Легенда о Короле и Воине: Пробуждение тьмы

— А что насчёт Манорока и Роталлеба?       От этого вопроса Аластор чуть не поперхнулся. Отставив бокал в сторону, он утёр рот и украдкой взглянул на королеву. Неужели она что-то знает? Комендант посмотрел на Бэрта. Но увлечённый разговором с Дэном Медведь не обратил на вопрос королевы никакого внимания. — Ищем, — улыбнулся Бейн. — Хотя, скорее всего, это просто сказки. — В княжествах их ищут по всем углам, — Кайла сделала небольшой глоток и улыбнулась. — Хотят найти, пока они ещё дети. — Они рассчитывают, что их будет легче убить? — Они рассчитывают, что детей гораздо легче переманить на свою сторону, — женщина пожала плечами.       Конечно, Кайла видела достаточно интерпретаций этого плана. К примеру, в Арахазском княжестве, в котором она гостила перед приездом в Серую Башню, под “переманить на свою сторону” подразумевали полное подчинение своей воли, по-простому – рабство. Прямо князь Никлаус этого не озвучил, но смысл его слов Кайла уловила. Ярого согласия она не выразила, а потому князь больше этой темы не касался. Несмотря на то, что его мать – Альбина Вайсмунд – приходилась тётей королю Тир-Тана, старик не спешил раскрывать свои тайны. Он не доверял родственникам. А особенно Кайле. С одной стороны, его напрягали её дрейкское происхождение и способности дракона, а с другой – масла в огонь подливала королева-мать, Мария Вайсмунд. Она невзлюбила Кайлу с первой встречи и годами пыталась настроить своего сына Вальдемара против жены. Успеха это не имело, а потому свой яд свекровь выливала племяннику в письмах. Впрочем, это не помешало Никлаусу хотя бы попытаться выяснить, что думают в Тир-Тане о Манороке и Роталлебе.       Допив вино, Кайла поставила бокал и стукнула несколько раз по его ножке. Белла закатила глаза, сколько же она пьёт! Понятно, что сейчас праздник, и все веселятся... Но Принц никогда не видела, чтобы столько пили даже взрослые мужчины. Королева хлебала вино, точно воду, и при этом не выглядела и не говорила, как пьяная. Впрочем, Бейн, выпивший едва ли меньше, тоже вёл себя нормально. “Наверное, — решила Белла, — это влияние драконьей сущности внутри них”. Девочка подошла к Кайле и налила ещё вина. Королева улыбнулась ей и кивнула в знак благодарности. Губы Принц дрогнули в едва заметной улыбке. — Полагаю, что королей нельзя заставить служить, — покачал головой Бейн.       Слова прозвучали немного двусмысленно. Любому известно, что не служит только монарх с фамилией Арлеон. Лишь он один является полноправным хозяином своей и чужих судеб. Все остальные короли и королевы – слуги, хоть и с короной на голове. Аластор очень надеялся, что Кайла уловит этот оттенок фразы. Хаутей-Цепеш опустила глаза к бокалу: — Но с королём можно заключить сделку. — Вот как?! — Конечно. Его преданность взамен на безопасность его народа. Любой хороший король именно так и поступит, — великодушно пояснила Кайла. — Каждый монарх это понимает.       Она посмотрела на коменданта, улыбка которого застыла. — Впрочем, — примирительно сказала королева. — Не нам рассуждать о королях Магии. Лишь богам известно, что у них на уме. Как здоровье Галы?       Белла еле подавила зевок. Здоровье, погода, что может быть скучнее? Девочка равнодушно обвела глазами зал. Нужно чем-то себя занять, не то она уснёт со скуки. Или уронит кувшин с вином – это ещё хуже.       "Итак, — начала размышлять девочка, — Я хотела подумать о печати." Последние дни Белла с друзьями только о ней и говорили. Изредка Мишель отвлекалась на тир-танцев, но всё же они не интересовали её настолько сильно, как пророчество. Печать оказалась невероятно занятной находкой. Как и ожидала Белла, именно Сайлосу улыбнулась удача найти единственный верный способ решения их проблемы. Впрочем, девочка никогда не сомневалась, что такое под силу только ему. Всё-таки Сайлос такой умный!       Печать Дракона могла помочь им победить Великого змия ещё до того, как он высунет свою противную усатую морду. Это избавляло от реального боя и увеличивало шансы на успех. А кроме того, думала Белла, если они запечатают змия, то не придётся его искать. Девочка всё ещё считала, что это не больше, чем совпадение, и что они гоняются за тенью.       О печати говорилось во многих текстах. Создали её маги, служители Хранителя царства Живых. Предназначалась она для короля Дрейка. Как писалось в одном манускрипте: "чтобы ни один враг не сбежал от вас". Печать запечатывала любой проход. Что ещё лучше, она создавала барьер такой мощи, что он не давал никому выйти за его пределы при помощи силы. Правда, сама по себе печать была невероятно слабой. Снаружи её мог сломать любой человек. Конечно, если только ему бы удалось найти её, ведь сургуч, на который ставилась печать, сливался с местом, на которое его наносили. Достаточно было отделить хотя бы часть печати от закрываемой ею двери, чтобы вся магия рассеялась. Зато изнутри взломать печать не представлялось возможным. Она усиливалась от каждой попытки сделать это, впитывала силу удара и превращала её в защиту. Всё это выглядело безумно интересно. Белле нравилась такая магия. С одной стороны, беззащитная, с другой – невероятно могущественная.       Но самое удивительное, им удалось узнать рецепт печати и сургуча. Они несколько раз перечитали его и текст вокруг, пытаясь убедиться, что это не обман. Судя по всему, опись действительно сохранилась, и причём весьма подробная. Её для будущих поколений любезно оставил Верховный жрец Хранителя царства Живых – Вергилий.       