А что, если это история про нас/If it was about us

Прошло полгода с тех пор, как Хистория впервые увидела глаза своей дочери. Она так боялась, что это будут его глаза. Но цвет глаз девочки был ореховым. Хистория иногда улыбалась про себя этому и вспоминала про Имир, ее Имир, конечно, понимая, что «это невозможно». После Имир она и не думала… «Кажется, у меня талант на отношения, где моя вторая половина выбирает смерть, а не меня». Новости донеслись до нее быстро. Как и понимание того, что мир больше не будет прежним. И ее мир тоже. Она уже давно приняла, что эта история не про нее. Что не она тут главная героиня. Как не была и главной в его жизни. «Никто, никто не знал, что мы были вместе». Кажется, только ее номинальный муж. Но это был очень верный человек, на которого она могла положиться. Она сама не понимала, чем заслужила такую верность. Их последний разговор с Эреном лишил ее последней надежды. Надежды на то, что у ее дочери будет отец. «Ее настоящий отец, по крайней мере. Но разве это имело значение?» Ей нужно было беспокоиться о другом. Переговоры с главами государств. Восстановление страны из руин. Эрен думал, что разрушает только остальной мир. «Но, конечно, как и всегда, никто не задумывается о последствиях, когда полем боя становятся улицы очередного города. Не говоря уже о том, что произошло, когда титаны, освобожденные из стен шли по этим улицам прямиком к океану». «Да, Эрен, ты же никого не хотел здесь убивать. Ну да, скажи это той паре тысяч людей, на которых они наступили. Растоптали. Это же так неважно. Главное — твоя великая идея. Чем, скажи, чем ты менее сумасшедший, чем твой брат?» Хистория старалась об этом не думать. До нее дошли уже вести и о том, как дела в Марли. Ей было больно слышать о смерти Ханджи. Она была рада, что все остальные выжили. Ей было стыдно, что ее не было там, с ними. «Быть может, я смогла бы его переубедить. Но кого я обманываю?» «Микаса. Как же ей теперь тяжело. Армин писал, что она заботится о раненом капитане. Сколько он сделал! Он не заслуживал такого конца. Нужно позаботиться, чтобы у него была вся помощь, которую он только может получить. Возможно, надо перевезти его и всех ребят обратно, домой?» «Но как? И безопасно ли это? В безопасности ли я сама прямо сейчас? Никого из старых друзей не осталось. Никого из старого командования не осталось. Все или погибли или превратились в титанов и были убиты, или были за морем. Я одна». И она все чаще слышит новости о продолжающихся выступлениях Йегеристов. Говорят, они маршируют по улицам с портретами Эрена и скандируют что-то вроде «бороться — или умереть!» «Стены, какая чушь! В какую чушь превратили твои идеи о свободе! Как все глупо». «Но я должна бороться. Хотя я и одна. Хотя я тоже, как и Микаса, когда-то думала, что вся жизнь вертится вокруг одного человека. Но смысл жизни не в этом. А в чем?..» У нее нет времени больше думать. Ребенок проснулся.