По ту сторону зеркал

Несмотря на выходной, утро выдалось тяжелым для всех. Никто не смог спокойно провести ночь после случившегося. Многие были напуганы, хотя и понимали, что если бы он хотел им навредить, дом бы покинуть никто не смог. Дазай был, по меньшей мере, в замешательстве. Давно он подобного не видел; знал же, что случится, нужно было увести Куникиду сразу. Теперь Ацуши-сана ждет долгое и болезненное восстановление; в последний раз, когда это произошло, он забрал ребенка с собой и лично снова и снова зашивал появляющиеся разрывы на коже. Тряхнув головой, он надел кофту на молнии и направился в офис. По дороге брюнет снова окунулся в свои мысли: «и всё-таки, что-то было не так», —использование посторонних предметов. Вот в чём загвоздка. Юноша не маг, на них должны были напасть мертвые, души или тела, не так важно, они должны были прийти, чтобы защитить его. Но вместо этого их чуть не пришибло кухонной утварью. Зайдя в офис, он увидел уже сидевших там Куникиду, Кенджи, Танидзаки и как ни странно Ранпо с Директором. Усевшись на стул за своим рабочим местом, он глянул на Доппо, на щеке которого теперь красовался пластырь. На удивление, он выглядел виноватым. Скрип двери отвлек его. — Господи, да попусти же меня... — в кабинет вваливается Ёсано с бокалом вина в руках. Падая на диван, она тычет пальцем на идеалиста: «теперь доволен? Довел несчастного ребенка...», и замолкает, залпом выпивая содержимое бокала. Фукудзава удивленно смотрит на Акико, медленно переводя взгляд на Куникиду. — Ты действительно поступил неправильно, ты хоть знаешь, как нужно вести себя по отношению к людям, подобным ему?! Теперь на коленях прощения и вымаливать... — Ранпо потер глаза рукой, знал же, что надо отложить дела и пойти туда с остальными. Но, что сделано, то сделано. — Будь добр, объясни. — он фыркнул, сразу же извинившись, Директор мальца и в глаза то не видел. Дазай приподнял бровь, с удивлением глядя на того. — Не смотри на меня так, я был знаком с госпожой, что воспитывала его. Я знаю более, чем предостаточно. — он замолчал, собираясь с мыслями — то, чем они занимаются не способность, а буквально врожденный дар, доступный не каждому. Кто-то вообще не знает и не раскрывает его до самой смерти. Такие люди на вес золота. Люди, что способны управлять смертью, имеющие связь с астральным миром, Видящие куда глубже остальных. Мы воспринимаем мир лишь поверхностно, все байки о призраках и тому подобном совсем не ложь. Это правда, не принятая остальными. Можете называть их жнецами, заботящимися о потерянных душах после смерти, способными менять будущее, видящие мир на сквозь. Все сидели в изумлении, раскрыв рты. Это было... Шокирующе. Даже слишком. И трудным для понимания. Дазай сидел, оперевшись на руку и закрыв глаза, что же это определённо имело смысл, он не знал всех тонкостей, но... неспроста же его заставляли просить прощения у каждого убитого поголовно. Даже вспоминать не хочется. — Ради всего святого, почему ты столько пьешь?! — Джуничиро забирает бокал у Акико, оставляя в сторону. — Ребёнок назвал меня зайкой... — она утерла нос рукой. — Он такой милый. Наоми протянула ей платок, оборачиваясь на Дазая. Она помнила, что он обещал рассказать, но нужно ли упоминать об этом? Это значит, что они знакомы, причём давно, но их ли это дело? — Дазай-сан, вы говорили, что такое происходило раньше, расскажите? —Наоми треснула брату подзатыльник, прижимая к полу, и посмотрела на брюнета, качая головой. — Что? — хором произнесли все. девушка нахмурилась, вскакивая. — Вы не можете так просто просить о таком, это НЕ наше дело. — она жалостливо смотрела на мужчину, молчаливо прося прощения. Осаму глянул на нее, а после на остальных. С одной стороны, она права, это не их дело, никогда им не будет, только его и Ацуши. С другой, он не может скрывать это вечно, хотя только ему решать, что именно рассказать. — Всё хорошо, это нормально, я просто хотел сказать, что знаком с Ацуши-саном ещё с пятнадцати лет. И я знал, что подобное могло произойти, всего то. — Куникида повернулся к нему на стуле, опуская голову. — Ты должен был остановить меня, мне очень жаль, что так произошло. — Дазай вздохнул, видимо, придется рассказывать.

