О яшмовых драконах, что возжелали огненный нефрит

На следующее утро Сюэ Мэн не вышел к назначенному сроку в обеденный зал. Братья, обеспокоенные тем что он сбежал, спешно пошли в его комнату. Цзымин крепко спал, так как после пережитого потрясения его организм нуждался в отдыхе. Картина, представшая перед близнецами, наполнила их сердца нежностью. Сюэ Мэн был до того беззащитен и привлекателен, что Ханьсюэ опять поддались фантазиям. Старший, сразу представил что подхватывает его на руки, сажает к себе на колени и будит легкими поглаживаниями и поцелуями. Младший, не только мечтал, но и действовал. Подойдя к кровати, он склонился над спящим Сюэ Мэном, и нежно проведя рукой по его щеке, ласково позвал: — Цзымин, просыпайся. Сюэ Мэн сквозь сон услышал ласковый голос и почувствовал нежное прикосновение. И в этот момент, его сонное подсознание сыграло с ним злую шутку. — Мама, — тихо прошептал он, — еще пять минуточек, и я встану. Чтобы «мама» никуда не ушла, Сюэ Мэн схватил ее руку и прижал к щеке, а потом нежно поцеловал раскрытую ладонь. Мэй-младший оторопел. В этом жесте и поцелуе было столько любви, что его сердце зашлось в бешеном темпе. Хоть эта любовь предназначалась не ему, но от нее было очень трудно отказаться. Забыв о присутствии близнеца, он положил свободную руку на плечо Сюэ Мэна и легким движением обнажил его. — Мэй Ханьсюэ, что ты делаешь?! — тут же раздался гневный крик старшего брата. Глава клана Сюэ от этого крика сразу проснулся. Прекрасный сон о матери — превратился в кошмар. Когда он открыл глаза, то увидел Мэя-младшего рядом с собой, а его рука почему-то находилась у губ Сюэ Мэна. Старший брат в страшном гневе стоял рядом, а его всегда бесстрастное лицо исказилось от негодования. Цзымин сразу все понял и ужаснулся. Он так сильно побледнел, что казалось вот-вот упадет в обморок. — А-А-А! — вскрикнул Сюэ Мэн, при этом отбрасывая от себя чужую руку. — Что, черт возьми, вы здесь делаете? Братья видя его потрясение, опять побоялись что он сбежит. Старший огромным усилием воли взял себя в руки, и холодным тоном произнес: — У нас сегодня охота, ты не пришел на сбор. Младший не сказал ничего, а просто тихо сидел на кровати ошеломленный только что полученным поцелуем. Он и сам не понимал почему эта ласка так на него подействовала. Но он твердо знал одно — этот недосягаемый мужчина стал ему очень дорог. Сколько женщин он познал, но это было проходящее и не оставляющее следа, а один поцелуй этого человека — и он размяк как влюбленная девица. Старший Ханьсюэ сейчас сполна испил уксуса, поэтому тон его голоса был почти что приказной: — Вставай, Цзымин, нас уже ждут. Одевайся скорее. Сюэ Мэн, которому сейчас было не до препирательств, молча поднялся с кровати. Под пристальными взглядами братьев он быстро оделся, и подошел к туалетному столику чтобы причесаться. Как и ожидалось, ленточки там не было. Он беспомощно посмотрел по сторонам, не зная чем еще заколоть волосы. Ханьсюэ старший, предвидя эту ситуацию, подошел к нему сзади и положив руки на плечи сказал тихим, но твердым голосом: — Садись, я сам причешу тебя. Подтверждая слова действиями, он ощутимо надавил ему на плечи, заставляя опуститься на стул. — Не надо, — попытался вырваться Цзымин. — Я сам! — Позволь, все-таки мне, — отозвался Мэй-старший с таким напором, что у Сюэ Мэна волосы зашевелились на голове. В этот момент, Глава клана Сюэ испытал на себе такую жесткую ауру доминирования, что невольно подчинился. Почему, в последнее время находясь в окружении братьев, я все больше и больше чувствую себя птичкой попавший в силки — сколько