Как устроить скандал / To Brew A Scandal

Отец встретил Гермиону дома без лишних вопросов. На самом деле, в начале был один: — Может, мне попросить Живоглота преподать урок твоему мужу? Гермиона упала на диван, тот самый, на котором ее мать упала в обморок, когда впервые узнала, что ее дочь — ведьма. — Нет, никакого убийства, — она перевернулась на бок и уткнулась лицом в тонкую обивку, вместо того чтобы смотреть на отца. — По крайней мере, пока. Позже той ночью в ванне, под водой, которую Гермиона постоянно заколдовала на высокую температуру, она натерла кожу до красноты. Прикосновения Драко проникли глубже, чем просто на поверхность кожи. Она позволила ему, практически умоляла его, прикоснуться к ее самым уязвимым местам. Она прижимала его руки к своей коже и говорила ему, что хочет его. Когда она отворачивалась, смеялся ли он над ней? Когда воспоминание об этом стало невыносимым, Гермиона погрузила голову под воду и задержала дыхание, пока терпеть больше не было сил. И это повторялось в течение всего вечера. В конце концов, все, чего Гермиона хотела в этом мире, — это объятия своей матери. В детстве это решало многие проблемы, от детей, которые избегали ее в детстве, до поцарапанного колена, все можно было решить простым маминым объятием. Вместо этого Гермиона обхватила себя руками за талию, перевернулась на другую сторону своей детской кровати и изо всех сил постаралась заснуть. Не стоило удивляться, когда мистер Живоглот появился на следующее утро в камине. — Он вас уволил? — тихо спросила Гермиона, когда дворецкий поставил поднос с чаем у ее кровати, пока она одевалась для занятий. Она проигнорировала завтрак, что прислал отец накануне, и пренебрегла бы и этим свежим набором. Он пах мятой. — Нет, ваша светлость. Его светлость только попросил меня вернуться, чтобы позаботиться о вас. — Вы можете сказать герцогу, что я в полном порядке, спасибо, и в уходе не нуждаюсь, — вопрос о его собственном состоянии, о том, как у него могут быть дела, вертелся у нее на языке. Гермиона подавила его. — Герцог попросил аудиенции... — Нет, — Гермиона вцепилась в простыни, резко прерывая дворецкого. — Спасибо за чай, мистер Живоглот. Гермиона провела неделю как в тумане, избегая приема пищи и общения с друзьями, вместо этого предпочитая пялиться в свой открытый учебник по зельеварению, не читая ничего из него. Резкий голос вывел ее из мечтаний — это был Гарри. — Что случилось? — Кто тебя впустил? — Гермиона встала со стула у окна, шокированная появлением друга в доме. — Я думала, у тебя медовый месяц? — Я был там до того, как услышал, что твой брак в настоящее время разваливается. Гарри пересек комнату, его лоб нахмурен, мантия измята из-за того, что, как Гермиона предположила, он собирался впопыхах. — Откуда ты это узнал? Об этом не сообщалось в газетах, я проверяю их каждое утро. — У меня есть свои источники, не считая того, что твой обезумевший муж появляется наутро после моей брачной ночи! Единственное слово привлекло ее внимание. — Обезумевший? Драко был обезумевшим? — Как еще ты могла бы описать мужчину, оплакивающего, что он разрушил свой брак? Джинни прогнала его прежде, чем я смог понять, что пошло не так. — И какое это будет иметь значение, если все уже закончено? В конце концов, у нас брак не по любви. — Но вы оба были так счастливы на нашей свадьбе. Скажи мне, он сделал что-то, что причинило тебе боль? — Да, сделал. Этот твой драгоценный друг — Пожиратель смерти, Гарри! — прошипела Гермиона, разозленная чрезмерной заботой друга. Но Гарри не так сильно вздрогнул от обвинения, на самом деле, он ни в малейшей степени не выглядел застигнутым врасплох. Он казался спокойным и уверенным в себе. У Гермионы перехватило дыхание, сердце болезненно забилось в груди, когда она попыталась осмыслить это. — Ты знал? Все это время? – она выдохнула. Гарри посмотрел на нее с пониманием и сочувствием. Он не хотел причинять ей боль, но должен был быть честным. — Я