***
Как только Хосок очнулся и понял, что двое его подопечных сбежали, он тут же направился к Джинни, который после сбивчивого рассказа о произошедшем тут же понял, что задумал его сын. Этот глупый ребёнок решил вернуться в прошлое с помощью своего истинного и в чьё именно прошлое, тоже понял. Внутри тут же стала разливаться паника. Если эти двое начудят, то в настоящем всё может измениться и встать с ног на голову. А во всём виноват он сам. Как бы ведьмак ни старался скрыть правду от собственного ребёнка, но прошлое всё равно нашло лазейку, чтобы выйти и обнажить себя. Все восемнадцать лет омега боялся, что если Тэхён узнает, кто его настоящий отец, то, возможно, может произойти так, что любовь, которую он запечатал много-много лет назад, в тот самый день в стволе дерева, снова проснётся и обрушится на него, а он больше не хотел ничего чувствовать. Слишком тяжело далось ему то время, когда его предали, чуть не убили его ребёнка и его самого. Слишком долго он шёл к тому, кем является теперь. Мин, спасший его тогда, узнал, что произошло на самом деле и почему Намджун повёл себя так, как повёл. И вроде даже омега понимал его, но простить всё равно не мог. Обида и страх, занявшие место запечатанной в дереве любви, накрепко укоренились в нём и теперь Джинни Ким прекрасно понимал, что последствия этого настигли его. Их история с вожаком стаи Вичвудского леса началась, когда будущей великой ведьме Джинни Ким исполнилось чуть больше шестнадцати. Тогда он, ещё совсем молоденький и наивный, выросший в семье лесных ведьм, и не подозревал о коварстве этого мира, потому как дальше собственного дома и части леса нигде не бывал. Родители переживали и строго запрещали покидать границы их территории из-за постоянных стычек с оборотнями. Но, как и у всех подростков, его любопытство взяло верх. Однажды Джинни забрёл в чащу чуть дальше положенного, выискивая разные необходимые его родителям для всевозможных снадобий, эликсиров, травы, и, не заметив небольшой овражек, свалился в него, зацепившись за корень, и неудачно подвернул ногу. Довольно долго просидев внутри этой ямы, так как самостоятельно выбраться не мог, а колдовских навыков не хватало, внезапно услышал чьи-то шаги. Он бездумно позвал на помощь, даже не подумав о том, что это может быть кто-то опасный. Через несколько минут перед его лицом появился юноша с добрыми глазами и завораживающей улыбкой, с ямочками на щеках. С виду это был альфа, немного старше самого омеги. Он изучающе рассматривал ведьму, как будто принюхивался, а его улыбка расцветала ещё шире. Глядя на этого парня, Джинн понял, что пропал. Пропал навсегда. Это была та самая, очень редкая, истинная любовь с первого взгляда, о которой он читал в книжках. Ему казалось, что мир вокруг замер, и даже вывихнутая лодыжка, казалось, болит не так уж и сильно. Альфа, представившись Намджуном, сыном вожака оборотней, помог ему выбраться и добраться до дома, превратившись в большого белого волка и подставив свою спину для транспортировки. Но даже узнав, что перед ним оборотень, вроде как враг их рода, не испугался. Наоборот, от него не веяло опасностью и хотелось довериться. Волк оставил его недалеко от границы дома, мордой подтолкнув идти вперёд. Омега обнял оборотня за массивную шею и оставил поцелуй на мокром носу. Когда он ушёл, то не видел, как альфа, перекинувшись, смотрел в след, влюблённо улыбаясь, держась за грудь, пытаясь угомонить громко стучавшее сердце. С тех пор он приходил к дому Джинни Ким каждую ночь и ждал, пока ведьма придёт к нему. Взаимная связь крепла с каждым днём, превращаясь в огромную любовь и безумную страсть. Даже первую течку Джинни и свой первый гон Намджун провёл именно с омегой, почуяв в нём своего