не бейся, а вырваться невозможно. В этот визит явно что-то пошло не так, — в отчаянии думал он. После охоты я сразу уеду. Тем временем, старший-Ханьсюэ взял гребень и с равнодушием на лице, но с жаром в сердце, начал расчесывать своего возлюбленного. Это простое действие вызывало в его душе непередаваемые эмоции. Все волосы уже давно были гладкими, но он все никак не мог остановиться. Сюэ Мэн больше не возражал, так как и ему эта забота стала приносить удовольствие. Сейчас он полностью подчинился этим сильным рукам, и чем дольше его расчесывали, тем меньше сопротивление оказывало его сердце. Это было сродни гипнозу, из которого очень хочеться вырваться, но сил на это не хватает. Мэй-старший, погруженный в свои грезы, вспомнил как не далее чем вчера, он хотел намотать эти волосы на руку и дернуть, вызвав тихий стон. Ханьсюэ уже чуть сжал руку, поддаваясь порыву, но тут раздалось легкое покашливание брата. Старший близнец наконец-то опомнился, и быстро собрав волосы в тугой пучок, ловко закрепил его своей шпилькой. Потом с сожалением, отошел. — Почему ты не оставил хвост? — растерянно спросил Цзымин. — На улице сегодня сильный ветер и снегопад. Твои волосы будут мешать обзору, а охота на снежного волка — дело опасное, — спокойно пояснил старший Ханьсюэ. Сюэ Мэн молча встал со стула. Смотреть сейчас на братьев он не мог — их взгляды не только обжигали, но и вызывали трепет. Неловкое молчание прервал ласковый голос подошедшего человека: — Будь осторожнее на охоте. Потом он почувствовал как на его плечи накинули мягкий плащ, который окутал теплом не только сердце, но и душу. Цзымину даже не надо было оборачиваться чтобы понять кто накинул ему плащ, он уже мог различать их просто по голосу. На улице мела метель. Сильный ветер трепал его плащ, но Сюэ Мэну было жарко. Его мысли витали не вокруг охоты, а вокруг братьев Ханьсюэ. Он шел на два шага впереди них, и злился что невольно поддался очарованию этих блондинов. Все что ему хотелось — это сбежать. Вот прямо сейчас, взять и сбежать. Сюэ Мэн никогда не был трусом, но к такому жизнь его не готовила. Он всегда такой импульсивный и нетерпеливый, теперь растерял весь свой запал. Ему это не нравилось, очень не нравилось. Их двое, а я один. Нечестно! Братья наверняка просто дразнят его, а он не хотел играть в эти игры — они странно на него действовали. Растерянный Цзымин даже и предположить не мог, что ставка в этой игре — его сердце. Охотники из Дворца Тасюэ заняли выжидательные позиции. Еще раньше они нашли логово зверя, и теперь ждали его возвращения. Братья Ханьсюэ вместе с Сюэ Мэном прибыли к решающей схватке. Снежный волк появился неожиданно — огромный зверь ступал совершенно бесшумно. Охотники в засаде уже готовились нанести удар, но зверь учуял их раньше. Не мешкая ни секунду, он развернулся и кинулся бежать. Нельзя было его упускать, поэтому началась погоня. Волк привел их в горное ущелье. Охотники молча окружили его. Братья Ханьсюэ и Сюэ Мэн вышли вперед, намереваясь сразиться со зверем. Они думали что это будет легкая забава, но в тот момент когда им казалось что победа близка, раздался страшный вой. Со снежных уступов ущелья, быстрее молнии спрыгнули десяток белых волков, повалив тех охотников, которые не успели среагировать. Лютый зверь привел их в ловушку, в то место, где обитала его стая. Началась схватка. Такие умелые воины как Ханьсюэ и Сюэ Мэн, успешно расправлялись со своими врагами. Лунчэн и Шофэн мелькали быстрыми вспышками, кося врагов направо и налево. У младшего Ханьсюэ был острый и длинный кинжал, которым он молниеносными движениями