Приключения Дариуса

      Полет продолжался недолго — около получаса, может и меньше, перепуганный Ланс точно сказать не мог. Вцепившись в странного парня, что похитил его прямиком со сцены, он закрыл глаза, стараясь думать о чем-то приятном, дабы отвлечься от противного свиста в ушах. Ветер трепал волосы, поднимал полы длинного платья, выставляя напоказ ноги, моментально покрывшись гусиной кожей.       Незнакомец начал плавно снижаться, перестав махать крыльями. Лежавший на руках Ланс, осторожно открыл один глаз, пытаясь понять, сколько ещё до земли. Для этого требовалось повернуть голову, а ёрзать на чужих руках не хотелось. Лучше уж лежать неподвижно, пока не почувствует благословенную твердь под ногами.       — Мы дома, душа моя, — нежно произнес похититель, заправляя прядь светлых волос за ухо молчаливой «леди». — Открой же глаза, взгляни на наш замок. Ты обязательно все вспомнишь, я верю. А до этого времени буду терпеливо ждать. Что мне какие-то годы ожидания, когда я вечность жил один, пока не встретил тебя. Бессмертие — это не дар, а проклятие, если ты не рядом.       «Фига себе, влюбленный мачо», — поразился Ланс, слушая мягкий, будто струящийся шелк, голос. незнакомца. «Мерзкий сопляк, болтает как чернь и я начинаю повторять за ним», — он поймал в своем лексиконе привычные выражения Дариуса, чему неслыханно огорчился. Граф должен быть благороден, аристократичен, следить за речью, а так же следовать правилам этикета. А он что? Несколько раз чуть, упаси бог, не выругался на манер портового грузчика.       «Ах, если такое произойдет», — подумал блондин, — «я повешусь. Нет, заколю себя шпагой». Повешенники не эстетично выглядят — сам неоднократно присутствовал при казни на виселице. Этот высунутый язык, багровое лицо и самое страшное — зловонный запах испражнений. «Фу, нет, не хочу, чтобы и я так выглядел. Только шпага. И море красных роз, на которых будет лежать мое бездыханное тело».       — Любовь моя, — рука в белоснежной перчатке провела по щеке, касаясь уголка губ, — ты испугалась, да? Прости. Я ни за что не стал бы тебя пугать. Но выбора не было. Смогла бы ты поверить, подойди я и начни тебе рассказывать.       «Конечно не «поверила» бы», — мысленно подтвердил Ланселот, — «потому что я — не твоя девушка, дурень. Ах, ну вот опять! Нужно при каждом бранном слове кусать себя за язык. В наказание.» И он немедленно с силой вгрызся в, не подозревающий о таком вероломстве, орган.       — Ай! — заскулил жалобно граф, не ожидая такой боли. Похититель отреагировал мгновенно, поставив на землю свою драгоценную ношу и с тревогой вглядывался в бледное лицо.       — Где болит? Я сжал крепко? Вечно не рассчитываю силы.       Ланс приоткрыл рот, собираясь обломать парня, мол обознался, не ту схватил, так что верни на место и случайно зацепил раненым языком зуб.       — Ой-ой! — возопил он снова, инстинктивно касаясь рукой рта.       — Моя Кармилла, — незнакомец выглядел откровенно несчастным, не зная чем помочь. Обняв страдающую амнезией «возлюбленную», он мягко, но настойчиво повёл её в замок.       Единственный слуга — дальний потомок привратника, который остался служить лорду после трагедии, не сбежав от страха за свою жизнь, поспешил открыть массивные, кованые ворота, украшенные завитушками, с изящным цветочком в сердцевине. Толкнув створку, мужчина не ожидал, что гостья хозяина слепо шагнет вперёд, оказываясь в считанных миллиметрах от, несущейся на неё, железяки.       — Эй, помягче с дамой, — молодой лорд перехватил створку, придерживая.       Привратник виновато опустил взгляд, изучая собственную обувь. Он не рассчитывал, что девица ломанется вперёд. Леди, некогда бывавшая здесь, ходила с господином лордом под руку, но чаще всего — возлежала на руках. Но не бежала, сломя голову, как эта. Неужели его величество отчаялся найти свою возлюбленную и увлекся первой встречной? На него это не похоже. Или сия госпожа — леди Кармилла? Но рост выше, да и фигура изменилась… «Хотя», — подумал мужчина, — «может я и ошибаюсь. Времени то много прошло, память слабеет.»       