В своём письме для Сифа жрец писал так: "Для сургуча потребуется 3 части настойки вечного древа (1/4), 2 части белоснежного камня, 1 часть драконьей брони, 2 части следов огня, 3 части лепестков цветка, где скрыты души, отданные воде, 2 части соснового янтаря, 1 часть магмы дракона, 2 части сухих рубинов и столько же частей дара пчёл. Смешанные части стоит греть до тех пор, пока нельзя будет различить, где находится какая часть. Затем следует остудить и придать форму свечи. Для печати надобно взять 10 частей камня, осенённого блуждающей пламенной звездой, 10 частей белого камня, гибнущего в холоде, 10 частей вечного камня, не дающего искры, и 2 части слёз Вечерней звезды. Смесь всю следует поместить на огонь и греть, покуда части не станут целым. Когда пар в безлунное небо пойдёт, необходимо всё остудить и влить в форму." Далее следовало подробное описание формы печати и узоров, которые следовало нанести. Вергилий уточнил абсолютно всё, и благодаря этому у друзей появилась надежда, что они смогут воссоздать печать Дракона. — Конечно, — сказал Элмас, задумчиво глядя на страницу. — Лучше бы нам было достать настоящую...       От этой идеи у Мишель загорелись глаза: — Когда мы станем драконами, мы сможем это сделать! Она ведь в Арлеоне? Если мы вылетим сразу после отбоя, то успеем... Сколько там лететь? Пару часов? — Несколько дней, — возразил Никки. — Лучше сделать свою.       О том, как воплотить задумку в жизнь, и хотела порассуждать Белла. Какие же ингредиенты использовал Вергилий? Разобраться в его формулировках до конца не получилось. Выяснить удалось лишь четыре компонента. — Драконья броня — это чешуя, — уверенно заявил Элмас. — Это самая прочная вещь на свете!       В последнем Белла сомневалась, но, в целом, версия звучала не так уж плохо. В конец концов, вариант приняли единогласно. Почти сразу они поняли, что значит янтарь сосны. Под этим нехитрым названием пряталась обыкновенная смола. В слезах Вечерней звезды Никки тут же распознал слёзы Эстер. — Не помню, откуда это... — пробормотал он. — Но Эстер означает "вечерняя звезда". — И что такое эти "слёзы Эстер"? — спросила Белла. — Это такой яд, — недолго думая, ответил мальчик. — Его делают из растений, которые цветут ночью.       Заметив, как странно на него смотрят все остальные, Никки добавил: — У Дендра есть такой. Он использует его для разных зелий. — Хорошо... — неуверенно сказала Принц. — Что такое "следы огня"? — Пепел? — предположил Сайлос. — Или сажа, — кивнула Браво. — Скорее сажа, — сказала Белла. — Пепел – это прах огня. Я думаю...       И так, четыре ингредиента они определили. Ещё один – дар пчёл – находился под вопросом. Никки и Мишель стояли на мёде, Белла и Сайлос – на воске. Но оставалось понять ещё семь. Больше всего вопросов вызвали камни. Мало того, что они по своей сути не должны были плавиться, так и характеристики, данные им Вергилием, звучали, откровенно говоря, странно. Камень, который умирает на холоде? Камень, осенённый пламенной звездой? Более глупых определений девочка не слышала.       Королева снова постучала по ножке бокала. Белла с трудом подавила вздох и отправилась исполнять свою работу. Вернувшись на место, она поднесла кувшин к лицу и принюхалась. Какая гадость! И как только это пьют? Мотнув головой, Принц вновь сосредоточилась на печати.       Что могут означать камни? Может, имелись ввиду драгоценности? Например, осенённый пламенной звездой – рубин; вечный камень – алмаз; а умирающий на холоде?.. Наверняка, это какой-нибудь северный камень. Или вода. Хотя она не совсем умирает... Девочка покачала головой, рубины не рождаются под звёздами, они живут в земле.       Кстати, о рубинах... "Сухие рубины". что значило это? Белла нахмурилась. Рубины... Они красные, блестящие и очень дорогие. Вряд ли маг имел в виду, что их нужно тщательно вытереть, скорее всего, это иносказание. Что бывает красным? Огонь, рябина, яблоки, ягоды, кровь... Если это печать дракона, то пламя подходит как нельзя кстати. Жаль, что его нельзя взять в какой бы то ни было пропорции. Фрукты-овощи тоже можно исключить. Использовать их для изготовления чего-то вечного бессмысленно. Ягоды гниют, а это, насколько понимала Белла, прочности печати не добавило бы. В таком случае, они могли использовать кровь. И если речь идёт о магической печати, то кровь магов. Если это так, то придётся попотеть, добывая её. Но, в целом, теория звучала правдоподобно. И как они сразу об этом не подумали?       Этот вывод немного приободрил девочку, однако настроение не улучшилось. Собственно говоря, не улучшалось оно уже несколько дней. Главным образом портила его прекрасная королева Тир-Тана. Выяснилось, что князю родственницей она приходилась с очень большой натяжкой. Кайла Хаутей-Цепеш происходила из древних и могущественных династий. Её отец был наследником одновременно Марианны Хаутей, единственной девушки среди первых пяти драконов, и Брэма Цепеша, самого ярого борца с вампирами, одного из сподвижников Владимира I Арлеона. А мать Кайлы являлась сестрой нынешнего короля Элоны – Альберта Рагнариума.       Таким образом, Кайла по рождению носила титулы княгини Дрейка и принцессы Элоны. В своё время её считали одной из самых завидных невест. Вдобавок к своей крови она была умна и хорошо образована, являлась драконом и владела колоссальным состоянием, не будучи даже старшей наследницей. Многие, кто встречался с ней, отмечали умение держать себя, аккуратность и сдержанность. Но больше всего людей поражала красота Кайла, лунная красота, как говорили. В своём положении Кайла могла выбрать любого благородного юношу из любой семьи. И, боги видят, она не ошиблась. Княгиня Дрейка и принцесса Элоны стала королевой Тир-Тана.       