перерезал глотки врагам. Бойня довольно быстро подошла к концу. Из охотников почти никто не пострадал, а вот волки были истреблены полностью. — Жаль, — глядя на них, промолвил младший близнец, — красивые животные. Как будто не в силах смотреть на эту кровавую картину, он с тихим вздохом отвернулся и пошел на выход из ущелья. Проводив его задумчивым взглядом, Сюэ Мэн опустился на корточки перед одним из волков. Он раньше не видел этих животных, живущих в горах Куньлунь — размеры зверя впечатляли, а острые клыки — внушали трепет. Вдруг волк, над которым наклонился Цзымин, сделал последний перед смертью рывок, рассчитывая вцепиться в глотку человека и утащить его за собой в царство теней. Но Мэй-старший, который стоял рядом, не мешкая ни секунды заслонил собой Сюэ Мэна, приняв удар на себя. Волк последним усилием вцепился не в горло Цзымина, а в ногу Ханьсюэ. Это был смертельный захват, и клыки впились так, что раздался хруст кости. Мэй-старший, который уже убрал Шофэн в ножны, вновь выхватил его. Одним взмахом он отрубил голову волку, а потом не удержавшись рухнул на мерзлую землю. — Мэй Ханьсюэ! — вскрикнул Сюэ Мэн наклонившись над ним, и придерживая за плечи. В его глазах читалось искреннее беспокойство, и это бальзамом пролилось на сердце старшего брата. Услышав крик младший-Мэй обернулся. Охватив взглядом картину, он тут же кинулся назад. — Брат, — с волнением произнес он. — Что случилось? — Все нормально, не надо беспокоиться. Это небольшая рана, — с трудом произнес Ханьсюэ. По его лицу разливалась мертвенная бледность, а дыхание участилось. — Это я виноват, — растерянно произнес Сюэ Мэн. — Я поступил неосторожно, а ты спас меня. Потом тихо добавил: — Спасибо. — Это мой долг, — просто ответил Мэй-старший. Тут в разговор вмешался младший брат: — Ты можешь подняться? Можешь идти? — Конечно нет, — в запальчивости воскликнул Сюэ Цзымин. — У него же нога сломана. В его ушах, до сих пор стоял тот страшный хруст. Младший Ханьсюэ призвал Шофэн и магически его расширил. — Цзымин, садись на меч и придерживай брата, — велел он. Сюэ Мэн помог Ханьсюэ перебраться на меч, а сам придерживая его за талию, сел рядом. Шофэн поднялся в воздух и направляемый духовной силой Мэя-младшего, стоявшего рядом, полетел ко Дворцу Тасюэ. Цзымин же крепко держал своего спасителя, с беспокойством глядя на него. Ханьсюэ видя его заботу, подумал что рана полученная им — того стоила. Он решил что в такой ситуации можно немного расслабиться, поэтому прикрыл глаза и опустил свою голову на плечо Сюэ Мэна. Цзымин вздрогнул, но ничего не сказал, только еще крепче прижал его к себе. Прибыв во Дворец Тасюэ и уложив Ханьсюэ в кровать, младший брат отправился за лекарем. Сюэ Мэн же остался рядом с раненым. Цзымин был очень тронут его поступком, и поэтому опять начал свою речь со слов благодарности: — Мэй Ханьсюэ, спасибо что спас мне жизнь, — взволнованно произнес он. — Не стоит, — возразил тот, чуть охрипшим голосом, — я не мог поступить иначе. — Почему? — растерянно спросил Цзымин. — А сам не понимаешь? — загадочно ответил Ханьсюэ. При этом глаза, в которых раньше была только ледяная пустыня — потеплели. Сюэ Мэн потупился. Он не смел думать о чувствах, которые заставили Мэя-старшего так поступить. Вернее, он попросту боялся думать о них. Поэтому, в ответе на этот вопрос, прозвучали совсем другие слова: — Из благодарности моим родителям? На это Ханьсюэ ничего не сказал. Внезапно дверь открылась и вошел лекарь в сопровождении младшего близнеца. Заметив, что в комнате висит напряженная тишина, он обратился к Сюэ Мэну: — Цзымин, иди умойся и