полагаю, что клятва, которую я дал, была нарушена, теперь, когда ты все знаешь, — его беспокойство сменилось мрачным выражением лица. — Я знал, что он был Пожирателем смерти. — Я прокляну тебя, — палочка, которую Гермиона оставила в самом дальнем углу комнаты после урока в тот день, снова напомнила о себе. — Я подожгу твою мантию и оглушу! Гарри опустил взгляд и, казалось, одновременно с ней пришел к выводу, что у нее не было волшебной палочки. — Мы бы проиграли без его помощи, — объяснил Гарри, испытывая облегчение от ее неспособности заколдовать его. — Клятва, которую мы дали, обязывала меня хранить тайну, и я бы сделала это снова. Риск, на который он пошел, спас жизни многих. — И все это время он пытал Денниса. А что с Колином? — прорычала Гермиона. — Ты помнишь, как Рон пришел, чтобы забрать тебя из «Ракушки» в «Нору»? — Нет, — покачав головой, Гермиона подняла руку. — Гарри, не делайте этого. Я не хочу это слушать. Гарри не подчинился ее попыткам заставить его замолчать. — Тот человек за дверью был твоим мужем. Может быть, он помнит, а может и нет, но то зелье, которое он выпил, чуть не убило его! — Меня не волнует, что он мог натворить во время войны! Когда Деннис вернулся, он неделями не разговаривал! Вот что сделал Драко Малфой. И ты хочешь, чтобы я пожалела, что он выпил зелье? Ты, должно быть, сошел с ума! — Малфой настоял, чтобы именно он выпил его. Он думал, что они пытают тебя, он звал тебя... — Прекрати это, — прошипела она, полностью отворачиваясь. — Я не хочу больше слышать эту ложь. — Рон и Люпин были там! Ты знаешь, что они сказали бы тебе всю правду, так же, как я сказал сейчас. — Правду? Где во всей этой неразберихе была хоть капля правды? — воскликнула Гермиона. — Правда в том, что оба моих лучших друга настаивали, чтобы я, их единственная подруга магглорожденная, вышла замуж за Пожирателя смерти. И ни один из вас никогда не думал, что может быть важно раскрывать такие вещи! — Гермиона, — медленно произнес Гарри. — Я не смог бы рассказать тебе, даже если бы хотел. — Не было причин настаивать на браке, даже если бы тебя заставили, если бы ты знала правду! Кровь в ее жилах похолодела. — Кто еще в Ордене знал? — Немногие, Гермиона. Пожалуйста, будь разумной... — Рон? — спросила она. — Ремус? Артур и Билл? Когда Гарри не стал опровергать, она поняла, что это только начало длинного списка. — Что вы предложили в обмен на его исключительную работу? — прошипела Гермиона, кончики ее пальцев потрескивали от магии, а мозг начинал затуманиваться. — Вы предложили брак на магглорожденной ведьме, чтобы скрыть любые подозрения о его прошлом? Насколько удобной, должно быть, была для вас обоих эта клеветническая статья, в которой вы настаивали на том, чтобы он женился на мне из-за откровенной лжи на странице светской хроники. Вы обсуждали детали этого фарса за стаканчиком «Огдена» после того, как он подписал контракт на площади Гриммо с тобой? Гарри выглядел бы менее обиженным, если бы она прямо ударила его по лицу. Хотя не имело значения, на что это было похоже, важно то, что это было. Ее самые близкие друзья наблюдали, как она выходит замуж за Пожирателя смерти, и ни один из них не подумал, что она заслуживает лучшего. — Я думаю, тебе стоит уйти, Гарри, — тихо сказала Гермиона. Несмотря на то, что мистер Живоглот был ниже Гарри, он казался значительно крупнее, когда маячил в дверном проеме. — Позвольте мне помочь вам найти дверь, ваша светлость. На мгновение Гарри выглядел так, будто собирался бороться за то, чтобы остаться, но потом его плечи опустились в знак покорности. Они больше не сказали друг другу ни слова, когда он уходил. Гермиона отправила записку Деннису, поблагодарив его за то, что он рассказал ей. Единственному человеку в этом мире, который, казалось бы, сказал ей правду при первой возможности. Остальным членам Ордена, которые знали, но ничего не сказали, Гермиона послала громовещатели — таких, которыми Молли Уизли могла бы гордиться.