Ланс шмыгнул в замок, размышляя, как бы донести до похитителя об ошибке. Задереть подол платья в лучших традициях сельских девок да устроить шок? Нет, он же все-таки воспитан, а подобная выходка пахнет дурно. Граф сел на мягкий, кожаный диван, что сохранился неплохо, как для изделия позапрошлого века. То, что это могла быть реплика — отмелось сразу. Ланселот, будучи из аристократической семьи, прекрасно разбирался в подлинниках. Подделку узнал бы сразу. И неважно: картина то, или мебель.        — Послушайте… — он взглянул на темноволосого незнакомца, ожидая когда тот назовет свое имя. На лицо парня набежала печаль, будто его в одночасье лишили всех радостей. Красные глаза наполнились болью. Он грустно вздохнул, садясь рядом.       — Душа моя, ты позабыла даже моё имя… Что же с тобой приключилось…       — Сударь, уверяю вас, это — нелепая ошибка. Вы обознались, перепутав меня с дамой своего сердца. Право, мне очень жаль вас огорчать, но, — граф развел руками.       — Кармилла, — шелковый голос был пропитан страданием, — тебя похитили… Если бы я мог только узнать кто. Кто посмел лишить памяти ту, что наполнила мою бессмысленную жизнь радостью.       — Я — не Кармилла, — покачал головой Ланселот, краем глаза изучая безутешного незнакомца.Точёные черты лица, бледная кожа в противовес черным, точно глупая ночь, волосам. Разделенная на две части чёлка, слегка прикрывает рубинового цвета глаза. Стильный темный костюм и белая рубашка сидели, как влитые.       Хорош. Определено хорош. Жаль, что интересуется только женским полом, а то можно было бы выдать себя за «Кармиллу». А что? Вон как нежно отзывается о ней. Наврать о заклятии неких злокозненных сил, превративших его в парня. И всё, красавчик в кармане. Стоп. Нельзя. Там, в Теннери́се Госсен сходит с ума. На его глазах неизвестный похитил любимого и унёс не пойми куда и с какой целью.       При воспоминании о герцоге, сердце вздрогнуло, рассудок прояснился. Хозяин замка не казался таким привлекательным — симпатичный, но не более. Странно, почему вообще ему пришло на ум, что он невероятно хорош? Что-то непонятное происходит, однозначно. Нужно поскорее отсюда уходить, не то случится непоправимое.       — Извольте же меня услышать, — Ланселот закинул ногу на ногу, поправляя платье. «Думай о Госсене, не отвлекайся» — приказал себе он и изо всех сил представил образ младшего из рода Паксли. Картинка расплывалась, шла рябью, не желая задерживаться. Непонятная сила мешала, вытесняя возлюбленного из мыслей. Вот-вот и растает утренним туманом родное лицо, с упрямым, несколько вызывающим взглядом и сдвинутыми бровями. Но только Ланс знал, как наполняются теплом глаза Госсена, когда тот остаётся с ним наедине. Как разглаживается морщина у переносицы, тонкие, сжатые губы расслабляются и становятся мягкими. — Так вот, — граф перевел внимание на витражное, разноцветное окно, — я — не Кармилла и не могу быть ею. Это физически невозможно.       Тот улыбнулся, словно слушая несмышленого ребенка, что рассказывает, как аист принёс ему сестрёнку, а братишку — купили в магазине.       — Душа моя, ты все забыла. Позволь же мне помочь вернуть тебе воспоминания. Пойдём, прогуляемся в саду под светом луны, среди кустов роз, столь обожаемых тобою.       — Это уже ни в какие ворота не лезет, — Ланс начал терять терпение, с раздражением подмечая, как теряется его правильная речь. — Послушай.те, любезнейший, я понятия не имею, куда девалась ваша дама. Да, возможно мой образ напоминает её, но это не значит, что я — это она.       — Ты просто ничего не помнишь, — неутомимо гнул свое незнакомец, накрывая своею рукою ладонь, лежавшую на колене у «леди Лансуэтты».       — Да вы нахал! — взвилась «леди», хлопая свободной рукою по белой перчатке. — Что за манеры? А ещё и лорд… Или граф… Кто вы вообще, чёрт возьми такой?! Назовите уже своё имя.       — Лорд Сесилион, — опешил незнакомец от чересчур резкого смены поведения «своей Кармиллы»       — Тц-тц-тц, — покачал укоризненно пальцем Ланс, щуря накрашенные глаза. — За такое поведение мой принц сердца обязан вызвать вас на дуэль. Благодарите господа, что его здесь нет. Но я все ему расскажу! И не надейтесь, что обойдется.       — Так. я — ваш… Твой принц, — лорд расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, будто ему перестало хватать воздуха.       Блондин, пропустив мимо ушей реплику Сесилиона, внимательно следил за тем, как тот поправляет воротник. Взбалмошная мысль стукнула в светловолосую голову и он пронзительно заверещал.       — Перестаньте! Немедленно перестаньте!       — Что перестать? — Растерянно переспросил лорд, позабыв убрать руку от рубашки. Крик «леди» вогнал его в ступор. Резкая перемена от спокойной, пусть и всё забывшей до взвинченной, абсолютно не похожей на его Кармиллу поведением, девушки, застала врасплох.       — Насиловать меня! — Граф нёс полную околесицу, сам не понимая зачем. — Вы практически меня обесчестили!       — Я? — Сесилион хлопал глазами, не находя логики в обвинении.       — Конечно вы! Вон, раздеваться начали? А дальше что? Дальше вы наброситесь на меня, раздерете несчастное платье и надругаетесь!       — Нет-нет, у меня и в мыслях такого не было.       — Да? А почему?       — Потому что с леди так не поступают. — Сесилион достаточно быстро пришел в себя. Списав беспочвенные обвинения на стресс, вызванный перелётом и потерей памяти, лорд решил предложить отдохнуть в гостевой опочивальне.       — Ах, вот ваш коварный план, — закивал Ланс, — а среди ночи вы ворветесь и воспользуетесь моим беззащитным телом.       — Почему беззащитным? — лорд проявлял поистине ангельское терпение.       — Потому что я буду спать. И вам не составит труда изнасиловать меня.       — Ты не можешь спать, Кармилла. И в силе почти не уступаешь мне.       — Сдурел? — поинтересовался граф Барокко, наплевав на этикет и аристократию. — Как это я не могу спать? Все люди спят.       — Ты давно уже не человек, Кармилла, — вздохнул виновато Сесилион, поднимаясь с дивана. Заложив руки за спину, он подошёл к окну, глядя на опускающиеся сумерки.       — А кто? Собака? Или лошадь? — едко фыркнул Ланс, чувствуя, что пора заканчивать с развернувшимся фарсом.       — Вампир, — тихо, но отчётливо прошелестел голос, — как и я. Это из-за меня ты стала такой. Дитя ночи, бессмертное создание, способное питаться только кровью. Обречённое жить вечно, наблюдая за тем, как все кого ты любил, неумолимо стареют и умирают.       — Нашел из-за чего переживать, — беспечно отмахнулся блондин, слушая страдания лорда. — Жить бессмертно, не старея, зная, что твое прекрасное лицо не испещрят мерзкие морщины, а глаза не выцветут, что полинявшая ткань — изумительно. Пожалуй, я не против, чтобы ты сделал меня тоже вампиром. Подумать только, со временем, моя красота не исчезнет!       — Боже правый, Кармилла, — простонал несчастный брюнет. Он и представить не мог, что все обернётся настолько сложно. Амнезия превратила его леди в абсолютно незнакомого человека, изменив и характер, и поведение. — Я не могу сделать тебя вампиром, ты и так принадлежишь к этому виду.       — Твоя Кармилла может и принадлежит, а вот я — нет.       — Душа моя, луна моя, — Сесилион упал на колени. Слова той, кого любил беззаветной, верной любовью, ранили больнее серебряного креста. — Что мне сделать, чтобы ты поверила мне?       — Даже не знаю, — хмыкнул граф, картинно подпирая рукой щеку. — А вот я могу сделать так, что ты поймёшь свою ошибку.       