***
А пока Чимин принимал тяжёлое решение позволить своему парню обрести счастье с кем-то другим, сам Чонгук места себе не находил. Его кидало из крайности в крайность: от чувства эйфории до панического страха. Вероятность того, что Тэхён ошибся и Чимина на самом деле не будет на гонке, была достаточно велика. Чон очень сильно боялся разочароваться, ведь он так устал за это время, каждый раз хвататься за крупицу надежды, а после ощущать только оставшийся от неё пепел на ладонях. И всё же, хотелось верить в чудо. Тэхён сидел на кровати Чимина и наблюдал за хаотичными перемещениями друга по комнате. Тот бегал из одного конца в другой, открывая ящики, роясь в них, не находя нужную вещь, закрывал и снова открывал, как будто по магическому воздействию после тридцать второго раза необходимое само собой появится. — Да где же она? — не унимается Чонгук, начав теперь просто выбрасывать всё на пол. — Что ты ищешь? — рискует поинтересоваться Ким, предчувствуя, как сейчас с лёгкостью может попасть под горячую руку взбудораженного младшего и ему в голову, в лучшем случае, прилетит что-то менее травмоопасное. — Я точно помню, что оставлял её здесь, — бормочет на своей волне, игнорируя вопрос. — А-а, — делая вид, что понимает, протягивает Тэ, — твои очередные секретные дела, о которых мне лучше не знать. Ну конечно, — свешивает ноги с кровати, — кто я такой, чтобы передо мной отчитывались, — поднимается, продолжая бубнить, как бабка старая. — Ну вот что ты опять начинаешь? — вздохнув, оборачивается к брюнету. — Да не, ничего, — пожимает плечами и хочет явно что-то ещё добавить, но его прерывает телефонный звонок. На экране высвечиваются эмодзи медвежонка и чёрного сердечка. — Да, Джинни… стоп, не так быстро… Чего?! — от слишком внезапного возгласа Чонгука передёрнуло, и он бросил окончательно свои поиски, уставившись на друга и вопросительно изогнув брови. — Секунду, — Тэхён убирает телефон от лица и выставляет перед собой, — ты на громкой связи, повтори ещё раз. — Отца Чимина только что арестовали, это крутят по всем каналам, — доносится из динамиков голос Сокджина, — говорят, кто-то отправил анонимный донос в полицию, и там сейчас такая шумиха поднялась в прессе. По всем меркам тянет на скандал десятилетия. — Говоришь кто-то отправил анонимный донос, — косится на младшего, и они в один голос произносят: — Чимин. — Он же пропал. — Уже нашёлся, — сообщает своему парню Тэхён. — В смысле? Когда? Почему мне никто ничего не сказал? — Да мы сами только узнали. Через несколько часов начнутся гонки, в которых будет участвовать Чимин. — Он решил взяться за старое? — Я один до сих пор не вдупляю причину такого ажиотажа вокруг этих гонок и участия в них Чимина? — влезает в разговор Чонгук, отшвырнув в сторону блокнот, который всё это время держал в руках. — Ты ему не рассказал? — Джину не удаётся скрыть своё изумление в тоне, за что тут же цепляется Чон. — Да, Тэ, ничего не хочешь мне рассказать? — встаёт с пола и, перешагивая через разбросанные вещи, приближается к, пока что, живому и невредимому Киму. — Я перезвоню, — молниеносно жмёт на кнопку блокировки и выставляет руку перед собой в останавливающем (или скорее защитном) жесте. — Перед тем, как мы перейдём к тяжким телесным, скажу в своё оправдание, что я просто беспокоился о тебе и не хотел заставлять нервничать ещё сильнее. — А ты думаешь мне осталось чем нервничать?! — выпаливает, словно из магазина пистолета последний патрон. — У меня из восьмидесяти шести миллиардов нейронов остался один и то на грани отмирания, — дышит шумно, от чего грудь заходится ходуном, а к, прежде бледному, лицу приливает кровь. — Давай успокоимся, — шагает по краю тонкого льда брюнет. — Тэхён, — цедит сквозь зубы младший. — Это не первая гонка, в которой участвует Чимин, — сдаётся Тэхён и дальше выдаёт всё на одном духу: — он раньше, вроде как, был звездой уличных гонок. До момента, пока после очередной победы не попал в реанимацию. Гонщик, с которым соревновался, из-за поражения слетел с катушек и буквально протаранил его