Наблюдая за ней, Белла ловила себя на том, что некоторые черты Кайлы ей нравятся. Добрая и открытая, великодушная и щедрая. При этом очевидно сильная, уверенная, властная и умеющая постоять за себя и свою свиту. Белле нравилось то, как филигранно королева делала это. Она никогда не повышала голос, никогда не скрежетала, не пищала, не шипела. Её слова были облачены в мёд и бархат, но под ними скрывались стрелы. Порой люди даже не замечали, как королева оскорбляет их, более того, они принимали это за комплименты, но Белладонна слышала правду, она всегда была внимательной.       Однако, каждый раз, когда Принц начинала таять по отношению к королеве, она резко одёргивала себя. Какой бы прекрасной Кайла не казалась, она по собственной воле вышла замуж за монстра. Король Вальдемар являлся кровным родственником князя, мужчины приходились друг другу кузенами. Другого подтверждения девочке не требовалось: Вальдемар – чудовище. А разве кто-то может жить многие годы рядом с монстром и не стать им хотя бы отчасти?       Каждый день, каждый час, каждую минуту, которую девочка проводила рядом с королевой, ей приходилось напоминать себе об этом, из-за чего Белла раз за разом вспоминала свою старую жизнь. Она ежечасно науськивала саму себя, чтобы не терять запал ненависти. Поэтому Принц находилась в сильном напряжении. Кайла – её враг, а враг навсегда остаётся врагом. Его нельзя прощать, нельзя принимать, нельзя допускать даже мысли о сближении с ним. Девочка твёрдо верила в это.       А Кайла... Кайла ничего не знала. Нельзя сказать, что королева сильно пыталась наладить связь со служанкой, но она проявляла к ней доброту и даже некое сострадание. Не загружала тяжёлой работой, не забывала поблагодарить, ни разу не нагрубила. А несколько раз даже проявляла ласку! Со стороны Кайлы Белла являлась жертвой трудной жизни. Работать в столь юном возрасте! Наверняка, семья Беллы страдала, как и сама девочка. Кайла озвучивала это пару раз Ингеле. И Принц, вспоминая это, невольно чувствовала жгучую благодарность, что кто-то ей сочувствует. Но девочка тут же напоминала себе о связи с князем, и всё начиналось по-новому. Таким образом каждый день Белла разрывалась между тем, чтобы ненавидеть королеву, и тем, чтобы полюбить её. И каждую ночь ругала саму себя, что не может и сделать ни первого, ни второго.       В дневное время от таких мыслей спасали друзья. Грустить рядом с Сайлосом Белла не могла. Он всё время старался её чем-то отвлечь. Элмас часами рассказывал разные истории. Плавно переходя от одной к другой, он постепенно успокаивал тревоги Принц. А если поблизости оказывалась ещё и Мишель, то сама возможность удариться в бесцельное самокопание испарялась. Браво не любила долго говорить о чувствах и вряд ли смогла бы работать в качестве алиениста, зато ей легко удавалось увлечь окружающих поисками древних сокровищ, о которых пошутил Флориан, изучением потайных ходов, про которые они читали в книгах, наблюдением за призраками и прочей нечистью, упомянутой Эмином. Такие авантюры редко приносили реальные плоды, но грустить во время них становилось невозможно.       Последним оружием против хандры служил Никки. Несмотря на свою болезнь, он обладал поразительной тягой к жизни. Наверное, именно это вырвало его из объятий Хранителя царства Мёртвых. Никки интересовало и восхищало абсолютно всё, что происходило в цитадели. Подробности работы Беллы, поиски Печати, тренировки Сайлоса и Мишель, он спрашивал обо всём. И под напором такой жажды жизни уныние отступало прочь.       Однако на торжественном ужине друзья не присутствовали. Никки болел, Сайлос и Мишель ели в столовой вместе со своей декадой, да и их бы по возрасту не пропустили. Белла вздохнула, скорей бы всё закончилось. Налив ещё один бокал, Принц вернулась к стене. От скуки Белла уже несколько раз изучила все настенные барельефы. Особенно долго девочка разглядывала драконов. Каждый из них отличался своим внешним видом и своей историей. Например, дракон с изогнутыми рогами стал когда-то первым Генералом и камерарием короля Дрейка. Звали его Владимир Арлеонский. Фигура более чем известная. Сравниться с ним мог Лаурено Ланс, первым король Дрейка из династии Лансов. Был он хитрым и изворотливым, и только благодаря этому стал королём. Как дракон, он имел небольшие рога и рваные крылья. Мишель отзывалась про него крайне нелицеприятно, словно она сама знала Ланса и натерпелась от него по самое не хочу.       Любимицей Браво являлась Марианна Хаутей, дракон с длинными острыми рогами. Ещё бы! Ведь она сражалась на поле брани и занималась государственными делами наравне с мужчинами. Марианна даже сама выбрала себе мужа, что по тем временам казалось немыслимым. Мишель часто говорила, что хочет стать такой же сильной и уверенной. И пока что ей это удавалось. Сайлосу больше всех нравился Аймар Конде. Как дракон он отличался от всех пышными складками, растянувшимися по длине всей шеи. Как человек Аймар тоже выделялся. Сын местного священника, противник войн, он сильно диссонировал с Владимиром, бастардом, выросшим в борделе, и Элем Дрездом, разбойником, который делал всё ради наживы.       Этот последний, кстати, тоже отличался от остальных. И не только тем, что вместо рогов у него красовался плоский гребень. Эль родился не в Арлеоне, и попал туда только по счастливой случайности. Ему заплатили за работу проводника, чтобы тот показал первым драконам путь через горы. Дрезд начал разбойником, но закончил героем.       Ещё существовал шестой дракон. Генрих Арвойтус, младший брат Марианны, он не выпил смеси огненной воды и драконова цветка, и потому остался человеком. Но это не помешало ему оставить свой след в истории. Он не участвовал в сражениях, но выступал в роли парламентария. Он первый ехал к врагам, много говорил и порой заканчивал битвы до их начала. А ещё Арвойтус создал производство оружия и основал одну из самых сильных и непоколебимых династий, которая до сих пор продолжала его дело.       