«Одни объятия вместо тысячи оскорблений»

Чувство потерянности стало почти что вторым лицом Лёши. Куда бы он ни шёл, к чему бы ни приступал, всё сходилось в одной точке, подобной сжавшейся Вселенной. Время следом потеряло всякое значение, обретая форму координатной прямой, у которой существуют цифровые обозначения и какие-то другие математические модели. Сирота закрывал учебные долги, посещал кружки, кроме спортивных, руководил младшими и давал им советы относительно баскетбола, параллельно решая очередное домашнее задание. Приближается октябрь, продолжение соревнований, а там — праздники и вечеринка-маскарад. Мысленное торнадо тормошило юношу, подбрасывало и роняло, отчего тот пытался ухватиться за любую вещь, дабы вытащить себя из эпицентра. Получалось, мягко говоря, хреново. Их последняя встреча оставила сладкое послевкусие, шариком скопившееся на языке и меняющее положение время от времени, лишь бы напомнить о той беззаботности, что связала их тонкой нитью. Светящиеся глаза Кирилла преследовали ещё несколько дней, появляясь повсюду, даже посреди лучшего или худшего дня. «Мажорчик» изредка фигурировал в коридорах, многозначительно смотрел, расплавляя прямо там, затем исчезал, не забывая подмигнуть. Альберт прекрасно держал друга поблизости, будто контролировал взгляды и действия. Макаров ощущал, как внутри вековые льды обретали форму поменьше, неминуемо приближаясь к последнему этапу. Он ночами лежал, сверля потолок, зная, что выше находится сам демон, усевшийся на слабых плечах младшего без подготовленности последнего. Решить проблему хотелось сиюминутно: либо послать двенадцатиклассника к чертям, откуда и явился, либо принять как должное столь странное событие в жизни. А перед глазами — далёкий горизонт, заходящее солнце и звук проезжающего по тротуару скейтборда. Память — целый архив, заполненный сотнями стеллажей и фотокарточками. Ходишь перед ними, вытягиваешь, вероятно, нечто безобидное и знакомое, но натыкаешься на смертельную пулю, пронизывающую сердце и расщепляющую её по кусочкам. Интересно, какие изначально строил планы Гречкин? Намеревался ли залезть так глубоко, вытащить наружу изодранную душу, выставив напоказ? Если нет, то в каком положении он сейчас: спокойно плывёт, не задумываясь о будущем, или же беспомощно тонет рядом? С виду парень держится грёбаной скалой, которая позволяет иногда смягчиться и съязвить, оставить после себя едкую фразу. Умелый кукловод, какому присуще дёргать верёвки ради выгоды. Однако что творится в центре сознания — неизвестная переменная, способная скакать попрыгунчиком в разные стороны, увиливая от подробного изучения. Вряд ли кто-то когда-нибудь пробовал проанализировать и осудить поступки или чувства старшего; этот хитрый жук накладывал сотни масок, снимая их перед тем, кто вызывает доверие. Куратор некогда перенял подобные черты, самостоятельно отбирая людей. Гром, подобно справедливому отцу, дал множество наставлений, выведенных сквозь собственный опыт. Они часто спасали, но сейчас, при новых обстоятельствах, слабо работали. Им удалось однажды поговорить об отношениях, о девочках, любовных чувствах, порассуждать над сложностями, которые встречаются по пути. Игорь неохотно верил, что старосте никто никогда не симпатизировал; Лёша попросту боялся таких сложных для него самого вещей, а потому старательно избегал. Стоило, чтоб уж наверняка, затронуть тему парней, иначе прознай майор касательно Гречкина — прилетит обоим. Так и представляется перекошенное от злобы и недовольства лицо, пока сирота щебет «извините, ослушался, сошёл на проклятую дорожку и заодно подписал приговор с дьяволом». Пятое октября подкрадывается незаметно, скрываясь за занавесом жизни, словно режиссёр, корректирующий ошибки по ходу действия. День учителя — знаменательное событие не только для преподавателей, но и учеников старших классов, которые имеют право поучаствовать в самоуправлении. Обычно занятия доверяют самым активным и