переоденься, ты весь в крови. Лекарю Лао надо осмотреть брата и сделать ему перевязку. Сюэ Мэн молча кивнул. Напоследок он окинул взглядом своего спасителя: бедро в крови, бледное лицо, крепко сжатые губы. Ему явно было больно, но гордость не позволяла это показывать. Цзымин тяжело вздохнул и ушел переодеваться, с твердым намерением вернуться позже. Сюэ Мэн сидел в своей комнате, погруженный в мысли. Когда он остался один, все произошедшее разом навалилось на него. Из мешанины в голове вспыхивали яркими красками события: купальня, утренняя сцена, охота. В каждом случае было что-то неправильное. Внезапно Цзымина осенило: Неправильными были чувства, которые испытывал он. И снова Сюэ Мэн подумал об Учителе и Мо Жане. Нет! Все не так! Ему все померещилось, он просто накручивает себя. Да! На этом надо остановиться. Просто накручивает. Дверь в комнату отворилась. На пороге стоял Мэй-младший. В руках он держал поднос с чаем и легкими закусками. Поставив его на столик, Ханьсюэ подошел к Сюэ Мэну. — Тебе надо поесть, — остановившись напротив заботливо проговорил он. — Нет аппетита, — промямлил Глава Сюэ. — Цзымин, — неожиданно вздохнул Мэй Ханьсюэ. — Что? — опять насторожился Сюэ Мэн. Глава Сюэ поднял взгляд, и тут же попал в плен нежных, словно цветы персика глаз. У него внезапно перехватило дыхание, и молодой человек поспешил отвернуться. Ханьсюэ протянул руку и опять коснулся его щеки. Цзымин дернулся и вскочил. — Да что с вами в этот раз такое? — выкрикнул он, выбегая из комнаты. — Это просто любовь, — мягко ответил Мэй Ханьсюэ. Но птенец феникса этого уже не услышал. Сюэ Мэн прямиком пошел в комнату старшего брата. Войдя, он увидел что лекарь уже собирается уходить. — Как он? — глухо спросил Цзымин. — Трещина кости, рваные раны мягких тканей, — ответил лекарь Лао. — Жить будет. Я дал ему лекарства, и он уже уснул. Завтра я навещу его. Дверь за лекарем закрылась. Оставшись один, Сюэ Мэн подошел к спящему близнецу и опустился на край его кровати. Зачем-то поправив и без того ровное одеяло, Цзымин вгляделся в бледное лицо старшего Ханьсюэ. Болезнь сделала его черты более мягкими, а равнодушие и холодность исчезли, оставив лишь экзотическую красоту. — Я все понимаю, — сказал он ему еле слышно, — но просто боюсь. Прости. — Цзымин, — раздался хриплый шепот спящего на кровати человека. В этом шепоте было столько интимности, что Сюэ Мэн замер. Ощущая как в его груди разливается непонятное волнение, он поддаваясь ему сказал: — Я здесь. И как бы в подтверждении своих слов, накрыл руку Ханьсюэ своей ладонью. Мэй-старший спал под воздействием лекарств, но его подсознание хотело видеть рядом с собой человека которого он искренне любил. Пальцы Ханьсюэ переплелись с пальцами Сюэ Мэна, и нежно их сжали. Сначала тот незамедлительно захотел разорвать этот близкий контакт, но первый раз в жизни, Глава Сюэ не пошел на поводу своей импульсивности. Так он и сидел, глядя на человека перед собой. И постепенно чувство неловкости и неправильности происходящего исчезло из его груди. Насмешка судьбы, не иначе, — думал Сюэ Мэн. Не я, ни Ханьсюэ, до этого момента не держали за руку ни одну девушку. На рассвете Цзымин проснулся, не заметив как задремал. Их руки были по-прежнему сплетены, а сам он прикорнул рядом с Мэй Ханьсюэ. Тот безмятежно спал, его дыхание было ровным, а тело не горело жаром. Только он хотел встать, как услышал что открылась дверь, и легкие шаги подошли к кровати. Сюэ Мэн решил притвориться спящим, так как не хотел видеть многозначительные взгляды младшего брата, а то что они будут — он не сомневался. Ханьсюэ приходил сюда уже второй раз за ночь, и прекрасно знал что здесь находится Цзымин. Рука младшего брата, потрогав лоб больного, внезапно опустилась на голову Сюэ Мэна. Нежными движениями он пару раз прошелся по волосам, а затем Глава Сюэ ощутил легкий поцелуй на макушке. После этого проявления нежности, рука нехотя отстранилась, и человек покинул комнату. Сюэ Мэн лежал и размышлял о том, как такое могло с ним вообще случиться. Это явь или сон? Это розыгрыш или настоящее? Это то, о чем он думает, или игра его больного воображения? Ответов не было. Цзымин потихоньку расцепил руки и встал. Взгляд его на прощание еще раз оглядел безупречное лицо Ханьсюэ, и уже собираясь отвернуться, он заметил нечто синее торчащее из-под подушки. Сюэ Мэн тут же признал кончик своей потерянной ленты. В недоумении вытащив ее, и убедившись что это действительно она, он с неопределенным чувством еле слышно прошептал: — Так вот, куда она делась. Эта находка еще больше обожгла его и без того взволнованное сердце. Сжав ленту в руке, он быстро вышел из комнаты. Глава Сюэ намеревался покинуть Дворец Тасюэ, как можно быстрее. Утром, еще раз войдя в комнату брата, Мэй-младший застал его одного. Сюэ Мэн видимо ушел к себе. Так как брат еще спал, он решил найти Цзымина, но в покоях отведенных Главе Сюэ было пусто. Вещи тоже исчезли. — Уехал не попрощавшись, — с глубоким сожалением произнес он. Ханьсюэ уже хотел покинуть комнату, но тут его взгляд зацепился за два конверта лежащие на столе. На одном было написано его имя, на втором — имя его брата. Быстрее ветра он подскочил к ним и развернул свое письмо. Отзыв о барышне Шоу-Хоу. Трудолюбивая девушка, с хорошим вкусом и манерами. Пику Сышэн будет ее не хватать. Мэй Ханьсюэ рассмеялся. Ай да Цзымин! Внезапно в его груди разлилось мягкое тепло, коснувшееся сердца. Опять он подумал о том, что ни одна девушка не заставляла его так трепетать. Сколько любовных посланий он получил, но эти несколько строк вознесли его на вершину блаженства. — А я всегда говорил, что ты очень интересный! — восторженно произнес он вслух. Сложив свое послание на груди и подхватив второе письмо, Мэй-младший покинул комнату. Быстро пройдя коридорами, он вошел в покои брата. Тот уже проснулся и сидел в кровати. — Как ты себя чувствуешь? — с заботой спросил Ханьсюэ. — Жить буду, — неопределенно ответил тот. — Где Сюэ Цзымин? — Уехал. — А я понадеялся, что он еще спит, — немного грустно произнес старший брат. — Он провел ночь рядом с тобой. Ты разве не помнишь? А еще… — Что еще? — ошарашенно спросил Ханьсюэ. — Вы держались за руки! — Что? Я думал мне это снилось, — бледные щеки Мэя-старшего залил легкий румянец. — Неужели он держал меня за руку? — неудержавшись переспросил Ханьсюэ. — Поздравляю! Первая печать целомудрия снята, — подколол его младший брат. В него тут-же полетела подушка, от которой тот ловко увернулся. — На самом деле — я завидую, — признался младший близнец. — Но это, ничего не значит! Следующий ход мой. И я уже знаю чем привлечь нашего Цзымина. — И чем же? — не удержался от ревнивого вопроса Ханьсюэ. — Секрет, — ответил младший брат. И тут же лукаво добавил: — Кстати, Сюэ Мэн уезжая оставил нам письма. — Почему же ты сразу мне не сказал? — оживился Мэй-старший. — Оставил сладкое на десерт, — рассмеялся его брат, протягивая письмо. Быстро вскрыв конверт, Мэй Ханьсюэ развернул листок, из которого тут-же выпала синяя ленточка. Ловким движением руки подхватив ее, он приник глазами к пергаменту на котором была одна единственная строчка: Зачем нам ждать встречи в следующей жизни, когда сейчас у нас есть эта.