истинного, несмотря на все сложившиеся стереотипы и вражду их видов. Им двоим почему-то казалось, что они обязательно смогут это изменить, и когда-нибудь эта глупая война прекратится. В какой-то мере им это удалось, вот только ценой стало собственное счастье. Сразу после очередной течки Джинни узнал, что забеременел, поначалу он даже боялся сказать возлюбленному об этом, а когда всё-таки решился, то увидел, что его альфа чрезвычайно счастлив этому. Он, не переставая, целовал своего омегу и кружил в объятиях и казалось, что нет счастливее этих двоих на всём белом свете. Но беда пришла внезапно. И всё из-за юношеского максимализма обоих, решив поведать о своей радости всему миру. Родители Джинни, даже толком не выслушав, просто выгнали сына из дома, назвав грязным, а будущего внука — волчьим выродком. Тот долго плакал на груди любимого, и тогда Намджун решил привести омегу в свою стаю, ведь идти тому больше было некуда, и всё рассказать отцу, который, по его мнению, был справедливым вожаком и обязательно должен был понять единственного сына. Но как же он ошибался. Старый волк не просто не принял омегу, он попытался его убить. Именно ведьмы убили его родителей, когда тот был ещё совсем волчонком, и поэтому ненавидел их всей душой, считая исчадьями ада. К сожалению, Намджун ничего этого не знал, и это сыграло роковую роль в их дальнейшей жизни и жизни их стаи, и неродившегося ребёнка. Когда вожак увидел, как сын нежно обнимает одного из его врагов, его охватило безумие. Он зарычал так грозно, что этот доминантный рык заставил склонить головы всех членов стаи, включая собственного сына. Оборотень буквально набросился на улыбающегося ему омегу с желанием разорвать. И первое, что он сделал — это выгрыз метку, оставленную его сыном на тонкой ключице. Сила ауры вожака заставляла молча наблюдать Намджуна, как убивают его омегу и собственное, ещё не родившееся дитя. Душа разрывалась на куски и рвалась помочь, но он не был в силах даже пошевелиться, настолько отцовская доминантность действовала на него, намного больше, чем на остальных членов стаи. Слишком сильны были родственные узы. Всё, что он мог — беззвучно злиться и выть внутри от собственной беспомощности. Но ведьма не была бы ведьмой, если бы не нашла способ защититься. Джинни никогда раньше не применял боевые заклинания, считая их опасными и ненужными, веря, что в его жизни они не пригодятся. Пригодились. Страх за собственную жизнь и жизнь своего нерождённого малыша сделал своё дело. Собрав силы и не обращая внимание на адскую боль, он наложил на старого оборотня- вожака проклятие вечной слепоты. Только это спасло ему жизнь, после чего он смог вырваться и убежать. Этот побег тоже давался ему с большим трудом из-за очень огромного срока беременности и раны на его шее. Он сумел прогнать волков, которым удалось поселить сомнения в душе к его возлюбленному. Он до конца не мог поверить, что его любимый человек не заступился за него. Почему? Ведь они любят друг друга. Поддавшись моменту и поселившейся в душе обиде, он запечатал все свои чувства в дереве, под которым сидел. Намного позже он узнал от спасшего его и принесшего в заброшенную хижину Мина правду о случившемся и о том, что произошло в дальнейшем. Пока он мучился от тяжёлых родов, его альфа бросил вызов собственному отцу и в смертельной схватке убил его, тем самым став новым вожаком стаи, заодно наказав тех, кто причинил вред его паре. Но, к сожалению, что сделано, то сделано — Джинни запечатал свои чувства и теперь больше ничего не ощущал к этому волку, кроме иногда подступающей тоски и злости. В слова Мина о том, что в тот момент его друг был слишком слаб перед собственным родителем и что его никто не предавал, он