***

Гермиона не ожидала, что будет так страдать. Она провела больше года в полном трауре по своей матери в Австралии и все еще оплакивала ее. Месяцы, если не годы, были потрачены на оплакивание тех, кого они потеряли во время войны. Сокрушаться по поводу своего фиктивного брака с Драко Малфоем было бы нелогично, иррационально и абсурдно. Хотя, как бы она ни старалась, не могла не задаться вопросом, был ли их брак настоящим в конце концов — если хоть что-то из этого было настоящим. Дни начали сливаться воедино, превращаясь в оболочку тех разнообразных и ярких дней, которыми она наслаждалась по возвращении в Лондон. Элегантные балы, новое магическое звание и реконструированное Министерство; разрушающийся фасад этого нового общества, в которое она так стремилась вернуться. Хотя она продолжала посещать занятия Слизнорта, которые когда-то были ее единственной заботой в эту новую пору, она быстро усвоила, что сам по себе курс имеет очень мало ценности. Слизнорт часами хвастался на занятиях своими знаменитыми знакомыми, в то время как Гермиона продолжала варить свою проклятую Амортенцию и размышлять о том, как Драко проводит свои дни. Есть ли у него мысли о более эффективных методах зельеварения? Что бы он подумал о «Клубе слизней»? И как может пахнуть его Амортенция? Позже на этой неделе Невилл прислал ей записку, в которой хвалил ее за состояние аконита, растущего в теплице, хотя она неделями не прикасалась к растениям из-за учебы. «Невероятная обрезка, писал он, ты, должно быть, потратила целую вечность, ухаживая за ними». Гермиона не прислала ответа.