Глядя на каменных драконов, Белла невольно задавалась вопросом, какими же людьми они были на самом деле? Легенды приписывали им по одной яркой черте: Владимир – храбрый, Аймар – праведный, Эль – благородный, Марианна – сильная, Генрих – мудрый, Лаурено – хитрый. Впрочем, иногда его ещё называли "предприимчивым", но так поступали лишь очень редкие рассказчики.       И Ланс, и Арлеонский, и Дрезд, и Конде, и Хаутей вошли в историю, как первые, кто взлетел в небо. Но, по мнению Беллы, просто "войти в историю" не являлось таким уж большим достижением, ведь история помнит много имён и лиц. Важно то, что первые драконы и их парламентёр смогли остаться в памяти людей. Ведь до сих пор, собираясь вечером у костра или за столом, многие обсуждали их. Они рассказывали легенды – придуманные ими самими или взятые из реальной истории. Но дело не в источнике. Гораздо важнее, что легенды до сих пор находили отклик в сердцах ныне живущих. Невольно девочка задавалась вопросом: сможет ли она, Белладонна Принц, стать такой же? Сможет ли стать легендой, которую будут пересказывать и через тысячу лет? Этого Белла не знала. Но в глубине сердца она мечтала, что однажды величие накроет её с головой.       Наконец ужин закончился. Поставив кувшин на стол, Белла посмотрела на королеву. Та несколько секунд о чём-то размышляла, а потом взмахом руки отпустила служанку. ”Хоть что-то хорошее”, — подумала девочка. Она поспешно покинула зал и сразу же столкнулась с Сайлосом и Мишель. Элмас, как обычно, стоял, опершись на стену и скрестив руки на груди. “Ему это чрезвычайно идёт,” — отметила Принц. Поглядев на Браво, девочка еле смогла сдержать улыбку. Та пыталась сделать стойку рядом со стеной. Она упорно нагибалась вперёд, ставила руки на пол и закидывала ноги наверх. Однако каждый раз невидимая сила отталкивала её от стены, заставляя спешно группироваться, чтобы присесть или отпрыгнуть. С каждым разом Мишель всё сильнее распалялась, но и невидимая рука становилась всё упорнее. — Интересно, — протянул Сайлос. — Когда тебе надоест?       Девочка в очередной раз встала на ноги и, тяжело дыша, рассмеялась: — Что, если никогда? — Надеюсь, Белла скоро придёт, — Элмас взлохматил шоколадные волосы. — Сколько может длиться ужин? — Сотню дней? — предположила Мишель. — Але-оп!       Она снова качнулась вперёд и встала на руки. Элмас вздохнул, в тот момент, когда ноги Мишель коснулись стены, Сайлос прижал их, не давая отскочить: — Стой! — сказал Элмас. — Я тут подумал... — О чём? — прохрипела Браво. — Пламенной звездой раньше называли планету Драконов, — как ни чём не бывало продолжил мальчик. — Конечно, в рецепте говорится про "блуждающую пламенную звезду"... Если убрать "блуждающую", то, в целом, подходит. — Понятно... — И если верить алхимикам, то под светом планеты Дракона рождается железо. Даже если подумать, как можно сделать печать без железа? — А как же камень? — лицо девочки налилось кровью. — Отпусти!       Она махнула ногой, и Элмас отступил назад. Когда девочка выпрямилась, она вздохнула и сказала: — Железо — это... Это металл. А нам нужен камень... — Чисто теоретически, металл изначально похож на камень... — Чисто практически, я без малейшего понятия! Белла! — Мишель радостно помахала подруге.       Сайлос обернулся к Принц и невольно расплылся в улыбке. “Красивой улыбке, — подумала Белла, — очень милой и красивой улыбке”. — Ужин закончился? — спросил мальчик. — Мы можем взять еду и пойти к Никки, — ответила Принц.       Уже втроём дети вернулись в Серую залу. Драконы и тир-танская знать ушли, теперь настала очередь слуг развлекаться и набивать животы. — Сколько еды!       Мишель подбежала к столу и жадно огляделась по сторонам. Она схватила кусок буженины и вцепилась в него зубами. — Как вкусно! — Мы только что поужинали, — заметил Сайлос и взял маленькую красную ягодку брусники. — Ты не хочешь? — Мишель протянула ему кусок пирога с мясом. —Пахнет! Ммм... Пальчики оближешь!       Мальчик покачал головой, он чувствовал себя сытым. Доев буженину, Мишель вытерла рот ладонью и начала подтаскивать к себе разные тарелки. Все кусочки, которые ей нравились, она складывала на одно блюдо. Тем же самым занималась Белла. Сайлос просто наблюдал. Когда мимо них прошёл слуга, он остановился и странно посмотрел на двух учеников драконов. — Что вы здесь делаете? — изумился он. — Помогаем Белле, — спокойно ответил мальчик.       Презрительно фыркнув, слуга удалился. Элмас изогнул бровь, что придало его лицу настороженно-высокомерный оттенок. Заметив подозрительные взгляды других слуг, которые те периодически бросали на нежданных гостей, Элмас напрягся. Мысленно он пытался придумать оправдание их нахождению здесь: помогаем подруге, зашли случайно, искали Беллу, хотели посмотреть, как выглядит Серая зала во время званого ужина. Объяснения казались ему неправдоподобными, но ничего другого в голову не приходило. Мальчик почувствовал, как сильно забилось сердце, как в голове началась сложная напряжённая работа.       Чтобы успокоиться, Сайлос посмотрел на подруг. Мишель, как всегда, не замечая ничьих взглядов, продолжала тщательно отбирать угощения для Никки. При этом она пересказывала Белле события этого дня, изредка пытаясь подкрепить свои слова жестами. Принц весело улыбалась и один раз даже засмеялась. При этом девочка немного откинула голову назад и прикрыла глаза. Всё-таки, она была очень красивой. "Прекрасна, словно роза в час вечерний..." Хотя... Сайлос задумался, Белладонна Принц напоминала какой-то цветок. Не розу, нет. Розой Элмас называл бы плавную и немного отстранённую Фелисити. Белла на неё не походила. Как и на лилию, которая в голове Сайлоса прочно ассоциировалась с Ким, или на маргаритку, которая напоминала никогда не унывающую Мишель. Белла больше походила на ландыш. Светлое и беззащитное дитя леса. Ландыш. Сайлос нарисовал в голове образ цветка, тонкий зелёный стебель, крошечные белые бутоны... Самое красивое растение в лесу. Мальчик улыбнулся, как же ему повезло её встретить.       