* * *
— Объект покинул подземный паркинг и движется по тридцать пятому шоссе на юго-запад, дистанция тридцать метров, — сообщает по внутреннему каналу связи один из подручных. Несмотря на старую привычку работать в одиночку, Чарльзу всё же пришлось взять с собой нескольких «напарников». Приказ требовал немедленного приведения в исполнение. Если бы решился сам провести весь спектр манипуляций, это заняло бы больше времени, а господин Чхве дал ясно понять: времени у Чарльза не было. Даже опытному киллеру требуется минимум сутки, чтобы выследить жертву, собрать информацию о её передвижениях и выбрать удачный момент для совершения убийства. Санду хватило бы десяти часов, но ему отвели всего лишь пять. После у Ёнгвана назначена важная встреча, на которой требовалось личное присутствие и начальника службы безопасности, человека с опытом и распознающего опасность за версту. План был разработан за считанные минуты, немного дольше заняла организация. И вот на заранее перекрытую трассу тридцать пять выезжает уже знакомый чёрный мотоцикл. Камеры не фиксируют ничего от слова «совсем», застыв на одном кадре пустой дороги, в то время как по ней линейно движутся друг за другом два транспорта. Чимин обращает на это внимание почти сразу, но не подаёт виду, не сбавляет и не набирает скорость, дабы не выдать себя раньше времени. Он не настолько глуп, чтобы не заметить очевидного: всегда переполненная трасса вдруг опустела, а от самого торгового центра за ним хвостом следует один и тот же автомобиль. Дорога соединяет собой два района города, посреди которых расположился природного происхождения лес. В теории до выезда на проезжую часть уже жилого района ещё около двадцати километров, и Пак мог бы вполне попытаться выжать максимум из своего мотоцикла, чтобы оторваться от преследователей. Но пока возможная тактика только зреет в голове блондина, его судьбу предрешает голос румына, повелительным тоном огласивший: — Подрезайте. Тонированный Mercedes за считанные секунды равняется с чёрной Honda, уходит вперёд и, когда расстояние между ними приравнивается тому же, что и было прежде, но теперь со сменой положения, внезапно тормозит, развернув машину поперёк двойной сплошной. Чимин инстинктивно резко жмёт на тормоз, но мотоцикл его не слушается, продолжая нестись на высокой скорости. До столкновения остаётся несколько метров и в последний момент решается вывернуть руль до упора, из-за чего двухколесного уносит в сторону, и тот кренится на ребро, придавливая своим весом водителя к асфальту и волоча за собой ещё около десяти метров, пока не врезается в бетонный столб на обочине. Тело Пака отбрасывает в сторону, и он по инерции скатывается вниз по склону, ловя собой все булыжники и камни, от удара об один из них защитное стекло на шлеме трескается, и паутинка расползается по всему визору. Возникшее на пути дерево по счастливому, или, может быть, не очень, обстоятельству останавливает падение, парень с силой врезается в него рёбрами. Кажется, послышался хруст. И вовсе не веток. Из лёгких вылетает напрочь весь воздух вместе с кашлем. Голова кружится и ужасно гудит, в ушах застыла мерзкая трель, подобно ультразвуку. Чимин из последних сил тянется к шлему и прилагает немало усилий, чтобы снять его. — Снимите с него шлем, он должен хорошо меня слышать. Спустившись следом по склону, трое мужчин, как коршуны над падалью, нависают над распластавшимся на земле мотоциклистом. Один из них наклоняется и грубым рывком скидывает шлем, от чего боль только усиливается, и Чимин щурится. — Эй, рано отключаться, давай сначала поговорим. Разговор начинается с резкого пинка ботинком где-то в область печени, но тело парализовало от шока, так что Паку удаётся только хмыкнуть, сильнее вжимаясь головой в сырую листву. — Можешь ничего не отвечать, главное, чтобы ты услышал то, что скажу тебе я, — Чарльз опускается на корточки, и черты его лица становятся немного отчётливее в затуманенном взгляде блондина, — понимаешь из-за чего всё это? Ты ведь знаешь, кто я и на кого работаю. У меня для тебя весьма краткое, но красноречивое послание, — наклоняется ниже, — сегодня оказались перерезаны тормоза у твоего