О яшмовых драконах, что возжелали огненный нефрит

Проводив вконец растерянного и смущенного Цзымина на пик Сышэн, Ханьсюэ-младший с сожалением с ним попрощался. — Это был чудесный день, Глава Сюэ, — церемонно произнес он, но в его глазах вовсе не было той почтительности, что звучало в речах. Глаза Мэя-младшего пожирали его с такой страстью, что Сюэ Мэн чуть опять не поддался наваждению. Эти Мэй Ханьсюэ действуют на меня как сильнодействующее снадобье, сомнительного характера, — невольно подумал он. Решив что надо сопротивляться этому «снадобью», Цзымин резко отвернулся желая разорвать этот жаркий контакт. Ничего не говоря в ответ, он решительно направился к себе. — Глава Сюэ, — услышал он нежный голос зовущий его. Сюэ Мэн остановился, но оборачиваться не стал. — Цзымин, ты обещал навестить брата. Не забудь об этом, — промурлыкал Ханьсюэ. Даже не видя его, Сюэ Мэн опять поддался очарованию этого тембра. Да чтоб тебя! — подумал он. Как мне избавиться от этого наваждения? Боясь потерять лицо, он все так же не поворачиваясь, молча кивнул и ушел. Дворец Тасюэ. Мэй-младший вошел в комнату брата и присел к нему на кровать. Старший близнец вопросительно уставился на него: — Как прошло свидание? — прямолинейно спросил он. — Свидание? — рассмеялся Ханьсюэ. — Бедный Цзымин даже не подозревает, что сегодня ходил на свидание. — Не увиливай от ответа! — нетерпеливо сказал Мэй-старший. — Брат, я не увиливаю, но давай не будем рассказывать друг другу о наших победах или поражениях. Я думаю, так будет честно. Старший Ханьсюэ внимательно посмотрел на брата. Его глаза были затуманены дымкой внутренней неги, а весь облик лучился довольством. — Сегодня ты вряд ли потерпел поражение, — ревниво произнес он. Мэй-младший лучезарно улыбнулся и сказал: — Брат, следующий ход твой, и пока рано подсчитывать результаты. Жди Сюэ Мэна в гости, он обещал навестить тебя. — Это ты позвал его? — воспрял духом Ханьсюэ-старший. — Естественно, но в утешение тебе будет сказано, что он сам интересовался твоим здоровьем, и очень обрадовался что у тебя все хорошо, — беспечно произнес младший близнец. — Зачем ты помогаешь мне? — удивился Мэй-старший. — Это только пока ты не можешь свободно передвигаться, просто не хочу пользоваться ситуацией. Забыл? У нас честная борьба. С этими словами Ханьсюэ-младший встал с кровати и направился к двери, но не удержавшись, все-таки обернулся, и сказал томным голосом медленно протягивая слова: — Я так устал сегодня, мне определенно нужен отдых. Цзымин так вымотал меня, он определенно горяч! После этих слов Ханьсюэ быстро скрылся за дверью, и как раз вовремя, через секунду с той стороны послышался грохот, это старший брат не сдержавшись кинул в него курильницу для благовоний. Пик Сышэн. Глава клана Сюэ сразу же прошел в свою комнату и повалился на кровать. Его тело и дух были настолько обессилены, что он не смог даже раздеться. Сюэ Мэн закрыл глаза и мгновенно провалился в водоворот последних событий. Спал он или грезил наяву, для него это осталось тайной. В этом водовороте, образы сменяли друг друга с ошеломительной скоростью, но один все же задержался перед ним — прекрасный светловолосый мужчина с томной негой на лице. Проснувшись рано утром, Цзымин понял что спал в одежде. Правда спал, это не то слово, которое здесь было уместно. Сил от этого сна, не только не прибавилось, а наоборот, как будто стало меньше. Переодевшись, он в скверном настроении покинул свою комнату. И целый день его подчиненные на пике Сышэн, вынуждены были созерцать абсолютно всем недовольного