Начинание начала

Рядом со звездой Центавра А есть небольшая планета, на которой очень красивые малиново-зелёные закаты, похожие на мятно-клубничный коктейль. Небольшой океан в ней густо населён существами, похожими на гигантских чешуйчатых крабов, местные жители зарабатывают на млекодобывающем мако-вертящем заводе и операторами на орбите, на крупной станции Зельда-78, а самым популярным местом остаётся небольшой городок недалеко от экватора, знаменитым своей выпивкой из тонких листьев афарасьевого дерева. Больше этот город ничем особенно не знаменит, если вы, разумеется, не любите достаточно паршивые бургеры, дикую жару или мини-фонтанчики с пластиковыми пальмами. Именно из-за этого адского пойла, вырубающего за четыре стакана, на большинстве обитаемых систем эту планету, загорающуюся во все оттенки мадженты и изумруда, называют просто и бесхитростно: Тошниловкой. Некто Кроули опрокинул в горло очередной витой стакан выпивки, полностью игнорируя трубочку, чуть не продырявившую ему глаз, и стукнул гелепластиком по стойке. — Ещё. — Может, джентльмену хватит? Кроули уставился на бармена, подозрительно похожего на какого-то человека с крыльями из далёкого-далёкого, почти забытого прошлого, немигающим жёлтым взглядом. Здесь можно было не скрывать зрачки, да и очки он всё равно куда-то дел ещё в первую неделю кутежа. Сейчас длилась уже кто-его-знает-какая неделя, и это его абсолютно устраивало. Кроули был нереально многослоен: истина была в вине, а вино было в нём, соответственно, он был носителем истины. Точнее он не был носителем, потому что никуда не вставал с места ещё ни разу, но вполне претендовал на звание сосуда истины. Возможно, он бы даже порассуждал на эту тему, но говорить ему не хотелось ни с кем. Ему было как-то одновременно одиноко и слишком раздражённо, словно он упускал что-то важное, хотя, конечно, ничего важного в округе не наблюдалось. Да и в будущем — тоже. Он вдруг поймал себя на мысли, что ему не хватает асфальта на улицах и привычного звука Лондона — клаксоны, пешеходы, не хватает дождя и отвратительного тумана, от которого зубы начинали сворачиваться во что-то хтоническое. Мысль Кроули поймал и изничтожил. По счастью, он не мог привязаться к месту, особенно после того, как понял, что с привязанностями у него происходят исключительно неприятности и какие-то в высшей степени я-не-буду-об-этом-думать происшествия. — Разумеется, хватит, — ответил Кроули. — И я сильно надеюсь, что он прекратит давать посетителям непрошенные советы. Вино полилось в бокал, но полилось без уважения. И шут с ним — Кроули привык жить без уважения. В конце концов, когда тебе подливают выпивку в баре, максимально далёком от, тебе могут её хоть ногами наливать, лишь бы в стакан не плевали. На вкус алкоголь был ужасным, но, по счастью, на запах ещё отвратительнее. Кроули радостно втянул в себя тяжёлый ядовитый сладкий аромат и отхлебнул первый глоток, обжигающий язык даже через удушающую внутреннюю… Эмоцию. Какую-то эмоцию. Не самую приятную, похожую на ощущение, что тебя куда-то тянут за хвост. Возможно, ко дну, хотя это было бы иронично: технически Кроули давно уже достиг дна, а потом решил попрыгать на батуте без страховки — и пробил дно. Но это было когда. Теперь в нём просто море истины. Океан истины. И какое-то неприятное, надо сказать, чувство, непонятно, от чего, он ведь просто какой-то случайный посетитель паба на далёкой планете, неизвестно кто, он, может, сам с собой уже почти и не знаком. И не особенно жаждал встречаться с этим парнем, так себе у него, судя по всему, дела. Кроули понятия не имел, что у него там с волосами и дорогой одеждой. Можно было бы, наверное, обратить на это внимание, но зачем? Здесь его никто не знал. Можно было сидеть тенью в самом углу барной стойки и… — …Пришествие. Кроули протрезвел. — И они, говорят, поставили кого-то нового, чтобы он просто взял на себя ответственность за этот бедлам, а потом его можно просто сместить и объявить низвергнутым, потому что будет слишком много жертв, и… Кроули медленно повернулся к Везельвул и Гавриилу. — Ну, добрый день, — осклабился он. — Как же приятно знать, что из меня получился бы отличный турагент. Так что вы говорили о низвержении? Через шесть минут и тридцать две секунды он был в Лондоне.