так до конца и не поверил. И дико боялся, что всё может повториться снова. Ведь хоть Нам и стал вожаком, тех, кто всё ещё ненавидел ведьм, было полно, и они с малышом-омегой, которого он назвал Тэхёном, снова могут оказаться в опасности, а этого он никак не мог допустить. Как только он поправился, то ушёл подальше от границ стаи и поселился как отшельник, полностью посвятив себя магии и сыну. Со временем его знания и сила стали настолько велики, что Джинни Ким по праву стал считаться одной из лучших и опасных ведьм столетия. Многие из его зелий повторить так никому и не удалось, а родители юных ведьмочек желали, чтобы их чада учились только у него. Когда Тэхёну исполнилось семь, Джинни открыл свою школу, в которую принимал только ведьм с самым необычным даром и непоколебимой силой духа, лично наблюдая и отбирая таких в других заведениях. И со временем его академия стала считаться лучшей из лучших, а ведьмы, выпустившиеся из неё, становились такими же. И вроде всё шло хорошо, вот только Тэ рос слишком любознательным и импульсивным ребёнком. Чем старше становился, тем больше задавал слишком много вопросов касаемо его отца. Джинни приходилось врать, и это сделало только хуже. Намджун поначалу часто пытался встретиться и поговорить. Вернуть своего омегу и ребёнка себе, но тот был непреклонен, ведь болезненных эмоций больше не испытывал. Более того, пригрозил, что если тот не прекратит его донимать и хоть словом обмолвится Тэхёну о своём отцовстве, он наложит на их стаю проклятие, и они никогда больше не смогут обращаться, что для оборотней страшнее смерти. Но всё в этой жизни имеет своё начало и свой конец. Вот и вранью Джинни Ким пришёл конец. Надев мантию и поправив шляпу, он щёлкнул пальцами, отправляясь к проклятому дереву в надежде найти там своего ребёнка и успеть перехватить, но, к сожалению, не успел, застав лишь тающие в вечерней тишине образы двух подростков.***
Когда Чонгук и Тэхён вернулись, их уже ждали. По одну сторону стоял обеспокоенный Джинни Ким, а по другую — вожак оборотней Ким Намджун в человеческом обличие. Омега растеряно глядел на обоих, ещё не отойдя от того, что увидел. — Вы?! — в его душе было столько негодования. Казалось, ненависть к оборотням только усилилась после свалившейся на него правды. Да и обида на папу тоже захватила его, хоть ему и было его до безумия жалко, но ему столько лет врали, и это напрочь вытесняло жалость. — Так значит — великий ведьмак, пап, да?! Как ты мог мне не сказать? — на его глаза вдруг стали накатываться слёзы. — Тэхен~и, малыш, я могу всё объяснить. Выслушай меня, пожалуйста, — в глазах старшего омеги плескался страх и отчаяние. — Объяснить? Объяснить что, пап? — огрызнулся тот. — Что это драная псина — мой отец? И что собственный дед пытался убить тебя и меня, а он и пальцем не пошевелил? Не стоит, я уже в курсе, — он бросил презрительный взгляд на оборотня. — Сынок, всё совсем не так, — попытался вставить своё слово Намджун, стараясь подойти ближе. — Как уже сказал твой папа, мы можем всё объяснить. — Не подходи ко мне, — рыкнул на него Тэхён. — И я тебе не сынок. Ты монстр! Предатель! Я тебя ненавижу! Вы мне противны оба! — слёзы градом текли из его глаз. — Пойдём, выскочка. — Он схватил Чонгука за руку и вместе с ним исчез. Это был его первый раз, видимо, под влиянием эмоций, которые усиливают ведьминскую силу в разы, когда он смог переместиться достаточно далеко и не один. Очутившись у самой опушки леса, выходящей на огромное цветочное поле, где Тэхён часто любил бывать в детстве и плести венки для своего папы, он выпустил чужую руку и обессилено упал в высокую траву, уже не сдерживая рвущиеся из груди рыдания. — Как они могли? Как могли такое скрывать от