***
Нефертари сидел под высоким цветущим деревом груши. Маленькие белые лепестки летели в воздухе и приземлялись то на землю, то на волосы омеги. Он был одет в местами полупрозрачный белый калазирис с серебряными ленточками по краям. На теле не было никаких драгоценных украшений, а на голове — короны. Весь его вид отображал простоту и лёгкость, но даже так отсутствие золота не скрывало в нём врождённое величие и элегантность. Тихо припевая красивую колыбельную под нос, Нефертари плёл венок из голубых, розовых и белых цветов. — Мамочка всегда будет рядом и согреет… — нежным голосом поёт и грустно улыбается. —… Засыпай, моя радость, скорей, — непроизвольно подпевает Рамсес. Парень резко оборачивается на родной голос и замирает. Глаза наполняются слезами, а сердце словно впервые за эти месяцы начинает полноценно биться. Он откладывает венок в сторону и изо всех сил бежит к любимому. Фараон ловит омегу в свои объятия и кружит, начиная смеяться вместе с ним. — Моя душа… моё сокровище, — счастливо улыбаясь, крепко прижимает к себе альфа. — Вы наконец-то вернулись, — радуется и льёт слёзы одновременно. — Недели превратились в месяцы. Я невыносимо сильно скучал по Вам… — уткнувшись лицом в его плечо, облегченно плачет младший. — Не представляю, как мне загладить вину, — жадно вдыхая обожаемый жасмин, шепчет Рамсес. — Главное, теперь Вы рядом, — подобно изголодавшемуся по теплу котёнку, жмётся ближе. Они стоят так ещё несколько минут, а после, держась за руки, направляются к дереву, проходя через море разнообразных благоухающих цветов. Нефертари садится на своё место, а мужчина располагается на мягкой траве, уложив голову на колени мужа. Доделав цветочный венок, парень надевает его на голову и переводит всё внимание на фараона. — Моя нежная Хатхор… Вы очаровательны, — не сводя влюбленных глаз, выдыхает альфа. — Рядом с Вами я всегда так себя чувствую, — преданно глядя в ответ, омега проводит ладонью по огненно-рыжим волосам. — Без Вас жизнь превратилась в пытку… я и не осознавал, насколько важную роль Вы начали играть в моём сердце. Я и вправду очень сильно привязался и полюбил Вас, Тэхён. Мужчина внимательно слушает, замерев дыхание, дабы не спугнуть, и немного расширив глаза от удивления. Это был первый раз, когда Чонгук так открыто говорил о своих чувствах, не ограничиваясь коротким «люблю». Фараон мягко обхватывает руку мужа и совсем осторожно, ласково, словно Нефертари хрупкий фарфор, целует. — Таких, как Вы, больше нет, — прикрывает глаза и вновь целует, — не было и не будет, даже через тысячи лет. Вы неповторимы, неподражаемы, — поднимается и припадает к малиновым губам, вкусно смакуя и наслаждаясь истинным удовольствием, — и я каждый день благодарю отца за то, что принял решение свести нас. На лице омеги расцветает прелестная смущённая улыбка. Только этот мужчина может заставить его сердце так приятно трепетать. Он прячет глаза в груди старшего и приобнимает. На это действие альфа негромко посмеивается и, крепче обняв, целует в лоб. Как же сильно ему не хватало всех этих объятий, взглядов и улыбки… Они сидят так ещё какое-то время, обсуждают лёгкие темы, обнимаются, целуются и просто лежат, наслаждаясь компанией друг друга и запахом окружающих их цветов. ― Как так вышло, что мне не сообщили о Вашем прибытии? ― запоздало интересуется парень. ― Я попросил Намджуна не говорить Вам, ― хихикает над удивлённым лицом мужа. ― Хотел сделать сюрприз. ― То есть все остальные в курсе? ― в ответ Рамсес кивает, на что омега резко привстаёт на локтях. ― В таком случае, нам уже пора, ― поднявшись на ноги, он тянет фараона за руки и помогает сделать то же самое. ― Почему? К чему спешка, ― лениво тянет мужчина и укладывает руки на талию младшего, вкусно покрывая его лицо поцелуями. ― К тому, что Мелия не меньше меня скучала! ― пытается быть серьёзным, но из-за действий мужа не удерживается от улыбки омега. На это заявление Рамсес замирает и приятно удивляется. Он, конечно, знал, что Нефертари привязан к его дочери, но столь глубокая забота была неожиданная и одновременно восхищающая. Ведь Мелия не его родной ребёнок, да и к тому же, рождённый от наложницы! ― Вы правы, ― поражённо и с ноткой радости выдыхает старший, ― да и Ваш подарок уже заждался, ― с этими словами он поднимает его на руки и несёт в сторону места, где их ожидала стража. ― Подарок? ― оживляется Нефертари, крепче обхватывая шею мужчины. ― Надеюсь, я угадал с… ― тихо размышляет про себя альфа, ещё больше разжигая интерес. Спустившись с небольшого холма, он видит незнакомого парня, рядом с которым стояли чёрная лошадь Рамсеса и две новые. От своего предположения омега