров переехало, а потом подвесили вместо пиньяты на детском дне рождении, — бубнит еле слышно и снова стонет.
— Ты чего нажрался-то так, пиньята недоделанная? — басит Чимин.
— Захотелось.
— А мне хотелось провести нормальное свидание с моим парнем, — на последнем слове Чон неосознанно дёргается и смотрит на Пака, как будто он какую-то абракадабру произнёс, — но вместо этого мы, как долбанутые Чип и Дейл, примчались на помощь.
— Я вас не просил.
— А тебе и не надо было. Твоя сестра вынесла мне весь мозг.
— Так всё, брейк — не выдерживает Гук и подрывается с места, — ты, — тычет пальцем на блондина, — иди проветрись на балкон, покури, займи свой рот.
— О, я бы предпочёл занять его чем-то другим, — усмехается, подмигивая с явным пошлым подтекстом.
— Чимин, брысь, — со вспыхнувшими щеками указывает пальцем в сторону балкона и, когда Чимин послушно удаляется, снова наклоняется к Тэхёну, — а ты, — отбрасывает его руку с лица, — в душ.
— Не хочу, — предпринимает попытку перевернуться на другой бок, но сталкивается с преградой в виде донсена, который чуть ли не за ногу стаскивает с дивана.
— Не заставляй меня тащить тебя туда силой.
— Да что ты прицепился ко мне, — психует Тэхён, пытается отпихнуть от себя назойливого младшего, однако тот продолжает стоять неподвижной стеной.
— Возвращаю должок.
— Всем, кому я должен, — я прощаю. А теперь оставь меня в покое.
— Ага, размечтался.
Одним резким рывком поднимает Тэхёна на руки и несёт, как невесту, в сторону ванной, игнорируя его брыкания и словесный понос из матерных слов, которые даже Чон слышит впервые на корейском.
Чимин, наблюдающий за всей этой эпопеей через панорамное окно, качает головой и отворачивается, продолжая курить.
Чонгук опускает Тэхёна на ноги прямо возле душевой кабинки и кивает.
— Судя по запашку, — принюхивается, демонстративно кривит нос, — ты там не был давно, так что вперёд и с песней.
— Ты просто… — поднимает руку и скручивает пальцы перед лицом, придумывая, каким бы ещё ругательством обозвать из тех, что не успел перечислить.
— Да-да, я знаю, замечательный друг и товарищ, — разворачивает Кима за плечи и подталкивает к дверцам душевой. — И чтоб пар валил со всех щелей, — бросает у самого выхода, следом захлопывает за собой двери.
Возвращается и обнаруживает Пака в коридоре, завязывающего шнурки на своих ботинках.
— Ты куда собрался? — подходит ближе.
— Я голоден. Тут в соседнем квартале есть ресторан с едой на вынос, пойду закажу, раз этот троглодит запойный не дал нам поужинать по-человечески, — поднимается на ноги и хватает Чонгука за край худи, притягивая к себе и смачно чмокая в губы. — Скоро буду, — прижимается губами ещё раз и уходит.
Младший остаётся стоять посреди коридора, почти не моргая, уставившись на входную дверь. Кажется, ему пора начинать привыкать к подобным мелочам в поведении хёна. И перестать называть его хёном. Потому что теперь, по всей видимости, у Чон Чонгука появился парень и вполне реальные отношения.
Процесс возвращения на орбиту реальности происходит с грохотом от падения чего-то на кухне. Это оказывается бутылка из-под вина, стоявшая почему-то возле балконной двери и, стоило сквозняку распахнуть её шире, упала на ребро и покатилась по паркету. Гук поднимает с пола пустую бутылку и следом собирает ещё несколько на и под журнальным столиком, захватывая с собой переполненную пепельницу с бычками от сигарет. Достаёт чистый мусорный пакет из-под раковины, собирает весь мусор с кухонного островка и вытирает поверхность тряпкой для посуды. К моменту, когда квартира снова приобретает божеский вид, из ванной выползает Тэхён и плюхается на барный стул за уже чистым столом.