ответственным, где главенствующие места занимают Рита и Лёша, каким доверяют предметы, требующие определённого подхода. Девушке отдают русский и литературу, тогда как куратору вручают алгебру и геометрию; повезло, что юноша долгое время уделял точным наукам, прокачав свой уровень до максимума школьных знаний. Под его крыло попали седьмые-восьмые классы, а также, к собственному удивлению, двенадцатый из-за повторения старых тем. Меньшее, чего хотелось Макарову сегодня, —это лицезреть лица людей, которые готовы заживо съесть маленькую, попавшую случайно пташку. Вдобавок там будет Гречкин, который, вероятнее всего, не избежит возможности учудить что-нибудь глупое, вызывающее сотни эмоций разом. С младшими оказывается проще и приятнее: многие дети узнают в преподавателе своего тренера по баскетболу или волейболу, а потому проявляют повышенное внимание к предмету, даже если разбираются поверхностно. Алгебра почти всегда легче, нежели геометрия; Лёша делает акцент на втором, объясняя ненаучным языком теоремы и обдавая им форму своеобразной игры или загадки. Некоторые учителя решили остаться и посмотреть, как проходят занятия. После звонка они жмут руки куратору, восхищаясь его работой, ведь далеко не каждый способен разбавить сложное чем-то творческим. Остаётся один урок, куда сирота идёт с безумным нежеланием. Он пробегается глазами по страницам учебника, мысленно выбирает наиболее оптимальные задания и составляет план, который рано или поздно всё равно придётся отложить. Кабинет полнится остервенелыми шакалами, среди каких не виднеется главных гиен. Некоторые приветливо здороваются, проявляя самое что ни на есть добродушие, другие относятся нейтрально, однако позднее, при появлении действующих сил, очевидно будут скалить зубы, демонстративно показывая брезгливость. Если бы они знали, как Лёше плевать, то непременно заплакали. Староста единожды задумывался о профессии учителя или того же репетитора. Ему удаётся найти подход к разным людям—Альберт и Костя мимо,—преподносить материал развёрнуто и упрощённо, выдвигать новые идеи, которые поспособствуют изучению. Рита сама мечтала посвятить себя детям и их образованию, но навешивала эту роль другу, понимая, что он куда успешнее её. Звонок сбивает юношу с толку, пока собравшиеся занимают свои места. Не хватает ровно трёх человек, которые, видимо, решили специально испортить общую картину. Макаров встаёт следом, тогда как дверь резко распахивается и на пороге появляются опоздавшие. Кирилл смотрит прямо перед собой, застывает, боясь лишний раз подвигаться; Костя хмыкает и, подталкивая напарника, заходит внутрь. —А ты тут чё забыл?—появляется желание затолкать язвительный тон ему в глотку до самого основания. Гречкин шикает, не отводя взгляда от объекта интереса. —Сегодня я заменяю вашего преподавателя. Вы и так пришли позднее звонка, поэтому, будьте любезны, сядьте,—куратору приятно стоять и говорить свысока, даже когда пассивная агрессия сокрыта в обычных рутинных фразах. Двенадцатиклассник фыркает; знает, что его голос сейчас ничего не решит. «Мажорчик» слегка натягивает уголок губ, подавая знак некого восхищения младшим. Когда всё приходит в норму, Лёша приступает к занятию.—В общем и целом, вам предстоит повторить некоторые темы прошлого года для дальнейшего подробного изучения тригонометрии,—он вырисовывает поверх доски «Свойства и графики функций», делает короткую зарисовку числовой окружности. Старшие молчат, видимо окончательно заплутав в увиденном.—Будем делать так: сначала даём обозначения на изображении, следом решаем задачи с нахождением синусов, косинусов и тангенсов. Не бойтесь задавать вопросы, выходим поочерёдно. Они постепенно преобразовывают доску, добавляя множество формул, дробей и других чисел. Очередь медленно, но верно приближается к Кириллу, который заметно напрягся, испепеляя юного учителя зрачками-лазерами. Макаров умело руководит процессом, помогает и объясняет неудобные и непонятные моменты. Куратор слышит вибрацию телефона, опускает глаза, натыкаясь на сообщение от уже знакомого контакта. «ты решил мои самые грязные мечты воплотить в жизнь?» Младший мгновенно краснеет, мечтая зарыться куда подальше; именно такой реакции и дожидался подопечный. Староста прокусывает губу, успевая потерять нить мысли и отвлечься. Стоявшая у доски девушка аккуратно касается его плеча, приводя в сознание. Дёргается, будто подловили на запрещённом, быстро добавляет комментарии и возвращается к чёртовым мыслям, что роем захватили беззащитного хозяина. «что ты имеешь в виду?» «ну подумай сам: ты, образ учителя, эта одежда, которая тебе, кстати, идёт пиздец как» — хочется задохнуться от услышанного, но кислород не перестаёт поступать в организм. «сейчас урок, Гречкин. будь готов к своему выходу» Кирилл глядит ехидно, по-своему задиристо, бросая вызов преподавателю. После одноклассника парень шагает броско, уверенной походкой иллюстрируя целое равнодушие, хотя глаза так и пылают напускным величием. «Мажорчик» встаёт подле, изучает всё написанное и начинает невесомо чертить еле заметные буквы, цифры… какой это вообще предмет? Лёша старается молчать, почти смеясь с него; подходит сзади, указывает ошибки и доходчиво поясняет, иногда дотрагиваясь до вычурной ладони аристократа. Старший начинает действовать правильно, улавливая азарт происходящего. Уравнение решается на раз-два, отчего Макаров довольно улыбается и умудряется шёпотом в ушко произнести слабо приметное «умничка». Тот снова цепенеет, краем глаза изучает милое личико, удерживая себя невидимыми оковами, дабы не наброситься прямо при всех. Они вместе заканчивают, вызывая странную реакцию со стороны учеников. Костя что-то яро рассказывает соседу спереди, благодаря чему привлекает внимание преподавателя. Куратор вызывает его следующим, ловит невыносимую негативную энергию, но сводит её к минимуму, когда тот приступает решать задачу. Богач минут десять стоит и пробует подобрать нужный ответ методом одной ему известной комбинации, очевидно проваливаясь. Хотя бы ради этого момента стоило провести занятие. Отпустив неуча восвояси, Лёша подводит краткий итог, ещё раз пробежавшись по программе и раздавая советы относительно повторения. Звук звонка приносит эффект расслабления, особенно когда шумные подростки суетливо покидают кабинет, оставляя сироту наедине с пустотой. Он молниеносно спускается вниз, направляясь к актовому залу, где как раз должен состояться концерт. У входа юношу встречает улыбающаяся Рита, одетая в нарядное платье чуть выше колен. —Ну привет, напарник,—девушка проходит внутрь, кому-то машет рукой, не отвлекаясь от друга.—Готов сегодня зажечь? —Если ты подразумеваешь под этим игру на гитаре, то да,—староста бегло изучает поспевающих учеников, некоторых узнает, встречается взглядом с Ильёй, который жестами желает удачи, и преисполняется удовольствием. Он удивлённо смотрит на возникшего словно из ниоткуда Разумовского, какой доброжелательно обсуждал с директором собственные вопросы. Сергей не сразу замечает знакомое лицо, а потому при повороте случайно натыкается и сразу же принимается извиняться.—Здравствуйте, всё нормально. —Привет, Лёш,—мужчина также кивает Рите, однако останавливает зрачки поверх одиннадцатиклассника.—Выступаешь сегодня? —Да, мы участники музыкального кружка. —Тогда ни пуха ни пера,—кажется, что увидеть Разумовского улыбающимся и искренним одновременно подобно запечатлеть невиданное существо на краю света. —К чёрту,—синхронно звучит из уст друзей. За кулисами творится полнейший беспорядок: подростки бегают, сбивают друг друга, переодеваются и попутно наводят порядок. Руководящая всем Анастасия Викторовна подталкивает подоспевших и призывает ознакомиться с планом организации мероприятия. Они читают составленный второпях текст, начинают смеяться, увидев перепутанные детали костюмов, и отвлекаются вовсе, подключаясь только тогда, когда на сцену поднимается директор. Как и первого