🦊🦊🦊
Утро до одури скучное. Минхо делит комнату с Сынмином, и младший встает ни свет ни заря даже с учетом того, что у них нет расписания. Ким пытается вести себя тихо, но у Минхо слишком чуткий слух, чтобы это сработало. Когда Сынмин мягкой походкой уходит на кухню, Минхо садится в кровати, вперив недовольный взгляд в окно. Ну что ж, день второй этого незабываемого тура. Все утро Минхо мается, не зная чем себя занять. Он уже выпил кофе, сделал легкую растяжку и даже от смертной скуки залез в лисий интернет. Пятнадцати минут листания ленты хватает, чтобы вспомнить, почему он предпочитает человеческий. Хочется написать Джисону, но Ли боится его разбудить. Он видел вчера, что Хана очень утомил перелет, и дать Джисону поспать это меньшее, что он может сделать. Однако не проходит и получаса, как младший пишет сам. Что ж, им хоть придумали какую-то культурную программу. Минхо не знает, завидует ли он Джисону или нет, потому что с одной стороны очень скучно, а с другой не то, чтобы он хотел высовываться. Он отчаянно заталкивает за воображаемую ширму где-то глубоко в подсознании тот факт, что высунуться придется не просто на экскурсию, а на целый концерт. В любом случае из сообщений Джисона явно сквозит недовольство, и Минхо пишет короткий поддерживающий ответ. Ли окидывает взглядом кухню. Хенджин только вылез из своей комнаты и делает себе какое-то жалкое подобие завтрака, Сынмин и Йенни обсуждают возможность немного распеться еще до выезда на репетицию. Все вроде хорошо, но вдруг становится как-то душно. Минхо со вздохом встает из-за стола и идет в их с Сынмином комнату. Он быстро переодевается в неброский спортивный костюм с худи и натягивает на голову капюшон. Вряд ли бы его кто-то тут узнал, но все же. – Я ухожу, вернусь к трем. Не беспокойте меня, – бросает он парням, все еще сидящим на кухне, и выходит за дверь. Они живут не в центральном районе, но достаточно близко, чтобы дойти до него пешком. Минхо на секунду мнется, и все же разворачивается в противоположную от центра сторону. Он идет к реке, немного гуляет по малолюдным тропинкам, и, слегка привыкнув к атмосфере, решается выйти на набережную. Концерт уже завтра, нужно проверить, что он держит себя в руках достаточно хорошо. Ли медленно плетется вдоль реки, то и дело ощущая на себе взгляды прохожих. Причина Минхо понятна: его запаха не слышно, и они думают, что он человек, что не может не радовать. Все идет как надо, у него все получится. Он уже даже немного жалеет, что не пошел сразу в центр, чтобы купить Джисону какой-нибудь сувенир. Ноги сами выносят на мост, и Минхо осознает это лишь на середине. На другом берегу ничего примечательного, – только маленький спальный район старой застройки, – но возвращаться уже не охота, и Ли идет дальше. Его взгляд выхватывает двух детей, с хохотом и редким задорным рычанием бегающих друг за другом. Девочка, пытаясь избежать цепких рук преследующего ее мальчика, ловко залазит на поручень и с непринужденной грацией пробегает пролет уже по верху. Мальчишка, сердито фыркнув, повторяет ее маневр. В лисьем мире это нормально, чувство равновесия и ловкость не есть чем-то выдающимся. Минхо когда-то тоже нравилось так делать. Он любил стоять на перилах и смотреть в темную воду реки. В такие моменты даже привычный страх высоты отступал на второй план. Только переехав в Сеул, Минхо тоже один раз так сделал. День был тяжелый, третье прослушивание за неделю провалилось, он был на грани того, чтобы его выгнали из танцевальной команды, с которой он еще и месяца не пробыл. Хотелось просто почувствовать хоть какой-то контроль над своей жизнью. Минхо еще не успел даже толком разглядеть отражение звезд на поверхности реки Хан, как рядом с противным скрипом затормозила машина, и сильные мужские руки сдернули его вниз. Когда мужчина понял, что Минхо