неверяще поднимает глаза к фараону, на что тот улыбается и опускает его на землю. Наконец, встретив знаменитого Нефертари, из-за которого правитель у всех на глазах отрубил голову зачинщика в Нубии, Хосок шокировано замирает. Сердце пропускает удар, звеня в ушах, а кислород перестаёт поступать в лёгкие. ― В-вечной жизни и благополучия, прекрасный цветок Египта… ― запинаясь, произносит нубиец и опускается ниц. ― Поднимись, ― доброжелательно приказывает царь, отчего по всему телу парня проносятся мурашки. Никогда в жизни он ещё не встречал настолько прекрасного и изящного омегу. И как бы сильно Хосок не пытался заставить себя, он попросту не мог отвести зачарованных глаз от Нефертари. Но, слава Ра, ни один из правителей этого не заметил, ибо были заняты друг другом. ― Эту лошадь я привёз прямиком из Нубии, специально для Вас, ― сказав это, фараон целует тыльную сторону руки мужа. Перед ними стояла величественная белорождённая лошадь, которая являлась чрезвычайно редкой в мире. Роскошная, шёлковая грива переливалась серебром на солнце и восхищала своей длиной. К глазам Чонгука подступают слёзы счастья, и он кидается на шею любимого со словами благодарности. — Значит, нравится? ― разражаясь красивым смехом, спрашивает альфа. ― Вы не представляете насколько! ― громко отвечает парень, лучезарно улыбаясь. ― Я думал, мне не разрешат иметь свою лошадь, и тем более ездить на ней… ― Вам не нужно чужое разрешение, в том числе и моё! ― чмокая в губы, прерывает Рамсес. Ещё несколько раз поблагодарив мужа, Чонгук переключает внимание к своему подарку и осторожно проводит ладонью по гриве, дабы постепенно наладить контакт. Это время он проводит в раздумьях над её именем, а после заявляет: ― Она нежна и бела подобно Лилии, поэтому я назову её ― Лили. ― Очень красивое имя, сокровище, ― приобняв со спины, хвалит мужчина. Наблюдая за всей этой милой картиной, Хосок чувствует целый спектр негативных эмоций: зависть и ревность от того, что хотел бы оказаться на месте фараона; грусть, из-за того что видит взаимную любовь в глазах Нефертари, а под конец — чувство вины за то, что так сильно вляпался в столь запретные чувства, ведь супруг правителя, как и он сам, являются богами и простой человек даже думать не смеет о подобном. ― Господин прав, ― внезапно подаёт голос Хосок. ― И, если Вы позволите, я бы хотел стать её конюхом. Но даже осознавая, что не имеет права на любовь к царю, он всё равно хочет быть хоть немного ближе к нему и хотя бы изредка видеть его, когда тот будет посещать своего питомца. На его просьбу омега глубоко задумывается и вопросительно смотрит на мужа. ― Его зовут Хосок. Нубиец, который защищал моё имя перед предателями. За его преданность я решил взять его к себе на службу, ― коротко рассказывает мужчина. ― Я думаю, Вы можете доверить ему Лили. ― Тогда решено, ― кивает младший. ― С сегодняшнего дня ты будешь ухаживать за моей лошадью. ― Буду стараться изо всех сил, господин! ― счастливо улыбаясь, падает ниц в благодарность парень. ― А теперь нам пора возвращаться, ― говорит фараон, после чего помогает Нефертари взобраться на Лили. И сделав то же самое, они вместе скачут в сторону дворца, где их уже заждались Мелия и остальные.***
Как только правитель с мужем слезают с лошадей, нетерпеливая девочка срывается на бег к ним. На что Рамсес опускается на корточки и ловит её в свои объятия с ласковым: ― Здравствуй, моя красавица! ― Мы очень скучали отец, ― крепко обнимая за сильную шею старшего, радостно улыбается омежка. ― Вечной жизни и благополучия! ― с этими словами все слуги, чиновники, жрецы и дети правителя с омегами-родителями, которые пришли встретить фараона после победы, опускаются ниц. ― Добро пожаловать! ― Поднимитесь, ― взмахнув рукой, произносит мужчина. Как это было в день отъезда, внебрачные дети Рамсеса целуют своего отца и выражают свою радость от его возвращения. Во всём Египте не было ни одного человека, который бы был несчастен или грустен в этот день. Все праздновали победу фараона, бесконечно славили и молились за здоровье его семьи. После приветствия все из посторонних, кроме Юнги, Джина и Намджуна, постепенно удаляются. И в этот момент служанка Мелии из Дженерета собирается забрать её обратно, ибо все, кроме самого царя, считали, что она здесь находится только ради того, чтобы тому не было одиноко во время отсутствия Рамсеса. ― Стой, ― внезапно останавливает её Нефертари. ― Мелия теперь часть нашей семьи, и она будет жить во дворце. Люди вокруг удивлённо ахают и расширяют глаза. ― Но, господин, это запрещено, ― вмешивается Юнги, как верховный жрец, на что Джин соглашается. ― Боги такое не