— Не стоило, Чонгук, я бы сам всё убрал.
— Мне не трудно, — завязывает мусорный пакет, оставляя в углу.
— Спасибо, — устало выдавливает из себя и зачёсывает пальцами мокрые пряди волос назад, оголяя красивый лоб. — Вы как тут вообще оказались?
— Чимин же сказал: ему позвонила Соён и попросила проверить тебя. Где у тебя чай?
— В правом ящике над духовкой.
Чон кивает и достаёт прозрачную стеклянную баночку с герметично закрытой крышкой. Набрав воды в электрический чайник, ставит его на станцию и насыпает чёрный чай в три чашки.
— Я вообще-то имел в виду то, как вы попали в мою квартиру. Я не закрыл дверь?
— Дверь была заперта.
— Тогда как вы вошли? Вы что, взломали электронный замок? — Тэхён обеспокоенно оборачивается и смотрит на вход, мысленно оценивая возможные повреждения.
— Нет, — Чонгук усмехается и разливает кипяток по чашкам, — просто угадал код, — ставит одну перед брюнетом, — нетрудно было догадаться.
— Я настолько предсказуемый? — поджимает губы и тупит взгляд на вздымающиеся пары от горячего напитка.
— Не то чтобы очень, просто в этом нам повезло, иначе бы Чимин в самом деле начал выламывать тебе дверь, — обходит и садится на соседний стул. — Хочешь поговорить об этом?
— О чём? — непонимающе косится на друга, хотя на самом деле всё очевидно. Даже слишком.
— Что у тебя случилось?
— Ничего.
— Из-за «ничего» вот такое не происходит, — возвращает Тэхёну его же фразу с их прошлого разговора на этой же кухне, — человек не уходит в запой, не игнорирует свою семью и друзей, заставляя волноваться и переживать о худшем.
— Позавчера был ровно год, как мы расстались с Джином, и я сорвался, — честно признаётся, стыдливо пряча глаза. — Я не думал, что меня так накроет, но всё это оказалось выше моих сил. Мне и так тяжело было в последнее время находиться с ним рядом, а если бы мы встретились в этот день, я мог бы что-нибудь натворить.
— Ты поэтому не появился на семейном ужине?
— Да, — глубоко вздыхает и трёт лицо руками, в очередной раз нервно проводит по волосам, — потому что это был не просто семейный ужин. Каждый год наши отцы устраивают что-то вроде приёма в честь основания их компании. Забавно, что мы расстались именно в такой знаменательный день для наших семей, — пытается изобразить подобие улыбки, но выходит только кривая и болезненная гримаса. — На самом деле я успел натворить дел ещё в прошлом году, когда напился с горя и устроил пьяный дебош прямо во время поздравительной речи моего отца. Мне не хотелось испортить праздник и в этом году, поэтому я решил: будет лучше, если я просто закроюсь у себя в квартире и напьюсь один.
— Я никогда не спрашивал об этом, и если ты не готов отвечать, то не нужно. Но всё же, из-за чего вы расстались?
— Я не знаю, — качает головой и поворачивается к Чону, — я правда не знаю, из-за чего мы расстались. Всё было хорошо, даже очень. Мы наконец-то признались родителям и получили что-то вроде благословения. Я думал, что вот, наконец-то, настал долгожданный миг счастья, нужно просто наслаждаться им, ведь единственная причина, из-за которой мы переживали, больше не была для нас преградой. Ну точнее, переживал Джин. Если бы мои родители оказались против, я бы всё равно остался с ним. Я ценю и уважаю их, но они не в праве решать, кого мне любить.
— Это так странно, — Чонгук задумчиво трёт подбородок, — вот так внезапно взяли и расстались?