главу клана Сюэ. Цзымин боялся что и следующей ночью, когда его сознание будет ему не принадлежать, его будут одолевать сны о Мэй Ханьсюэ. Правда о котором из них, он уже не знал. Поэтому первую половину дня, бедный Глава клана выстраивал прочные стены внутри себя, огораживающие его от всего что связано с двумя близнецами. Вторая же половина ушла на самовнушение, что ничего особенного у озера не случилось. Сюэ Мэн твердо и бесповоротно решил все забыть и уйти в трусливое, но такое благостное отрицание очевидного. И чтобы проверить крепость выстроенных им стен, он решил навестить Мэя-старшего, ведь в отличии от младшего, он не оказывал на него такого гипнотически-непредсказуемого воздействия. Еще один разочек я наведаюсь во Дворец Тасюэ, только для того, чтобы выполнить обещание. На младшего брата — даже смотреть не буду, — так размышлял Цзымин, ложась в кровать поздно вечером. Ночью он опять плохо спал, потому что даже во сне боролся сам с собой. Никто из Ханьсюэ, на этот раз ему не приснился. Уверовав, что он находится на пути к полной победе над сложившейся ситуацией, Сюэ Мэн решил после обеда поехать во Дворец Тасюэ, навестить Мэя-старшего. Дворец Тасюэ, горы Куньлунь. Мэй Ханьсюэ сидел за своим рабочим столом, разбирая дела ордена. Правда мысли о Цзымине, все время мешали сосредоточиться. Что делал с ним его младший брат, и как далеко он уже зашел? Вот что волновало сейчас Ханьсюэ. В дверь постучали. — Входите, — машинально сказал он. Вошел юный ученик его ордена. Мэй Ханьсюэ вопросительно посмотрел на него. — Молодой господин Мэй, — поторопился заговорить ученик. — Глава клана Сюэ просит вас о аудиенции. Ханьсюэ от этих слов весь покрылся мурашками, но тон его голоса был такой же холодный и безразличный, как и всегда. — Проводи его сюда, — коротко сказал он. Помня слова брата о том, что Сюэ Мэн хотел его навестить, Мэй-старший с волнением ждал его визита. Поэтому быстро приведя бумаги на столе в порядок, он перевел нетерпеливый взгляд на дверь. Через пару минут в коридоре послышались шаги, потом дверь открылась пропуская Главу Сюэ. — Принеси чаю, — обратился к сопровождающему ученику Мэй Ханьсюэ. Тот молча поклонился и ушел, оставив их наедине. Молодые люди молча застыли глядя друг на друга и собираясь с мыслями. В груди Сюэ Мэна при виде этого серьезного и собранного заклинателя вмиг разлилось тепло. Сейчас он ощущал будто маленький кусочек его души был на время потерян, но вновь нашелся. И пусть это был совсем небольшой кусочек, но и без него он ощущал бы себя неполноценным человеком. Мэй Ханьсюэ смотря на возлюбленного, очень хотел чтоб в его жизни наступило такое время, когда он смог бы приветствовать его не официальными словами, а нежными объятиями и поцелуями. Молчание затягивалось, и оба это понимали. Приветствия прозвучали почти в унисон, что рассмешило обоих. После этого разговор пошел более непринужденно. — Цзымин, присаживайся, — предложил ему Мэй-старший, указывая на стул. — Как ты себя чувствуешь? — с заботой поинтересовался Сюэ Мэн, садясь напротив Ханьсюэ и опуская руки на стол. — Все хорошо, и больше не беспокойся об этом, — ответил он. — Я до сих пор чувствую себя виноватым, — тихо признался Цзымин. Мэй Ханьсюэ накрыл его руку своей и мягко произнес, проникновенно глядя ему прямо в глаза: — Это был мой выбор, ты ни в чем не виноват. Сюэ Мэн поспешно убрал свою руку, но если б раньше молодой глава уже начал ругаться, то сейчас он это сделал молча, словно стыдливая девица. Этот неловкий момент прервал ученик, который принес чай и