балующийся лис, а не отчаявшийся подросток, он оттолкнул мальчика от себя и, обругав Ли и весь его род последними словами, вернулся в машину. Больше Минхо так не делал. И сейчас не будет. Бесцельная ходьба выводит его на небольшой рынок. Пахнет хвоей, мхом и полевыми травами. Это явно район Кимов. Нюх улавливает сладкий запах, от которого рот мгновенно наполняется слюной. Булочки с вареньем из еловых шишек. Минхо так давно их не ел. Он находит небольшой ларек, где пожилая аджумма торгует выпечкой явно собственного производства. Минхо замечает те самые булочки. Они все разной формы, из некоторых виднеется вытекшее повидло, но у Ли нет времени, чтобы перебирать. Он тянется в карман за деньгами, планируя взять пару штук ребятам и еще одну специально для Джисона. – Я людям ничего не продаю, – Минхо еще не успевает даже поздороваться, как женщина отшатывается от него с презрительным выражением лица. – Иди у себя дома жри, дрянь малолетняя. Минхо молча смотрит в ответ. Этого слишком мало, чтобы нарушить его спокойствие. Он тренировался годами. – Продаете. Я не веду себя непристойно, чтобы вы могли отказать мне в обслуживании, – чутье Минхо улавливает накалившуюся атмосферу, но Ли игнорирует его и твердо смотрит прямо в зеленые глаза напротив. – Я не для того родилась знатной лисой, чтобы обслуживать людей. Аджумма практически выплевывает последнее слово, и Минхо мысленно усмехается. Она считает себя знатной. Как мало нужно для такой самоуверенности, всего лишь известная фамилия. Минхо любит Кимов в целом, – ему нравится проводимая ими политика интеграции лис и людей, – любит Сынмина в частности, потому что, будучи действительно знатным, младший никогда не принижает других. Эту женщину он не любит. Он мог бы пожаловаться, за такое поведение предусмотрен штраф, – мелочь, по сравнению с остальными наказаниями, прописанными в законах, но все же, – но Минхо не хочет тратить время на это. Есть способ гораздо быстрее, пусть и вынуждающий слегка поступиться своими принципами. Один раз можно, решает Минхо, и, слегка сузив глаза, приотпускает контроль. Совсем немного, чтобы его запах стал еле различим, но все же ясно идентифицируем. – Вы уверены? – Минхо тянет фразу так долго и сладко, будто это пастила. Глаза женщины резко расширяются, по лицу пробегает паника. Она начинает лепетать извинения, отвешивая торопливые поклоны, но Минхо это все неинтересно. Он молча указывает на желаемые булочки и, получив в подарок еще половину ассортимента, уходит. Ли заходит за угол и достает из пакета одну из булочек. Он не хочет, чтобы женщина видела, что он ест их, хочет, чтобы она мучилась от страха, что Минхо на нее ужасно сердит и настучит кому нужно, но живот крутит от отсутствия обещанной еды. Он снова возвращает контроль, глубоко вздыхает, и, на ходу жуя уже остывшую булочку, идет в сторону дома. Времени еще много, он успеет написать пару кругов, чтобы нотки запаха, пропитавшего его одежду, успели выветриться, да и погода благоволит долгим прогулкам. Внезапно в кармане вибрирует телефон. У него установлена лисья сим-карта, так что это кто-то из компании. Если им нужно быть на репетиции раньше, будет неприятно. На экране высвечивается фото Хенджина. Минхо закатывает глаза, и кладет мобильный обратно. Он же просил его не беспокоить, зря он дал Хвану свой номер. Вибрация никак не прекращается, и Минхо лезет рукой в карман, чтобы отклонить вызов. Он не хочет сейчас ни с кем общаться, ему нужно немного времени для самого себя. Телефон молчит всего пару секунд, перед тем как снова разродиться вибрацией, и Минхо резко достает его из кармана, чтобы выключить к чертям собачьим. Теперь звонит Сынмин. Палец застывает над кнопкой включения. Сынмин бы не побеспокоил его просто так. Минхо слегка межуется, но все же берет трубку. Голос младшего на грани того, чтобы сорваться. Минхо слушает и теряет ощущение земли под ногами. Пакет с выпечкой падает на землю.🦊🦊🦊