— Перед приёмом, когда мы собирались у меня дома, он признавался мне в любви невероятно красивыми словами. Никогда не думал, что мой Джинни, который терпеть не может, как он говорит, всю эту сопливую розовую хренотень, способен так поэтично выражать свои чувства, — губы Тэхёна предательски задрожали, предвещая подкатывающийся эмоциональный срыв. — Он такими глазами смотрел на меня, и я не думал, что именно он причинит мне столько боли спустя каких-то несколько часов.
Последний клапан срывает — и дамбу, сдерживающую океан невыплаканных до этого момента слёз, пробивает. Тэхён позволяет себя обнять и утыкается носом в плечо Чонгука, методично поглаживающего его по спине в успокаивающем жесте. Сотрясается всем телом от каждого всхлипа, рыдая навзрыд и тем самым заставляя младшего ощутить неприятный осадок вины за то, что своей неосторожностью задел до сих пор кровоточащие раны на сердце. Ему трудно в полной мере понять чувства Кима, и почему они приносят ему столько страданий. Потому что сам только начинает осязать и принимать свою влюблённость, медленно, но так уверенно прорастающую корнями в самые глубины души.
Любовь живёт три года — излюбленная фраза всех избитых романтиков с дорог, потерпевших крах на поле битвы за неё. И если из всего, что вечно, самый краткий срок у любви… Неужели их с Чимином ждёт подобный исход?
«Нет-нет», — Чонгук мысленно мотнул головой, отгоняя прочь сомнения, которые, подобно паразитам, начинали с хаотичной скоростью разрастаться и заражать клетки мозга.
— Хён, всё наладится. Я знаю, что время не лечит само по себе, а учит жить с болью, принимать её, как часть прошлого, которое уже не изменить. Человека способен излечить только человек, — мягко отстраняет брюнета от себя, вынуждая сесть ровно и посмотреть на себя. — Правильные люди появляются в твоей жизни неожиданно.
— Разумом я понимаю, что лучшее ещё впереди, но сердце, — сжимает ткань футболки на своей груди, — его так и тянет обернуться назад. И я не знаю, как мне усмирить этот непослушный орган. Если бы я только смог узнать, в чём же провинился, где допустил ошибку, из-за которой потерял Джина. Возможно, тогда бы мне стало чуточку легче. А жизнь в неведении убивает меня.
— Почему ты думаешь, что вина лежит только на тебе?
— Разве это не очевидно?
— Мне — нет. Тэхён, ты хороший человек и не должен вешать на себя ярмо вины, а потом тащить его в одиночку. Прозвучит, наверное, как очень отстойный совет, но тебе стоит попытаться отпустить и двигаться дальше. Прошлое лежит мёртвым грузом на твоих плечах, оно давит на тебя и заставляет постоянно сгибать колени. Знаю, проще сказать, чем сделать. Просто знай, что ты не один. У тебя есть я, есть Чимин и Соён. Мы рядом и готовы поймать тебя, если ты снова споткнёшься. Не избегай нас, не исчезай вот так, а лучше позвони в следующий раз, когда почувствуешь, что не справляешься. Ладно?
Тэхён согласно кивает и снова льнёт к другу, желая целиком и полностью впитать в себя его поддержку. Гук заботливо накрывает его плечи и проводит по затылку, успокаивая, как маленького котёнка, нашедшего свой покой в лице отзывчивого человека. Никто не заслуживает страдать в одиночестве. Киму было необходимо это услышать: он не один. У него есть близкие люди, переживающие и беспокоящиеся о нём, ведь желают счастья. Иначе бы Чонгук и Чимин не приехали только по одному звонку, и Чон бы не сидел сейчас на его кухне и не выслушивал всё, что наболело.
— Спасибо, — крепче сжимает ткань худи на спине Чона, — мне было нужно с кем-то поговорить об этом. Я так долго держал в себе, что казалось, это сведёт меня с ума.
— Я всегда буду на твоей стороне, помни об этом. И если я буду нужен тебе, ты можешь обратиться ко мне за помощью в любое время.
— Чимину очень повезло с тобой.