поддерживают… Он резко прерывается, ибо Тэхён поднимает руку в знак того, чтобы все замолчали. Затем правитель берёт своего мужа за руку и подходит к девочке. Они вместе опускаются перед ней на корточки. ― Ты согласишься принять Чонгука как своего папу? ― мягким и негромким голосом спрашивает альфа. ― Я уже люблю тебя, как родную дочь… ― с теплой улыбкой на лице говорит Нефертари. Глазки малышки наполняются слезами, она прикрывает их руками и беззвучно плачет. Никогда в жизни она даже представить себе не могла, что однажды появится человек, который заменит ей маму… Молодая пара переглядывается и, мысленно договорившись, обнимает Мелию с двух сторон и поднимает, окутав своей теплотой. Растроганная толпа ещё немного наблюдает за этой милой сценой, а после начинает расхаживаться. Некоторые тут же шепчутся между собой, обсуждая сей абсурд, что выдал царь, некоторые расхваливают его доброе сердце, а некоторые вообще принимают это как злую шутку над девочкой, что скучает по своей родной матери.***
Крепко держа в руках своё сокровище, фараон заходит в свои покои. Нефертари доверчиво жмётся к мужу, несильно обнимая за шею, и нежно целует вкусные, властные губы альфы, который тут же перехватывает инициативу. Стражники прикрывают за ними дверь и позволяют наслаждаться друг другом наедине. После банкета молодая пара вскоре решила уединиться и наверстать упущенное за месяцы безумной тоски и голода. Для начала они вместе приняли расслабляющую ванну, и сейчас были одеты только в шёлковые халаты. Мужчина усаживает младшего прямо на свой рабочий стол и ещё страстней впивается в приоткрытые губы, параллельно стягивая с него одежду и оставляя его полностью обнажённым. ― Как же мне этого не хватало… ― выдыхает Рамсес, любуясь желанным телом. ― Вы прекрасны, мой господин, ― он опускается на колени и целует тыльную сторону нежной стопы. Дорожками обжигающих, влажных поцелуев он поднимается выше. С сильнейшим удовольствием сжимая округлые бёдра, альфа оставляет безболезненные и едва заметные засосы, ибо тело его супруга — это святое, ибо этот хрупкий жасмин не рождён для боли. ― Я слышал, Вы… ночевали в доме нового градоначальника, в п-последний день прибытия в Нубии… ― запустив длинные, изящные пальцы в волосы Тэхёна, между стонами проговаривает парень. ― Всё так, ― своей большой ладонью фараон обхватывает едва ли не весь твёрдый и до умиления аккуратный член мужа. Медленно проводя рукой по длине, мужчина лижет элегантную шею Нефертари. ― Мне сказали, что Вам должны были предоставить омег… для… ― договорить ему не даёт жадный поцелуй мужа, в котором он весь тает и ещё больше возбуждается. Ибо Рамсес каждой клеточкой тела даёт понять, как сильно хочет его. ― Никогда… ― жадно вдыхая их смешивающиеся запахи, произносит альфа, ― ни в моём сердце, ни в ложе не будет других омег. Лишь Вы один им хозяин. В ответ парень удовлетворённо улыбается и вновь сосредотачивается на удовольствии. До ужаса соблазнительными и жилистыми руками Тэхён властно раздвигает стройные ножки и вновь опускается на колени, придерживая внутреннюю сторону бёдер. ― Ч-что Вы хотите сделать? ― настороженно наблюдает младший. ― Расслабьтесь, Вам понравится, ― многообещающе ухмыляется мужчина, после чего аппетитно облизывается, настраиваясь. ― Тэхё-ён, ― вскрикнув от внезапности, протяжно стонет Чонгук. Он изо всех сил сжимает края стола и краснеет подобно кровавой розе. Ибо старший только что пошло провёл языком по всей длине его члена. ― Я делаю это впервые, поэтому простите, если мои навыки будут недостаточно хорошими… Альфа обхватывает губами розоватую головку, с которой стекались маленькие капельки спермы, и ласкает горячим языком. — Мой Ра… — вновь стонет, не знающий куда себя деть, Нефертари и параллельно мелко вздрагивает от каждого движения фараона. — Это слишком бесстыдно, — откинув голову назад, прикрывает глаза. Мужчина сильнее раздвигает коленки мужа и в этот раз лижет мягкий анус, который от этого действия тут же напрягается. Омега вскрикивает и, крепче сжав руки, кусает нижнюю губу. Так как глаза парня направлены в потолок, он не видит, с каким наслаждением Тэхён вылизывает его задний проход, смакуя сладковатую смазку на языке, и, одновременно сжав член младшего в ладони, медленно дрочит. И даже так естественная смазка не уменьшается, с каждой минутой выделяясь всё больше и слаще. Оторвавшись от полюбившегося занятия, правитель берёт его за подбородок и опускает голову так, чтобы можно было лицезреть весь испытуемый процесс. — Я хочу, чтобы Вы наблюдали за тем, как я буду доставлять Вам удовольствие, — голодно облизываясь, произносит альфа. — М-мне стыдно, — случайно