пирожные. Ханьсюэ, на правах хозяина, разлил чай и подал пиалу Сюэ Мэну, жестом приглашая того угощаться. Диалог за чаепитием проходил вполне непринужденно, и носил светский характер. Сюэ Цзымин был доволен что его не забрасывают вопросами ставящими в тупик, и просто наслаждался общением. Мэй Ханьсюэ, видя хорошее настроение Цзымина, рискнул пригласить того на ужин. Глава Сюэ к его радости согласился. На его решение повлиял и тот факт, что Мэй-старший в разговоре упоминул своего брата, который уехал на два дня по делам дворца Тасюэ. Сюэ Мэн видя перед Ханьсюэ стопку бумаг и помня что он замещает главу ордена, решил более не мешать ему. — Мэй Ханьсюэ, наверно тебе надо закончить свои дела? — полуутвердительно произнес он поднимаясь со стула. — Да, — ответил тот, совершенно не желая отпускать Цзымина. — Действительно у меня есть некоторые дела, которые надо закончить сегодня. — Тогда встретимся позже, — сказал Глава Сюэ намереваясь уйти. Но тут его неожиданно задержали, взяв за руку. — Скоро увидимся, Цзымин, — ответил ему Мэй-старший, а потом нехотя отпустил его. Держаться за руку со старшим Ханьсюэ, стало уже входить у меня в привычку, — непроизвольно подумал Сюэ Мэн, покидая комнату. Глава Дворца Минъюэ скоро должна была выйти из уединения, и Ханьсюэ, который все это время замещал её, необходимо было привести дела ордена в идеальный порядок. Во время работы его мысли с завидной периодичностью возвращались к Сюэ Мэну. Мэй-старший все время переживал, что Главе клана Сюэ надоест ждать и он покинет горы Куньлунь. Цзымин же, в этот момент, прекрасно проводил время с учениками Дворца Тасюэ. Выйдя от Ханьсюэ, он наткнулся на них во дворе. Молодые люди как будто его поджидали, потому что увидев Сюэ Мэна, тут же подбежали к нему. После почтительного приветствия, они обратились к нему с неожиданной просьбой: — Глава клана Сюэ, не могли бы вы дать нам несколько уроков владения мечом, ведь скоро собрание на горе Линшань, а вы там некогда были победителем. Сюэ Мэн раздулся от гордости, и с радостью согласился покрасоваться перед этими неопытными юнцами. Когда с делами ордена было покончено, Мэй Ханьсюэ пошел искать Цзымина. Выйдя во двор, он сразу же увидел на тренировочной площадке учеников, которые полукругом стояли возле сражающихся мечников. Кто вел поединок не вызывало никаких сомнений, так как синие одежды Главы Сюэ, ярким пятном выделялись на фоне светлых одежд учеников Дворца Тасюэ. Сюэ Мэн увлеченно сражался сразу с тремя нападающими. Зрелище было поистине великолепным! Хоть у него и был деревянный меч для тренировок, но Цзымин успешно отражал им все удары. Сюэ Мэн был действительно хорош в этом танце с мечом — он плавно уклонялся от выпадов, и при этом без видимых усилий колол в ответ. Сердце Ханьсюэ, при виде такой грации, зашлось в бешеной пляске. Цзымин для него в этот момент олицетворял само понятие «Идеал». Идеальный во всем: фигура, движения, красота. Сейчас ему, как никогда раньше, захотелось обладать этим сокровищем — не только его душой, но и телом. В который раз глядя на Сюэ Мэна, Мэй Ханьсюэ почувствовал волну обжигающего возбуждения. В голове мелькнула невольная мысль: Почему он постоянно хочет его?! Неужели он настолько испорчен? Бой закончился полной победой Сюэ Цзымина. Ученики Дворца, поблагодарив за урок, откланялись и ушли. Заметив стоящего в стороне Мэя-старшего, глава Сюэ направился в его сторону. — Давно ждешь? — поинтересовался он, подходя к Ханьсюэ. — Достаточно, чтобы увидеть как ты отделал этих юнцов, — в своей безразличной манере ответил