Ланселот, хитро улыбаясь, поманил пальцем лорда, заставляя того подняться с колен. Неуверенными шагами он подошёл ближе, с надеждой глядя на «леди». Бедному вампиру стоило прислушаться к словам «девушки», расспросить о том, кем же она считает себя на самом деле. Убедиться в правдивости слов, вернувшись к её друзьям. А там уже действовать по ситуации. Но кто бы мог представить, какой фортель вздумала выкинуть «Лансуэтта Златокудрая»       Со словами: «Прости, Гос, так нужно», «леди» сбросила бретельки платья, эффектно упавшего к её ногам. Лорд закрыл глаза руками — неприлично смотреть на даму, даже если она так развязно себя ведёт. Была бы это целиком и полностью его Кармилла — другое дело.       — Открой глаза, мальчик-вампир, — хихикнуло озорное сознание, убирая крепко прижатые ладони к лицу смущённого Сесилиона. — Ну что за упрямец, — пожаловалось оно самой себе, прилагая усилия. С неимоверным трудом руки были убраны, но лорд немедленно крепко зажмурился, ещё и голову в сторону отвернул.       — Ну что ты будешь делать, — возмутился Ланселот, понимая, что его труды идут прахом. — Странный ты парень — девушка из платья выскакивает ради него, плюет на приличия, готова на все. В ответ — прячешь глаза, будто и не мужчина вовсе, а юноша невинный.       — Бесценная, не могу же я воспользоваться, когда ты в таком состоянии, — сдавленно проговорил лорд, пятясь к ступенькам, ведущим на второй этаж.       — Поняла, я поняла, — неожиданно легко согласилась «леди», задумчиво глядя на собственное нижнее белье. Успеет ли разобрать наш правильный мачо или лучше снять. Закатив глаза, мол, чего только не сделаешь ради возвращения к Госе, Ланс бесшумно стянул стринги, заодно и сбросил лифчик, с двумя шерстяными мешочками, полными зерна. — Успокойся, сейчас надену платье обратно. — И он отшвырнул ногой в сторону упоминаемую вещь, дабы не отвлекать от основной картины. Заодно и сандалии сбросил, задвигая их за диван.       — Я могу открыть глаза? — осторожно осведомился вампир, не ожидающий подлянки.       — Открывай, — милостиво кивнул Ланс, подкрадываясь к нему на цыпочках. Дабы эффективнее было, ну и вблизи рассмотрит лучше.       — Я так рад, что ты меня послу… — лорд умолк, пребывая в полном ошеломлении. Так и стоял каменным изваянием, вперив взгляд в обнаженного человека. Говорят, что испытав глубочайшее потрясение, люди отказываются верить очевидному. Подвержены ли этому вампиры — неизвестно. Глубоко вдохнув — воздух ему не требовался, просто оставшаяся привычка от прежней жизни, лорд, запинаясь, выдавил, указывая пальцем ниже пояса       — Ч-ч-то. это?       — Где? — невинно поинтересовался Ланселот, прикидываясь дурачком. — Ах, ты об этом… Странно, я думал, ты знаком с данным органом. Или у вампиров он исчезает? — он изобразил усердное размышление, слегка нахмурив брови и опустив глаза. — Ладно, объясняю. Это — член. Он бывает только у джентльменов, дамы лишены удовольствия обладать им.       — Я вижу, — Сесилион в рекордные сроки сумел вернуть способность говорить. — У тебя он откуда? Ты же вроде девушка…       — У каждой девушки есть свои маленькие секреты, — кокетливо надул губы граф. — Короче, не буду морочить голову. Ситуация меня вынудила притворится девушкой. На самом деле я — неотразимый граф Ланселот Барокко.       — Прикройся, — лорд потерял интерес к золотоволосой фигуре. Выпустив нетопыриные крылья, он взлетел под расписной потолок и завис в воздухе.Потом зачем-то перевернулся головой вниз, скрестив руки на груди.       Блондин, ничуть не смущаясь откровенного вида, перекинул волосы за плечи и нагнулся застёгивать сандалии.       — Нормальные люди сначала одеваются, а потом обуваются, — прокомментировал граф, не меняя положения.       — А я извращенец, — признался тот, садясь на диван и морщась от неприятного прикосновения холодной кожи к телу. Да и в замке, невзирая на лето, гулял холод, вызывая озноб. Пальцы на руках и ногах замёрзли, нос тоже умолял о тепле. Сесть бы сейчас возле горящего камина, уютно потрескивающего сосновыми дровами, заказать бокал вина, нет, лучше чашечку красного чая, что согреет внутренности. Впрочем, глинтвейн тоже мог бы хорошо справиться с данной задачей. — Слушай, чего здесь холодно, словно не лето на улице, а зима? Так и конечности отморозить недолго.       — Вампиры не нуждаются в тепле. Да и не согреет нас ни теплый воздух, ни мягкое одеяло, — нехотя ответил Сесилион, не имея малейшего желания разговаривать. Но всё же что-то подмывало вести диалог. Возможно, он соскучился за общением — после исчезновения Кармиллы, лорд ни с кем не беседовал, кроме привратника. Мужчина не боялся хозяина, только ответы его были односложны, и вопросы не задавал. В общем, держался на расстоянии: господин/слуга.       — Эгоист, — буркнул граф, растирая замёрзшие плечи. — Похитил — будь добр, предоставь условия.       — Больше не смею задерживать. — Вампир прикрыл глаза, погружаясь в приятные, но болезненные воспоминания, где его любовь была рядом. Он мог петь сутки напролёт, посвящая свои песни лишь ей одной. А она внимательно слушала, зачарованная голосом, волнующим душу, если конечно у вампиров есть душа…       — Я говорил, что ты так просто не отделаешься. Спускайся давай и отнеси меня обратно к моим друзьям. Дара провидения не имею, чтобы самому найти дорогу.       — Мне неприятно нести на руках то, что выглядит как девушка, но таковой не является. Могу предложить вам комнату, пока ваши друзья не придут.       — Благодарю покорно за ваше гостеприимство, — Ланселот вернулся на свойственную ему манеру речи. — Не сочтите за неуважение, но я не могу принять ваше предложение. Боюсь, до утра не доживу — замёрзну. К тому же, мои друзья понятия не имеют где меня искать.       — Хорошо. Я доставлю вас к вратам Теннери́са, но взамен вы должны переодеться. Костюм сможете найти в гардеробной — первая дверь слева, вон по тому коридору.       Граф заартачился, ведь предстояло идти одному в незнакомую комнату. Да и поди пойми, какой костюм можно выбрать. Нет уж, он подождёт здесь, а хозяин замка самолично подберет одежду. Вопреки ожиданиям, лорд согласился. Скользнув ласточкой в коридор и хлопнув дверью гардеробной, схватил первый попавший костюм, коробку с туфлями и сгрузил на диван, отворачиваясь, дабы не смотреть на переодевающегося.       Ланселот ухмыльнулся: смысл отворачиваться, если и так уже все видел. Наскоро раздевшись, он придирчиво осмотрел костюм. Что за похоронный наряд? Нельзя было выбрать посветлее? Тёмно-синий, без единого узора, не считая золотых пуговиц на пиджаке. Кто в нынешнее время носит подобную безвкусицу? Хоть бы шейный платок яркий дал, а не черный, похожий на траурную косынку.       Двухстворчатая дверь замка бесшумно раскрылась, впуская неожиданных гостей. Сзади спешил привратник, возмущаясь на все лады. На него никто не обращал внимание, торопясь на спасение «леди Лансуэтты».       Присутствующие на конкурсе жители охотно рассказали о похитителе, назвав того воспитанным и мягкосердечным вампиром, ищущим свою невесту, что исчезла при загадочных обстоятельствах. Успокаивали, мол, он не причинит вреда леди. Поймет ошибку и принесет обратно. «Одна проблема, — толкнул Аргуса принц, — граф то нифига не девушка. Чёрт его знает, как он на это отреагирует. Надо выручать «Лахудру», на девчонках совсем лица нет, переживают.»       — Охренеть, — Дариус остановился, будто врезавшись в невидимое препятствие. — По моему, ребята, мы здесь лишние. Его высочество развлекаться изволят.       — Мать моя… — падший ангел отвернул шлем, узрев Ланселота в костюме Адама. — Впервые я с тобой согласен.       — Милый? — в голосе Госсена почувствовалась сталь. Кинжал, с которым герцог практически не расставался, порхал между его пальцев, словно бабочка, показывая степень ярости обладателя.