Когда Браво и Принц закончили собирать еду, занявшую аж три блюда, Сайлос забрал одно себе, и они вместе двинулись к лекарским покоям. Дендра, ко всеобщему счастью, в комнатах не оказалось. Белла помахала Лазарю, сидевшему за столом. Парень довольно ухмыльнулся, встал и подошёл к детям. Оглядев добычу, он стащил у Сайлоса кусок жареной индейки, а у Принц – кусок яблочного пирога. Взяв пошлину, Лазарь махнул рукой, давая разрешение пройти к больному. — Наконец-то еда! — воскликнул Никки.       Когда тарелки были расставлены на кровати и стуле, а все присутствующие расселись на полу, больной добавил: — Как же я устал есть эту полезную еду! — он с восхищением посмотрел на стоящие перед ним вкусности. — Слава богам!       Никки откусил кусок картофельного пирога и, довольно жуя, обратился к друзьям: — Вы узнали что-нибудь о печати? Я тут подумал, может быть, вечное дерево – это тис? Лазарь сегодня рассказал, что, когда ствол тиса чувствует себя плохо, он выращивает себе ещё один, новый и здоровый. Как думаете?       На секунду Белле захотелось поделиться своими мыслями относительно сухих рубинов, но она не была до конца уверена в этой теории. А вот Элмас в своей – был. — Звучит правдоподобно, — кивнул Сайлос. — Мы с Мишель тоже кое-что придумали. — Ты придумал, — подметила Браво. — Хорошо, я придумал, — согласился мальчик.       Немного помолчав, он подобрал слова и изложил свою теорию о камнях и металлах. — Если это так, — протянула Принц. — То нам нужно понять, что такое белый металл и что такое вечный. — Металл, гибнущий в холоде... Вы ведь жили на севере. Какого металла у вас не было? — Мишель посмотрела сначала на Никки, затем на Беллу. — Не знаю...       Принц покосилась на Никки. Тот пожал плечами и нахмурился: — Возможно, это олово. — Олово? — Сайлос откусил кусок яблочного пирога. — Почему ты так думаешь? — У нас был один мальчик. Его отец работал кузнецом, и он знал кучу всего о железе и всём остальном... И он рассказывал, что от холода олово рассыпается, — сказал Никки. — А про вечность... Он говорил, что долго живёт... То ли медь, то ли золото. Что-то из этого. — Интересно... — А что вы думаете о цветах? — Белла посмотрела на друзей. — В каких цветах скрыта душа? — Душа... — Сайлос развёл руками. — Я читал про цветы, но не помню, чтобы там говорилось о душе. По крайне мере, таким образом.       Возникла недолгая пауза, во время которой все молча жевали и смотрели прямо перед собой. — Может быть, дело в воде? — предположила Мишель. — Ведь говорят же, что утонуть — это всё равно, что отдать душу воде. — Ты думаешь? — нахмурился Элмас. — Это как-то странно. — Зато это подходит под описание.       Несколько секунд Сайлос и Мишель смотрели друг на друга. Никки показалось, что они разговаривают между собой. Наконец Элмас кивнул, Браво прокашлялась и всё-таки объявила итог этой странной беседы: — Это могут быть цветы Утопленников, — многозначительно сказала она.       Утопленников? Никки и Белла переглянулись, они о таком никогда не слышали. Видя непонимание на лицах друзей, Мишель добавила. — Они растут недалеко от Башни. По легендам, в них живут души утонувших людей. — Лепестки цветка, где скрыты души, отданные воде, — загробным голосом протянул больной. — Тогда подведём итог, — сказала Принц. — Нам нужны железо, олово, медь или золото, воск или мёд, вероятно, настойка из тиса, слёзы Эстер, чешуя дракона, сажа и цветки Утопленников. Это то, что мы знаем. — Нам везёт, — довольно произнёс Сайлос. — Всё это есть в Башне. — Кроме цветов, — Мишель легла на пол, сложив руки под головой в замок. — Они растут в долине. — Меня в город не пустят...       Белла украдкой поглядела на Элмаса, не расстроился ли он, что ей не удастся достать их. — Мы можем за ними сходить, — успокоила её Мишель.       Сайлос вздрогнул, его глаза округлились: — Ты предлагаешь уйти из Башни? — Ага! Там ведь внизу есть дыра. Пара часов и цветы будут у нас. — Это опасно, — возразил Элмас. — Нас могут заметить. Чисткой оружия мы не отделаемся. В таком случае точно. — Это да, — Мишель обхватила ноги руками, закусила губу и посмотрела наверх. — Нужно будет всё продумать.       Улыбнувшись, Никки согласно закивал, он бы и сам пошёл, вот только его никто никуда не пустит. А вот Сайлос нахмурился. Эта затея не сулила ничего хорошего, мальчик это чувствовал. ***       Спустя несколько дней стало ясно, что поход за цветами Утопленника неизбежен. Общими усилиями друзьям удалось расшифровать все ингредиенты. Заново переписанный рецепт выглядел так: "Для сургуча нужно смешать 3 части настойки тиса (1/4), 2 части мела, 1 часть драконьей чешуи, 2 части сажи, 3 части лепестков цветка Утопленника, 2 части сосновой смолы, 1 часть слюны дракона, 2 части сухой крови и столько же частей воска. Всё смешать и нагреть, затем остудить и сделать свечу. Для печати нужно 10 частей железа, 10 частей олова, 10 частей меди и 2 части слёз Эстер. Смесь поместить на огонь и греть, пока всё не смешается. Когда пойдёт пар, необходимо всё остудить и влить в форму. Делать в безлунную ночь!" После долгих споров и размышлений, друзья пришли к выводу, что в Башне действительно возможно найти всё, кроме цветов. Беллу бы ещё не отпустили из-за работы, Никки болел. Возможность оставалась только у Сайлоса и Мишель.       