*13 лет назад*
— Меченый дьяволом должен вернуться «домой» Мальчика омывали водой, шепча слова, словно мантру. — Сегодня великий день, беды и ненастья останутся позади. Возможно, так и будет; Один из смотрителей принёс ему белые одежды: свободная рубаха до локтей и штаны. Ацуши неторопливо одевался, бросая взгляды то на смотрителя, то в окно. Ночь сегодня особенная — и для него, и для всего приюта; к этому его готовили давно. Они говорили, что его силы — метка дьявола и их обладатели приносят в мир несчастья, но те, кто вернут их назад, будут благословлены богом на многие годы, если не на всю жизнь.***
Он был рад почувствовать землю под ногами, слишком долго там был лишь холодный бетон. Директор, стоявший перед ним, смотрел настороженными, в какой-то степени испуганными глазами. Было в этом что-то ужасающее, но Ацуши было уже не до того. Морозный ветер обдувал босые ноги, играл с волосами, не давая им упасть, обнимал за плечи, будто утешал. Он не знает сколько так простоял, может пару минут, а может секунды, но легкое прикосновение к плечу дало знак: пора идти. Небольшая протоптанная тропинка вела его дальше в лес. На ветках деревьев висели красные бумажные фонари, они должны привести к конечной точке — алтарю для жертвоприношений. Там его ждет личный палач, что принесет мир на эти земли, что прольется его собственной кровью. — Тебе не нужно туда идти, — Ацуши оборачивается на голос, мельком замечая лисий хвост, спрятавшийся за стволом дерева. Мальчик останавливается, пытаясь всмотреться в темноту. — Ох, ты же кицунэ, да? Я как-то потревожил твой храм? — он складывает руки вместе, кланяясь лесному духу. — Молодой господин очень учтив, но я должен увести вас, — Накаджима в замешательстве хмурит брови, заламывает пальцы на руках. — Вы ошибаетесь, господин, они все ошибаются, вы и есть благословение этому миру, а не его гибель. Госпожа, что обладает вашим даром, велела забрать вас, — дух выходит из-за деревьев и мягко улыбается, теребя ленточку в руках. И смотрит до боли нежно, будто жизнью ему обязан. Ребенок мнется от этих слов, будто они сознание его рушат. Смотрит то на духа, то вглубь леса. — Почему она не пришла? — взгляд затравленный, даже обиженный. — Не держи на госпожу обиды, её здоровье совсем плохо, но она сделала всё, что могла. Там, куда ты идешь никого нет, только другие духи, готовые проводить тебя. Ацуши смотрит пронзительно, взгляд не отводит, пытаясь выискать хоть каплю лжи в лисьих глазах. Кицунэ прижимает уши к голове, уводя взгляд, уж слишком больным выглядел ребенок, чего только стоили синяки на его бледных хрупких запястьях. Он подходит, останавливаясь рядом с ребенком, но касаться не смеет, как бы ни хотелось пронести на руках его весь этот путь, и протягивает конец ленты, что в руках до сего момента трепал. Мальчик будто все понимая, берется за ленту и ступает босыми ногами по каменистой земле. И даже спустя несколько часов ходьбы с истоптанными в кровь ногами он ни слова не проронил, лишь дух в конце засуетился, залечивая израненные стопы и причитая о детской бестолковости. Ацуши остановился недалеко от дома, отпуская ленту, заинтересованно разглядывая здание. В лунном свете оно выглядело по-особенному зачарованно, но он не мог сказать, что же так его зацепило. Лис лишь посмеялся над этим, подходя к двери и постучался причудливой мелодией, подманивая ребенка пальцем. Внутри были слышны поспешные шаги. Дверь открывается и на пороге стоит молодая девушка с чёрными, как звёздное небо, волосами, её красные глаза суетливо пробежались по лику духа, после чего наткнулись на мальчика, стоящего рядом. Она облегченно вздохнула, присаживаясь на корточки, оставаясь на одном уровне с