мотоцикла, а в следующий раз может оказаться шея у твоего парня, ну или запястья. Суицид среди молодёжи — дело обычное в наше время, ни у кого даже не возникнет подозрений. Парень-иностранец совершил самоубийство из-за буллинга на почве расизма. Как тебе заголовок? — Сукин сын, — на издыхании хрипит Чимин, — не смей трогать его. — Мне и не придётся, если ты не заставишь. Надеюсь, сегодняшний урок ты усвоил, — поднимается на ноги и пренебрежительно смотрит сверху вниз, как на грязь под своими подошвами, — больше я с тобой разговаривать не буду. Следующий раз станет для тебя и твоего дружка последним, если ты, конечно, доживёшь до него. Заканчивайте с ним. Последняя фраза адресуется двум другим, которые всё это время стоят позади, пока их начальник беседует, точнее сказать, ведёт практически монолог. Чарльз отходит в сторону, давая Чимину сделать последний болезненный вздох, прежде чем мир перед его глазами меркнет. Высокий рыжий бугай с размаху наносит удар по виску, от чего голова отлетает в обратную сторону, а второй, ниже ростом, коренастого телосложения, наклоняется и ощупывает карманы куртки, находит телефон с документами и засовывает себе. После хватает за ворот куртки и оттаскивает от дерева, и Пак снова кубарем летит вниз по склону. — А что с мотоциклом? — спрашивает первый. — Отправьте в полёт следом за хозяином, — холодно бросает напоследок Чарльз и отворачивается.* * *
Предновогодняя суета никому не позволяла оставаться в стороне, исключением не становится и Чонгук. Едва пробудившись от сладкой неги в объятиях Чимина после их довольно долгой, полной страсти и невозможности насытиться друг другом ночи, слышит, как на телефон приходит не одно, а сразу пять уведомлений от Тэхёна. Тэхён: «Чонгук». Тэхён: «Чон Чонгук». Тэхён: «Мне нужна помощь». Тэхён: «Это срочно». Тэхён: «Вопрос жизни и смерти». Вместо шестого раздаётся уже звонок. — Чонгук-а-а-а! — пищит Ким, когда Чонгук смог наконец-то дотянуться до тумбочки и ответить назойливому другу. — Ты мне нужен прямо сейчас. — Мы ещё спим, — бормочет сонным голосом, закрывая усталые веки обратно. — Вы наконец-то затрахали друг друга до умопомрачения? Можно поздравить? — Ещё нет, — мозг выдаёт механический ответ, явно не успевая обработать информацию в полной мере. — Тогда чем вы занимались всю ночь? — не унимается Тэхён, хихикая. — Я тебе потом отчёт предоставлю. Чего звонишь-то? — Мне нужна твоя помощь. Я не знаю, что подарить Джину на Новый год. Ты должен поехать со мной в торговый центр. — А без меня никак? — Нет! — Но Чимин… — поворачивает голову, разлепляя глаза, и запинается. Потому что понимает, что Чимина нет рядом. Вместо Пака его туловище обвивает одеяло, именно из-за него было так жарко, и казалось, что постель всё ещё хранит тепло любимых рук, которыми обнимал во сне. — …опять куда-то свалил, — неосознанно озвучивает свою раздосадованность вслух. — Значит, сейчас ты точно ничем не занят, — Тэхён не упускает возможности уличить для себя выгоду и радостно сжимает кулак в победном жесте «yes». — Я заеду за тобой через двадцать минут. Люблю-целую. Только Чимину не говори, он мне яйца на бараньи рога натянет за такие слова, — заливисто смеётся и с характерным чмоком на прощание отключается. На самом же деле никакая помощь Тэхёну не была нужна, он ехал в торговый центр за уже оплаченным подарком, просто самому было скучно. Но парень знал, как умаслить друга за невинную манипуляцию, отведя их после в кафе неподалёку, где подавали любимые Чонгуком морепродукты. — Вот она, — Чон берёт руками большую королевскую креветку и поворачивает чёрными глазами-бусинками к Техёну, — тоже согласна, что ты засранец. Глянь, как осуждающе таращится на тебя. — Ты бы снова провёл весь день в вашей убогой комнатушке, а так, благодаря мне, хоть в мир вышел, вспомнил, как выглядят другие люди, кроме Чимина, — улыбается своей невероятно ослепительной улыбкой. Чонгук кладёт креветку обратно в тарелку и берёт салфетку, чтобы вытереть соус с пальцев. Уже чистым касается экрана телефона, перед ним высвечивается совершенно пустой рабочий стол без единого уведомления. Чимин так и не ответил на сообщения, отправленные