сентября, владелец заведения выглядит опрятно, подобающе для своего статуса. Макаров находит нужный инструмент, проводит пальцами по нежным струнам, ощущает прилив детского возбуждения, словно ему подарили то, о чём он мечтал всю жизнь. Перед ними ещё успеет выступить детский хор, а также порядка десяти танцевальных и актёрских номеров; придётся ждать самого конца. Параллельно, дабы не умереть со скуки, староста помогает репетировать речи, прогоняет контемп и настраивает инструменты для точной работы. Обратная сторона театра всегда интереснее: здесь царит творчество, искусство, мир, выдернутый из снов. Спорт — это адреналин, музыка же — чувства. Лёша едва заметно выглядывает наружу, находит сидящего почти спереди Кирилла, который мало увлечён сценой. Парень переговаривается с Альбертом, лазает в телефоне, осматривает помещение, будто ища кого-то,—максимально игнорирует и ждёт своего куратора. Телефон опять оповещает о пришедшем сообщении. «я уверен, что ты справишься, мышка: *» — грёбаный смайлик, от какого подкашиваются ноги. Рита подкрадывается сзади, мельком подмечает текст и усмехается, не видя автора столь приятного содержимого. —Поклонники пишут? Расскажешь?—он стеснительно качает головой, взвешивая риск. Уж слишком переживает, склоняясь к возможной не буквальной смерти. —Это просто знакомый, ничего личного… —Который тебе нравится, так?—девушка намеренно ехидничает, пытается выбить правду, но натыкается лишь на паникующего мальчика.—Ты такой предсказуемый, Лёш!—ей удаётся помимо прочего привлечь внешнее внимание руководителей, которые явно недовольны беспорядком.—Девушка или парень?—шепчет, пододвигаясь ближе.—Хоть там и написано «уверен», но мало ли какие у людей причуды… —Рита, успокойся,—он шумно вздыхает, продумывая план как бы слинять подальше. Подруга невероятно хитра и умна, потому вряд ли упустит шанс прознать информацию.—Предположим, мне кто-то нравится. Этот человек ни о чём не знает и дай Боже ему расскажут другие,—наставляет поучительно палец, словно раскидываясь угрозами. —Так признайся сам,—девушка складывает руки на груди.—Лучше тебя никто не сделает. Взял себя в руки и пошёл, чего томить? Иначе, —обречённо вздыхает, отводя взгляд,—упустишь счастье,—«счастье» и Гречкин связаны, вероятно, только общей буквой «е». Их прерывает подоспевшая Анастасия Викторовна, оповестившая о скором выходе; номера пролетели за долю секунды. Лёша произвольно прикусывает губу, испытывая волнение перед выступлением. Гитара оказывается в руках, отдаётся мягким теплом, какое расплывается по венам, питая собой организм. После представления публике музыканты поочерёдно выходят, занимают места, удерживая родные инструменты. Яркий свет, излучаемый прожекторами, бьёт внезапно и резко. Глаза хотят закрыться, но держатся вплоть до начала звучания мелодии. Первая вступает скрипка, второе — пианино, третьими подключаются флейты, заканчивая очередь ласковой гитарой. Сирота играет, выливая целую душу в музыкальное произведение. Макаров слегка приоткрывает веки, сталкивается с глазами, полнящимися даже издалека необъятным спокойным морем, где некогда бушевали бури, сносящие корабли. Вряд ли есть слова, способные описать эту неизмеримую красоту «мажорчика». Лёша водит пальцами по струнам, умудряется вспомнить столько дней, посвящённых одному человеку: их совместные улыбки, путешествия, забытые проблемы и игнорирование формальностей, из-за каких невозможно нормально видеться и общаться. Возможно, существует иная реальность, где они спокойно проводят время вместе, обсуждают самые скверные новости, высмеивая именитые лица, пьют дорогое шампанское и не задумываются над другим, что способно разрушить идеальную иллюзию. Лёша упивается моментом, блещет перед единственным зрителем, какой неотрывно следит и даже подмигивает; чертёнок доволен маленьким ангелочком. Обстановка вокруг перестаёт быть значимой, главное — это те выбросы эмоций, зажигающие сердце изнутри. Выступление заканчивается