светловолосый заклинатель. Сюэ Мэн немного обиделся на такой тон, и с вызовом сказал: — Их все-таки было трое! Мэй Ханьсюэ вдруг улыбнулся и с неподдельной искренностью произнес: — Цзымин, ты же и сам знаешь — что самый лучший! Потом немного помолчал, как бы раздумывая говорить или нет, но все-таки добавил: — Во всем. Смотря на эту улыбку, которая так редко озаряла лицо старшего брата, и слушая его хвалебные речи, Сюэ Мэн понял что его сердце тает. Он всегда был падок на похвалу, тем более звучащую так искренно. Немного растерявшись Глава Сюэ опустил взгляд, и тут до него внезапно дошло что Ханьсюэ сам вышел во двор. — Разве тебе уже можно ходить? — тут же спросил он. — Долго я не хожу, лекарь сказал не нагружать ногу, — спокойно ответил Ханьсюэ. — Но ты так долго здесь стоял, наверное уже устал? — с заботой поинтересовался Сюэ Мэн. — Давай я провожу тебя до комнаты? Хоть Мэй Ханьсюэ и был сильным заклинателем, и нога у него заживала быстрее чем у обычного человека, но отказываться от такого предложения он не собирался, поэтому просто молча кивнул в ответ. Цзымин аккуратно взял его под руку, и они неспеша пошли во Дворец Тасюэ. По дороге Ханьсюэ отдал распоряжение, чтобы еду подали в его личные покои. Ужин проходил в дружественной обстановке, так правда считал один Сюэ Мэн. Для Мэя-старшего, это было свидание с любимым человеком. Он не умел очаровывать речами как его младший брат, и поэтому был просто радушным хозяином. Молча подкладывал Цзымину его любимые блюда, подливал чай и внимательно слушал все рассказы Главы клана Сюэ. По ходу его повествования, он периодически вставлял дельные замечания, а где-то хвалил находчивость Сюэ Мэна, тот же был просто счастлив иметь такого собеседника. Цзымин наконец-то расслабился, давление последних дней отпустило его, и он почувствовал — его «стены» работают. Только Сюэ Мэн не подозревал, что сейчас справляется с ситуацией лишь потому, что на его «стены» в данный момент никто не давит, а просто тихо делают под них подкоп. Сюэ Мэна приручали как дикого зверька: кормили, гладили по шерстке и хвалили. Все для того, чтобы ему было приятно вспоминать об этом визите, а где человеку хорошо — туда ему и хочется вернуться. Мэй Ханьсюэ понимая что вечер подходит к концу, хотел как можно дольше задержать у себя Цзымина, а лучше всего оставить на ночь. Но как это провернуть, он не знал. Пока Ханьсюэ думал над этим вопросом, в дверь постучали, а потом раздался голос: — Молодой господин Мэй, вы могли бы пройти в библиотеку? Там необходимо ваше присутствие. — Сейчас приду, — коротко ответил он. А потом сказал, обращаясь к Сюэ Мэну: — Цзымин, мне нужно ненадолго покинуть тебя. Ты ведь дождешься меня? В его глазах, обращенных на Главу Сюэ, читалась такая надежда на положительный ответ, что тот без раздумий согласился. Когда Мэй Ханьсюэ ушел, Сюэ Мэн удовлетворенно потянулся и неожиданно зевнул. Сейчас на душе у него было спокойно и, как ни странно, это спокойствие навевал на него Мэй-старший. Все треволнения последних дней испарились, и он истощенный двумя бессонными ночами — уснул. Войдя в свою комнату Ханьсюэ застал умиротворяющую картину — положив голову на руки, Сюэ Цзымин спокойно спал прямо за столом. Подойдя ближе, Мэй-старший сначала долго на него смотрел, потом нежно подхватил его на руки и сев со своей драгоценной ношей на краешек кровати, замер. Сюэ Мэн спал так крепко, что даже не пошевелился. Мэй Ханьсюэ прижал его на мгновение к груди, а потом нехотя опустил на кровать. Цзымин сразу же перевернулся на бок и затих. Мэй-старший