— Я знаю, — вдруг раздаётся из коридора голос блондина, и вскоре он сам появляется на кухне с двумя пакетами с логотипом ресторана, из которого только что вернулся. — Но не стоит злоупотреблять моим терпением. Хватит уже зажиматься, — протискивается между парнями и ставит перед ними еду, — давайте есть, я голоден, как стая волков, и если сейчас же не поем, загрызу кого-то, — косится на Тэхёна и клацает зубами, вызывая у друга наконец-то искреннюю улыбку на лице.
* * *
Прошло несколько дней, прежде чем Ким снова решился показаться в университете. На большой перемене Чонгук уже ждёт его возле кафетерия с двумя стаканчиками тёплого напитка. Когда брюнет подходит, протягивает ему один.
— Осторожно, горячий, — предупреждает ровно в момент, когда Тэ уже хотел сделать большой глоток. — Ну как ты?
— Получше, — благодарно кивает и отпивает немного фруктового чая. — Чай? — изумлённо смотрит на стаканчик, а потом на Чонгука.
— Да, тебе пока что ничего крепче него не рекомендуется.
— Что, даже кофе нельзя?
— Кофе вредно для здоровья.
— Быть душнилой — тоже, — высовывает язык и дразнится, рассмешив младшего.
Постепенно Тэхён возвращается к жизни, к тому парню, которым его привыкли видеть окружающие. Вчера ездил к родителям и извинился за внезапное исчезновение и что заставил волноваться. На удивление, те не злились. Отец был недоволен, но отнёсся с пониманием, когда сын рассказал обо всём. Конечно, он понятия не имел, что влюблённость, казавшаяся ему мимолётной и давно забытой, так глубоко засела внутри Тэхёна и заставляет переживать тяжёлые времена даже спустя год. Из чувства отцовского долга хотелось пойти и всыпать Джину по первое число, потребовать ответа за то, что он так жестоко обошёлся с его ребёнком. На пару с мамой пыл родителя удалось остудить. Меньше всего брюнету хочется, чтобы из-за его сердечных терзаний пострадали отношения между их с Сокджином семьями: всё-таки у отцов совместный бизнес. Так уж вышло, что их дети решили сыграть в любовь и не справились. И с последствиями должны разбираться они сами.
Чонгук с Тэхёном медленно прогуливались по главному коридору университета, когда встретили Чимина, возвращающегося с последней на сегодня лекции.
— Вы двое подозрительно много стали проводить времени вместе. Мне уже нужно начинать ревновать? — Пак останавливается прямо перед ними и скрещивает руки на груди.
— При всём уважении, прости Чонгук, — касается плеча друга, — но ты не в моём вкусе от слова совсем.
— Вот и отлично, ищи себе другого парня, а этот, — подходит ближе и по-хозяйски кладёт ладонь на талию Чона, прижимая к себе, — мой.
— Да ради Бога, — смеётся Тэхён и поднимает руки на уровне груди, мол, я тут не при делах вообще. — Ладно, Гук, я пойду, пока твой ревнивец не испепелил меня взглядом. Ещё увидимся! — машет рукой и уходит.
— И когда это я успел твоим парнем стать? — ухмыляется, провожая взглядом Кима.
— Не понял, — Чимин встаёт прямо перед Чонгуком и склоняет голову на бок.
— Ну, я как-то упустил момент, когда прозвучало официальное предложение начать отношения. Я так-то парень приличный, привык делать всё, как положено.
— Ах вот оно что, — цокает языком и проводит им по верхней губе. — Будет тебе сейчас официальное предложение.