мотоцикл. Чимин получил множественные переломы, из-за чего ему пришлось учиться практически заново ходить. — Так вот, что у него за давняя травма ноги, — озвучивает свои мысли Чонгук, вспомнив случай, когда они с Чимином поехали на пляж, и Пак едва не утонул из-за схватившей внезапно судороги в воде. — Так и что? — сосредотачивает обратно внимание на рассказе. — Зачем Чимину понадобилось снова участвовать в этом, если прошлый раз чуть ли не стоил ему жизни? — Ответ на твой вопрос знает только сам Пак. Надеюсь, сегодня нам удастся его задать. Как и том, где его черти носили всё это время. — А если кто-то просто решил воспользоваться именем Чимина, раз он раньше, как ты говоришь, был очень популярен среди местных гонщиков? — Не знаю, Гуки, правда, — растерянно поджимает губы, — но я хочу верить, что это не так. И Чимин в самом деле будет сегодня там. Мы можем бесконечно гадать, но это ничего не даст, — бросает взгляд на свой телефон, сверяя время, — старт через два часа, — экран опять загорается, высвечивая пришедшее уведомление, — билеты уже у меня. Скоро мы получим координаты. — Нужно позвонить Лиёну, — Чонгук вдруг вспоминает о «маленькой детали», о которой забыл позаботиться ранее.***
Сложно объяснить неконтролируемое чувство тревожности, когда уже видишь перед собой финишную прямую и кажется, что тебе до неё рукой подать, и всё наконец-то закончится. Только пересекая черту, понимаешь, что за ней не ждёт ничто и никто. Абсолютная пустота, отсутствие какой-либо материи или присутствие живого организма. И это твоя награда. «Привет» от кармы. — Ты не говорил, что заезд будет на автомобилях, — Чимин складывает руки на груди, скептически окидывая взглядом тёмно-синюю Toyota Supra. — А ты и не спрашивал, — фыркает Псих, — эта малышка только с виду безобидная, а внутри, — легонько хлопает по капоту, — сердце настоящего зверя. Специально для тебя добавил движку мощности и накинул пару-тройку лошадиных сил. — Если ты хотел, чтобы я выиграл, тебе стоило подыскать мне соответствующий транспорт. Ты же знаешь, что я всегда гоняю на мотоцикле, а в машине я как в танке, совершенно не чувствую габариты и не понимаю вообще, что происходит за её пределами. — Не прибедняйся, у лучших нет слабых мест, Белоснежка. Не имеет значения на коне или на осле, важно мастерство, а ты отлично водишь и машину тоже. Мне-то трындеть не надо, я знаю, что ты участвовал в гонках Джейкоба. — Что? — глаза одновременно с губами округлились. — Изменял мне, да, паршивец? — шлёпает по плечу, усмехаясь. — Думал, я не узнаю? — Это было всего один раз. И получилось случайно. — Я тебе не жена, на меня эти оправдания не подействуют. — Попытаться стоило, — Чимин состроил невинную моську, заставив Психа рассмеяться в голос. — Ладно, посмотрим, на что твоя малышка способна, — отталкивается от опоры, которой всё это время служил внедорожник, и подходит к Toyota. Внутри салона пахнет свежестью, как будто кто-то не пожалел освежителя воздуха в туалете. — Ароматы ванили, апельсиновый рай, — напевает себе под нос Пак, обвивая пальцами руль и сжимая тугую кожу до скрипа. — Устроишь тест-драйв? — интересуется Джон, наклонившись к водительскому стеклу и постучав по нему костяшкой. Чимин в ответ только согласно кивает и скользит рукой к ключу, уже воткнутого в зажигание, поворачивает и раздаётся поистине звериный рык мотора. Его гудение приятно ласкает слух, на мгновение блондин мечтательно прикрывает глаза, откинув голову на подголовник сидения. Как же он скучал по этим ощущениям, на самом деле. У людей бывают разные зависимости: алкоголизм, наркомания, шопоголизм, компьютерная, пищевая. Чимин относился к шестой — эмоциональной. Потому что зависим от адреналина и если не испытывал долгое время этих будоражащих кровь эмоций, то начинал впадать в меланхолическое состояние, близкое к апатии. Из приятной неги воспоминаний былых лихих деньков парня выдёргивает очередной стук по стеклу. Вынужденно открыв глаза, поворачивает голову и видит, как Псих указывает пальцем на наручные часы и потом выставляет