Плохие сны

Честер не понял, в какой момент мысли, приведшие его к глубоким порезам в области вен, вновь заполонили мозг. Он просто сидел, пока они сжирали его, медленно, деля лакомый кусок его сознания. Даже когда были сожраны надежды и смелые взгляды в будущее, вдохновение и идеи для рисунков, музыки, текстов. Но им все было мало. Они хотели уничтожить все остальное. Вот Честер сидит на подоконнике, глядя отрешенно сквозь стекло. Рядом Майк. Наверное, готовый страховать. Но всю бесконечную благодарность другу подчистую смывает поток самобичевания. Вот Майк Шинода — работящий, несгибаемый, готовый взять на себя ответственность. И уж точно не подводит других из-за какой-то ерунды. Не то что он, Честер, балласт и помеха… Как скоро фаны узнают о его попытке самоубийства? Что тогда будет? Тогда лучше было бы Честеру довести начатое до конца, так думает он, водя босыми пальцами ног по шершавому полу. Нет, всё-таки напоминает себе вокалист. Они слишком привязаны друг к другу. Вряд ли группа продолжила существовать без Честера… «Я важен,» — горит и теплится в груди. «Я нужен.» — Ты притих, — констатирует Майк, отрываясь от разглядывания города. Психиатр сказал ему, что Честеру ни в коем случае не стоит замыкаться в себе. Следует выводить на разговор. Но сделать это как никогда трудно. — О чем думаешь? — О… — Честер думает. — Не знаю. — Подумай. — Я этим и занимаюсь. — Тогда как ты не можешь знать? Честер прыскает, и смотрит на Майка. Полукровка улыбается своей самой широкой улыбкой, от чего и так узкие глаза еще у́же. Честер с удивлением чувствует, что его собственное лицо натягивается и покрывается легкими складками, повинуясь сладкому, самую кроху болезненному движению губ. — Как делишки, бро? — спрашивает Майк, не переставая улыбаться. — Мне лучше, спасибо. — Честер отводит взгляд, глядя в пол балкона, но даже после этого будто бы чувствует теплую ауру друга. — Шиниззл, я ведь тебя так и не поблагодарил. — Ты сказал спасибо, — напоминает Майк со смехом, но его брови напряжены, глаза серьезны к тому моменту, как Честер оборачивается, чтобы это увидеть. — Нет, за то… Что ты спас меня. Не дал мне умереть. Голос Честера буквально пропадает, когда он пытается выдавить хоть слово. Поэтому он просто некоторое время смотрит на солнечные облака за спиной Майка, приняв решение, соскальзывает пятой точкой с подоконника и обнимает Майка. Шинода шепчет что-то типа «ух», но в конечном итоге целует родную макушку. Честер утыкается в крепкое дружеское плечо и не может понять, что с ним все-таки не так.