«Одни объятия вместо тысячи оскорблений»

Болезнь для Гречкина оказалась самым трудным периодом за последнее время. Ужасающая ломка тела, как после приёма дозы, постоянные скачки температуры, кашель и насморк вдобавок — прямо-таки приятная картина для богача, который мог вместо осенней простуды подхватить солнечный удар где-нибудь на Крите или Бали. Дни тянулись медленно, подобно жвачке, становились однообразными и напоминали фильм «День сурка». Между уроками и после дополнительных занятий его навещали друзья, приносили еду, делились впечатлениями о прошедших часах и том, с какой ненавистью посещают уроки физкультуры, где Макаров забирает все победы себе. Костя не стеснялся в выражениях, поливая младшего такими словечками, которые вряд ли попадутся среди простого школьного словарика. Альберт беззлобно хмыкал, изредка добавлял комментарии и попивал абрикосовый чай: одноклассник местами изменился после ситуации с Лёшей, а потому держался отдельно и часто делал вид, будто думает над чем-то важным. Кирилл даже не планировал объясняться; в конце концов, он имеет право сохранять хоть эту тайну. Их посиделки заканчивались около двух часов ночи, когда троица выматывалась окончательно и отправлялась видеть третий сон. Мажор ещё долго мог сверлить глазами потолок, пытаясь прорыть себе тоннель наружу. А затем последовал гематоген. Лёжа в постели под плотным одеялом, парень поднимался лишь при острой необходимости — состояние попросту не позволяет распоряжаться телом иначе. Вечер воскресения стал точкой отсчёта; шуршание около двери привлекает расслабленного Гречкина, от чего пришлось приостановить фильм и посмотреть, что же творится на пороге. Маленькая ярко-жёлтая упаковка с изображением ёжика захватила внимание, заставила отчётливо биться сердце, проезжая целую гоночную трассу через серпантин. Контингентов на роль адресанта, как таковых, немного: девочки из младших классов хоть и проявляли чувства, но вряд ли поехали ради него в город; Альберт и Костя по-прежнему занимались баскетболом; Макаров же вполне способен удивить подобным образом, потому сделал это незаметно и тихо, привычно своему поведению. От понимания на лице расплылась улыбка. Кирилл взял не остывший за полчаса чай, отломил кусочек и сделал пробу. Язык оббежал слегка липкие губы, а перед глазами всплыло веснушчатое лицо, смотрящее со всей пристальностью. Блядский куратор. Ежедневно юноша, почти в одно и то же время, подкладывал сладость и шустро испарялся. Гречкин пробовал подловить его, сидя чуть ли не у двери, однако проворность сироты значительно перевешивала. Глаза скучающе бегали по окну, поникшим деревьям с обратной стороны, серому петербургскому небу. Погода блестяще передавала настроение, клонила в сон: приходилось каждый раз переключаться и занимать себя чем-то бесполезным. Кирилл вечерами поверхностно изучал страницы учеников «Семирамиды» во «Вместе», даже своих. Альберт — полнейший эстет, выкладывающий однотонные фотографии; Костя — похуист, не заполняющий профиль своим лицом; Рита же выделяется на всеобщем фоне, публикуя селфи и изображения с мероприятий, где рядом почти везде мелькает Макаров. Мажор подолгу рассматривал аккаунт, пытаясь понять, есть ли чувства, отдалённо напоминающие те, что просыпаются при виде куратора. Ни черта. Девушка мало напоминает привычных моделей, какие ранее окружали богача днём и вечером. Она удивительно красивая, улыбающаяся назло ненавистникам. Бездумно листая страницу, богач наткнулся на фотографию с мероприятия по плаванию, где Лёша и Рита стоят в одной купальной одежде. Сногсшибательная фигура у одной, тогда как второй притягивает изумительными очертаниями сверху донизу: как и предполагалось, тело усеяно крапинками