столкнувшись взглядом с собственным возбуждением, хнычет Чонгук, но глаз всё-таки не отводит. И даже в такой момент Тэхён умудряется умиляться над смущённым личиком мужа и невольно улыбаться, без пошлости. Он оставляет несколько мокрых поцелуев на внутренней стороне бёдер и вновь принимается ласкать чувствительную дырочку. Вскоре она становится красной, как щёки с трудом сдерживающего стоны омеги, и немножко набухает, из-за чего он с лёгкостью проталкивает сразу два пальца. Конечно, не без дискомфорта, ибо их последний секс был аж два с половиной месяца назад! Но Нефертари внутренне осознаёт, что скучал даже по этому. Как только мужчина начинает двигать пальцами, младший тут же хватается за его плечи и опускает голову назад. Бёдра, как и руки, начинают крупно дрожать. И с хриплым «Т-тэ…» он изливается на лицо фараона. От неожиданности тот округляет глаза, но затем на его лице мгновенно расползается довольная ухмылка, ибо наблюдать за истинным удовольствием, что было нарисовано на лице любимого, было неописуемо. — Ой, п-прошу прощения! — пугается Чонгук, придя в себя спустя пару приятнейших минут. Тэхён вкусно слизывает попавшую на лицо сперму в районе своих губ и удовлетворённо смакует, после чего глубоким голосом задаёт риторический вопрос: — Выходит, Вам нравится, когда я делаю так?.. — плавно проталкивая пальцы до основания и параллельно водя носом по совершенно очаровательному и соблазнительному животику. — Агх… н-нет, подождите… — сжав ручки на его плечах, с трудом выговаривает младший. — Вы такой чувствительный… — едва ли не мурчит от того, как Чонгук дрожит от приятных вибраций, что проносились по телу, как сжимает пальчики ног и кусает нижнюю губу в попытке не застонать в голос. Всё это доставляет ему намного больше удовольствия, чем если бы ему самому делали минет и всячески соблазняли. От одного звучания красивого голоса Тэхёна омега начинает течь обильнее, а аккуратный член вновь встаёт. Внутренности горят, а внизу живота ощущаются приятные спазмы, а ведь это только от пальцев. Что же с ним будет происходить, когда мужчина заменит их на свой внушающий сладкое предвкушение и лёгкий страх член? Когда альфа достаточно растягивает, Чонгук с удивлением замечает, что из него вытаскивают сразу три пальца. Получая удовольствие, он даже не заметил, как в него вставляли ещё один. — Вы не против, если я возьму Вас прямо на этом столе? — горячо прошептав на красное ушко младшего, спрашивает фараон. — Ночь будет долгой… и я хочу испробовать Вас везде и во всех позах, — невольно облизываясь от предвкушения, договаривает. Пока Нефертари слушает, его глаза начинают округляться. Когда это Тэхён успел стать таким пошляком? Или он всегда таким был, но ему пока не показывал?.. В ответ он обхватывает лицо мужа и напористо прижимается к губам, тем самым давая разрешение. Не разрывая напористого поцелуя, альфа снимает с себя халат, тут же цепляя внимание младшего, который вновь обнимает за крепкую шею и улыбается от внутреннего наслаждения при виде накаченных мышц. Каменный стояк уже упирается в анус Чонгука, и когда мужчина начинает постепенно входить, ещё сильнее растягивая стеночки и ощущая сводящую с ума теплоту, он зажмуривается и зарывается руками в чужие волосы. ― Немножко г-грубее, ― выдыхает в приоткрытые губы фараона омега. А Тэхёна дважды просить не надо. Он резко входит до самого основания, вырывая из уст любимого громкий, протяжный стон. Парень прижимается лбом к груди мужа и судорожно вбирает воздух в лёгкие. Внутри него всё горело, а внизу отчётливо чувствовалась пульсация вен на члене старшего, что заставляло его терять голову, растворяясь в удовольствии и приятных ощущениях. Не удержавшись, альфа несильно кусает до безумия хрупкое на вид плечо Чонгука. От неожиданности тот сжимает мышцы вокруг ануса. ― Агх… Чонгук… ― внезапно для обоих стонет правитель. От услышанного парень расширяет глаза и чуть позорно не кончает. Ибо это в первый раз, когда он слышит полноценный стон Рамсеса! Более того, он был настолько сексуальный и приятный слуху, что хотелось снова добиться его. Мужчина обхватывает его талию и прижимает к себе, заставляя сгорать от жара тел и от того, как мышцы под его кожей соблазнительно перекатывались и переливались, доставляя тем самым глазам младшего отдельный вид оргазма. Затем начинает двигаться, постепенно набирая удовлетворяющий обоих темп. Его толчки были плавными, точными и нереально приятными. От каждого омега сладко выгибался и издавал опьяняющие Тэхёна стоны. По всей спальне раздаются пошлые звуки хлюпающей смазки, шлепков двух тел и скрипы ножек рабочего стола правителя. ― Ах… я