у соломенного чучела тоже есть чувства?

Уже три часа как потемнело, но по времени ещё только вечер. Странное чувство... Словно бы правители окунулись во времена, когда шли с Элли к Гудвину, чтобы тот исполнил их заветные мечты. По крайней мере Страшила чувствовал это сильнее. Вблизи виднелось то самое поле, для охраны которого его и создали. хотя, точно неизвестно, было ли оно именно тем. Оставшиеся дома редко возникали друг за другом. но скоро и они перестали появляться на пути. В глаза вдруг попало знакомое место. Тот самый лес. Дровосека вдруг тоже пробило на ностальгию. да так, что тот чуть не заплакал. — Эх, а вы с Элли ведь спасли меня здесь когда-то... — слезливо говорил он. — никогда бы не подумал, что так сильно буду скучать по тому дню... И старая его хижина стояла на лесной просеке. уже испытанная жизнью, потрёпанная, всё ещё устойчиво стоя справа. — Ха! это же твоя хижина, — подметил Страшила. — Элли спала в ней, а я прогнал барсука, не могу без улыбки вспомнить... хотя странно, что я всё ещё это помню. — Барсук? а вот про барсука ты мне, вроде, ещё не рассказывал. — вдруг осознал Дровосек. — Правда? ну, там и рассказывать нечего. Элли уснула, а я остался ждать утра, ну и попытался, значится, зайти в хижину большой такой барсук... Словом, читатели наверняка знают эту историю. Пока Страшила развёрнуто описывал всё, что происходило той ночью, двое обошли дом людоеда и почти дошли до конца чащи. Немного дальше располагалось верхнее поселение рудокопов. Весьма забавно было то, как Дровосек постоянно останавливался и ожидал Страшилу на месте, пока тот чуть ли не бежал навстречу другу. Железный спокойно, сам того не замечая, обгонял товарища, а ему оставалось только ускорять шаг, и, чуть ли не падая даже с тростью на своих соломенных ногах, догонять. — Жаль, Кагги-Карр улетела. непохоже на неё. — Страшила перевёл тему. — надо будет обязательно отблагодарить её за этот са-мо-от-вер-жен-ный поступок! Дровосек лишь, соглашаясь, кивнул головой. Он имел ввиду подарить орден, скорее всего. Вместе с поселением рудокопов стали виднеться расщелины в земле: сначала первая, потом вторая. Правителям это явно бы помешало, было бы всё происходящее лет так 10 назад. но, приятным бонусом было то, что над обрывами уже давно возвели мосты. Люди только отходили от сельскохозяйственных работ и гуляний; с полей сводили Шестилапых, взрослые устало захлопывали двери домов после трудного рабочего дня, а толпа ребят, что ни минуты за весь день не бывали дома с той поры, как ушли гулять, постепенно расходилась и становилась меньше. Когда Они шли здесь в первый раз, рудокопов небыло и в помине. Но далеко не весь народ шёл спать. были и люди, которые выходили в поля и огороды с лампами, что-то доделывали, проверяли... В лампах горел огонь, и на это отреагировали оба. Страшила завороженно взглядывал на лампы вдалеке, но, ничего более не предпринимал. Дровосек, обеспокоенный своим другом и его состоянием незаметно схватил того за руку. Соломенный человек понял, зачем. потому уткнулся взглядом вперёд и начал рассматривать очертания первой расщелины, вспоминая, как Лев помог перебраться через неё. Несмотря на то, что у него в момент похода к Гудвину мозгов ещё небыло, воспоминания трактовались в голове особенно чётко: эмоции друзей, наполовину невесомое ощущение при прыжке, риски. До чего же приятно осознание того факта, что впереди нет совершенно никаких опасностей, как это было, к примеру, в первый раз. Никого уже не страшит величие Гудвина, которого считали всемогущим волшебником, способным исполнять желания. Он, конечно, в какой-то степени и был таковым, но точно не на все сто процентов. "Улетел к Солнцу". как же остроумно. Пару-тройку раз всё же удалось оглянуться на пламя, горящее в лампах. оно становилось всё дальше с каждым поворотом головы назад, но, словно зависимость, приносило удовлетворение. А может, то и было зависимостью? ведь пламя, словно наркотик, давалотнедолговечный покой душе после взаимодействия с ним. и тоже было смертельно опасным. Только способ искоренения данного недуга совершенно разнился с тем, как люди избавляются от своих зависимостей. Людям надо запретить. А ему наоборот, надо позволить. Пока Страшила проваливался в мысли, вспоминая о бывших приключениях, Железный Дровосек искал тему для разговора. И очень долго. Вот, уже близился мост. правители спокойно перешли через него, а за ним следовал второй. Дровосек всё не мог заговорить, а иголки из головы соломенного чучела вылезли, сделав его настоящим ежом. Железный увидел это. из уст невольно вырвалось: — Ты чего? Страшила повернулся лицом к другу и потупил взгляд. иглы снова исчезли за мешком. — Задумался просто. — разведя руками ответило пугало. Со Страшилой происходило что-то совершенно неладное. и если очевидной вещью было "нездоровое влечение" к огню, то ностальгировать так много он не был склонен, в отличие от Дровосека. Хотя тот, напротив, испытывал чувство тоски по былым временам пусть немного, но меньше. Впрочем, Страшила лишь вспоминал. Железный постоянно пускал слезу, когда говорил о ностальгии вслух. то было неизменным, но особым качеством в характере. Селение рудокопов и овраги исчезли за деревьями. как и резко нахлынувшие воспоминания о прошлом. Впереди располагался лес Саблезубых тигров. точнее, раньше он был таковым, позднее же всех тигров истребили, а дорога стала безопасной. Скоро начнёт светать. Коварное маковое поле уже едва ли было маковым: большинство маков исчезло за долгое время, а за место них выросли другие, не вредоносные цветы. небольшая часть поляны вовсе была отрезана рекой Аффирой. Хотя, это почти не имело значения. ибо правители не имеют возможности спать и уставать. В каком-то смысле это – настоящая привилегия, а в каком-то... ...