повсюду, даже там, куда не заглянет чужой глаз. Что-то тёплое растеклось внутри, а зрачки, если смотреть со стороны, растянусь до самых краёв радужек. Живот неприятно мутил, проявляя нечеловеческие ощущения, сродни тем, когда мягкие губы касались самых нежных зон по территории его кожи. Куратор — грёбаный ублюдок, способный собой менять материю так, как душа пожелает. Мальчику подвластно нарушать основные законы, изгибать время и гравитацию, подобно Богу. Кирилл рукой водил по болезненному месту, представлял, будто это делает вовсе не он. Мысли накрывались цензурой, а Гречкин заметно краснел; надежда, что это влияние простуды, медленно исчезала. Парня смог прервать громкий стук в дверь и знакомые голоса друзей, от каких тот дёрнулся и немедля закрыл вкладки, не забыв почистить за собой следы. Очередная отправная точка. Кирилл умудрился снизойти до извинения перед Ритой, которая заслуживает, по его личному мнению, букет фиалок и ночь под звёздным небом, какую хочется запечатлеть с любимым человеком. Двенадцатиклассник долго ломался над сообщением, дважды стирал и старался подобрать адекватные слова; как-никак, им ещё учиться вместе, а также ей известно многое о младшем. Нужно же искать плюсы. Через десять минут размышлений раздался звук отправления текста. «ссорян, я слишком много выпил тогда. не в обиду тебе, много навалилось» «обещаю купить что-нить вкусное» «Я знаю, что ты способен на подобное» «Ты прощён, но при одном условии» — Кирилл хмыкнул от такого заявления. «каком же?» «Перестань лезть в жизнь Лёши» Гречкин замер с телефоном, стиснул зубы и чуть ли не врезал кулаком по стене, однако сдержался, обещая себе, что обязательно выкинет эту просьбу из головы. Оставалось дождаться четверга, когда предстояла долгожданная выписка. Мажор облокачивается на шкаф, смотрит и ловит растерянный взгляд Макарова. Надоедливый голос Ильи, подобно жужжащей возле уха мухи, начинает раздражать; парень даже задумался выйти и лично выгнать мешающегося под ногами школьника, уловив гневную реакцию, но это подставит малыша, которому и так досталось за последнее время. Сирота суетится, кричит отвлекающее «дай секунду», не зная, как избежать столь абсурдной ситуации. Кирилл готов перелезть через окно и спуститься по трубе — друг «рыжика» не выдерживает и врывается внутрь, останавливаясь там же и вопросительно обводя зрачками обоих. Лёша тихо пищит, желая укрыться от столкновения двух враждующих волков, готовых защищать своё. Двенадцатиклассник машинально пытается закрыть телом младшего, однако останавливается на полпути и делает вид, будто попал сюда совершенно случайно. —Дверью ошибся?—Илья обращается к нему высоким тоном, судя по всему, мечтая вышвырнуть мусор наружу. Общение между Альбертом и старостой не заладилось изначально, тогда какой смысл поступать точно так же? —Вовсе нет,—эмоции подвластно отключаются, заталкивая раздражение подальше.—Мне надо было занести справку о выписке. Лёша, как доброжелательный человек, предложил чаю, и я не смог ему отказать. Раз уж ты явился, то оставлю вас наедине,—и глупое подобие улыбки. Он бегает по напряжению, натягивает нить и резко подпрыгивает, меняя траекторию под себя. Макаров молча кивает головой, из-за чего спортсмен более-менее успокаивается. Желание сказать правду мучительно убивает; Кирилл прикусывает губу, вспоминая схожий жест. Напоследок изучает сжавшегося хозяина комнаты, подмигивает и исчезает, оставляя того на попечение неконтролируемому другу. Гречкин довольный плетётся вниз, встречает по пути Костю и начинает обсуждать завтрашний баскетбольный матч, предвещающий яростное столкновение двух старших классов. Всё как в профессиональной лиге, только более узко направленной. Парни