словно заживо сгораю… ― неосознанно двигаясь в такт, уже без стыда громко протягивает Нефертари. ― Не… останавливайтесь… ― его аппетитные бёдра начинают дрожать, и альфа понимает, что тот уже на подходе и поэтому ускоряется. Младший шумно вдыхает запах сандала, который слился со сладким жасмином, и обильно кончает на кубики пресса Тэхёна. Откинув голову, он ощущает, как по всему телу проносятся разряды удовольствия и мелко дрожит, пытаясь отдышаться, пока мужчина ещё несколько раз толкается в него и, вынув ствол, тоже кончает, но уже в этот раз на живот мужа. Всё ещё обнимая Чонгука, альфа укладывает подбородок на его плечо и пытается восстановить дыхание после приятного оргазма. ― Вы хотите спать? ― спустя несколько минут негромко интересуется Нефертари, рисуя незамысловатые узоры на его спине. ― Как я могу? ― оторвавшись от вкусно пахнущей шеи, наигранно возмущается фараон, после чего поднимает омегу и ведёт к большой кровати. ― Вы же помните мои слова и то, что я всегда держу обещания, ― голодно облизываясь от предвкушения, произносит он, на что Чонгук, удовлетворённый ответом, ухмыляется.***
Когда все члены семьи собираются возле большого стола, с приказом правителя в зал входят двое слуг. Первый держит в руках огромный букет нежных жасминов, а второй — красивый, золотой ларец. — С праздником любви, моя Хатхор, — с этими словами он целует тыльную сторону ладони мужа и, забрав из рук раба цветы, вручает ему. Омега тут же расцветает на глазах, очарованно глядя на такое большое количество жасминов и временами наполняя лёгкие их ароматом. И только было собирается поблагодарить, как перед ним раскрывают ларец. Внутри лежала сияющая при свете солнца бриллиантовая корона с изумрудными камнями в форме капель, подобранная специально под цвет глаз. — Тэхён… — забыв все слова, выдыхает Нефертари и передает цветы Мемфиде. Альфа достает диадему и надевает на голову царя, который с широкой улыбкой уравнивает её так, чтобы не спала. А после, подобно котёнку, мягко ластится к груди Рамсеса. — Я специально старался закончить со всеми делами в Нубии и успеть к этому дню, — тепло целуя нежный висок, признаётся фараон. — Вы не перестаёте баловать меня, — с розовым румянцем на щеках бормочет счастливый парень. Праздник любви является одним из самых красивых и грандиозных торжеств в году. По традиции, в этот день каждый альфа дарит своему омеге подарок, и они вместе проводят весь день, веселясь на фестивале. Сегодня все египтяне и египтянки наряжаются в свои лучшие наряды и веселятся с утра до ночи. Не бывает ни одного человека или божества, который хотя бы не пробует сладкое праздничное пиво, вкусные блюда и сладости. Прекрасная богиня любви Хатхор благословляет в этот день каждого влюблённого человека и приносит в семьи счастье, любовь и теплоту. — Вам очень идёт! — приоткрыв ротик от восхищения, подаёт голос Мелия, на что Мемфида соглашается. Чонгук коротко, но искренне благодарит их. А после поднимается на носочки, чтобы чмокнуть мужа в губы, которому и этого хватает, чтобы всё время за завтраком сидеть с дурацкой, но неимоверно влюбленной улыбкой. ― Кушай больше, милая, ― говорит Нефертари, заботливо придвинув ближе к девочке тарелку с её любимыми копчёнными крабами. Мелия благодарно улыбается и уплетает их за обе щёчки. ― А Вы почему едите только овощи? ― подаёт голос фараон. Омега расширяет глаза и медлит с ответом, неуверенно отводя глаза. ― С утра… ― кидая взгляд на Мемфиду, начинает, ― меня немного тошнит, поэтому хочется чего-то лёгкого, ― Тэхён обеспокоенно хмурит брови, и парень спешит его успокоить: ― Всё хорошо, это и раньше было, лекарь сказал, что это нормально. В ответ фараон несильно кивает и погружается в раздумья, ибо лёгкая тревога всё же не покидала. ― Я наслышан о Ваших подвигах во время моего отъезда, ― нарушая тишину, произносит правитель, а после берёт руку любимого в свою ладонь и, прикрыв глаза, со всей нежностью целует. ― Мой добрый и милосердный господин… не знаю, чем заслужил такое сокровище, как Вы. — Значит, Вы не сердитесь на то, что я покинул дворец? ― удивлённо спрашивает омега. ― Вы сделали то, что должны были и даже больше, Вы молодец, ― с искренней гордостью в глазах отвечает мужчина. ― Тэхён, ― кладёт вторую руку поверх альфьей Чонгук, ― так как быть с чиновниками? Их нужно наказать. Это дело нельзя откладывать на завтра… ― Я уже приказал Намджуну созвать совет и со всем разобраться. Царь довольно кивает и впредь без лишних беспокойств продолжает трапезу. ― Сегодня праздник Хатхор, и мне бы хотелось провести его с Вами, не отвлекаясь на государственные дела, ― приподняв уголки губ, признаётся омега. ― Мне тоже. Поэтому, как насчёт того, чтобы выбраться в город и насладиться фестивалем и ярмаркой? ― Правда? ― загорается младший. ― С удовольствием!***