***

Если бы Гермионе пришлось посчитать, это был бы всего лишь третий раз в ее жизни, когда она видела Нарциссу Малфой с такого близкого расстояния. В первый раз она была в узких проходах книжного магазина на Косой аллее, во второй раз это была ее собственная свадьба, и теперь Нарцисса стояла в собственной гостиной Гермионы. В идеале Гермиона была бы рада, что больше никогда не увидит Нарциссу после свадьбы, но мистер Живоглот сказал, что она отказалась уходить, не повидавшись с Гермионой. Нарцисса стояла высокая и гордая, как всегда, в своей черной мантии, спокойно наблюдая за различными приспособлениями в комнате, как будто рассматривая забавные произведения искусства. Войдя в комнату, Гермиона быстро присела в реверансе, на который Нарцисса не ответила, ее глаза внимательно следили за каждым движением Гермионы. Гермиона любезно начала: — Чем обязана оказанной честью? — Я подумала, что могла бы нанести визит, чтобы справиться о вашем здоровье, — надменно ответила Нарцисса. Ее спина была напряжена. — Вас не было в поместье почти неделю. Сначала я подумала, что ваш детский побег закончится в течение ночи или двух. Поскольку этого не произошло, я предполагаю, что вы подхватили одну из этих маггловских болезней и подумала, что после нескольких дней приемлемого отдыха я сама провожу вас обратно в поместье. Ее жестокость только подлила масла в огонь ярости Гермионы. — Это, по-вашему, должно помочь моему возвращению к вашему сыну? Словесные оскорбления в адрес моей родословной в доме моего отца? — Никто другой не скажет, что вы ведете себя как дура, — губы Нарциссы скривились. — Я надеялась, что смогу вразумить вас. Гермиона прищурилась. — Я полагаю, что веду себя совершенно разумно для женщины, которая только что узнала, что ее муж — Пожиратель смерти, — выплюнула она последние слова. Нарцисса усмехнулась, совершенно не смущенная этим термином. — Пожиратель смерти? Мой муж, да, вполне охотно. Но мой мальчик? — Нарцисса покачала головой. — Он не Пожиратель смерти. — Он не мальчик! — Нет, но он был! — закричала Нарцисса. Внезапная вспышка гнева, то, как растрепались ее волосы, выдала эмоции, которые она так упорно пыталась скрыть от всех. — Когда-то он был просто мальчиком, он был моим мальчиком, и что они с ним сделали? Что они заставили его сделать? — Не волнуйтесь, у меня есть на этот счет свои взгляды, — вмешалась Гермиона, но Нарциссу это не остановило. Ее это совсем не остановило. — У тебя нет ни единого доказательства, — злобно прорычала Нарцисса. — Есть вещи, которые мы не должны делать с помощью магии. Ты бы не знала самого главного о применении непростительного, даже если бы Темный Лорд стоял у тебя за спиной и требовал этого от тебя. Как мальчик мог быть способен на такое? Он не был таким. Он не мог. Вспомнив рассказ Денниса о тюремном заключении, Гермиона злобно ответила: — Как же я вам сочувствую. Две женщины стояли друг напротив друга, обмениваясь словами, а не магией. — Я слышала о вашем так называемом вкладе в военные действия, — медленно произнесла Нарцисса. На ее губах заиграла слащавая улыбка. — Вам, должно быть, было приятно стоять над теплым котлом и смешивать зелья, в то время как другие, ваши знаменитые друзья, подвергали себя опасности? — У вас нет абсолютно никакого права критиковать то, что я сделала для того, чтобы выиграть войну, оскорблять мою работу или умалчивать об ущербе и бойне, которые активно устраивала ваша семья, — предупредила Гермиона. Она почувствовала, как ее пальцы зачесались от желания достать волшебную палочку. — Как вы не понимаете? Темный лорд никогда не дает выбора. Люциус был так горд, более горд, чем когда-либо прежде. Когда Темный лорд заподозрил семью, и Люциус умер... – у Нарциссы перехватило дыхание от рыдания, прежде чем она продолжила после минутного молчания. – Наш мальчик сделал все, о чем мы его когда-либо просили. Все. И теперь он не говорит об этом ни слова. К тому времени, как я добираюсь к нему по утрам, он уже наполовину опустошает бутылку «Огдена» Нарцисса сделала шаг вперед, и ее ярко-голубые глаза наполнились сердитыми слезами, которые отказывались катиться по щекам, но Гермиона не стала их скрывать. Гермиона никогда не видела ее такой живой, но Нарцисса оставалась такой же затравленной, как всегда. — Я не дура. В тот момент, когда я прочитала в газете, что вы вернулись, к нему как будто вернулась жизнь. Если вы не были готовы стать женой, принимая недостатки своего мужа так, как это сделала я, вам вообще не следовало соглашаться выходить замуж. Они стояли молча. Впервые Гермиона увидела ее такой, какой она была на самом деле. Не чистокровной герцогиней, не нашедшей себе места в новом мире, а опустошенной вдовой. Тем не менее, Гермиона отряхнула перед платья и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я попрошу мистера Живоглота проводить вас. Не сказав больше ни слова, Нарцисса вышла из комнаты, волоча за собой черную мантию, не дожидаясь, пока дворецкий покажет ей камин.

***

Не проходило и дня, чтобы Драко не просил у Гермионы аудиенции, а она упорно отказывалась. — Если вы не скажете ему остановиться, я буду вынуждена проклясть его, — предупредила Гермиона, готовясь к своим занятиям в то утро. Мистер Живоглот покорно стоял у двери ее спальни, держа в руках новый чайный сервиз, из которого она никогда бы не стала пить. — Я боюсь, что он может согласиться, ваша светлость. — Тогда откажите ему и не говорите об этом мне. Спасибо вам, как всегда, за чай, мистер Живоглот.