Минхо безуспешно пытается абстрагироваться от голосов вокруг. Главный герой дорамы, – очередной тысячелетний бог, потерявший свои силы, – проходит кризис принятия своих чувств к простой девушке, и Ли раздражает, что чувственный монолог не очень хорошо слышно. Он плотнее прижимает руками наушники, и вперивается взглядом в ноутбук. Ползунок внизу экрана показывает, что осталось еще пятнадцать минут. Минхо нужно всего пятнадцать минут. Кто-то грубо дергает его за руки, и наушники выпадают из ушей. Ноутбук чуть ли не летит на пол, но Минхо успевает среагировать и коленями направить его на диван сбоку от себя. – Черт, Минхо, что ты творишь? – голос Хенджина непривычно озлобленный, Минхо не поднимает на него взгляд, рассматривая их сцепленные руки. – Вернись уже на землю, нам нужна твоя помощь! – Мне нужно досмотреть серию, – голос Ли бесцветный, но твердый, глаз он так и не поднимает. – Отпусти меня и дай мне пятнадцать минут. Хенджин только сильнее сжимает его руки, и Минхо чувствует, как когти младшего неприятно впиваются в кожу. – Дай ему время, – Чан бледной тенью себя маячит где-то у дверей. – Нам всем тяжело, и мы все справляемся с этим по-разн… – Да нет у нас времени! – Хенджин срывается и вскакивает на ноги, почти утягивая за собой Минхо. – А уж для сопливых мелодрам тем более. Минхо глубоко вдыхает. С тех пор, как Джисона арестовали, все как в тумане. Все вокруг бегают, суетятся, что-то друг другу доказывают, ищут решение проблемы, которого нет. Минхо это знает лучше всех. Поэтому он пропускает мимо ушей все гениальные по мнению мемберов идеи звонить в посольство, Пак Джинену, президенту Кореи или обращаться в полицию. У него нет сил объяснять им, почему это не сработает. Минхо знает, что сработает, но ему нужно еще немного времени. Когда они приезжают в дом, где жила человеческая часть группы, Ли идет прямиком в комнату Джисона и достает его ноутбук. Минхо знает пароль, он знает, в каком отделении рюкзака у Джисона лежат наушники, знает, где именно в закладках та дорама, которую они совсем чуть-чуть не успели досмотреть. Он знает о Джисоне все. Минхо садится на неаккуратно заправленную постель и включает серию. Она последняя, это развязка сюжета, и они с Джисоном накануне активно спорили, чем же все закончится. Ли хочет досмотреть, и Хан потом тоже, он уверен, досмотрит. Минхо хочет разделить с Джисоном еще хоть что-то. Первые пару минут его никто не трогает, но потом приходит Чан и мягко просит присоединиться ко всем на кухне. Крис не говорит ни слова, когда Минхо берет с собой ноутбук и, не вынимая наушников, первым спускается вниз. А вот Хенджину это кажется верхом непотребного поведения. Крышка ноутбука слегка трещит от резкого захлопывания. Минхо клянется, что если с любимом компьютером Хана что-то случилось, он найдет Хенджина в следующей жизни и собственноручно прикончит. – Я все решу, но ты должен дать мне чертовых пятнадцать минут, – Ли цедит сквозь зубы, чувствуя, как по венам пробегает ток. Хенджин только презрительно фыркает. – Да что ты можешь решить, грязнокровная лисица без роду и племени. Ток бьет по венам с новой силой, и Минхо на мгновенье теряет чувство реальности. Еще немного, и он не сдержится. – Так зачем ты тогда его трогаешь? – тихо отзывается Чонин, обнимающий заплаканного Феликса. Вопрос повисает в воздухе. Все опять занимаются кто чем, Чан уходит кому-то позвонить, Сынмин сидит на ручке дивана, уткнувшись взглядом куда-то в пол. Минхо ощущает новую волну раздражения. И зачем было его отвлекать. Он за это время бы почти закончил. Ли уже тянется рукой к ноутбуку, чтобы сперва проверить его исправность, а потом продолжить просмотр, как слышит еле различимое шипение Хенджина. – Такое ощущение, будто