Как только солнце начинает немного опускаться, молодая пара переодевается в самую более и менее обычную одежду, какая имеется, снимают все дорогие украшения, оставив лишь обручальные кольца, и покидают дворец. До городской площади они добираются на колесницах, а после, оставив их на слуг, продолжают свой путь уже пешком. В нескольких метрах от них идёт скрытая стража, которая сливается с местными, чтобы не доставлять правителям неудобств. Ибо счастливый, что наконец остался со своим альфой наедине, Чонгук ни о чём не подозревал. Вдоль красивых фиванских улиц открываются разнообразные лавочки с местной едой, сладостями, сувенирами, игрушками и многим другим. Вокруг звучала весёлая музыка, многие собирались и танцевали друг с другом, даже если были незнакомы, влюблённые парочки покупали разные побрякушки и участвовали в различных соревнованиях. Все праздновали на полную, в том числе и фараон со своим царём, который утягивает мужчину в танец. Они весело кружатся, хлопают в ладоши и двигаются в такт музыке вместе с горожанами. И даже Рамсес, который обычно не танцует, входит во вкус и радостно смеётся со счастливым мужем. ― Слухи не врали, Вы и вправду восхитительно танцуете, ― в последний раз приподняв младшего в танце, останавливается альфа и шумно пытается отдышаться. ― Если Вы захотите, буду делать это чаще, ― подмигивает Нефертари. В ответ Тэхён хитро ухмыляется и утягивает парня в сладкий поцелуй. После головокружительных плясок они переходят к оживлённой ярмарке. Они проходятся по нескольким лавочкам и покупают недорогие украшения с изображением Хатхор и оберегающие супругов от злых духов амулеты. Жрицы храмов рисуют желающим специальные тонкие стрелки красного цвета из священной хны, что олицетворял макияж самой богини любви. И Чонгук с Тэхёном не проходят мимо. — Это леденцы из жжённого сахара?! ― с загоревшимися глазками произносит омега, после чего бежит к продавцу, потянув мужа за руку. ― С праздником любви, прекрасный господин! ― почтенно говорит старик с добрыми глазами. ― И Вас тоже, ― с широкой улыбкой отвечает Нефертари. ― Дайте нам, пожалуйста, два леденца в форме лебедя и вот эти конфеты, ― указывая пальцем на кругляшок из инжира, мёда и ореха. Продавец кивает и прямо перед ними готовит лакомство, растопив сахар в маленькой железной чашке, он заливает его в две формочки и передаёт по одной в руки пары. Затем наполняет мешочек из тончайшего дерева кругляшками и протягивает счастливому омеге, который с благодарностью забирает. ― Спасибо, господин, ― отдаёт вместо бронзовых монет целую золотую Рамсес. ― Сдачи не надо, ― и с этими словами они оставляют удивлённого и одновременно счастливого старика позади. ― Не замечал, что Вы такой сладкоежка, ― чокаясь леденцами, признаётся мужчина. ― Я тоже, ― пожимая плечами, принимается за лакомство Чонгук. ― Подходите, не стесняйтесь! Каждый, кто три раза попадёт по яблокам, получит невероятный приз для своей второй Половинки. Всего три бронзовые монетки и шесть попыток! ― громко провозглашает владелец тира, на что вокруг собираются люди. ― А что за приз? ― подаёт голос один из горожан. — Это узнает только победитель! ― подмигнув, отвечает продавец. ― И кто же попытает удачу? ― поднимает лук со стрелой. Среди толпы виднеется рука высокого мужчины, волосы которого были скрыты под льняным, белым материалом, что был закреплён серебряным обручем. Рядом с ним стоял красивый омега с изумрудными глазами. ― Позвольте мне попробовать, ― выходит вперёд под руку с Нефертари альфа. ― Правда, я никогда раньше не стрелял из лука… ― пытаясь не выдать себя из-за дорогой одежды, добавляет он и отдаёт деньги за попытку. На такое заявление младший прикрывает рот рукой и негромко хихикает. ― Удачи! ― коротко чмокнув в щеку мужа, желает омега. Забрав оружие из рук владельца тира, Рамсес встаёт в нужную позу и ухватывает лук в левую руку. Затем, чуть опустив его вниз, прикладывает стрелу к тетиве, тремя пальцами придерживает стрелу и тянет, прикрыв левый глаз, а другим прицеливаясь к мишени. Десять секунд. И три острые стрелы летят на яблоки, попадая точно посередине и снося их. Поначалу вокруг разносится синхронное аханье, а после за ним следуют громкие аплодисменты и выкрикивания восхищения. ― Н-но Вы ведь говорили, что никогда раньше не стреляли! ― шокировано и разозленно одновременно тараторит продавец, который потерял приз при первом же покупателе. ― Наверное, повезло, ― пожимает плечами Тэхён и вновь переплетает руку с