Пак без раздумий хватает младшего за руку и тащит за собой в конкретном направлении. Миновав лестничный пролёт, обходят его и попадают в небольшую подсобку, где хранится старая техника из компьютерного класса. Чонгук не успевает поинтересоваться, откуда у Чимина ключ, которым он открыл и после закрыл дверь. Стоит ему открыть рот, блондин тут же затыкает его поцелуем, припечатывая лопатками к одному из стеллажей. Не встретив сопротивления, проникает языком глубже, одной рукой сжимая шею, а другой скользит вниз, прижимая ладонь к заметно твердеющему бугорку. Медленно проводит несколько раз вверх-вниз через ткань спортивных штанов, глотая стоны Чона вместе с поцелуем. Продолжает жадно терзать его губы, покусывая и тут же зализывая, ощущая на языке металлический привкус. Без предупреждения ныряет под резинку трусов, сжимает пульсирующую плоть голыми руками и начинает ритмично двигаться. У Чонгука искры сыпятся из глаз, и он запрокидывает голову назад. Чимин тут же припадает губами к его шее, оставляя мокрые следы, прикусывая и посасывая кожу, вслед за влагой проявляются и покрасневшие отметины. Будто чокнутый собственник оставляет метки, кричащие: «моё!».
— Чимин-а-а, — стонет, поддаваясь вперёд и двигая бёдрами на встречу всякий раз, когда Пак проводит большим пальцем по самому чувствительному месту на головке члена.
И это служит рычагом стоп-крана, который отрывает нахрен, стоит давней мечте стать реальностью. Чимин снова находит губы Чонгука и принимается наращивать темп, чувствуя, как от приближающейся разрядки Чон сжимает волосы на его макушке и еле отвечает на поцелуй, учащенно дыша ему в рот. Ещё несколько движений и парень обмякает, излившись в плотно сжатый кулак на его головке.
— Ну что, я достаточно популярно объяснил, что мы теперь в отношениях? — с трудом переводя дыхание, спрашивает Пак.
Чонгук только и может, что кивнуть, облизывая пересохшие губы.
— В следующий раз, если вдруг забудешь, что у тебя есть парень, просто дрочкой не отделаешься.
— И что же ты со мной сделаешь? — Чонгук пьяно улыбается, запуская пальцы в волосы блондина и снова сжимая, но на этот раз легонько.
— Возьму тебя прямо на месте и заставлю стонать моё имя до тех пор, — сокращает расстояние между их лицами до нескольких сантиметров и смотрит прямо в глаза, — пока весь мир не услышит, что ты —
мой, — угрожающе шепчет в губы напротив.
* * *
Попрощавшись с Чимином и Чонгуком, Тэхён направляется к выходу из университета, так как на сегодня у него больше не было занятий. Открывает заднюю дверь автомобиля, закидывает туда сумку и закрывает. Из кармана куртки выуживает пачку сигарет, но не успевает закурить, затормозив руку с зажигалкой на полпути. Через всю парковку к нему направляется Джин какой-то чересчур уверенной и немного агрессивной походкой.
— Ты что, правда не пришёл на приём из-за меня? — без приветствия или будничного «как дела?», сразу выпаливает в лоб Сокджин.
— Нет, я просто неважно себя чувствовал, — пытается съюлить Тэхён.
— Не нужно мне врать, я всё слышал.
— Что ты слышал?
— Разговор наших матерей. Точнее, завуалированные обвинения твоей в том, какой я козёл, и малыш Тэ из-за меня страдает, в запои уходит, и вообще, как мне не стыдно мучить тебя. Что происходит на самом деле, Тэхён? Ты правда так считаешь? Что я мучаю тебя? — продолжает давить своим напором.
— Да, блять, да! — срывается, выплёвывая сигарету изо рта на землю.
Джин осекается, застигнутый врасплох такой реакцией. Он не то чтобы не ожидал подобного, а скорее надеялся получить опровержение, чтобы успокоить сумасбродные мысли, будто Тэхён в самом деле его любит до сих пор. Это ведь неправда. Не могло быть правдой. Ровно до момента, пока Тэ не решается в конечном итоге высказаться, о чём молчал так долго.
— Целый год я жил с одной только мыслью: «Неужели я такой ужасный человек, раз ты посчитал нужным так поступить со мной?». Целый год я ощущал чувство вины, но даже не знал, за что конкретно. К чему я так привязан? К твоим глазам, которые не смотрят на меня, или к твоему гордому сердцу, которое предпочло отказаться от любви ко мне?