меня? Чонгук наблюдал за всем этим и не знал, чем помочь. Такого разбитого омегу он видел впервые, и ему до кома в горле было его жаль. — Эй, не плачь, — он опустился рядом и погладил того по спине. — Может, всё-таки стоило их выслушать? — но омега лишь дёрнулся в попытке скинуть чужую руку. — Не трогай меня! Не собираюсь никого слушать. Я вас всех ненавижу! Уходи! Оставь меня одного! — У Тэхёна начиналась откровенная истерика. Чонгук это понимал и, естественно, уходить никуда не собирался. Пока омега заливался слезами, он тихо сидел рядом, думая, как помочь. Как назло, в голову ничего достойного не приходило, но внезапно на помощь пришла его сущность анимага, которая тоже терзалась от такого состояния своего истинного. Ему даже казалось, что это глупо, пока он перевоплощался в того, в кого умел самостоятельно с самого детства. И через секунду перед омегой сидел пушистый розовый кролик с чёрными блестящими глазками- бусинками. Тэхён ещё пару раз всхлипнул и перевёл взгляд на это милое создание, невольно слегка улыбнувшись. Рука непроизвольно потянулась к розовой шёрстке и стала гладить, а затем и вовсе он взял его на руки и посадил к себе на колени. Кролик смешно дёргал носом от чужих поглаживаний. Омега окончательно разулыбался, на время позабыв о своих бедах. — Ты такой глупый, Чон Чонгук. Но почему это так чертовски мило, — он с нежностью погладил кролика по розовым ушкам. — Спасибо, что сделал это для меня. Он снова поставил кролика на землю и через мгновение перед ним стоял альфа. — Успокоился? — с улыбкой спросил он. Тэхён кивнул, грустнея: — Но не надо меня жалеть. Мне это совсем не нужно. — Правда? А мне кажется, очень нужно, — он сел рядом, заглядывая в бирюзовые глаза. Тэхён невольно опустил глаза. В его душе творился настоящий хаос. Тот, кто по идее, должен его ненавидеть, сидит и успокаивает, да ещё и смотрит с такой нежностью, что это смущает. — Я всю жизнь думал, что мои родители — великие ведьмы. А теперь получается, я какой-то полукровка. Сын этого оборотня. Как мне с этим смириться? — в глазах заблестели слёзы. — А вдруг в один прекрасный день я обернусь и стану таким, как он. Меня всегда притягивала полная луна, и теперь я понимаю, почему. Чонгук взял дрожащие руки омеги в свои и пристально стал разглядывать. Затем перевёл взгляд на лицо и коснулся щеки, заодно стирая катившуюся по ней слезинку. Тэхён невольно замер. — Что?.. Что ты делаешь? — он совсем растерялся. — Сейчас полнолуние. Выискиваю шерсть. Вдруг ты уже начал обращаться? — усмехнулся тот. — Совсем дурак, — заулыбался омега, пихнув альфу в грудь. — Зато ты перестал плакать, — улыбнулся ему в ответ тот. — А если серьезно, Тэхён, — он взял руки омеги в свои, — ты сын самого Джинни Ким. Великой ведьмы этого столетия. И это неизменно, Тэхён. А ещё жуткая заноза в заднице и неисправимая стерва, которую боится вся школа. И это тоже неизменно. — Так уж и все? — прикусил губу тот. — Ты же не боишься. — Ну, это сейчас, — усмехнулся Гук, — а раньше ещё как боялся. Забыл, что я целую неделю был твоим рабом? — И это тоже неизменно, выскочка. Правда, теперь это чуть дольше, чем на месяц, — выдохнул Тэ. — Ну, может, это не так уж и плохо, — альфа потянул омегу на себя. — И если уж нам придётся быть вместе всю жизнь, то может, пора с этим смириться и не сопротивляться природе. Тем более, что, кажется, ты мне сильно нравишься. Пока Ким не успел опомниться от всего того, что он сейчас наговорил, накрыл его губы своими, ожидая, что в лучшем случае его оттолкнут, а в худшем — ударят. Но ему вдруг ответили. А когда они, наконец, отстранились друг от друга, уткнувшись лбами, Тэхён прошептал: — Ты дурак и выскочка, Чон Чонгук, но, кажется, ты мне тоже нравишься.