мужем. ― А теперь показывай награду! ― требуют люди. На что владелец тира вынужденно открывает сундучок. ― Фигурки фараона и его царя в их первоначальном виде бога Сета и богини Хатхор из чистого хрусталя, ― с этими словами он передаёт его Нефертари. ― Вы должны дорожить столь ценными вещами! Ибо в вашем доме теперь всё равно что правители будут обитать, ― с умным видом говорит бабушка, что стояла рядом. ― Вы правы, ― с трудом сдерживая беззлобный смех, скрывает его за широкой улыбкой омега. ― Мы так и поступим. ― Отнеси его во дворец, ― так, чтобы слышал только слуга, который слился с людьми, приказывает фараон, на что тот, поклонившись, забирает сундук. ― А где награда? ― спрашивает Чонгук, когда они уже отходят от тира и продолжают свой путь. ― Я заплатил кое-кому, чтобы его доставили домой, ― отмахивается Тэхён, ведя младшего в сторону местной закусочной, в которой подавались очень вкусные, но простые блюда. ― Вы проголодались? ― Очень, ― погладив небольшой животик, признаётся младший. Они заходят в небольшое помещение и занимают один из свободных столиков. Всё было обставлено в тёплых и домашних тонах, а со стороны кухни исходил аппетитный запах, который дразнил голодный желудок. Так как Рамсес часто ходил сюда, омега предоставляет ему выбор блюд, и тот заказывает большое количество всякой уличной и простой еды, которую они во дворце вряд ли бы съели, ибо их повара подавали лишь изысканные и сложные яства. ― Я схожу за напитками, ― сказав это, мужчина удаляется. Пару минут Чонгук сидит, осматривая закусочную и слушая красивую мелодию арфы, что исходила со сцены, пока за спиной не звучит до боли знакомый голос: ― Нефер? ― Бом? ― расширив глаза, отзывается парень и, повернувшись, сталкивается с красивым лицом лучшего друга детства и бывшего возлюбленного. ― Нефер, это ты! ― вне себя от радости произносит альфа, после чего заключает Чонгука, который и пискнуть не успевает, в свои сильные объятия. ― Когда ты успел вернуться? Прошло семь лет… ― тяжело дыша, проговаривает омега. Но как только Бомани собирается раскрыть рот, кто-то с очень твёрдой рукой хватает его за затылок и болезненно припечатывает к стене так сильно, что позвоночник хрустит. ― Жить надоело?! ― с горящими от ярости глазами рычит Рамсес, заставив бедного альфу побледнеть от страха. ― Стойте, не надо, ― вскрикнув, кидается оторвать мужа от Бома Чонгук. ― Кто это, Нефер? ― всё ещё дрожа всем телом, спрашивает альфа. ― Как ты его только что назвал? ― снова подаваясь вперёд, угрожающе понижает голос фараон. ― Хватит, на нас люди смотрят, ― встав между ними, громким шёпотом просит омега. — Это мой друг детства. Он уехал из Египта в десять лет и, по всей видимости, вернулся недавно. Поэтому не знает о нас, ― быстро объясняет. ― Пожалуйста, простите его в этот раз. Он не знал… ― ужасаясь от мысли, что за то, что Бом прикоснулся к нему, его должны казнить, бормочет с мольбой в глазах. ― Только ради Вас, ― недовольно бурчит мужчина. ― Спасибо, любимый, ― поднявшись на носочки, тепло чмокает в щёчку Нефертари. ― Просим прощения за поднятый шум! ― громко обращается к посетителям закусочной, после чего усаживает обоих альф за стол и садится сам. ― Так это твой муж? ― поглаживая покрасневший затылок, подаёт голос Бом. ― Да, его зовут Ра… Раменхотеп. На это заявление упомянутый расширяет глаза и поворачивается к нему с хмурым лицом. А парень же сжимает его палец под столом. ― Ты уж прости, братец, не знал, что Нефер уже вышел замуж, ― положив ладонь на плечо Тэхёна, по-дружески говорит альфа. ― Меня, кстати, Бомани зовут. ― Ничего, ― натянуто улыбается, ибо нога омеги наступает на его собственную. ― П-приятно познакомиться, ― чуть повышая голос, намекая младшему, что ему больно. ― Взаимно! ― Ваши заказы. Приятного аппетита, ― разложив на стол блюда правителей и Бома, произносит слуга и удаляется. ― Как поживают Исет и дядя Метион?.. — Исет стала воспитанницей царицы-матери, а господин всё так же работает в совете… Дальше они ужинают, обсуждая всё, что происходило за эти годы. Бом задаёт немало вопросов о свадьбе и супружеской жизни Нефертари с «Раменхотепом», и пока омега сдержанно отвечает, его муж прожигает альфу взглядом, мысленно уже переломав все косточки. И к тому времени, как они допивают последнее сладкое пиво, музыка прерывается, а сцена оказывается пустой. — Давно не слышал, как ты играешь на арфе, может, порадуешь наш слух? — просит Бомани, и, как ни странно, фараон подхватывает. — С удовольствием, — ласково улыбнувшись, младший поднимается и направляется в сторону музыкального инструмента. Он кланяется гостям закусочной и садится на табуретку, отчего