расстаются возле своих берлог, отбивая пять и отправляясь отдыхать перед грандиозным событием. Богач приземляется на постель, снова проходится по новостной ленте и получает одно-единственное сообщение, от какого дыхание делает короткую паузу и продолжает осуществлять обыденный процесс. Он блокирует экран, кладёт телефон рядом и забывается до завтра. «спасибо» *** Уроки — одна из самых нудных существующих и придуманных кем-то вещей. Порой хочется открыто спать и храпеть, показывая прямое отношение к предмету. Кирилл из последних сил сдерживается, иногда зевает, прикрывая рот ладонью, параллельно желая вернуться к себе и продолжить прерванный сладкий, горячий сон: Лёша извивался, оттягивал пальцами музыканта пряди белесых волос, издавал слишком — пиздец просто как слишком — возбуждающие звуки, которые особенно сказались после пребывания в столь нереальном месте. Гречкин бесконечно ругался вплоть до завтрака, где пришлось утихомириться. Туда, на собственное удивление, куратор вовсе не явился. Парень жадно пил кофе и ждал его, сверлил взглядом вход, но остался ни с чем, только тычком под рёбра от Альберта, какой выглядел лучше прежнего. Девушки разных возрастов приветливо махали руками, желали удачи, получая в ответ где-то мечущееся перекати-поле. На ковровой дорожке, по давним впечатлениям, уделялось меньше внимания. Занятия медленно сменяют друг друга, растягиваясь невозможности. Друзья успевают расчертить на клеточном вырванном из тетради листочке импровизированное баскетбольное поле, где со временем появляются точки — обозначения игроков под соответствующими номерами. Альберт, будучи центровым игроком, который контролирует подборы и в целом следит за площадкой, умело составляет план действий, какой, согласно его словам, «должен уничтожить шайку Макарова». Кирилл незаметно усмехается, мысленно перевешивая победу сироте из-за проворности и ловкости. Парень иногда добавляет свои комментарии, ручкой указывая лучшую вариацию блокировки или бросков. Учитель раздражённо требует сосредоточиться на теме, повторяя одну и ту же фразу несколько раз, однако компания через время снова отвлекается. Под конец занятий весь двенадцатый класс успевает взбудоражиться перед игрой. Участников команды забрали раньше, дабы потренироваться и внести изменения при неудачной расстановке. Гречкин выходит из кабинета, встречает Риту, которая тоже стремительно направляется вниз к спортзалу. Он успевает догнать её, подстраивается и шагает рядом; девушка усмехается. —Мы так быстро помирились? Наверное, стоило задуматься над ответом тогда. —Всё равно будем год рядом, какая разница?—пожимание плеч справа. Лестница заполнена школьниками, шумно переговаривающиеся и поднимающие вокруг сплошной гул.—Кстати, с чего бы вдруг мне надо отстать от него?—Кирилл не конкретизирует имя, подозревая, что Рита поймёт и без этого. Она поджимает губы, вряд ли желая поделиться личными мыслями. —Вы с Альбертом и Костей не знаете совсем, какой внутренний мир у других людей. Думаешь стоит рушить то, что неоднократно ломалось до этого?—мажор хочет ответить, но намеренно останавливается.—Вот и я о том же. Твой куратор, может, выглядит смело и борзо, но за закрытыми дверьми снимают публичную маску и становится собой. И касательно наших с ним отношений,—парень приподнимает бровь,—мы близкие друзья, а потому не позволим посягнуть на достоинство таким снобам, как ваша троица. Надеюсь, объяснила доходчиво. Гречкин проходит следом в спортзал, сам упуская момент, когда они дошли через ужасное столпотворение. Девушка остаётся у входа, сопровождая младших и помогая грамотно организовать мероприятие. Кирилл проскальзывает вглубь, занимает место посередине на третьем