более часа назад. С момента, как они стали официально парой, это впервые. Даже если катастрофически занят, Пак находил возможность ответить хотя бы двухсекундным голосовым сообщением, что напишет или позвонит позже. Потому что знает, как Гук остро реагирует на игнор, оставаясь в неведении. И вот прямо сейчас он начинает постепенно закипать. — Не отвечает? — по выражению лица младшего и тому, как часто он проверяет свой телефон, Тэхён вполне догадывается, в чём дело. — Нет, — сухо отвечает, поджав губы и заблокировав экран. — Ты уверен, что он тебе ничего вчера не говорил, куда собирается поехать утром? — Мы вчера не особенно много разговаривали, и если бы было что-то такое, я бы непременно запомнил. — Ну да, — так и хочется сострить о том, почему же этим двоим вчера было не до разговоров, но Тэхён прикусывает язык, видя состояние друга и понимая, что тому сейчас совершенно не до приколов. — Ты, главное, не паникуй раньше времени, явится твой ненаглядный рано или поздно. — В его же интересах сделать это рано. — Кто бы мог подумать, что Чон Чонгук такой собственник и контролёр, да вы прямо идеальная парочка с Чимином, у него тоже явно пунктик на эту тему присутствует, — всё-таки не сдерживается и прыскает со смеху. — Ой, отвали, — Чонгук снова возвращается к несчастной креветке, и на этот раз она лишается головы, — у меня просто плохое предчувствие, — следом хвоста, — а интуиция меня редко подводит, — очищенное туловище отправляется прямиком в рот. В своих догадках Чон с огромным сожалением убеждается на следующее утро, когда просыпается и понимает, что Чимин так и не вернулся. Его телефон вне зоны действия сети, в мессенджерах последнее посещение датируется позавчерашней датой, видимо, он не проверял их с того вечера, когда они вместе вернулись домой после их миссии с троянским конём в доме Ёнгвана. Хотелось спросить Тэхёна, который вчера весь день убеждал в том, что Чонгук разводит панику на ровном месте: «Теперь уже можно начинать нервничать?» На второй день предположение превращается в уверенность: с Чимином что-то произошло. Он не мог вот так запросто взять и исчезнуть, не сказав ни слова. У них ведь было всё так хорошо. Было ведь? Чонгук уверяет себя, что не давал ни малейшего повода, они даже не ссорились, наоборот, та Рождественская ночь только скрепила узы, сделав ещё ближе. Именно это и добивает уже и без того достаточно взвинченного от нервов парня. Он не может просто сидеть, сложа руки, стал обзванивать всех общих знакомых, чьи контакты у него имелись. Решается даже достать из чёрного списка номер Соён, который в приливе очередного заскока с ревностью Чимин потребовал туда поместить. Девушка была удивлена услышать голос парня, который до сих пор ей нравился, но стоило прозвучать вопросу, где фигурировало имя Пак Чимин, как звонок с её стороны тут же оборвался. Чонгук и не рассчитывал на другую реакцию, однако проверить стоило. — Мы можем принять заявление только на третьи сутки после исчезновения человека и только от его родственников, — сообщает мужчина в годах в отделение полиции. — А если с ним что-то случилось? Если ему угрожает опасность? Вы будете ждать трое суток, чтобы потом обнаружить труп? — в порыве вылетает самое страшное предположение, терзающее до самой глубины души. Чон срывается с места и нависает над столом следователя. — Вы же полиция, вы обязаны спасать жизни, — на эмоциях ударяет ладонью по стопке бумаг. — Молодой человек, я лучше вас знаю свои профессиональные права и обязанности, — теперь уже детектив поднимается на ноги, — а также знаю закон. Три дня и только после я приму заявление. Вы свободны. Кулаки сжимаются, так и хочется зарядить по наглой и зажравшейся физиономии, но приходится сдерживаться. Чонгук пулей вылетает из участка, едва не сбив с ног нескольких копов. Свежий воздух. Ему чертовски необходим глоток свежего воздуха, пока не сработало взрывное устройство в мозгу, заставив натворить то, о чём потом пожалеет. — Ну что? — Тэхён отлипает от водительской двери и бросает окурок себе под ноги. — Сказали ждать три дня, и заявление должен написать родственник, сраные бюрократы, — оборачивается назад и выдаёт