По расчётам Элмаса, чтобы добраться до долины с цветами и обратно, требовалось около двух или двух с половиной часов. Сайлос уже чувствовал, что эта авантюра окажется в разы сложнее всех предыдущих. Весь путь им придётся внимательно следить за ночным патрулём и стражей на стенах. Попасться нельзя ни в коем случае. Все понимали: если такое случится, наказание будет серьёзным, возможно, их даже выгонят. А становиться первыми, кого из Серой Башни отправили обратно в приют, не хотелось. — Самым лучшим вариантом будет пойти во время карнавала, — сказала Белла. — Во время праздника никто не будет следить за вами. Длится он три дня, для нашей операции более, чем достаточно. Всё это время все будут пить и веселиться. Думаю, занятия отменят. — Уже отменили, — заметил Элмас. — Когда начнётся карнавал? — потёрла руки Браво.       Они как раз склонились над списком ингредиентов, в очередной раз обсуждая, как им действовать. — Через три дня, — ответила Белладонна.       Больше всех расстраивался Никки. Он продолжал кашлять, и порой у него поднималась температура, но ему жутко надоело лежать на одном месте и только несколько раз за день прогуливаться по ближайшим коридорам. Впрочем, Дендр обещал, что скоро разрешит мальчику выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Но Никки не тянуло на крепостные стены, ему хотелось вместе с Мишель и Сайлосом отправиться на поиски таинственных цветов. Однако, если отсутствие учеников драконов могли не заметить, то отсутствие пациента обнаружилось бы довольно скоро. А лекарь потратил на него слишком много времени и сил, чтобы просто так отпустить в неизвестном направлении. После такой выходки Никки бы наверняка отправили под опеку Медведя, и назад бы он уже не вернулся.       Точно так же думала Белладонна. Ей давно хотелось выйти за пределы цитадели, но у неё, в отличие от остальных, имелась работа. Пока не дадут выходные, Белла должна была оставаться в крепости, иначе могли решить, что она сбежала. А учитывая, что в последнее время Медведь ходил мрачнее обычного, подозрение в побеге равнялось смерти.       Таким образом, вся операция ложилась на плечи Сайлоса и Мишель. С тех пор, как они окончательно решились на это, Браво ходила с радостной улыбкой от уха до уха и иногда пританцовывала. Отправиться в долину с цветами. Это ведь настоящее приключение! Девочка радостно предвкушала те эмоции, которые сможет пережить во время этого путешествия.       Сайлос смотрел на их предприятие более реалистично. Он постоянно продумывал пути отступления и оправдания. Ему не хотелось попасться, но, если это вдруг произойдет, Сайлос предпочёл бы иметь хоть какое-то объяснение своему поступку. Говорить про печать, разумеется, нельзя. Печать – это атрибут магов, так что попытку воссоздать её драконы расценили бы соответственно. Поэтому требовалось изобрести что-то более безобидное, но не менее весомое. Пока что самым безобидным объяснением выглядело безобидное детское любопытство. Все знали, что они с Мишель любят гулять по Башне. И вряд ли бы Таис и Роб сильно удивились, что, обнаружив выход за пределы цитадели, Браво и Элмас решили прогуляться вдоль крепостных стен.       А карнавал тем временем приближался. Шикарный праздник, полный ярких красок, богатых тканей, перьев, камней и блёсток. Каждый год его проводили в честь ухода Белых и прихода Лазурных месяцев. Начинался он в последний день Львиного месяца и заканчивался на второй день Лошадиного. На время карнавала в Серую Башню приезжал весь свет Каннингема. Костюмы и маски готовились заранее. Лучшие мастера и мастерицы города тратили месяцы на изготовление одного костюма. Зато каждый выходил настоящим произведением искусства. Попасть на карнавал мечтали многие, но приглашения получали только сливки общества. А в этом году отбор шёл ещё строже, ведь на праздничном балу собиралась присутствовать сама Кайла Хаутей-Цепеш. В связи с этим костюмы делали ещё пышнее и богаче. Каждый хотел произвести впечатление на королеву, каждый хотел затмить её.       Сама Кайла решила явиться на праздник в костюме королевы Хельги. Согласно легендам, она правила Тир-Таном более четырёх тысяч лет назад. Хельга пережила смерти детей, предательство мужа, войну за своё королевство, а когда всё закончилось она породила династию Вайсмундов, самую древнюю династию правителей Тир-Тана, которая впрочем царствовала меньше всех остальных, спасибо многочисленным восстаниям, спасибо постоянным восстаниям.       Нынешний король Тир-Тана происходил из этой династии, и за последние два столетия он стал первым Вайсмундом, занявшим престол. Однако Хельга не знала, сколько крови будущих поколений её семьи прольётся в битве за престол. Она просто его захватила, удержала и сделала всё, чтобы её последний сын, Стефан, выжил и продолжил род. По другим легендам, Стефан не был единственным выжившим ребёнком королевы, у него имелся единокровный брат – Владимир Арлеонский.       Костюм королевы Хельги состоял из плотного багряного сарафана, богато расшитого крупным жемчугом, красными гранатами и переливающимся обсидианом; тонкого чёрного свитера, украшенного золотой и железной вышивкой, имитирующей диковинных птиц; и открепляющегося воротника из плотной парчи, сделанной целиком из золотых, медных и железных нитей, создававших между собой невероятный цветочный узор. На талии сарафан стягивал широкий тканевый пояс, сделанный тем же способом, что и воротник. На голове королеве полагалось носить корону из тяжёлых золотых медальонов, на каждом из которых был выгравирован герб старинного тир-танского рода. Это символизировало их объединение под властью монарха и покорность ему. Под корону надевалось длинное покрывало из тончайшего шифона кремового цвета. Сквозь него едва виднелись длинные косы цвета вороного крыла, поблёскивающие драгоценными заколками.       