ряду, откуда открывается прекрасная картина. Дверь раздевалки плотно закрыта, возле неё уже стоят переодевшиеся одноклассники, выделяющиеся красными майками. Костя даже умудряется заметить друга и крикнуть его инициалы, сливающиеся воедино с другими голосами. Он молча кивает, переводя взгляд на вышедшего вперёд Лёшу, который идёт близ своей команды к противоположному углу помещения. Его растрёпанные волосы пылают летним костром, синяя верхняя одежда создаёт некий контраст двух противоположных оттенков. Ладонь Ильи как-то спонтанно касается напряжённых плеч, не вызывая у младшего чувство отвращения. Сын богача сопровождает их издалека прожигающим взглядом, мечтая получить тяжёлый мяч и отправить в довольную физиономию. Гречкин отвлекается при появлении знакомой девочки, которую Рита специально протолкнула и указала на оставшееся свободное место. Приходится напрячь память, чтобы вспомнить приблизительный момент, когда ему доводилось встретить её. Волосы — светлые, частично отдающие рыжим — аккуратно уложены, а лишние пряди убраны розовыми заколками; глаза — сплошное безоблачное небо, чересчур напоминающие одного человека. Елизавета Макарова. Она обнаруживает любопытный взгляд, смотрит так же внимательно, как и парень, по-детски улыбаясь. Брат и сестра — чертовски невинные создания, не подготовленные к жестокости светского общества. —Привет, я Лиза,—маленькая ладонь вытягивается вперёд, дожидаясь взаимного жеста. Кирилл касается её, мыслями ссылаясь на схожесть мягкости кожи.—Ты ведь подопечный Лёши, да? —Откуда знаешь? —Видела вас в окошке, когда он ко мне приезжал. У тебя ещё такая машинка красивая, дорогая небось. О, и вы, кажется, обнимались,—доносится еле заметное хихиканье, заставляющее мажора замереть от непонимания. Быть мышками, видимо, дело семейное.—Ты извинялся перед ним? —Я?—риторический вопрос, как будто парень не способен на элементарное слово. До этого ему было глубоко плевать, кто держит обиду, но «рыжик» комкает все чувства, крутит в руках и бросает в железную стену, оставляя слегка приметные трещины, которые со временем разрастаются до масштабов чёрной дыры. —Он говорил, что ты пристаёшь к нему,—ох врунишка,—играешь на эмоциях. Зачем?—радужки искрятся маленькими звёздочками. —Просто твой братишка мне нравится,—девочка округляет глаза,—как куратор, естественно. А ещё когда злится, то становится похожим на помидор. Вы с ним даже больше похоже, чем я думал,—Лиза хочет ответить, однако вставший посреди площадки преподаватель по физкультуре привлёк присутствующих резким звуком в микрофоне. Максим Андреевич радостно оглядывает зрителей, переполненный восторгом. —Добрый день, дорогие ученики «Семирамиды», а также приглашённые гости. Стартуют наши ежегодные семестровые баскетбольные соревнования. Волейбольные, как ожидаются, пройдут во втором полугодии. Наши сегодняшние игроки представляют двенадцатые и одиннадцатые классы. Познакомимся с капитанами команд и основным составом. Первыми выходят старшие, значительно отличаясь ростом от многих соперников. Альберт, у какого виднеется буква «К» в левом верхнем углу, наигранно поклоняется толпе, получает бурю оваций, издаваемых девочками. Костя — разыгрывающий защитник — стоит рядом, умудряется кому-то помахать. Внимание смещается на команду Ильи, очевидно выигрывающую зрительские симпатии. Куратор занимает роль лёгкого форварда, которому присущи ловкость и прыткость при открытом пространстве. Его зрачки находят две знакомые фигуры, веки перестают опускаться, выдерживая паузу примерно пять минут. Кирилл улыбается, краем оглядывает счастливую Лизу и вдвойне смягчается. Хочется изучить мысли старосты, обнаружить там пропитанные неизвестностью эмоции, вызывающие