ты с Джисоном уже наигрался, и смерть его для тебя вообще ничего не значит. Вот это уже перебор. Минхо отдергивает руку от ноутбука, сжимает ладонь в кулак, и медленно поворачивается к Хвану. – Не смей так говорить, – Ли цедит сквозь зубы, его голос полон яда. – Ты ничего не знаешь. Ты ничего не знаешь обо мне. Я весь день выслушиваю ваше бесполезное нытье, вместо того, чтобы вы просто дали мне чертовы пятнадцать минут перед тем, как я все решу. Хенджин криво усмехается. Минхо понимает, что у того сдали нервы, и он на самом деле не имеет в виду ничего дурного, но держать себя в руках становится все проблематичнее. Ли прикрывает глаза и проверяет самоощущение. Вроде пока порядок. – Ну да, – Хван откровенно насмехается, и его глаза блестят серым больше, чем обычно. – Давай герой-решала, что пойдешь делать, ноги лизать господам Ли, чтобы пощадили? Так этим лучше Сынмину заняться, тебя они вряд ли вообще до своих ног допустят. Это все. Не то, чтобы на Минхо что-то резко нашло или сильно задело, ему просто надоело все это выслушивать. Он медленно поднимается и подходит к Хенджину. Тот дерзко смотрит в ответ. Сверху-вниз. Глаза в глаза. – Если лизать ноги господам Ли помогает, то вперед, можешь заняться. Минхо не теряет контроль, он самолично его отпускает. Он чувствует, как лис внутри него трепещет, опьяненный неожиданной свободой. Мир вокруг будто перестает существовать. Минхо ощущает, как глаза резко приобретают непривычную чувствительности, а запах озона начинает пьянить. Хенджин успевает только шумно втянуть носом воздух, прежде чем со сдавленным скулежом рухнуть на колени. Минхо ненавидит внушать, он в принципе ненавидит эту лисью иерархию и естественную власть более удачно родившихся над менее, но сейчас он упивается своей силой. Он может заставить Хвана сделать все, что угодно, он может придавить его к полу одним своим взглядом, лишить его возможности двигаться или говорить одним своим решением, он может подавить его волю настолько, что в голове Хенджина останется только имя Минхо, которое будет бить там набатом всю его оставшуюся жизнь. Хенджин так часто кичился, что он аристократ, что его избрала природа, но вот она, эта самая природа, дает Минхо безграничную власть над Хваном. Пусть для Минхо это не дар, пусть для него это проклятье, которое отравляет ему жизнь каждую чертову минуту. Но сейчас он насладится этим ядом сполна. Лис внутри ликует, он заставляет отпустить контроль еще больше, почувствовать давно забытое давление клыков на человеческие зубы, ощутить прохладный воздух на когтях. Люди ненавидят таких, как он, лисы их избегают. Ли почти год провел в человеческом мире, пытаясь, не скрывая своего происхождения, найти работу. Он старался, работал как не в себя, был учтив и скромен, но везде слышал, что он недостаточно хорош, чтобы терпеть у себя Ли. Его запах слишком сильный, его боятся другие лисы, потому что он может внушать им, его боится руководство, потому что если что-то сделать не так, и Ли запятнает свою репутацию, могут быть последствия со стороны Центрального города. Минхо почти год бился головой в закрытые двери, пока просто не сдался, и не признал, что нужно что-то менять. Он стал развивать контроль. Он и так всегда хорошо управлял собой, но этого было недостаточно. Он учился подавлять свой запах, чтобы не выделяться среди людей и других лис, учился не поддаваться эмоциям и не реагировать на раздражители. Он подавлял свою природу всеми силами, которые мог выжать из своего организма. Первый успех пришел, когда его взяли в танцевальную команду. Танцевать, держа максимальный контроль, было самым сложным, но необходимым Минхо как воздух. Он бы не смог жить без танцев. Сперва он пошел танцевать с людьми. Они не могли почуять его, даже когда уставшее тело ослабляло контроль, и проявлялся запах, а более