Не много из жизни ревнивого мужа

      «Чёрт! Почему Порш не берет трубку?!» — Анакин уже сбился со счёта сколько раз был задан в его голове этот вопрос. Мужчина злился, раздражался, но никак не мог понять причину игнорирования со стороны Порша.       «Ответь уже, наконец, и объясни, что произошло! Я ненавижу неизвестность».       Кроме неизвестности, Кинн ещё очень не любил, когда вокруг него было много людей, а хуже всего, когда к нему всё эти люди проявляли чрезмерное внимание, что сейчас и происходило. Кто-то подбегал, чтобы поглазеть и пофоткать его машину, а кто-то подбегал к нему с теми же намерениями, были и те, кто пытался всё сделать исподтишка. Эти Кинна раздражали ещё больше. Тогда стоит задаться закономерным вопросом: «А нафиг ты тогда выделяешься?». Так вот желание выделиться, быть круче и лучше всех вокруг было в крови Анакина с рождения, а раздражение к излишнему вниманию появилось уже намного позже. И теперь такие разные стороны одного человека постоянно соперничали.       Сейчас Кинн просто не дюжей силой воли сдерживал себя, чтобы не наорать на всех этих школьников и школьниц. Они настолько часто мельтешили перед его глазами вызывая несвойственное для мужчины головокружение. Но самой большой головной болью сейчас был конечно же Порш.       С момента приезда к зданию школы, где учился теперь Кимхан, Анакин не выпускал телефон из рук пытаясь дозвониться до неожиданно так обидевшегося Порша. Да! Кинн ещё даже не зная причины, просто считал, что Пачара на что-то по-детски обиделся и теперь играл в молчанку, которую Кинн так не любил.       Увы, но Кинн очень и очень редко считал себя в чем-то виноватым и признавал свою вину, наверное, в этом была доля заслуги Пачары, который всё прощал Кинну при этом редко объясняя в чём же тот был виноват. Поэтому для Анакина любая такого рода выходка была не более чем капризом.       После очередной попытки дозвониться до Порша, Кинн просто не выдержал и бросил со всей силы телефон об асфальт. Нахваленный продавцами аппарат, будто бы способный выдержать наезд самосвала, разлетелся на части, словно это был самый обычный пластик. Выплеснув таким образом свои эмоции мужчина оперся руками о капот машины.       — Чёрт, — еле слышно произнёс Кинн.       — Молодой человек.       Кинн обернулся на голос раздавшийся за его спиной. От ворот школы к Анакину приближался уже довольно пожилой мужчина. Подойдя ближе, он продолжил:       — Я не думаю, что наша школа будет в состоянии возместить Вам ущерб.       — Какой ущерб? — Кинн не понимал, о чем говорит старик. Он уже забыл о своём всплеске эмоций и разбитом в дребезги телефоне.       Пожилой мужчина ничего не сказал, только указал головой на лежащие на асфальте обломки.       — … — Кинн посмотрел сначала в указанном направлении, а потом снова на мужчину перед ним. — А Вы вообще кто такой? Что вы лезете не в своё дело? Это моя вещь, что хочу, то и делаю, — Анакин был раздражён.       — Всё что делается на территории этой школы, касается непосредственно меня. Я — Сонсит Руннопакунси, директор этого учебного заведения.       Не только Порша заинтересовал ажиотаж, вызванный повторным появлением приметной для этих мест машины, но и директора школы, который волей случая проходил по тому же коридору и которого Порш не заметил, находясь во власти своих бушующих эмоций. Получив ответ в этой не сложной арифметике, Кхун’ Сонсит решил выйти и познакомится (из добрых побуждений и любви к своему уже выросшему ученику) с тем самым «другом», с которым, со слов ребёнка, жил Пачара.       Кинн смерил взглядом пожилого мужчину.       — Даже если Вы директор это не дает Вам права лезть в мои дела.       Мужчина улыбнулся.       — Возможно, Вы и правы, но так как вы пусть и косвенно связаны с этой школой, я посчитал возможным немного вмешаться.       — Я никак не связан с этой школой, так что оставьте меня в покое, — резко ответил Анакин.       Сделав вид, что не заметил резкости прозвучавшей в словах молодого человека, Кхун’ Сонсит спокойно сказал:       — Ошибаетесь. У нас с Вами есть общий знакомый — Пачара Киттисавад. Вы ведь знакомы не так ли? — мужчина улыбнулся, ожидая реакции Анакина.