сняв с себя верхнюю одежду и потушив свет, прилег рядом с ним. Одеяло его не было рассчитано на двоих, как и подушка, поэтому ему пришлось совсем близко придвинуться к своему возлюбленному. В полумраке комнаты их лбы почти соприкасались, а губы были в цуне друг от друга. Ханьсюэ долго рассматривал эти чувственные губы, противясь желанию прикоснуться к ним, но искушение было столь велико, что он все-таки сдался под напором чувств. Мэй-старший робко придвинулся еще ближе, и легким как перышко поцелуем, накрыл уста Цзымина своими губами. Это был первый в его жизни поцелуй, и он очень хотел, чтобы вкус этого лакомства остался с ним навсегда. Наваждение рассеялось, когда губы Сюэ Мэна дрогнули. Мэй Ханьсюэ испугавшись что он проснулся, быстро отодвинулся, но Цзымин всего лишь улыбнулся во сне, и эта мимолетная улыбка подарила какую-то необъяснимую надежду зеленоглазому заклинателю. Мэй-старший под одеялом нащупал руку Цзымина и сжал ее в своей ладони. Он всем сердцем желал чтобы этот миг никогда не кончался, но Ханьсюэ прекрасно понимал — наступит утро и его сказка рассеется. Отбросив мысли о завтрашнем дне, старший близнец закрыл глаза и погрузился в легкую дрему. Сон его был беспокойный, как у дракона который даже во сне охраняет свое сокровище. Сюэ Мэн крепко спал, его нервная система в последнее время устраивала ему такую встряску, что теперь нуждалась в хорошем отдыхе. Во сне ему было очень хорошо и спокойно, душа его пребывала в гармонии, и сердце наконец не болело от переживаний. Утром обоих заклинателей разбудил стук в дверь. Сначала он был тихим и нерешительным, но постепенно его звук нарастал. Этот стук неприятно вклинился в крепкий сон Сюэ Мэна, и с трудом покидая царство Морфея он приоткрыл глаза. Сначала Цзымин даже не понял где находится. Он лежал на боку и упирался лбом во что-то теплое и бархатистое. Внезапно его накрыл легкий аромат морозной свежести с капелькой магнолии. Неосознанно вдохнув полной грудью это приятное благоухание, он наконец полностью открыл глаза. Перед его взором тут же предстала обнаженная мужская грудь, в которую он так бестактно упирался носом. Подняв ошарашенный взгляд, Цзымин увидел лежавшего в опасной близости Мэй Ханьсюэ. Какого черта, я опять в его постели? — возмущенно подумал Глава Сюэ. И только он хотел выругаться вслух, как нежным, но твердым движением ладони ему закрыли рот. Сюэ Мэн начал с возмущением сопротивляться, но другая рука Ханьсюэ крепким захватом обхватила обе его кисти, и подняв их закинула ему за голову. Сильное и гибкое тело Мэй Ханьсюэ накрыло его сверху, и тесно прижавшись, замерло. Цзымин от такой наглости просто обомлел. Опять послышался стук в дверь, но в этот раз, он сопровождался нежным и мелодичным женским голосом. — Молодой господин Мэй, вы проснулись? Лекарь сделал вам укрепляющий отвар, вы же знаете что его надо принимать горячим. — Подожди Сян Цзы, — ледяным тоном ответил старший-Ханьсюэ. Потом лег на бок, резким движением перевернул Цзымина к себе спиной, прижал его одной рукой за талию, а другой накрыл сверху одеялом. И очень тихо произнес: — Если ты не хочешь, чтобы весь Дворец Тасюэ узнал что ты провел ночь в моей постели, то лежи тихо и не двигайся. Уловив что Сюэ Мэн замер, он громко сказал: — Входи. Дверь открылась, вошла очаровательная молодая девушка. Поставив поднос на стол, она взяла с него пиалу и с почтением протянула Мэй Ханьсюэ. — Молодой господин Мэй, вот ваш отвар, — нежно произнесла она. — Выпейте его, пока не остыл. Мэй Ханьсюэ взял пиалу и быстро осушил ее. Потом