Let's Make True Love

      Войдя в свою каюту на Весёлом Роджере, Киллиан бросил на кровать небольшую коробку и, стянув с себя куртку, плюхнулся следом. Вскрыв картонную упаковку, он достал её содержимое — новенький смартфон и стал вертеть его в руках. Его вполне устраивал старый кнопочный телефон: ему было достаточно функции звонка. Эмма не раз показывала ему, как отправлять сообщения, но, когда он набирал текст самостоятельно, всегда получалось что-то невообразимое и не имеющее ничего общего с реальными словами. И потому позвонить было проще и быстрее. Однако в последнее время Киллиан едва ли мог слышать собеседника во время телефонного разговора, и сегодня Дэвид, изрядно устав орать в трубку, отвёл его в магазин, чтобы купить новый девайс. Джонс с изумлением наблюдал за тем, как друг, помогая ему с настройками, водил пальцами прямо по экрану, отчего на нём мелькали изображения и появлялись буквы. Заметив его удивление, Дэвид усмехнулся и сказал, что это сенсорный экран. И Киллиан кивнул, делая вид, что понимал, что это вообще означает.       Теперь он хотел освоить аппарат сам, хотя бы понять его основные функции. Открыв контакты, он хотел было позвонить Эмме, но уже занеся палец над зелёной кнопкой, подумал о том, что он мог ей помешать. Сегодня Свон работала в слежке, проверяя наводку о грязных делишках Нотингема. Звонок в неподходящий момент никак не вязался с понятием о скрытности. Поэтому, немного помедлив, Киллиан решил написать ей сообщение и открыл мессенджер. Прямо на экране появились буквы, и он застыл, сверля их взглядом. Что ж, по крайней мере, каждая кнопка означала всего один конкретный символ — это не могло быть сложнее реальных кнопок. Но оно было. Из-за неосязаемости он совершенно не понимал, как долго нужно нажимать, когда отпускать и как отзывчив был девайс.       Спустя несколько минут он смог прочитать на экране: «Хэй дорогая как твой день» и, задумчиво потерев щетину, нажал на кнопку отправки. Он был уверен, что Эмма поймёт, а выяснение, где отыскать знаки препинания, могло занять у него целую вечность.       Он не успел отложить телефон, как тот завибрировал в его руке, а на экране высветилось сообщение от Эммы. Мысленно восхитившись её скоростью, он прочитал:       «Ох, посмотри на себя! Пишешь сообщения, как настоящий профи! Я в порядке. Устала на работе, но уже добралась до дома. Как ты?»       Улыбнувшись её маленькому подколу, Киллиан напечатал:       «Осваиваю чудеса технологий и сенсорный экран что бы это ни значило».       Ответом ему была круглая жёлтая улыбающаяся рожица, и Киллиан завис, пытаясь понять, что это такое. Словно прочитав его мысли на расстоянии, Эмма прислала ещё одно сообщение:       «Ты можешь ставить эмоджи, если нажмёшь на смайл рядом с пробелом, а знаки препинания — если нажмёшь на цифры».       Киллиан поспешил попробовать и словно ощутил озарение. Найдя среди эмоджи лицо с поцелуем, он нажал на него трижды и отправил Эмме.       «Ты быстро учишься», — похвалила она его, дополнив сообщение подмигивающим смайликом.       «Какие планы на вечер?» — поинтересовался Киллиан.       «Для начала приму душ, а дальше посмотрим. Твои?»       «Взял пару книг в библиотеке. Белль очень рекомендовала «Остров сокровищ».       «Ах, твоя тема. Тебе понравится. Я в душ. Напишу позже», — написала Эмма, а в конце красовалось сердечко.       Киллиан отложил телефон и, взяв с тумбочки книгу, погрузился в чтение. Однако спустя несколько минут телефон снова зажужжал, и, взяв его, Киллиан прочитал:       «Ты знаешь, я придумала нам интересное занятие на этот вечер».       Следом пришло следующее сообщение, и у него отвисла челюсть. Это была фотография, и она была сделана так, что он не мог видеть лицо Эммы, но мог любоваться её локонами, струящимися по её шее и ключице. На ней была надета одна из его чёрных рубашек, которую он дал ей, когда в порыве страсти разорвал её блузку и ей не в чем было возвращаться домой. Пуговицы рубашки были расстёгнуты, и она соблазнительно спадала с плеча, обнажая его и открывая ему вид на её грудь, кокетливо скрытую чёрным кружевным лифчиком, сквозь который просматривалось очертание арелолы её соска. И организм Киллиана моментально отреагировал на это возрастающей в штанах теснотой.       Нервно сглотнув, он поспешно напечатал:       «Я сейчас приду».       Однако в ответ он получил:       «Нет», — после чего вторым сообщением Эмма добавила: «Я имею в виду, давай попробуем кое-что новое».       Бровь Киллиана взмыла вверх, пока он пытался понять, что она имеет в виду, а тем временем телефон завибрировал снова.       «Что ты хотел бы сделать со мной?» — светился вопрос на экране, и с губ Джонса сорвалось беззвучное «Что?».       «Почему бы мне не прийти не показать тебе?» — напечатал он.       «Нет, малыш. Ну, подыграй же мне. Тебе понравится», — пообещала Эмма.       Немного подумав, он помедлил, а затем написал:       «Хочу прижать тебя к стене и ласкать твою грудь».       «О, да. Мне так нравится, когда ты это делаешь. Я думаю об этом каждый раз, когда ласкаю себя, и повторяю твои движения. Но у тебя получается лучше».       Киллиан округлившимися глазами уставился в экран, чувствуя, как возбуждение накрывает жаром всё тело. Чёрт, она сводила его с ума даже на расстоянии. Член полностью налился кровью и набух, неприятно упираясь в трусы, и он неловко поёрзал, жалея, что не может печатать и трогать себя одновременно.       «Что на тебе надето?» — спросила Эмма.       «Как обычно», — ответил Киллиан, не придумав ничего оригинального.       «Окей. Я медленно расстёгиваю ремень на твоих джинсах, затем ширинку, и мои пальцы оказываются в твоих трусах. Чувствуешь?»       Его воображение так живо рисовало эти ощущения, такие знакомые и такие горячие, и он изнывал от желания.       «Ты можешь надиктовывать сообщения и отправлять голосовым управлением. Там есть кнопка в виде микрофона», — написала Эмма, и Киллиан усмехнулся. Она прекрасно знала, какой эффект на него производит и что ему очень нужна свободная рука.       Положив телефон рядом с собой, он расстегнул ремень и, избавившись от джинсов, погладил член, а затем сжал его в кулак.       «Ты трогаешь себя?» — спросила Эмма.       «Да, представляю, что это твои пальцы на моём члене», — ответил он.       «Ах», — всё, что написала Эмма, и ему казалось, что он буквально мог слышать её томный вздох.       «Хочу ласкать тебя ртом и чувствовать твой вкус на языке», — надиктовал Джонс, входя в раж и начиная получать удовольствие от этого необычного процесса.       «Это так возбуждающие. Не могу думать ни о чём другом», — высветилось сообщение от Эммы.       «Тебе и не нужно. Думай обо мне, о себе, о нас. О том, как бы я сорвал с тебя эту рубашку и облизал твои прекрасные соски прямо сквозь кружево».       «О, да. Твой язык такой горячий, а мысли такие грязные. Мне нравится».       Он улыбнулся, представляя её лукавый голос, и принялся активнее водить рукой по члену.       «Проведи рукой по своему бедру, дорогая, затем между ног, но не касайся себя там, где желаешь больше всего».       «Ах, это жестоко. Я хочу ощущать давление там, хочу, чтобы ты коснулся меня изгибом крюка».       «Я сделаю это для тебя, а затем слижу с него все твои соки».       «О, Киллиан, я так хочу почувствовать тебя внутри прямо сейчас».       «Уверен, ты невероятно горячая. Вставь пальцы в себя, дорогая. Скажи мне, я прав?»       «Чертовски прав. Я чувствую жар, и я такая мокрая там».       «Обожаю, когда ты мокрая для меня. Хочу погрузить в тебя свой член».       «И он войдёт так хорошо и легко».       Киллиан зарычал, чувствуя, как напряжение в паху нарастало до пределов. У него срывало голову, мысли затуманивались похотью, и он больше не мог терпеть, но не был уверен, что правила этой игры позволяли ему делать то, что он хотел. Должен ли он ждать Эмму? Должен ли позволить ей быть первой? Это было так странно: они словно были вместе, но одновременно с тем, он не мог видеть её, отдавая всё на откуп воображению, которое она разжигала своими словами. И он был благодарен ей, когда она написала:       «Я трогаю набухший клитор, и я больше не могу держаться. Я хочу кончить, Киллиан. Кончи для меня прямо сейчас, кончи вместе со мной».       Он смотрел на эти слова, словно заворожённый, представляя себе, как она извивается на кровати прямо сейчас, как двигает бёдрами навстречу своим пальцам и другой рукой впивается в простыни. Он увеличил темп своих движений, крепко обхватив член, и почувствовал, как по всей длине прокатилась покалывающая дрожь. И, откинув голову на подушку, он с хриплым стоном излился на живот.       Дав себе время отдышаться, Киллиан посмотрел на экран телефона, но после просьбы Эммы новых сообщений не появилось. Он залез в один из ящиков тумбочки и, достав оттуда салфетки, стал вытирать устроенный беспорядок, когда телефон вновь зажужжал и на экране высветилось сообщение.       «Тебе наверняка теперь нужно в душ. Готова поделиться своим. Но только при одном условии».       Киллиан усмехнулся и напечатал:       «И каково же оно?»       «Ты оттрахаешь меня так, что я не смогу стоять».       — Чёрт возьми, — восхищённо выдохнул Джонс и, отбросив салфетку, поспешил к выходу, на ходу натягивая штаны.