— Тэ, я…
— Нет, Джин, выслушай меня, я должен избавиться от этого груза на моём сердце. Я должен был перестать любить тебя, ведь ты бросил меня, но я не смог. У меня не получилось. У меня ничерта не получается! — эмоционально ударяет ладонью по капоту машины. — Я каждый проклятый день проживаю свой ад на земле. Потому что мои любимые глаза смотрят на меня с безразличием. Потому что я лишён возможности обнимать и целовать человека, о котором бесконечно мечтаю перед сном. Потому что больше всего мне жаль, что ты не стал бороться за нас, когда я не сдавался. Даже если ты начал сомневаться в своих чувствах, моей любви хватило бы на нас двоих. Оттого, что её настолько много во мне, кажется, она способна вытеснить все органы изнутри. Но ты сказал мне: «Иногда одной любви недостаточно, чтобы быть вместе». Я не верю тебе, — качает головой, — не поверил тогда и не верю до сих пор. Пожалуйста, — подходит ближе, — позволь мне наконец-то выдохнуть, избавь от этой боли. Просто скажи мне правду. Истинную причину, почему год назад ты похоронил нашу любовь и ушёл от меня.
Как же Сокджин ненавидит себя сейчас. Внимательно вслушивается в слова Тэхёна, и с каждой секундой ненависть к самому себе разрастается с бешеной скоростью. Он понятия не имел, что чувствовал брюнет всё это время, наивно полагая, будто тот смог двигаться дальше, раз завёл новые отношения и в целом выглядел счастливым. Или Джину хотелось так думать. Так было проще — не прозябать самому в бесконечном акте самобичевания. Чёртов эгоист.
Но ему тоже больно. От понимания, что потерял целый год и любимого человека, который, несмотря на его гнусный поступок, продолжал хранить в себе чувства и беречь их. Всё из-за трусости. Боялся услышать правду, оказавшуюся ложью. Тэхён никогда не переставал его любить. А Джин так пёкся о своей задетой гордости, что позволил одному недопониманию заставить расстаться с тем, кого никогда не хотел оставлять.
— В тот вечер, год назад, — дрожащим голосом начинает Сокджин, сжимая руки в кулаки и разжимая в попытке успокоиться. Но это не помогает. — Я поднялся на второй этаж, чтобы найти тебя и предложить тайком улизнуть на ночное свидание. Однако, когда я услышал твои слова, во мне всё оборвалось.
— Что? — Тэхён непонимающе моргает и наклоняет голову в попытке поймать бегающий взгляд парня. — Какие слова?
— О том, что ты разочаровался во мне. «Мне кажется, я совершил ошибку. Думал, что сам хочу этого, но на самом деле этого хотел он. И теперь не знаю, как сказать ему об этом. Я больше не хочу обманывать ни его, ни себя. Я хочу всё закончить», — так ты сказал. И я…
— Стоп, — останавливает его брюнет, — ты слышал мой разговор с матерью в тот вечер?
— Да.
— И ты решил, что речь шла о тебе?
— А разве это было не так?
— Бо-оже, — протягивает Тэхён и прикрывает глаза, — ты такой придурок, Ким Сокджин. Почему ты мне сразу не сказал?
— А что бы это изменило?
— Всё, Джин-и, — разводит руками в стороны, — это изменило бы всё. Весь этот ужасный год мог не быть таким, потому что мы бы провели его вместе и продолжали любить друг друга, как и раньше.
— Я не понимаю.
— Да потому что я говорил тогда не о тебе, а о своём отце. Я разочаровался в своём выборе, но это не касалось тебя. Я говорил об учёбе и о том, что не хочу больше продолжать учиться на факультете бизнеса, куда поступил исключительно из-за отца. Я закончил второй курс, но на третьем уже перевёлся на факультет искусств. Потому что это то, чего всегда хотел я сам. А ты решил, будто я… — язык не поворачивается озвучить тот бред, который вбил себе в голову Сокджин. — Как ты мог вообще подумать, что я хочу с тобой расстаться?