с нетерпением посмотрел на девушку, которая почему-то топталась на месте и не спешила уходить. — Ты еще что-то хотела, Сян Цзы? — безразличным тоном спросил Ханьсюэ. — Просто узнать, как вы себя чувствуете, — смущенно ответила девушка. — Намного лучше, — еле сдерживаясь чтобы не нагрубить, ответил Мэй-старший. — Ты можешь быть свободна. Но Сян Цзы как будто не слышала его последние слова, потому что с чувством произнесла: — Зачем вам только понадобилось защищать Главу клана Сюэ, он же высокомерный… Она чуть не сказала — осел, но вовремя сдержалась, и быстро поправилась: — Человек. Мэй Ханьсюэ нахмурился, в комнате разлился арктический холод, который окутал Сян Цзы с ног до головы. — Какое ты имеешь право, так говорить о хозяине пика Сышэн. Да ты и волоса на его голове не стоишь, — в холодной ярости произнес Мэй-старший. Сердце Цзымина от таких слов застучало как бешеное, а в груди разлилось теплое чувство благодарности к Ханьсюэ. Тем временем девушка, которая не ожидала такого ответа, залилась румянцем и смущенно пробормотала: — Простите, простите меня господин Мэй, я не хотела вас обидеть. Просто… ваше здоровье мне очень дорого. — Почему же это? — холодно спросил ее Мэй-старший. Цзымин же только слушая разговор, даже не видя лица девушки, и то сразу догадался — почему. Да она же влюблена в тебя Ханьсюэ! Болван ты этакий! — подумал он. Эта мысль ему совсем не понравилась, и свое недовольство он тут-же выразил чувствительным щипком за руку державшую его за талию. Ханьсюэ никак на это не отреагировал. В данный момент он желал как можно быстрее разобраться с этой девицей и четко дать ей понять, что она ему не нужна. Сян Цзы услышав вопрос растерялась, девушка ведь думала что и без слов все понятно. Низко опустив голову, она тихо произнесла: — Потому что вы мне нравитесь. Скольким девушкам Мэй Ханьсюэ отказал, просто не счесть, вот и сейчас он собирался это сделать. Раньше, отвергая их, Мэй-старший не удосуживался оправданиями, но сегодня формулировка отказа оказалось иной. — Мое сердце уже занято, — сказал он голосом в котором внезапно разлилось тепло, его рука при этом невольно сжала талию Цзымина. — Забудь все что ты здесь наговорила и уходи, — резко закончил он. Сян Цзы не заставляя больше просить себя дважды, в слезах выбежала из комнаты. Сюэ Мэн наконец-то смог откинуть одеяло. Их глаза встретились, и на какое-то время зрительный контакт поглотил обоих. Мэй Ханьсюэ вложил в этот выразительный взгляд всю свою любовь, чтобы дать понять этому человеку, кем занято его сердце. Цзымин же был полон чувства негодования, которое сразу же выплеснулось в его вопросе. — И кто же он? — не выдержав спросил Сюэ Мэн. — Ты про что? — растерялся Ханьсюэ. — Про человека, который занял твое сердце, — язвительно проговорил Цзымин. Мэй Ханьсюэ с улыбкой глядя на него, спросил: — Ревнуешь? Тут Сюэ Мэна осенило. Допрос, который он устроил старшему близнецу и правда похож на ревность. Он смутился, разозлился сам на себя, и выкрикнул: — Еще чего, на кой ты мне сдался! И тут же попытался встать с кровати. Но предугадав его порыв, Мэй Ханьсюэ уже второй раз за утро навалился на него всем телом, крепко прижав к простыням. Руки Главы Сюэ, вновь оказались во власти чужих рук, только на этот раз пальцы его были крепко переплетены с пальцами Мэя-старшего. Удерживая Цзымина таким образом, он с сарказмом произнес: — А зачем же щипался? — Я… Я… — не зная что придумать завопил Сюэ Мэн. — Я тебе нравлюсь? — полушутя-полусерьезно, промурлыкал Ханьсюэ смотря на него сверху вниз. Сейчас его