*7 лет назад*

«Хорошо, меня это задело. Ну и что?» — Дазай действительно не понимал, что он здесь делает, но вот он тут копает яму, чтобы похоронить птицу, которую вчера застрелил. Вонзив лопату в землю, он почерпнул горку земли, скидывая её в бок. Откинув лопату, он достает из сумки коробку и кладет туда ворона, повязывая ему на лапку черную ленту — знак скорби и сожаления — накрыл крышкой и опустил в яму, присыпая все землей. Подтянув к себе сумку, берет от туда небольшую подставку и три благовония, поджигая их зажигалкой и ставя. Так же положив несколько хризантем, он прошептал пару слов об упокоении души. — Вау, Осаму-сан молодец. — брюнет отскакивает, чураясь голоса, и оборачивается. И снова этот мальчишка. Он следит за ним? Дазай встает на ноги, отряхивая штаны. — Я могу показать, что значил твой поступок. — Ацуши взял парня за руку, Ведя за собой. Брюнет особо не сопротивлялся, ведомый собственным любопытством или чем-то иным, он следовал, не отпуская мальчишеской руки. На удивление Дазай даже не испытывал отвращения к прикосновению. Оно было... Пушистым. Просто воспринималось как что-то пушистое. Они зашли в дальнюю часть леса, где деревья сгущались настолько, что не было видно солнечного света. На ветках были развешены разноцветные ленты: синие, красные, зеленые, белые. Они останавливаются у небольшого деревянного храма, и Ацуши лучезарно улыбается, отпуская его руку. Малыш подходит к алтарю кладя на него руки, его тело озаряется голубым свечением, покрываясь замысловатыми узорами, чем то схожими с рисунками на теле у Накахары во время использования порчи. Он что-то шепчет, и все замолкает, свет уходит, и первое что слышит Дазай — это птичье чириканье. Ацуши отходит и на алтаре стоит убитая им птица, счастливо хлопающая крыльями. — Что? — брюнет не успевает что-либо сказать, как призрак птицы подлетает к нему, усаживаясь на плечо и трясясь головой о его щеки и шею. Осаму протягивает руки и та запрыгивает на них, и он гладит её грудку и голову. Птица подлетает, тянет за руках плаща и улетает к ближайшему дереву. Он поворачивается к мальчику, что до сих пор улыбается и машет ему рукой, мол, иди. Парень идет к дереву и видит гнездо, где вьется птица вокруг трех птенцов. И благодарно глядит на него. К своему удивлению, он улыбается. По настоящему улыбается, испытывая облегчение от того, что они не остались одни. — Похоронив ее, ты освободил душу из тела, дал смирение и успокоение, что сделал это зря и тебе действительно жаль, пусть у нее нет физической оболочки, она сможет продолжать заботиться о них. Ацуши берет Дазая за руку, гладя по тыльной стороне ладони. Тот смотрит удивленно, разинув рот, но руки не убирает. — Кто ты такой? — мальчик ухмыляется. — Я уже говорил тебе, я — Ацуши Накаджима. Белый жнец этих мест. — и смеется с округлившихся глаза подростка. — Ты можешь держать кубики льда, заместо того, что делаешь. Или капать воск, всяко лучше, дорогой. Осаму молчит, рассматривая его и вздыхает, понимая, что в чем-то он прав. — ты... Светился? Что это? — он сел на землю, оперевшись о дерево. — Можно сказать, что дар. Это происходит, когда я начинаю связь с умершими душами, этого не стоит бояться, — мальчик выискивает в глазах иного что-то, но находит лишь нескрываемый интерес и удивление. — Ты сможешь найти дорогу назад, —всё, что говорит Ацуши, отворачиваясь, начиная уходить. И правда, ходит он действительно на цыпочках, как кошка. — Я встречу тебя снова? — Дазай протягивает руку, оставаясь на коленях. Ацуши улыбается шепча: «может быть», и исчезает в ворохе листьев. В ту ночь в морозилке появились пакеты со льдом.

***

Все, что я хочу сказать, так это то, что случившееся не было полностью твоей виной. Это не всегда подконтрольно, призрак может вступить с ним в связь, когда он теряет контроль над эмоциями. Вот и все. Никто ничего не говорит, не то чтобы здесь было что сказать. — вы все устали, ступайте домой, у вас заслуженный выходной. — Юкичи глянул на Дазая с каким-то нежным пониманием, брюнет правда не понял из-за чего. — Поскольку вы знакомы, поручаю тебе лично сходить на встречу с ним. Буду ждать тебя вечером. — Конечно, директор. — Осаму подхватил, уже непонятно от чего рыдающую Ёсано и покинул офис.