— Мне всегда казалось, что я не достоин тебя, и ты заслуживаешь лучшего. Мне так сложно было поверить, что такой, как ты, мог полюбить меня по-настоящему.
— Но я ведь полюбил! — в порыве чувств хватает парня за плечи. — И люблю до сих пор. Разве ты этого не видишь? — заглядывает в его остекленевшие от застывших слёз глаза. — Почему тебе так сложно принять то, что ты тоже можешь быть для кого-то особенным? Я ведь был первым, кто признался в любви. И каждый день говорил тебе о том, как сильно люблю тебя. Выходит, я недостаточно старался, нужно было лучше, — отпускает с поникшим видом.
— Нет, Тэ, просто я на самом деле кретин — это единственное объяснение, — теперь уже сам Джин порывается вперёд, но так и застывает на месте, не находя в себе смелости прикоснуться. — Пожалуйста, прости меня. Я причинил тебе столько боли, и если после всего ты возненавидишь меня, я приму это. Потому что на самом деле я не заслуживаю ни твоего прощения, ни твоей любви и не посмею просить тебя принять меня обратно после всего, через что тебе пришлось пройти из-за меня.
— Нет, — твёрдо заявляет Тэхён и притягивает к себе за край расстёгнутой на груди куртки. Зарывается лицом в ворот его одежды и вдыхает приятный запах любимого одеколона. — Даже не проси меня ненавидеть тебя, — сжимает крепче в своих объятиях, — потому я никогда не смогу сделать этого.
— Я так тебя люблю, — Джин обвивает в ответ талию и позволяет слабости взять над собой верх.
И плевать, что свидетелями его слёз могут стать десятки студентов на парковке. Он так давно хотел произнести эти слова, прежде застревавшие комом в горле. Хотя не мог даже надеяться на возможность всё исправить. Не иллюзорность момента кажется искусственной. Настолько трудно поверить, что любимый человек снова обнимает его, дарит своё тепло и безграничное чувство преданности, которое смог пронести сквозь боль и бесчисленное количество страданий за этот проклятый год.
Джин вправду не заслуживал столь замечательного и любящего парня, как Тэхён. Но в душе молился о чуде. О шансе искупить вину. И если потребуется, не только в этой жизни, но и в последующих готов расплачиваться за свои грехи.
— Прости меня за всё, — на выдохе произносит Джин.
— Прощу, но только пообещай мне, — Ким немного отстраняется, чтобы посмотреть в глаза, но не отпускает.
— Всё что угодно.
— Больше никогда не смей сомневаться в моих чувствах, — тянется к родному лицу и со всем трепетом прикасается. — Я люблю тебя, Джин-и. Люблю так сильно, как никого на этом свете. И готов повторять тебе это до конца жизни. Потому что ты мой единственный и самый правильный выбор. Что бы не случилось, я всегда буду выбирать тебя.
И сердце Джина рассыпается на части: оно не выдерживает переполняющей его любви, которой в Тэхёне так много. Он робко подаётся вперёд и прижимается своими потрескавшимися от холода губами к мягким и податливым. Чувствует вкус ягодного бальзама и проводит языком по губам ещё раз. Тэхён просто млеет от этого, хватаясь за Джина, чтобы не упасть в моменте, когда ощущает слабость в ногах. Становится слишком тесно не только в штанах, но и самому себе в собственном теле. Ему нужно больше, намного больше, чем простой поцелуй на университетской парковке. Тэхёну нужен Джин. Весь. Целиком и полностью.
— В машину, — мямлит сквозь поцелуй и насилу отрывается, — садись в машину прямо сейчас, — командует брюнет и снова увлекает в тягучий поцелуй.
А после увозит их прочь туда, где они когда-то любили друг друга ночи на пролёт, сминая простыни, чтобы снова любить, любить, любить…