явные признаки Минхо уже умело скрывал даже будучи совсем без сил. Они танцевали вместе, они проводили вместе много времени, они были почти семьей. Ли видел, что другие догадывались, что он не такой, как они, но эту тему не поднимали. А потом один из его хенов принес ему листик с номером телефона. И сказал обязательно позвонить. И что о Минхо там знают. Так Минхо попал в мир настоящего шоу-бизнеса, и его жизнь закрутилась водовороте событий. Контроль улучшался, навыки танцев без использования лисьей ловкости росли, ему несколько раз предлагали работу, давая понять, что наслышаны о его особенностях, но готовы его взять, если он будет хорошо их скрывать. И Минхо скрывал. Со временем это и вовсе перестало беспокоить, став чем-то привычным. В JYP было труднее всего. Он был всегда на виду, постоянно в работе, среди толпы других трейни, разнообразие запахов которых сводило с ума. Он пару раз чуть не прокололся, и понял, что все это время работал над собой недостаточно, и нужно продолжать стараться. А теперь все его результаты долгой и упорной работы выкинуты в окно. Впрочем, они все равно ему больше не понадобятся. – Ну что, помогло бы, как тебе кажется? – Минхо чувствует, как верхняя губа слегка приподнимается, обнажая клыки – давно забытое чувство. – Минхо, перестань, Чонину из-за тебя нехорошо. Слишком спокойный для таких обстоятельств голос Сынмина возвращает Минхо понимание, что они с Хенджином тут не одни. Ли резко отводит взгляд и разрывает внушение, Хенджин у его ног делает судорожный вздох. Минхо медленно осматривает комнату, ловит ошарашенные взгляды Чана и Чанбина, видит схватившегося за голову Чонина и трясущего его за плечи Феликса, натыкается на ледяной взгляд Сынмина. К горлу подкатывает кислый ком вины. Какая отвратительная несдержанность. Неужели, они запомнят его таким? Минхо чувствует, как внутренний лис сжимается комочком и уступает место человеческому я, но Ли этого мало, он силой давит в себе все остатки звериной природы, тщетно пытаясь затолкать ее так глубоко, чтобы она никогда не смогла вылезти обратно. Он резко делает шаг в сторону входной двери. Шаг получается слегка неуверенным, и Минхо покачивает. Но уверенности это не убавляет, и Ли быстро берет себя в руки, почти выбегая во двор, на ходу засовывая ноги в кроссовки и натягивая ветровку. Он не сможет больше никогда посмотреть им в глаза. Он не представляет, как Хенджин в принципе сможет теперь встречаться с ним взглядом. Он не знает, как Айэн сможет найти в себе силы его простить. Впрочем, им всем уже и не придется. Осознание бьет в голову, и ноги заплетаются. Его пятнадцать минут закончились, пусть он и не успел ими насладиться. Дыхание сбивается, и Минхо понимает, что медлить нельзя. Иначе он может передумать. И это пугает больше всего. Они приехали сюда на его машине, которую Минхо попросил компанию подогнать сразу, как услышал про Джисона. Чан сильно удивился, увидев Минхо за рулем, но ничего не сказал. Не до того всем было. Ли запрыгивает на водительское сиденье, и, прикрывая глаза, хватается руками за руль. Надо успокоиться, прежде чем выезжать на дорогу. Он не может водить в таком состоянии. Один глубокий вдох. Второй. Третий. В воздухе еле различимый аромат хвои. Минхо открывает глаза и видит Сынмина. Ким медленно идет к машине со стороны дома, и у Ли более чем достаточно времени, чтобы завестись и уехать. Но он этого не делает. Сынмин останавливается в двух метрах от машины и складывает руки на груди. Ближе не подходит. В голове Минхо набатом бьется мысль, что младший его боится. – Ты же не наделаешь глупостей, хен? – Сынмин слегка склоняет голову набок и смотрит почти испытующе. Минхо не понимает, зачем ему эта информация, но все же уверенно врет: –Нет. Сынмин на секунду задумывается, а потом медленно кивает. – Тогда езжай. И Минхо уезжает.