ребенком. — Здравствуй, малыш, надеюсь, хорошо добрались? — Ацуши замер, рассматривая её: девушка выглядела довольно болезненно, но это не портило её красоты, худое тело и бледная кожа в какой-то степени подчеркивали это, острый профиль лица и утонченное тело. Она приветливо протянула к нему руку с длинными острыми ногтями, выкрашенными в чёрный лак. Накаджима аккуратно протянул руки, наблюдая, как девушка обхватывает их своими, на удивление теплыми ладонями. — Спасибо большое, все хорошо, как я могу вас называть? — она задорно смеется и улыбается во все зубы, и выглядело это в какой-то степени по-хищному, подчеркиваемому красной помадой на губах. — Можешь звать меня Нинье, золото, — девушка кладет руки на его плечи, спрашивая немое разрешение, и Ацуши льнёт к ней, будто к матери, она снова улыбается, подхватывая ребёнка на руки, усаживая на бедре, — спасибо большое за помощь. Нинье кивает головой, на что дух трясет руками, говоря, что всё в порядке, ведь она столько для них сделала, но улыбается и, помахав рукой на прощанье, растворяется в ночной тишине. Закрыв дверь, они проходят на второй этаж, в просторную спальню, где девушка усаживает его на кровать, садясь рядом и поправляя соскользнувший шёлк на плечах. — Хорошо, малыш, я думаю, есть несколько вопросов? — она не давит, дает время на осмысление и терпеливо ждет, смотря куда-то перед собой. — Почему вы решили забрать меня? — её непонимающий взгляд ощущается настолько тяжело, что захотелось убежать. — Ацуши-кун, ты должен понимать, что то, что они собирались сделать с тобой не входит ни в какие рамки морали, это даже бесчеловечным не назовешь, — Нинье глубоко вздыхает, — конечно, это основная причина, но сопутствующая ей в другом, ты ведь... немного странный, не так ли? Она склоняет голову к плечу, заинтересованно рассматривая его. Накаджима сглатывает, немного нервничая. Что если... — Я... Я могу видеть то, что они не могут. Меня назвали сумасшедшим. Возможно, я бы и сам в это поверил, но я мог говорить с этими духами, и когда меня предупредили о том, что один из детей может погибнуть, я сразу рассказал старшим, но мне не поверили. После того, как тот ребенок умер, меня заперли. Они не хотели слушать, — его глаза на грани слез. Девушка прикрыла глаза, качая головой, будто понимая, через что он прошёл, а после села перед кроватью на корточки, кладя свои руки на колени. Прошли секунды перед тем, как её тело озарилось голубым свечением, открыв глаза, она посмотрела белыми глазницами на ребёнка. — Ты ведь тоже можешь так? — мягко улыбается, стуча пальцем по его коленям. Накаджима в шоке открывает рот, не веря глазам: «она тоже?», мысль проносится в голове перед тем, как он бросается в её объятия, разливаясь слезами. Для своего возраста, он слишком много понимает и пережитую боль от того, кем они являются воспринял слишком глубоко. Мальчик хватается за худые плечи, рыдая в голос. Девушка встает на ноги, не отпуская ребёнка, лишь прижимает ближе. И ходит по комнате, слегка укачивая. — Все хорошо, зайчик, мы со всем разберемся, теперь ты не один, у тебя есть я, — прижимается щекой к шелковистой голове, оставляя невесомый поцелуй. Свечение пропадает и комнату озаряет лишь небольшой свет от ночника. — Ты можешь остаться со мной сегодня или в другой комнате. — С Нинье, — Ацуши всхлипывает, ощутимо вздрагивая, и прячет лицо в углублении шеи старшей. Девушка понимающе мычит, гладя по голове. Аккуратно опускается на кровать, отцепляя от себя детские ручонки да закатывает сильнее в одеяло, ложась рядом. И может теперь действительно все будет хорошо, под успокаивающий шёпот и руки, что нежно перебирают волосы на голове. Под тихие песни и тёплые объятия. Она так же, как и он, всё понимает.