три. — У тебя есть тридцать минут, потом нужно будет выдвигаться к старту, — звучит как из-под крышки унитаза из-за довольно хорошей звукоизоляции в салоне. — Окей, — и в подтверждение поднимает большой палец. Ещё один громкий рёв мотора, педаль в пол и автомобиль прытко срывается с места, оставляя за собой столб пыли. Псих обожает играть с огнём, наверное, поэтому они и спелись с Чимином в своё время. Сперва их отношения напоминали исключительно выгодный обмен валюты на признание, но со временем смогли найти больше общих точек соприкосновения. Это ведь Джон дал кличку, от которой Пака каждый раз косорёжило, и никто из близкого круга не упускал возможности лишний раз подстегнуть блондина за это. Так же, как и лично лицезреть звёздное возвращение Белоснежки в стезю стритрейсинга.***
В указанное на электронных билетах время шесть автомобилей выстроились в одну линию. Старт, он же и финиш, представляет собой реальный гоночный трек, вот только сам маршрут проходит через оживлённые транспортом обычные городские дороги. В этом и заключается особенность: мастерство и немного везения. Если не успеешь проскочить на нужный светофор, так и оставшись пасти задних, ты автоматически выбываешь. То же самое в случае с копами: если уж легавые сели на хвост, участник обязан или скрыться, или принять поражение, но никак не привести стаю с мигалками к финишу, где непременно повяжут и всех остальных. Правила довольно жёсткие, однако и те, кому удалось пройти отбор, входят в высшую лигу. Каждый стритрейсер в городе знает, что в числе гонщиков Психа только элита. Поэтому сегодня собралось рекордное количество зрителей, среди которых были и Чонгук с Тэхёном. — Я не вижу его, — Чон щурится, пытаясь разглядеть лица водителей через лобовые стёкла автомобилей. — Давай попробуем подойти ближе, — предлагает Ким и первым начинает протискиваться сквозь толпу, сто пятьсот раз извиняясь за то, что кому-то наступил на ногу или толкнул слишком сильно. Парни умудряются пробраться до самого ограждения и останавливаются у пластиковых «баррикад». — Ну что? — младший нетерпеливо тянет друга за рукав. Приподнимается на носочки, словно возвышение над землёй в пару сантиметров ему критически поможет. — Воу-воу, вот это народу сегодня набежало, — оглушает звуком из рупора выросший будто из-под земли лысый с ирэдзуми. — Дайте шуму! — и толпа заходится криком вперемешку со свистом и улюлюканьем. — Давно не виделись, правда? Соскучились по нашим мальчикам? — выходит на линию старта и широким жестом окидывает шестерых участников. — Сегодня перед вами лучшие из лучших, но у меня для вас есть небольшой сюрприз. Хотя какой это сюрприз, если я вон вижу уже одну его бешенную фанатку. И все, в том числе Чонгук, оборачиваются на девушку, которая стоит с плакатом с надписью «Пак Чимин — мой Бог и номер один». Щёки недовольно вспыхивают, хочется подойти и натянуть этот всратый плакат на перепаленную химией голову. От Тэхёна не ускользает реакция младшего, и он довольно громко хмыкает, чем заслуживает ещё один смертоносный, но теперь уже адресованный ему лично взгляд. — Наш участник под номером семь и ваш любимчик — Па-а-ак Чими-ин, — на уровне профессионального MC в каком-нибудь ночном клубе, представляет блондина Псих. На треке наконец-то появляется тёмно-синяя Toyota, и не просто подъезжает, а делает петлю на свободном участке, скрипя шинами по асфальту и заставляя те дымиться от слишком интенсивного трения. Люди вокруг заходятся самым натуральным лаем, и Чонгук офигевает от происходящего. Как много ещё он не знает о своём парне? Закончив свои выкрутасы и достаточно распалив публику, Чимин плавно тормозит у линии старта и невольно поворачивает голову в бок. Так и цепенеет, вжавшись спиной в сиденье и ещё сильнее обхватив руль. Все звуки исчезают, кажется, что салон автомобиля превратился в ту самую безэховую камеру в лаборатории Орфилда, где слышен только бешеный стук сердца о стенки рёбер, заглушающий собой всю какофонию вокруг. Бесконечно присутствующий образ вдруг оживает и смотрит на него