***

Переливающийся голубой свет пробудил Гермиону ото сна. Быстро моргая, она устремила взгляд в окно, когда в ее ушах зазвенело.. Перед ней Патронус грациозно облетел комнату, прежде чем подплыть к ней. — Гермиона. Это был голос Драко, прерывистый и тихий, но безошибочно принадлежащий ему. Вздрогнув, она потянулась за палочкой и прогнала Патронуса. Она откинулась на подушку, осознав, какую форму он принял, и не смогла снова заснуть.

***

В тех случаях, когда Гермиона вообще чувствовала голод, она присутствовала на ужине, ковыряясь в еде, в то время как ее отец вел себя так, как будто он ни капельки не беспокоился за нее. Как будто то, из-за чего они с Драко поссорились, было обычным семейным спором. Как Гермиона могла посмотреть ему в глаза и сказать правду? Что она была настолько отчаянной, упрямой и глупой, что позволила себе выйти замуж за первого и, почему-то, последнего из доступных ей вариантов во имя дурацких курсов? Как в процессе этого у нее разбилось сердце слишком много раз? За едой Гермиона перекладывала зелень на своей тарелке. — Почему ты это сделал? — Что сделал, моя дорогая? — Дал Драко свое разрешение жениться на мне. В тот день ты недолго пробыл в своем кабинете, — она намеренно не упомянула о том, что они использовали Удлинители ушей. — Что он тебе сказал? Ее отец нахмурился. — Что заставляет тебя думать, что он что-то такое сказал? — Как еще мужчина может просить руки женщины? — выдавила Гермиона. — Ты хотя бы спросила его почему? — ее отец отложил столовое серебро и откинулся на спинку стула. — Или предоставила ему возможность для объяснений? Гермиона ничего не сказала, но знала, что ответ был написан у нее на лице. Она обдумывала это в уме бесчисленное количество раз; почему он вообще беспокоился о ее испорченной репутации, почему он хотел ее, но держал вне досягаемости. Его постоянные просьбы увидеться с ней, его Патронус, его мольбы выслушать, когда она уходила из его кабинета несколькими днями ранее, все это она отвергла. — Он заботится о тебе, больше, чем ты думаешь. Хотя сердце болело целую вечность, Гермиона почувствовала, как оно запело при этой мысли. — Он никогда такого не говорил, — тихо ответила она. — Ты моя замечательная дочь, мой единственный ребенок. Но есть вещи в мужчинах, которые тебе не понять, — когда Гермиона сердито посмотрела на отца, он просто понимающе улыбнулся. — Некоторые мужчины, включая твоего мужа, могут предпочесть демонстрировать свой выбор своими действиями, а не объяснять их. Гермиона не ожидала от Драко ничего, кроме того, что он запишет ее на курсы, и он сделал это с готовностью и без жалоб. И когда все, что он попросил взамен, была ее дружба, она испытала более чем облегчение. Но простая правда заключалась в том, что она была напугана. Неизвестность о мужчине, в которого она случайно влюбилась, заставляла ее чувствовать себя растерянной и потерянной, возможно, впервые в жизни. В этой жизни было не так много вещей, которые она не понимала, и он был первым в этом списке. Если бы она хотела узнать, кто он такой, не от Гарри, Денниса или Нарциссы, ей пришлось бы спросить его, потому что она не смогла бы найти ни одной книги о Драко Малфое. — Если ты хочешь знать, почему я согласился отдать ему твою руку, тебе лучше было бы спросить его. Его причины, а не мои собственные. В конце концов, я не могу читать мысли этого человека, — отец потянулся, чтобы взять ее за руку. — Хотя, я должен сказать, часто, чем больше мы ищем причин, тем труднее может быть найти самый простой ответ.

***

Гермиона с тревогой ждала скандала, который, несомненно, наступит. Каждое утро выхватывала «Пророк» и «Сплетни Снитча» из лап своей совы, как только она залетала в окно, кусала ногти, перечитывая каждую страницу в поисках нужного. Заголовок об их расставании или новость о поразительном откровении Денниса: Драко Малфой, знаменитый герцог Уилтширский и герой войны, на самом деле был Пожирателем смерти. Но сколько бы она ни ждала, заголовков, о которых стоило бы переживать, не было.