очень даже хотелось попробовать, что такое сон. Дровосек едва помнил, как, ещё будучи человеком, засыпал после тяжёлого дня, нехотя просыпаясь к утру и снова отправляясь в лес. И скрашивала те времена одна лишь его невеста. Страшила вовсе не знал, каково это. и после приобретения мозгов нередко задумывался над тем, что ему хотелось бы почувствовать это. — Ты ещё помнишь, что чувствуют люди во время сна? — тихо спросил Страшила. — Хм... — Дровосек задумался. — не очень. но помню, что мне очень нравилось ощущение, когда после тяжелого дня ложишься и засыпаешь. чувство расслабления. — Вот бы и я почувствовал это хоть раз. — соломенный человек немного приуныл. ему не суждено ощутить на себе чувство голода, сонливости, физической усталости. И ведь давным давно он говорил, что это наоборот неудобно и отнимает много времени. Он всё ещё считает, что это правда трата времени, но осознаёт всю необходимость подобных явлений, и понимает, что само его существование нелогично для мира, хоть и вполне приемлемо для места, в котором он живёт. С другой стороны – это повод гордиться собой. своей особенностью. В цветочном поле хорошо. Огромные яркие бутоны закрылись из-за отсутствия солнечного света, но всё ещё выглядят миловидно. Синие, жёлтые, белые... Иногда мелькали маки, совсем нечасто, но спустя время их стало больше. Хотя, до полноценного макового поля дело так и не дошло, их всё равно было достаточно, чтобы усыпить человека. Однако, дорога, ведущая через поле закончилась. Двое перешли огромную реку по мосту, и уже совершенно ничего не должно было напоминать о былых временах. путь стал ровнее. Впереди начинали появляться силуэты домов Изумрудной страны. за ними – поля, с за полями – леса. Громадная столица виднелась в самом конце. ровно так же, как и было при первом походе, с ещё совсем юной Элли. Жители ещё спали. И вновь Дровосек обогнал Страшилу, пока тихонько мычал под нос незамысловатую мелодию. глядя вперёд он совершенно забывал следить за другом. Пусть времени чтобы догнать товарища понадобилось немного, соломенный обиженно и с шуткой посмотрел на Дровосека, уставив руки в бока и потопав ногой. Железный тихонько хихикнул. Наверное, в силу своей "нечеловечности", двое добрались до канала вокруг Изумрудного города всего-навсего за пару дней. Сейчас нужно было лишь дождаться дуболомов, которые перевезут их на тот край. И это не заставило себя долго ждать. Переплывая ров на плоту, особенно жался Дровосек. Если он заржавеет и упадёт под воду его уже никто не спасёт. Успокаивало то, что рядом Страшила. ближе к другу становилось уютнее, но не менее опасно. В том, чтобы быть человеком из металла тоже есть свои трудности. *** В парке при городе ничего не изменилось; Те же самые горящие фонари, гуляющие в лучах рассвета немногочисленные люди, шуршит листва. Фарамант выдал правителям очки. всё же, чего бы не случилось, а соблюдать закон Гудвина надо обязательно. Дин Гиор как и всегда стоял на своем посту, расчёсывая бороду, которая за время разных приключений выросла ещё больше. Попытки докричаться или бить чем-то по перилам ничего не приносили. Пролетающий мимо воробушек, естественно, крикнул Длиннобородому солдату в ухо о прибытии правителей в город, и тот, выйдя из собственных грёз, спокойно открыл последний вход в город, после чего снова начал чесать бороду. Словно бы она в этом нуждается. Линии домов, уютные сады, хорошие дороги и многое другое. Страшила явно гордился тем, что удосужился стать властителем такой прекрасной страны. Бывшие деревянные солдаты трудились выстригать газон. Дровосек вдруг вспомнил тех двоих, с которыми Страшила прибыл в Фиолетовую страну: — Стой, а... где те два дуболома, которые привезли тебя ко мне? Наступило молчание. — Не знаю... — ответил соломенный. Путь обратно они должны знать. так что, куда бы ни забрели, пускай спасаются сами. Всё, как и предсказывал самому себе Страшила, было в порядке. Никаких проблем в городе, только пара новых бумаг от Фараманта. Дошли до дворца, на что потребовалось ещё меньше времени. Вот, уже и рассвет становится ярче. Двери распахнулись. пройдя несколько полос коридоров открывался путь в тронный зал. Но цель обоих был не он, а кабинет. надо подняться на один этаж выше. В кабинете уютнее, лучше для простой болтовни. Железный Дровосек обещал остаться на пару недель. он выполнил своё обещание. Но, рано говорить. впереди ещё как минимум четырнадцать дней совместного времяпрепровождения.