тон был таким же как у младшего брата, и Цзымин словил дежавю. Он молча уставился на него, а потом решив проигнорировать этот нелепый вопрос, холодно произнес: — Сейчас же слезь с меня, а не то… — Что? — томно поинтересовался Мэй-старший. — Что ты сделаешь? Тут Цзымин ловким приемом перевернулся, и теперь Мэй Ханьсюэ оказался под ним. Пальцы их рук при этом так и остались переплетены. — Ну что нравится, когда с тобой вот так поступают? — произнес довольный собой Сюэ Мэн. — Нравится, — не задумываясь произнес Ханьсюэ. Цзымин наслаждаясь своей маленькой победой, от такого ответа растерялся, чем тут же воспользовался Мэй-старший. Опять крутанувшись, он снова занял лидирующую позицию сверху. — Но так мне нравится еще больше, — склонившись к самому лицу Сюэ Мэна, прошептал он. Их губы опять оказались в цуне друг от друга, а тела были так тесно переплетены, что чувствовался каждый напряженный мускул. Мэй Ханьсюэ в один миг воспылал страстным вожделением, и окутавшая его аура передалась и Цзымину. Дыхание обоих участилось, а во рту пересохло. Мэй-старший больше не в силах сдерживаться, открыто пожирал глазами эти влажные, красиво очерченные губы, словно прося разрешения поцеловать их. Сюэ Мэн на подсознании, прекрасно понял этот просящий взгляд. Не в силах больше сопротивляться ни самому себе, ни Ханьсюэ, он просто закрыл глаза. Голова опустела, а сердце сейчас принимало неизбежность его сущности — его на физическом уровне волнует этот мужчина. Мэй Ханьсюэ, видя такую реакцию и принимая ее за согласие, тоже закрыл глаза. Очень нежно, почти невесомо, он коснулся губ Цзымина. Тот вздрогнул от этого прикосновения и пришел в себя. Усилием воли упрямый Сюэ Мэн отогнал наваждение, и резко крутанувшись опять поменялся местами с Ханьсюэ. Оседлав его сверху, он внезапно почувствовал нечто твердое и весьма горячее между своих ног. Поняв, что он сидит ровнехонько на бедрах Мэя-старшего, а это обжигающее нечто является его членом, Глава Сюэ в бессильной ярости завопил: — Ты… Ты… — он в который раз не находил слов. — Бесстыдник! — выкрикнул наконец Сюэ Мэн и попытался скатиться с Ханьсюэ. Но тот сильным и резким движением пресек все его попытки вырваться, и схватив за талию, вновь усадил на свои бедра. — Бесстыдник? Не больше чем ты, мой дорогой Цзымин. И очень выразительным взглядом посмотрел прямо между ног Сюэ Мэна. Цзымин не понимая о чем тот говорит, опустил взгляд в том же направлении. Увиденное повергло его в шок. При борьбе его верхнее ханьфу приподнялось и штаны, которые плотно облегали его стройные ноги, сейчас были на виду. А там, где находился его половой орган, виднелось что-то сильно выпирающее и рвущееся наружу. Сюэ Мэну от стыда захотелось провалиться сквозь землю, он в отчаянии закрыл лицо руками и глухо застонал. Этот звук вызвал у Ханьсюэ неуправляемый порыв, он приподнял свои бедра и потерся своим возбужденным членом о промежность Цзымина. К еще большему стыду и ужасу Сюэ Мэна, его половой орган, как бы в ответ на это действие еще выше поднял свою головку. Все это для бедного Цзымина было уже чересчур, на миг его сознание помутилось, а потом плотина прорвалась, и он в полном отчаянии зарыдал в голос — зарыдал так сильно, что сердце у Мэя-старшего заныло от боли за возлюбленного. Ханьсюэ тут же подскочил, при этом подхватив Сюэ Мэна на руки. Аккуратно усадив его к себе на колени, он крепко прижав Цзымина к своей груди. Сюэ Мэн плакал не переставая, а Мэй-старший укачивал его словно ребенка, успокаивающе гладя по спине. Сквозь поток слез слышались рваные