Рассматривая себя в зеркале, Кайла улыбалась. Ей безумно нравился этот образ, и королева не сомневалась, что никто во всей крепости не сможет превзойти её. Женщина склонила голову набок и невинно прикрыла глаза, так она выглядела ещё прекраснее. Жаль, что Вальдемар её не видит, ему бы понравилось. Эта мысль порадовала Кайлу ещё больше.       Полюбовавшись собой ещё немного, королева отвернулась. Кайла подошла к своему столику и принялась перебирать украшения. Она извлекла медальон с мордой лиса – гербом Вайсмундов, красивые рубиновые серьги, формой напоминавшие прекрасных птиц с женскими лицами, и массивное кольцо. Надев все украшения, королева нахмурилась. Ей вдруг захотелось добавить ещё чего-то. Немного подумав, она закрыла шкатулку и вернулась к зеркалу. Чего же ей не хватает?       В дверь постучали, после разрешения в комнату вошла Белла. По случаю праздника на ней было красивое бордовое платье, отделанное чёрным кружевом. Волосы девочка заплела в косы и собрала в пучок, закрепив неприметной заколкой. — Ваше Величество, — сказала она. — Бал начнётся через пять минут.       Кайла задумчиво посмотрела на служанку и медленно кивнула. Ей пришла одна неожиданная идея, от которой на душе стало чуть светлее. Женщина вернулась к шкатулке. Порывшись в недрах, она извлекла небольшой медальон из белого золота, по центру украшенный маленькой чёрной жемчужиной. Кайла улыбнулась, это то, что нужно. Жестом она подозвала к себе служанку. Когда девочка подошла, королева протянула ей медальон: — Возьми. — Ваше Величество!.. — воскликнула Белла, от неожиданности теряя дар речи.       Вопреки своим убеждениям и страху, она посмотрела в глаза Кайлы, потом на медальон и снова в глаза. — Ваше Величество, я не могу... Я... Это слишком... Я не могу, ваше Величество... — Можешь, — прервала её лепет Хаутей-Цепеш. — У тебя ведь нет украшений?       Принц покачала головой. — Тогда возьми это. В качестве благодарности за твою работу, — королева развернула медальон и ногтем подцепила его верхнюю часть, раздался щелчок, и украшение открылось. — Здесь ты сможешь сохранить тех, кто тебе дорог.       Королева опустила медальон в руку девочки. На секунду ей показалось, что Белла заплачет. Её брови собрались домиком, взгляд неожиданно потух, губы побелели: — Спасибо... — прошептала она. — Спасибо...       Белладонна сжала медальон в руке и зажмурилась. "Только не плачь, — приказала она себе. — Не вздумай рыдать." Девочка запрокинула голову и несколько раз моргнула. Как же глупо всё получалось...       Кайла нежно улыбнулась и по-матерински сжала кисть Беллы: — Не плачь, дорогая. Сейчас всё хорошо, — королева провела рукой по лицу служанки, вытирая выступившую слезу. — Побереги слёзы для другого момента.       Белла открыла глаза и посмотрела на потолок. Её немного трясло, горло болело, словно его драли кошки. Она несколько раз открывала рот, но каждый раз её что-то останавливало. Девочка посмотрела в глаза Кайлы. В них она увидела тёплое, доброе сочувствие и понимание. И тогда Белла просто шагнула вперёд и обняла королеву. Её не мучили ни страх, ни сомнения. Ей просто очень захотелось это сделать. Выразить свои чувства хотя бы так. Кайла аккуратно опустила руки на спину девочки, прижимая её к себе.       Так они и стояли. Вместе, обнявшись, словно одно целое. Затем, почувствовав, что обе готовы, Кайла и Белладонна отпустили друг друга. Королева ещё раз сжала руку девочки, потом встала, поправила платье и улыбнулась. Удостоверившись, что теперь её полностью устраивает свой внешний вид, Кайла отправилась в Серую залу. За ней шествовала стража, позади всех шла Белла.       Во время праздника Принц стояла у стены и безразлично наблюдала за чужим весельем, благо сегодня за вино отвечала не она. В руке Принц сжимала подарок Кайлы. В голове роились тысячи мыслей, угомонить которые девочка не могла. Для этого ей требовались тишина, покой и одиночество, а их не было. Собственные мысли казались Белле беспорядочным колокольным звоном, успокоить который можно только развязав все узлы на верёвках звонаря. Бал с его музыкой, говором и смехом являлся самой неподходящей обстановкой для размышлений. Белла тяжело вздохнула, нужно успокоиться. Вдох-выдох, вдох-выдох.       Вокруг девочки нёсся золотой ураган. Она видела платья и плащи, маски и шпаги, а где-то вдалеке Белле померещилась волчья голова. Повсюду лились золотистый мёд и вино самых разных цветов и оттенков, раздавались взрывы хохота и песни, трубила музыка. В какой-то момент девочке показалось, что она плывёт. Мир вокруг закрутился в блестящий вихрь, пол оказался где-то под стеной, стены начали вращаться перед глазами. Люди, танцевавшие вдали, теперь скакали прямо перед Беллой. Она различала их красно-золотые лица, дорогие маски и блестящие украшения. Среди прочих, перед девочкой пронеслась волчья маска, мелькнул огромный красный плащ. В ушах звенело, словно кто-то без конца разбивал хрустальные бокалы под самым ухом. Перед глазами пошёл золотистый дождик.       Напрягая все свои силы, девочка рванула назад, пытаясь вырваться из золотой смолы. Она больно стукнулась головой и зажмурилась. Когда Белла открыла глаза, она нашла себя на полу, в глазах рябило, голова раскалывалась. Принц встала и выдохнула: зал вернулся в своё прежнее состояние. Девочка потёрла затылок и обернулась к стене. Прямо на неё взирал гигантский дракон с потрёпанными крыльями. Нехотя девочка кивнула в знак благодарности.       Проверив, где находится королева – Кайла беседовала с Аластором – Белла поспешила к выходу. Около дверей девочка осмотрела зал, запоминая присутствующих, и вышла. В коридорах царила благословенная тишина. После музыки залы эта тишина казалась странной и страшной. Принц передёрнула плечами: — Всё в порядке, — сказала она. — У тебя ещё есть дела, так что соберись.       