остекленевшими глазами на расстоянии всего лишь нескольких чёртовых метров. От крышесносной смеси переполняющих ощущений у Пака дыхание спирает. Не может поверить, что спустя столько мучительных дней без любимого, Чонгук стоит перед ним и, готов поклясться, кожей ощущает его приятный запах, трепет пушистых ресниц на своей щеке и такие родные прикосновения, ожогом воспламеняющиеся по всему телу, ведь младший уже давно завладел им целиком, забрав и душу. Чимин не успевает опомниться, как пассажирская дверь вдруг внезапно открывается, и на сидение рядом плюхается причина расцветающих цветов сакуры под едва зажившими костьми. Но зато на это довольно оперативно реагирует Псих, который не успел остановить парня, перепрыгнувшего через ограждение. Он в несколько широких шагов оказывается возле машины Пака и дёргает на себя ручку. — Какого хрена ты творишь, чувак? — убрав рупор, басит он, — выметайся сейчас же. — Всё нормально, Псих, — приходит в себя блондин и наклоняется, чтобы взглянуть на организатора гонок, — я его знаю. — А я Деву Марию вчера видел во сне и хули? Твой воздыхатель срывает мне мероприятие. — Я его парень, — неожиданно для самого себя, довольно грозно произносит Чонгук. Псих оторопевшей смотрит после такого заявления, но секундное замешательство сменяется какой-то заговорщической улыбкой на лице и мужчина отступает назад. — Так даже интереснее, — захлопывает самолично дверь. — Дамы и господа, небольшое обновление, — снова подносит громкоговоритель ко рту, — сегодня у нас состоится не просто заезд, он будет парным. Мне нужно шесть добровольцев, которые примут участие. Тем временем в Toyota от напряжения искрится даже воздух. — Что ты здесь делаешь? — тихо спрашивает Чимин, уткнувшись перед собой, не в силах взглянуть в два маленьких океана, где готов был собственными руками утопить себя от поедающего чувства вины и стыда. — Ни «привет», ни «прости, что внезапно исчез», — заводится тут же, подобно спорткару, в котором они сейчас сидят, с полуоборота младший, развернувшись всем корпусом. — Тебе здесь не место, ты не должен тут находиться. — А где моё место? Ну же, скажи мне, — в порыве хватает Чимина за плечо и дёргает, заставляя посмотреть на себя, — если не здесь, то где? Мне вообще есть место ещё в твоей жизни или ты уже всё решил? — Гуки-и, — словно мученик, стонет имя любимого, умоляя остановиться, но тот не слушает, его несёт, как с крутого спуска. Прямо в карьер. — Я думал, что ты умер! Потому что в моей голове даже мысли не возникало, что ты мог так жестоко обойтись со мной и просто уйти, не сказав ни слова. Мой Чимин бы никогда, ни за что, — дрожь пронзает всего младшего, и он запинается, ощущая как влага стремительно подбирается к глазам вместе с комом, мешающим протолкнуться словам. Чимин было уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервала яркая вспышка. Это был первый предупреждающий выстрел ракетницы, после чего начался обратный отсчёт до старта. — Пристегнись, — холодно, не сказал, а именно приказал Чимин. И в тот момент Чонгук почувствовал, как внутри него что-то оборвалось и рухнуло вниз, издав глухой звук удара. Кажется, это было его сердце. Но всё равно послушно выполняет указание. После щелчка ремня безопасности Supra первая стартует, вырываясь вперёд и оставляя других соперников позади. От довольно агрессивного стиля вождения Чимина, то и дело постоянно дёргающего коробку передач, выкручивая руль и маневрируя, Чонгук вдавливается в сиденье, вцепившись в свои бёдра и в какой-то момент закрывает глаза. Ему страшно. Не из-за того, что их несёт на скорости под двести. А потому что оказывается, что он совершенно не знает парня, сидящего рядом. Это уже не тот Чимин, кто на первое свидание осуществил маленькую мечту младшего, показав звёзды, пусть даже всего лишь их проекцию. Кто-то совершенно чужой с обличием родного человека и пустым взглядом. — Чимин, остановись, — шепотом просит Чон, — пожалуйста, останови машину, — повторяет громче, но Пак его не слышит, будучи всецело погружён в себя. — Чимин! — раздаётся