ещё несколько смачных ругательств на корейском, значение которых понимает только его друг. — Только кто его писать будет? Ёнгван, который срать хотел с большой горы на своего сына? Или госпожа Мису, которая без его разрешения и вздохнуть лишний раз не осмелится? — А что насчёт его брата? — Лиёна? И как Чонгук сам не догадался подумать в первую очередь о родном брате — единственном члене семьи, которому было хоть какое-то дело до Чимина? От растерянности не сразу имя вспомнил даже. Нервы совершенно ни к чёрту, тревога так и пожирает изнутри, подобно назойливому червю. — Да. Ты уже звонил ему? — Нет, у меня нет его номера телефона. — Тогда попробуем связаться через его офис, кажется у меня должен был сохраниться адрес в навигаторе, я несколько раз подвозил Чимина. На поиск и установку маршрута уходит не так уж много времени, но Чонгуку кажется, будто вечность. Офис Лиёна, на удивление, оказывается не так уж далеко. Всего через пятнадцать минут, большой удачей миновав пробки, Тэхён паркуется у входа в многоэтажный бизнес-центр «Сайлент-Хилл». На первом этаже, прямо возле лифта находится план здания, на котором указаны все фирмы, расположившиеся в его офисах. Среди них Гук находит уже знакомое название, которое успел прогуглить по пути сюда, и начинает агрессивнее тыкать на кнопку вызова лифта, чем привлекает внимание охранника и это замечает Ким. — Тише, — Тэхён аккуратно накрывает руку Чонгука и отводит в сторону, — от того, что ты дырку в кнопке пробьешь, он быстрее не приедет. Чонгук сжимает его руку в попытке успокоиться и прикрывает глаза. Легче не становится, от слова совсем. Только звук, оповещающий о прибытии кабинки на первый этаж, приводит в себя. Парни спешно заходят внутрь и нажимают одиннадцатый этаж. Когда двери лифта снова открываются, перед ними появляется во всю стену объёмная надпись с логотипом компании: «Лиён Архитект». Их почти сразу же встречает молодая женщина, одетая по классическому офисному дресс-коду в белую рубашку и тёмную юбку-карандаш. — Добро пожаловать в «Лиён Архитект». Меня зовут Сандра Мэер, рада вас приветствовать. У вас назначено, мистер… — Чон. Чон Чонгук. Нет, но мне нужно срочно увидеться с Ли… то есть с мистером Чхве. — По какому вы вопросу? — По личному. — Простите, но у мистера Чхве очень плотный график сегодня и боюсь… — Сандра, всё в порядке, — раздаётся голос самого директора, — проводи гостей в мой кабинет. — Да, мистер Чхве, — девушка тут же расцветает при виде начальника и с тем же довольным видом оборачивается к парням, — прошу, следуйте за мной, — в приглашающем жесте указывает рукой вперёд. — Видимо случилось нечто важное, раз ты заявился сюда лично, — обращается Лиён к Чонгуку, когда они остаются одни в кабинете, — а с вами мы не знакомы, — поворачивает голову к Тэхёну. — Ким Тэхён, я друг Чимина. «Друг, а как же» — проносится в мыслях мужчины, когда тот оценивающе пробегается взглядом по фигуре брюнета, припоминая разговор с братом, и снова возвращает своё внимание к Чону. — Чимин пропал, — выпаливает тот мгновенно. — Как это пропал? — Лиён заметно напрягается. — Когда вы виделись последний раз? — В тот же день, что и с вами, — проговаривает быстрее, чем успевает подумать о том, что Тэхён не в курсе последних событий, и ловит на себе вполне заслуженный обескураженный взгляд Кима. — Я проснулся на следующее утро, но Чимин куда-то уехал и с тех пор не выходит на связь. — То есть прошло уже два дня? — Да. Я был сегодня в полиции, но мне сказали, что по закону, чтобы подать человека в розыск, должно пройти три дня, и заявление они примут только от родственника. Вот почему я здесь. Кроме вас больше некому помочь. — Полиция? — Чхве удивлённо приподымает брови. — Да, он просто у нас параноик, — встревает Тэхён и закидывает руку на плечо друга в приободряющем телодвижении. — Я не параноик, — раздражённо скидывает чужую руку и делает шаг к Лиёну, — господин Чхве… — Просто Лиён, — поправляет его мужчина, — и можно на «ты». — Хорошо, Лиён. Чимин никогда не исчезал без предупреждения, это не в его характере. — На самом деле, — немного нервно поправляет галстук и в конечном итоге ослабляет, повертев шеей со