всхлипы, складывающиеся в слова больно ранящие Ханьсюэ. — Зачем вы так со мной? Что вам от меня нужно? Почему вы надо мной издеваетесь? Что я вам сделал? Мне плохо, мне сейчас так плохо! Мэй-старший почувствовал себя очень виноватым. Несдержанный идиот, — обругал он сам себя. Своим поведением довел до слез любимого человека! Чтобы хоть как-то оправдаться, он наконец сбивчиво заговорил: — Прости, прости меня пожалуйста, не плачь, только не плачь, — бормотал он, уткнувшись в волосы Цзымина. — Я виноват, я очень виноват перед тобой. Я не смог сдержать чувств, и повел себя как грубое животное. Просто… то письмо, и ленточка, которую ты мне подарил, вселили в меня излишнюю самоуверенность. Прости, я больше никогда не обижу тебя, и никогда не причиню тебе боль. Поверь мне пожалуйста! Только не отворачивайся от меня, не отталкивай, — бормотал он как в бреду. — Я просто не умею ухаживать, я холодный чурбан. Надо было сразу все честно сказать, но я не мог, не смел. Я не издеваюсь над тобой, и ничего плохого ты мне не сделал. Ты просто все неправильно понял. Но сейчас я скажу то, что должен был сказать давно. Я очень люблю тебя Цзымин, и мне так жаль что мои неловкие и дурацкие ухаживания расстроили тебя. Я обещаю, что больше без твоего согласия не дотронусь до тебя, а если ты меня прогонишь, то молча уйду в сторону и не буду докучать. Но если ты дашь нам шанс, то я приложу все усилия чтобы сделать тебя счастливым. Мэй Ханьсюэ наконец замолчал, с замиранием сердца ожидая приговор Сюэ Мэна. Цзымин же выплакав все свои слезы, потихоньку стал приходить в себя. Он слышал все, что ему сказал Мэй-старший, но чтобы это переварить ему нужно было время. Сюэ Мэн не торопился слезать с колен Ханьсюэ, и по-прежнему сидел уткнувшись ему в грудь. Мэй Ханьсюэ его любит! Просит дать им шанс. Что ему ответить на это, он не знал. И тут в его затуманенном от слез разуме возникли слова: Представь ситуацию: мужчина влюбленный в тебя, решает признаться в своих чувствах. Неужели ты проклянешь его только за то, чему он и сам неподвластен? Будешь насмехаться над его искренней любовью? Он же человек, а людям свойственно любить друг друга. Разве не так? Что он тогда ответил? — Это все неправильно. А сам сейчас сидит на коленях мужчины, которому позволил поцеловать себя. Может ли он хоть в чем-то обвинять Ханьсюэ, не обвинив при этом и себя? Разве Мэй-старший виноват, что физиологическая потребность его организма среагировала на него. Нет! Тут вина только Сюэ Мэна. Цзымин вздохнул и наконец выпрямился. Вытерев от слез мокрые щеки, он устало произнес: — Я всегда был против отношений между мужчинами, но если быть честным, то отвращения к тебе я не испытываю. А даже наоборот, — невольно подумал он. — Сейчас я не могу дать тебе никакого ответа. Мне просто нужно время, чтобы разобраться в себе. — Я буду ждать тебя столько, сколько нужно, — не задумываясь сказал Мэй-старший. Сюэ Мэн наконец почувствовал в себе силы подняться на ноги, что он и сделал. Ханьсюэ не удерживал его, как и обещал. Покинув эти любящие объятия, Цзымин тут же почувствовал себя очень одиноким. Перед его мысленным взором предстала его комната на пике Сышэн и холодная постель, где его никто не ждал. А здесь его ждали и любили. Но имел ли он право пользоваться этими благами, пока сам не был уверен в том что ему нужно. Сюэ Мэн вздохнул, оправил одежду и пошел на выход. У самой двери он все же остановился, и обернувшись произнес глядя прямо в пленительные глаза Мэй Ханьсюэ. — Спасибо тебе за правду. Потом окончательно покинул комнату.