смятение внутри. Максим Андреевич даёт микрофон сначала одному капитану, который поочередно называет своих, следом передаёт второму, отчеканившему зазубренные амплуа куда быстрее. Главные пожимает друг другу руки, скаля зубы наедине, тогда как публично строят образ невинных овечек. Гречкин ржёт под нос при виде такого одноклассника. Для красоты остаётся только сделать фотографию. Команды занимают противоположные стороны, Илья с Альбертом занимают середину, где тренер удерживает одной рукой мяч, резко подбрасывает его и свистит. Первым касается игрового инструмента младший, после чего начинается официальный отсчёт. Звук соприкосновение обуви о покрытие отдаётся отчётливо, изредка прерываясь гулами болельщиков. Несмотря на разницу в росте между некоторыми участниками, младшие не уступают по силе и умениям выкрутиться из сложных ситуаций. Макаров свободно мечется, перехватывает мяч и отдаёт центральному игроку, отключая сознание от посторонних вещей. Юноша отдаётся игре полностью, готовый сокрушить каждого, кто встанет перед ним. Он протискивается между старшими, проскальзывает дальше и забирает подачу, ведя мяч к свободному кольцу. Ему навстречу прорывается один из двенадцатиклассников — достаточно спортивный парень, который сознательно избегает подробного знакомства с Кириллом. Лёша сгибается почти пополам, удерживает шар у себя и отправляет его в корзину, используя флотер — бросок по высокой траектории, существующий специально для невысоких. Илья радостно кличет сироту, отбивая победоносное пять, словно они забрали разом весь матч. Лиза, поражённая увиденным, начинает аплодировать, присоединяясь к другим болельщикам. Гречкин улавливает негативный настрой Кости, который шепчет что-то на ухо другу и указательным пальцем создаёт чертёж в воздухе. Он кивает, пытаясь удерживать себя от переполняющих эмоций. Первый заброшенный мяч для него — показатель последующих событий. Судья возвращает участников обратно, напоминая о продолжении. По окончании первого периода — длительностью двенадцать минут — счёт составляет шесть-четыре в пользу одиннадцатого классе. Кирилл успевает прийти к умозаключению, что Лёша буквально идеально рождён: ему подвластны творческая сфера, спортивные игры, интеллектуальная среда. Не зря проводилась аналогия с самим Богом. Младшие слегка расслабляются, однако это им воздаётся так же быстро, как и пришедшая ранее слава. Альберт с новыми силами бегает по площадке, перехватывает броски и отдаёт пасы тем, кому доверяет на сто процентов. Чаще всего в его сознании преобладает эмоциональная составляющая, но сегодня она будто отключилась, позволяя раскрыться внутреннему потенциалу. Мажор только и успевает мотать головой туда-сюда, еле сосредотачиваясь на одной фигуре, когда вокруг бегают ещё девять других. Илья, как атакующий защитник, проворно перехватывает мяч из чужих рук, ведёт к нужному кольцу слишком уверенно; это оборачивается для него неудачей. Двенадцатиклассник аккуратно, умудряясь обойти баскетбольные правила, забирает шар, тогда как парень соприкасается телом с твёрдой поверхностью. Звучит свисток, останавливающий матч. Саша, будучи зрителем, бросается помочь, подзывая подготовленную медсестру. Та требует замену и сопровождает мальчика в кабинет. Кислое лицо капитана синей команды долго стоит перед глазами. Макарова-младшая отвлекает Гречкина от раздумий. —А нарушителя разве не должны дисквалифицировать? Лёша говорил, что это нарушение правил,—кому ж ещё сирота мог делиться вещами касательно любимой игры. —Не было физического контакта. Ему могли дать фол в нападении, но мы выискиваем лазейки для точного выигрыша,—девочка поджимает губу, смотря на брата. Юноша стоит потерянный, словно лишился