Белла спустилась на первый этаж и бегом направилась к комнатам Дендра. Промчавшись мимо, она попала в квадратный зал, которым заканчивался коридор. Девочка быстро отыскала дверь и начала спускаться.       Мишель и Сайлос ждали её внизу. Оба переоделись в простую одежду: чёрные штаны, серые рубахи из льна, тонкие шерстяные свитера и куртки на меху. У каждого имелся свой нож, прикреплённый к поясу. Элмас, к тому же, спрятал в сапоге столовый ножик, а у Браво имелся небольшой серп, который она откопала где-то в оружейной. В который раз друзья радовались своим наказаниям. Именно они давали им возможность пользоваться настоящим оружием. — Все собрались? — спросил Сайлос, стоило Белле выйти из тени. — Аластор, Медведь, Дэн, Мелани, Дендр, — перечислила девочка, загиба пальцы. — Ещё Людовик, Ингела и Кайла.       Весь совет и почётные гости... Сайлось кивнул и обернулся к Мишель. — Готова? — А как иначе? — Браво, до сих пор невероятно тихая, подскочила на ноги и нетерпеливо потёрла ладони. — Возвращайтесь быстрее, — попросила Белла. — Если мы не придём до завтра, обратись к Флориану, — Сайлос закусил губу и быстро добавил. — Но я думаю, всё будет хорошо! — Одна нога здесь, другая там, — согласилась Мишель, её слова прозвучали куда увереннее.       Она обняла Беллу и, не оборачиваясь, зашагала к выходу. Элмас неловко улыбнулся и молча кивнул, Принц вернула ему эту улыбку. Когда шаги друзей затихли, Белладонна села на камень и прижалась к стене: — Всего пара часов, — прошептала она. — Я дождусь их. Всего пару часов.       Сайлос нагнал Мишель уже у стены с дырой. Вместе они вышли на улицу. Пригибаясь к земле, друзья осторожно спустились с холма и вышли к большой дороге. Здесь они остановились и огляделись по сторонам. Никого не заметив, дети зашагали в сторону долины. Первую половину пути друзья проделали молча. Сайлос пытался решить, как часто они смогут выбираться из Башни в будущем. Ему неожиданно нравилось быть снаружи. Свежий воздух, открытое пространство, возможность бегать и кричать, и не бояться, что кто-то заметит. Мишель думала о том же. И ещё о том, что нужно бы как-то привить Элмасу вкус к подобным авантюрам, чтобы он не начинал отрицать их на корню. — Нужно будет почаще выбираться, — сказала Мишель. — Нужно, — кивнул мальчик.       Спустя час они всё-таки поднялись на дорогу, ведущую из Серой Башни в Каннингем. До сих пор они шли чуть ниже, опасаясь, что драконы их заметят. Мишель посмотрела на небо, засмеялась и начала кружиться, раскинув руки в сторону. — Свобода!       Девочка схватила друга за руку и потянула его в танец. Как бы нехотя Сайлос последовал за ней. Но уже спустя пару движений на его губах заиграла весёлая улыбка, и Элмас, сам того не замечая, рассмеялся. Взявшись за руки, Мишель и Сайлос кружили друг друга. Они метались по дороге, словно маленькие игрушки-вертушки. Неожиданно Сайлос замер. Он вытянулся, слегка наклонился вперёд и протянул руку, приглашая Мишель на танец, словно аристократ. Девочка напустила на себя важный вид и чинно вложила свою ладонь в ладонь Сайлоса. Элмас выпрямился и, подтянув подругу к себе, закружил её в странном вальсе. Держа в одной руке подол невидимого платья, Браво слегка откинулась назад, представляя вокруг них богатый дворцовый зал.       Мальчик и девочка неслись в танце в окружении холодной звёздной пыли под бархатно-синим небом. Их тени падали на белоснежный покров, увеличиваясь вдвое. Можно было бы подумать, что дети резко повзрослели. Впрочем, необязательно быть взрослым, чтобы отбрасывать громадную тень.       Закончив танец столь же неожиданно, как и начав, они побежали. Холодный воздух резал лёгкие, лица горели, но опьянённые последней белой ночью и полной свободой друзья неслись вперёд, не разбирая дороги. Они не знали усталости, не ведали, что скоро это закончится. Значение имел только этот момент. Ни вчера, ни завтра, только сегодня, только сейчас.       Первым на поляну выбежал Сайлос. Он остановился на краю обрыва и жадно втянул воздух. Мишель замерла справа от него: — Мортем, — фыркнула она.       Вся земля, на сколько хватало взгляда, скрывалась под толстым слоем снега. И под ним нельзя было разглядеть ни цветов, ни льда, ни земли. Мишель и Сайлос спустились вниз. — Копаем? — мальчик опустился на колени и принялся разгребать снег.       Мишель прошла несколько шагов вперёд и точно также начала копать. Спустя примерно четверть часа, девочка наткнулась на мясистый зелёный стебель. Браво потянула за него, и на свет явился бутон малинового цветка, внешне очень похожего на тюльпан. — Я нашла! — крикнула девочка. — Я тоже, — отозвался Сайлос. — Отлично!       Спрятав бутон в карман, Мишель стала рыть дальше. Иногда она подносила руки к лицу и дышала на них, стараясь отогреть. Один раз девочке показалось, что где-то рядом скрипнули шаги. Браво огляделась и, не обнаружив ничего подозрительного, вернулась к своему занятию.       Когда в карманах куртки оказалось полдюжины бутонов, Мишель встала и начала отряхиваться: — У меня их тринадцать штук, — объявила она, не оборачиваясь. — У меня... столько же. Думаю, хва... — Сайлос неожиданно замолк на середине слова.       Браво обернулась, было тихо, темно и холодно. Луну и звёзды скрыли тучи и обзор уменьшился до пары шагов. — Сайлос?       В груди заныло беспокойства. Она позвала снова: — Сайлос! Это шутка? Сайлос?!       Тишина стала такой плотной, что Мишель ощущала её кожей. Это не шутка... Браво ощутила грубый удар по затылку, перед глазами побелело, голова будто бы раскололось надвое. Последнее, что запомнила Мишель, прежде чем потонуть в беспамятстве – чьи-то ноги.