Семнадцать столетий бессмыслицы

— …Бесспорно, это был один из самых блестящих дебютов за всё время нашей программы! — подвёл итог ведущий, когда камера вновь переключилась на него. Пока в глазах у публики всё ещё мелькали кадры из клиповой нарезки приветствия великолепного новичка — в этом шоу без клиповости было никуда — ведущий продолжил: — Но что нам эти циферки, тьфу! Мы жаждем скандалов, интриг, расследований, блядства, разврата, наркотиков… Короче, мы пригласили в нашу студию одного из старых участников, товарища Исаева, — он кокетливо прикрыл рот ладонью и хихикнул, — ой, то есть, конечно же, герра Штирлица собственной персоной! Штирлиц вышел из-за портьеры, чинно кивнул оператору и сел подле ведущего, который тут же осадил его вопросами: — Ну-с, наш анекдотичный друг, как вам понравилось? Что вы думаете о новом участнике? Уже предвкушаете яростное соперничество или же готовы признать своё поражение? — Что я думаю о господине Фикбуке? — задумчиво переспросил Штирлиц. — Мне казалось, это очевидно, нет? Что я могу думать о том, кто глубоко убеждён, будто я трахаюсь с Мюллером? — Так же глубоко, как вы с Мюллером… акхм, — снова проглотил усмешку ведущий и с фальшивым разочарованием протянул: — Неужели это всё лишь пустые фикбуковские выдумки? Вы двое, прямо скажем, довольно эротично смотритесь вместе, — он подмигнул Штирлицу. — Ваши переглядки, игры в «кошки-мышки» и уединение в подвалах гестапо, понимаете ли… Тот спокойно возразил: — Заблуждение состоит не в факте, а в его интерпретации. Мне неизвестно, каков группенфюрер в постели, но сомневаюсь, что плотский секс доставит нам обоим такое же удовольствие, как церебральный. Не так-то просто найти человека, который будет ебать вам мозг с таким мастерством, как Мюллер, — Штирлиц наконец позволил себе лёгкую улыбку. — Ну, и я полагаю себя не худшим в этом деле. — Оу, такие пикантные подробности, — ведущий махнул оператору, чтобы тот снял Штирлица крупняком. — И всё-таки, разговоры о гейском сексе в сторону, поговорим же о Фикбуке. Что вы думаете о его стратегии? По всему видно, что он умеет собирать лайки и неплохо раскрутился за последние лет десять. А за вами уже давно волочётся такая борода, что даже старик Хоттабыч позавидовал бы. Вместо того, чтобы ощупать подбородок, Штирлиц почему-то обернулся, словно бы его кто-то преследовал. — Касательно стратегии, — вновь поворачиваясь к ведущему, начал он. — Давайте обсудим, это интересно. Что сделал этот молодой человек? Вышел на публику, прорекламировал себя, попросил денег… и тут же испарился. — Весьма прямодушно и честно, — кивнул ведущий. — Не в прямодушии дело, а в стратегии. Вот вы. У вас есть с собой сейчас какая-нибудь валюта? Рейхсмарки, фунты, доллары? — Только наши родные, деревянные, — ведущий вытащил из кошелька тысячную купюру и продемонстрировал Штирлицу. — Вот, это я понимаю валюта, — Штирлиц протянул руку и постучал пальцем по развёрнутой купюре. — На просвет бы её ещё посмотреть, позвольте, — он вытащил её из пальцев ведущего и поглядел через неё на лампу. — Да, эти водяные знаки от пролитого пива я ни с чем не спутаю. А что у этого господина Фикбука? Монетки. Просто монетки. Всё равно, что иметь в ходу фантики или листики, вроде тех, что дети по осени собирают во дворах. В этом нет чего-то цепляющего, понимаете? Есть, например, криптовалюта. Вы вкладываетесь, нет? — У меня есть криптокошелёк с двумя Dogecoin, — важно ответил ведущий. — Вот видите! Хватило одной маленькой собачонки, чтобы вы тут же без раздумий вложились. А у Фикбука есть котик, — Штирлиц значительно поднял в воздух указательный палец. — Если бы он действительно смыслил в маркетинге, то обыграл бы это в названии валюты. Котики — вариант беспроигрышный. — Не боитесь, что подыгрываете своему сопернику и подаёте ему хорошие идеи? — фыркнул ведущий. Штирлиц пожал плечами: — Я, прежде всего, не считаю нас соперниками. В конце концов, эфирное время есть у всех нас, не так ли? — Разумно, товарищ Штирлиц. Большое спасибо за ваш ответ! Уходя, Штирлиц с лёгкой улыбкой положил себе в карман тысячную купюру, по-мальчишески одними губами произнеся: «Опа, косарик». Штирлиц прекрасно знал, что провал Фикбука был не в том, что его монетки были всего лишь монетками. Если публику спросят, про что было выступление Фикбука, она ответит, что тот просил денег. А если публику спросят, про что было интервью со Штирлицем, то скажет, что про то, как Штирлиц с Мюллером ебут друг другу мозг, и криптовалюту. Фикбук уйдёт со своего выступления без денег, а карман Штирлица будет греть тысяча рублей — потому что лучше всего запоминается последняя фраза. Ну, и что-то там про гейский секс.