самого дорогого. Теперь ответственность должен нести он. Начало третьего периода предвещает озлобленность между двумя классами. Куратор не прощает ошибок, доверяется участникам и передаёт мяч, мысленно, наверное, проговаривая молитвы. Очки набираются медленнее, перевешивая в противоположную сторону. Альберт доволен происходящим, ощущает больше свободы, хотя на поле всё ещё остаётся главный противник, которого нужно вышибить следом. Изредка раздаются крики Саши, всеми силами поддерживающего своего друга. Даже Лиза неприметно, но подключается к нему. Кирилл произвольно подбирает её ладошку, удерживая как невероятно дорогую хрупкую статую. —Не переживай, твой брат уж чересчур способный, особенно против моих друзей. —Он и тебя побеждал?—ещё как. Этого малыша еле остановишь. —Колено отбил, представляешь?—девочка смеётся.—Больно вообще-то! Думаю справится,—а позже добавляет, только тише,—надеюсь. Минуты бегут по нарастающей, медленно перетекая в миллисекунды. Раунды сменяют друг друга молниеносно, становятся сплошной дорогой для победы старших. Одноклассники даже перестают особо напрягаться, кроме моментов, когда Лёша набирал достаточно силы и выдавал удивительные приёмы, не подходящие его категории: «крюк», обычно используемый центральными игроками ввиду высокого прыжка и такой же траектории, успешно даёт два очка младшим, пусть и это несущественно влияет на четвёртый период. Перерыв в пятнадцать минут — задержка перед долгожданным концом. Макаров жадно глотает из бутылки воду, вытирает лоб и слегка дёргается, видимо истощаясь окончательно. Пока все благополучно расходятся кто куда, Гречкин решает оставить Лизу с Ритой, а сам целеустремлённо направляется к куратору. —Научишь таким трюкам?—руки прячутся в карманах, сжимают ткань при пристальном взгляде старосты. —Пришёл досаждать?—голова качается. Парень знает, какую обиду сейчас испытывает «рыжик», поэтому молчит до талого.—Научу, если хорошо попросишь. Честно, хочу уже закончить. —Сестрёнка твоя пришла на победу посмотреть, а не на своего отчаявшегося брата. Бери себя в руки и забирай игру. —Друзья не воспримут это как предательство?—их прерывает свисток, оглашающий начало последнего этапа. Кирилл почти уходит, но бросает напоследок. —Может и да, однако я хочу видеть тебя победителем. Мажор забирается наверх, улыбается появившейся снова Лизе, рассказывает ей что-то глупое, добиваясь заливистого смеха, лишь бы перестать ощущать поверх себя взгляд небесных глаз. Макаров будто наполняется новым приливом сил: делает всё возможное, сокращая отрыв и подбадривая других игроков. Юноша перенимает оптимизм болельщиков, сверкает пятками и совершает немыслимые прыжки выше себя самого. До развязки остаётся около пяти минут, за которые происходит всё чересчур скомкано и быстро. Альберт настраивается серьёзно, теряя контроль над разумом и выпуская наружу эмоции, среди каких особенно ярко читается гнев. Он преследует младшего, забирает подачи и неоднократно отправляет мяч в кольцо, изредка промахиваясь. Довольно скалится, выбивая Лёшу из колеи и морально уничтожая каждую положительную частичку. Последние шестьдесят секунд — целая борьба, заканчивающаяся буквальным падением сироты: двенадцатиклассник ловко появляется перед, зрачками разрушает стену и добивает соперника, отправляя шар куда следует. Макарову прилетает прямо в живот, отчего тот скулит и обессилено падает ничком. Свистка уже никто не слышит; Саша срывается с места и кулаком встречает щёку центрального игрока, который моментально отвечает. Лиза ахает, тогда как Кирилл бегом спускается, чувствуя бешеное сердцебиение. Табло отчётливо выдаёт цифры двадцать один-девятнадцать. Его герой почти догнал, но жизнь ударяет сильнее.