пронзительный крик, и блондин резко выворачивает руль, обходя несколько автомобилей, сворачивает к обочине. В пекло эту победу, она не нужна ему. Ему нужен Чонгук. Когда Toyota наконец-то тормозит, Чонгук начинает нервно теребить замок ремня безопасности, но тот, как назло, не поддаётся. — Малыш, — возвращается прежний Чимин. Осторожно тянется, но его грубо ударяют по рукам. — Не трогай меня, — трясущимися пальцами продолжает ощупывать и находит нужную кнопку, после чего защитная лента с характерным «вжик» скрывается под обшивкой автомобиля. — Чонгук! — успевает воскликнуть прежде, чем перед ним с грохотом захлопывается пассажирская дверь. Чимин отстёгивается сам и выскакивает следом. Застаёт своего парня согнувшегося пополам и под его ногами замечает лужицу с не самым лицеприятным содержимым. Предпринимает очередную попытку прикоснуться, однако его вновь останавливают, отпихнув с силой в грудь. — Это и был ты? Настоящий ты? — вытирает тыльной стороной ладони остатки слюны на губах. — Человек, с которым я прожил столько месяцев, с кем засыпал и кого целовал, оказался фальшивкой? — Малыш, это не так… — Ты просто притворялся, да? Когда всё это началось? — О чём ты? — Когда ты решил бросить меня? Слова младшего точечным выстрелом попадают прямо в жизненно важный орган, обездвиживая и лишая возможности дышать. «Он никогда тебя не простит» — тошнотворным откликом отзывается внутренний голос. — Ты любил меня хотя бы день? — второй выстрел. Прямо в голову. Чимин молчит. И это молчание убивает. Чонгук срывается с места и сам подходит вплотную. Смотрит несколько секунд и отдаётся во власть разбитых чувств, схватив Пака за грудки. — Я люблю и ненавижу одновременно то, каким сильным и слабым становлюсь рядом с тобой. Разве законно иметь над кем-то такую власть? — болезненно улыбается, кривя душой, только бы не позволить слезам снова вырваться наружу. «Я любил тебя каждый миг, ещё до встречи» — те самые слова, что могли бы всё изменить. Исправить, если не целиком, то хотя бы положить начало вымаливанию прощения, которому Чимин готов посвятить всю свою никчёмную жизнь. Но вмешались иные обстоятельства. У обочины, позади их машины, остановилась патрульная машина, из неё вышли сразу три копа. Они целенаправленно двинулись в сторону парней, и тогда Чимин понял. Колесо Сансары замкнулось прежде, чем он успел найти выход и избавиться от страданий. Но это только его путь. Чонгук не должен был ступать на эту скользкую дорожку в ад вместе с ним. «И я не тот, кто сможет подарить ему покой, защитив от всех невзгод.» — Так оторвись от меня. Я не твой спасательный круг, — Чимин прикладывает усилия, чтобы расцепить пальцы младшего, которыми тот ухватился за его куртку на груди, — но и не хочу становиться тем, кто утащит тебя на дно, — добавляет он уже тише, чувствуя, как и его голос начинает дрожать. — Пак Чимин? — обращается к нему один из полицейских, сверяясь с фотороботом на планшете. — Вы обвиняетесь по статьям двести двадцать и двести двадцать один, хранение и сбыт наркотических средств, — словно гром среди ясного неба обрушивает свой вердикт, доставая наручники. — Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на присутствие адвоката во время допроса. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Ваши права вам понятны? — озвучивает классическое правило Миранды, защёлкивая железные «браслеты» на запястьях Пака. — Да, — кивает представителю власти и в последний раз смотрит на свою любовь. — Отпусти меня и научись дышать самостоятельно. — Но я не хочу! — Чонгук снова порывается ухватиться, но в этот раз его уже останавливает конвой, который всё это время находился здесь для того, чтобы заключить Пак Чимина под стражу из-за выдвинутого обвинения. — Ты должен, — одними губами произносит Чимин напоследок, прежде чем его сажают в автомобиль и захлопнувшейся дверью отрезают от внешнего мира, от Чонгука. — Я дождусь! — кричит Чон вслед удаляющемуся транспорту. — Я непременно тебя дождусь, — утирает солёную дорожку, которая всё же стекает по его щеке.