громкими аплодисментами, разрезающими воцарившуюся на мгновение тишину. Улыбки зрителей сияют, прямо-таки блещут под ослепительно ярким белым светом. Они одновременно кланяются, уходя за кулисы, пока возвращается ведущий. Рита тискает друга за плечи, делится впечатлениями, выражая их душераздирающими словами. Лёша двигается произвольно, больше автоматически, до конца слабо веря в случившееся. Слева протягивают бокал воды, какой юноша осушает залпом. Макаров достаёт телефон и видит только обычное, но до одури приятное: «я же говорил, кисунь» «спасибо :)» *** Вечером, как и предполагалось, организовалась вечеринка, где, фактически, ученики и учителя заняли одну сторону — отдыхающих. Куратора чудом вытащили из комнаты, дабы расслабиться и отметить успешный концерт. Илья с Сашей помогли подобрать соответствующий наряд, какой Лёша, вероятнее всего, никогда бы не надел самостоятельно: распахнутая рубашка, открывающая вид на ключицы, относительно узкие чёрные джинсы и броские разрисованные кеды. Первый нагло усмехнулся, добавив что-то из разряда «кое-кому очень понравится»; староста смущённо пихнул его локтем. Местом проведения выбрали задний двор, в саду, где удобно расположились шведские столы, аппаратура диджея и разноцветные гирлянды. Собрались все, кто только мог: младшие, средние, старшие классы и некоторые представители учительского состава. Современные композиции льются друг за другом, люди сливаются воедино, подстраиваясь под ритм. Друзья достаточно быстро разбегаются, оставляя Макарова наедине с мыслями и стаканчиком морса. Кто-то незаметно подкрадывается сзади, касаясь плеча. Староста разворачивается и натыкается на Разумовского, который, к удивлению, ещё не уехал. —Добрый вечер, Лёш. Рад, что ты решил прийти,—они занимают свободную скамейку, удобно расположенную для осмотра местности. Светлые рыжие волосы мастерски уложены, а пиджак нарочито прибранный, пахнущий золотыми тканями. —Не знал, что ты останешься. —Решил поразвлекаться с молодёжью, да и поблагодарить вас за столь живописный концерт. Ты превосходно играешь,—Сергей улыбается, делая глоток из своей пластиковой посуды.—Я даже стал рассматривать идею, чтобы сделать совместный проект. Спонсировать там, продвигать,—он замечает расширившиеся зрачки юноши, отчего смеётся.—Не могу упустить такой кладезь. —Разве богатым выгодно продвигать бедных?—Макаров осознаёт глупость вопроса, однако задаёт сугубо из любопытства. Не спросишь — не узнаешь. —Мне приятно знать, что, будучи неимущим, человек всё равно стремится к чему-то. Ты — смышленый и находчивый, а таких ценят больше, нежели прожигателей денег,—мужчина присвистывает, оглядывая толпу в отдалении.—Не собираешься туда? —куратор устало смотрит, обнаруживает компанию Альберта, где почему-то отсутствует Гречкин; качает головой.—Я тоже редко присоединялся к подобным тусовкам, но…—он поправляет пряди,—порой надо выбираться в настоящий мир. Кирилл находится возле выросшего посреди выстриженных лиственных заборов дуба, попивая сладкий напиток и без посторонних глаз выкуривая сигарету. Парень словно отключился от действительности, пребывая на грани привычного и нереального. Лёша задумывается, перебирает последние дни и понимает, как сильно соскучился по язвительности старшего, его небольшим ямочкам, что проступают во время диалога. Образ принца успешно накладывается поверх одинокого двенадцатиклассника, который дожидается дамы сердца. «Мажорчик» переводит взгляд с толпы, как будто случайно заглядывает вглубь души сироты, когда тот готов ловить ртом бабочек. —Кстати, как там твой «эксперимент»?—раздаётся от Разумовского, о каком Лёша успел позабыть. Он приподнимает одну бровь, дожидаясь разъяснений.—Поменять богатого человека собой. Ты же, вероятнее всего, не ради науки интересовался. —Думаю,—Гречкин следит, молчит, мысленно посылая какие-либо сигналы; изо рта поднимается густой дым, смешивающийся с синим вечерним небом, —это действительно работает.