все обращают своё внимание на прекрасного омегу и прислушиваются. Длинные и тонкие пальцы умело скользят по струнам арфы, словно золотые волны величественного Нила, а в помещении звучит нежная, тёплая и даже местами трогательная мелодия. Чонгук прикрывает глаза и чувственно исполняет музыку, ноты которой оставила сама верховная жрица, то есть мама… — Он выглядит таким счастливым, — не сводя очарованных глаз от давнего друга, подаёт голос Бом. — И если это из-за тебя, то я искренне благодарен, — мягко улыбнувшись, поворачивается к Рамсесу. — А раньше он таким не был?.. — нахмурившись, спрашивает тот. — Я уехал, когда Неферу было всего десять, и уже тогда он был хрупким, замкнутым и всегда напуганным омегой, — с болью в сердце вспоминает альфа. — Не знаю почему, но никто из его семьи не любил и не заботился о нём. Часто за какие-то мелкие проступки… дядя Метион даже избивал его. Тэхён шокировано расширяет глаза и переводит их на любимого, который с лучезарной улыбкой на лице играл на излюбленном инструменте. Неужели его нежное сокровище когда-то переживало такие ужасы?.. Неужели у кого-то может подняться рука на этот добрый, ласковый и милый комочек счастья? От услышанного в груди неприятно щиплет, а душа ноет. В этот момент Нефертари заканчивает своё выступление, а прослезившиеся гости закусочной начинают громко аплодировать и бросать в него цветы. — Спасибо за внимание, — ещё раз поклонившись и при этом чувствуя себя невероятно живым и польщённым, он покидает сцену, возвращаясь за свой столик. — Как всегда бесподобно, — продолжает хлопать Бомани, заставляя младшего покрыться румянцем. — К сожалению, мне уже пора. Рад был с вами повидаться! — с этими словами он берёт в руки верхнюю одежду и, маша на прощание, идёт к выходу. — И мы… — только и успевает ответить Чонгук, как друг уже скрывается за дверью. — Нам тоже пора… — и в этот раз ему не дают договорить. Рамсес крепко заключает мужа в тёплые объятия и зажмуривается, прижимая Нефертари к себе так, словно пытается защитить от всего мира. — Я люблю Вас, моё сокровище, и никому больше не позволю навредить… — негромко бормочет альфа, внутреннее обещая себе, что хорошенько расправится с Метионом. Парень несколько секунд удивлённо расширяет глаза, и после обнимает мужчину в ответ, с любовью произнося: — Знаю, любимый.***
Первым на лодку садится Рамсес и, убедившись, что с ней всё в порядке, протягивает руку своему омеге, который всё ещё с лёгким страхом неуверенно кладёт свою поверх и залезает следом. — Это царская лодка, не бойтесь, ― усмехнувшись напряжённому лицу младшего, пытается успокоить альфа. ― Тем более что Нил сегодня спокоен. ― Не отпускайте мою руку, ― сжимает ладонь парень. ― И не собирался, ― добродушно улыбается правитель, после чего даёт знак слуге, что они могут отплывать, и тот начинает умело грести вёслами. Из-за уличных фонарей и фестивальных огней, в реке, несмотря на ночь, стояла полутьма. Полная, серебряная луна нависала над священным Нилом и восхищала своей красотой всех вокруг. Праздник уже подходил к концу, и поэтому все парочки собираются у берегов реки, чтобы полюбоваться заключающим подарком от самого фараона. Они доплывают достаточно далеко от побережья и останавливаются, дабы дождаться и увидеть представление, так сказать с «первых рядов». ― Здесь так красиво… ― восхищённо смотря на луну, произносит Нефертари. Затем переводит глаза, полные преданной любви, на мужа. ― Благодаря Вам сегодня был замечательный день, и это лишь капля из вод Нила по сравнению с тем, что Вы сделали для меня до этого. И поэтому я бы тоже хотел подарить Вам нечто особенное… ― У Вас для меня подарок? ― удивлённо переспрашивает Рамсес и сразу оживляется. В ответ младший несильно кивает и достаёт из кармана маленькие вязанные символы власти фараона ― крюк и плеть, а затем раскрывает руку мужа и укладывает их на большую ладонь. Альфа замирает и перестаёт дышать. Он несколько минут косится на вещи в руке и пытается понять, что к чему. ― Тэхён… ― мягко произносит имя любимого Чонгук. ― Неужели это?.. ― глаза мужчины наполняются влагой, а пальцы мелко дрожат. ― Я подарю Вам наследника, ― с трудом сдерживая слёзы счастья, подтверждает предположение старшего Нефертари. В этот момент в небо летят, казалось бы, десятки огней и разгораются, распускаясь подобно ярким пламенным цветам. Все вокруг восхищённо кричат, радуясь радужным фейерверкам, и лишь одна пара не сводит глаз друг от друга. ― Моё сокровище… ― неверяще шепчет Рамсес, укладывая ладонь на ещё небольшой животик любимого. Затем обхватывает нежные щёки и притягивает к себе, сладко целуя в медовые уста. ― Спасибо…