стороны в сторону, — Чимин вполне способен на подобное. — Но не со мной, — твёрдо заверяет Чонгук, — он ни за что бы так не поступил со мной. С ним что-то случилось, я чувствую это. — Послушай, Чонгук, — мужчина поднимается со своего места и обходит широкий стол, — прости, Тэхён, но ты не мог бы оставить нас наедине? Брюнет понимающе кивает и выходит из кабинета. Хотя у него и возникло множество вопросов, но сейчас не время для излишней любопытности. Кажется, переживания Чонгука не беспочвенны, и теперь сам Ким начинал перенимать его состояние. — Если ты хочешь, чтобы я помог, ты должен быть честен со мной, — голос Лиёна становится жёстче. Видимо, он тоже понимает, что Чимин не просто решил развеяться и забить на всех, отключив телефон. Не в этот раз. — Что ты делал в тот день в доме нашего отца? Чонгук отводит взгляд, закусывая край нижней губы. Чимин безоговорочно доверяет брату, но может ли ему так же доверять сам Чон? По сути, он совершенно не знает человека, стоящего перед ним. Только то, что тот не раз велел своему младшему держаться подальше от Ёнгвана и оставить попытки достать его. Не зря же Пак не посвятил Лиёна в свои планы и намерения касательно их родителя. Значит, на то были свои причины. Имеет ли право Чонгук сейчас распоряжаться чужой правдой, даже если из беспокойства о человеке, которому она принадлежит? — Чонгук, я должен знать правду, чтобы понимать, как тебе помочь. Потому что если мои подозрения верны, полиция нам здесь не поможет, — надавливает умело на нужные точки и в конце концов парень сдаётся. — Я должен был скачать информацию с компьютера Ёнгвана, — признаётся Гук, — но меня никто не видел. Я ушёл сразу же, как мы встретились. — Если ты никого не видел, это не значит, что тебя никто не видел. Твою же мать, — чертыхнулся, шумно втянув воздух носом, — ты хоть понимаешь, во что вы оба вляпались? — Я просто хотел помочь Чимину. — Молодец, помог! И где он сейчас? На прежде спокойном лице проявляются эмоции, что совсем не свойственно всегда сдержанному и хладнокровному мужчине. Но речь идёт о его родном брате. И человеке, который способен на что угодно, если почувствует угрозу, и не важно, от кого она будет исходить, он попытается избавиться от любого. А учитывая их, мягко говоря, сложные отношения с Чимином, Ёнгван правда способен избавиться даже от сына. Потому что он стал проблемой. А метод решения проблем у господина Чхве только один. — Как вам только в голову пришло это? — продолжал причитать Лиён, прибавив к пылкой речи теперь ещё и бурную жестикуляцию. — У Чимина и так всё очень хреново с отцом, так вы решили только усугубить ситуацию своей выходкой. — Я просто хотел помочь! — срывается на отчаянный крик, чувствуя, как влага стремительно подбирается к глазам. — Я не знал, что так выйдет, и теперь тысячу раз сожалею об этом. Ты был прав, когда сказал, что мне нужно держать Чимина подальше от всего этого, прав, чёрт подери, — смахивает ладонью слезу со щеки, — и я чувствую себя виноватым, но сейчас для меня важнее найти Чимина и убедиться, что он в порядке. Пожалуйста, я умоляю тебя, помоги мне. — Так, ладно, — трёт переносицу и резким движением убирает руку от лица, — если я прав, то полиция действительно нам ничем не поможет. Они сделают вид, что приняли заявление, но палец об палец не ударят, потому что все они ходят под начальником отдела, который вьётся вокруг моего отца, как мальчик на побегушках. — И что нам делать? — Тебе — ничего, ты уже достаточно сделал, — укоризненно смотрит на младшего и после тянется за телефоном в карман пиджака, — а я постараюсь пробить по своим связям. Есть у меня один человек, — Лиён продолжает говорить и листать список контактов, пока не находит нужный и нажимает кнопку вызова. — Вот, держи, — не глядя достаёт свободной рукой из-за спины со стола визитку и протягивает Чонгуку, — сохрани мой номер и отправь сообщение. Я свяжусь с тобой, когда мне будет что сказать. А пока поезжай обратно в общежитие, возможно, Чимин выйдет на связь или объявится лично. «В чём я очень сильно сомневаюсь», — жестокая правда, которую не решается озвучить вслух, пока слушает гудки на другом конце провода.