О яшмовых драконах, что возжелали огненный нефрит

Прибыв во Дворец Тасюэ, Мэй-старший не глядя на брата сразу направился в свою комнату. Младший Ханьсюэ, хотел было что-то сказать, но так и не смог подобрать слов, поэтому тоже ушел в свои покои. Для братьев, которые познали сейчас невыразимые страдания, жизнь разделилась на до и после, этого жуткого дня. Дня, когда они потеряли свою недавно обретенную надежду на счастье. Как можно существовать в мире, где ты не можешь дотронуться до дорогого тебе человека, зная что он тоже тебя любит, близнецы не представляли. Мэй-старший дал клятву найти выход, но как ее исполнить заклинатель пока не знал. Лежа у себя в комнате на кровати, Ханьсюэ все вспоминал Цзымина с Лунчэном у горла, и сердце его обливалось кровью. Очень тихо дверь его комнаты открылась. До слуха заклинателя долетели легкие шаги, а потом к нему на кровать опустился младший брат. Обладая более чувствительной натурой, и страшась оставаться один на один со своими мыслями, Мэй-младший вспомнил о временах когда они были еще детьми. Тогда, в минуты печали, он всегда отправлялся к старшему брату, чтобы найти у него утешение. Может это было эгоистично, но Ханьсюэ об этом думать не желал, а просто хотел разделить свое горе с близким человеком способным его понять. И поэтому, несмотря на страх быть обруганным, он все равно пошел к своему близнецу. — Брат, — дрожащим голосом проговорил младший Ханьсюэ. — Что же нам теперь делать? Мэй-старший, повернув к нему горящий взгляд, в гневе воскликнул: — Нам? А потом подумав что Сюэ Мэн все-таки любит их обоих, с горечью добавил: — Я не знаю, что нам делать. Ты пришел не к тому, брат. У младшего близнеца от этих слов потекли слезы, и он как когда-то в детстве уткнулся ему в грудь. — Прости, — прошептал он. Мэй-старший не смог его оттолкнуть. Одного дорогого человека он сегодня потерял, и своего несносного брата терять был не намерен. У них сейчас два пути: объединиться, или разойтись на веки вечные. Второй путь он выбирать не хотел. И поэтому, Ханьсюэ положил свою руку на светловолосую голову брата, и жгучие слезы проложили мокрые дорожки по его бледным щекам. А Мэй-младший от этого жеста заплакал еще сильнее. Обняв брата за плечи, он все повторял и повторял: — Прости меня… прости меня пожалуйста, просто… я тоже очень сильно полюбил его. Ханьсюэ подумал о том, что судьба сыграла с ними злую шутку. Они любили Цзымина, а он — их. И как теперь быть, ни один мудрец не посоветует. Внезапно Мэй-старший вспомнил волнительный момент, когда они одновременно обняли Сюэ Мэна, а он ненадолго затих в их руках. Неужели этого жаждало его сердце? Осуждал ли он сейчас Главу Сюэ? Нет! Он всей душой жалел любимого человека, который оказался в такой безвыходной ситуации. Пик Сышэн. Старейшина Таньлан, не отходил от Главы клана весь день. После жаропонижающего отвара, температура его тела пришла в норму, но он все равно так и не очнулся. Сколько бы он не проявлял своих умений целителя, все было понапрасну. Течение духовной силы Сюэ Мэна было все таким же слабым, и навевало на определенные подозрения. Еще вчера Глава Сюэ был здоров, и ничего не указывало на недуг. Так почему же сегодня он лежит, не приходя в сознание почти сутки? Беспокоясь о здоровье Сюэ Мэна, он решил написать Главе ордена целителей Цзян Си, в надежде что тот кого-нибудь пришлет. Зная о сложных отношениях этих двух человек, старейшина Таньлан не надеялся что он приедет самолично. Но каково же было его удивление, когда поздним вечером Глава Цзян переступил порог комнаты Сюэ Мэна, и сразу же приступил к осмотру больного. После долгих манипуляций и прослушиваний, Цзян Си повернул свое холодное лицо к старейшине Таньлану и резким голосом спросил: — Что довело Главу Сюэ то такого нервного истощения? Таньлан в растерянности пожал плечами, так как ничего об этом не знал. — Последние несколько дней у него все было хорошо, — ответил он. — Сейчас я вижу одно, — непреклонно заявил Глава Цзян. — Его духовные и физические силы слишком истощены. И я настойчиво советую вам выяснить, что с ним случилось. Больше ничего не говоря, он вытащил склянки с лекарствами, и смешав несколько ингредиентов, влил полученное снадобье в рот Цзымина. — Это тонизирующее и общеукрепляющее средство, — пояснил Цзян Си. — Давайте ему каждые три часа. Завтра я навещу его, и смотря по его состоянию, назначу дальнейшее лечение. Будем надеятся что молодой и крепкий организм поборет недуг. Оставив лекарство на столике, Глава Цзян поднялся и с тревогой посмотрел на своего вечно доставляющего проблемы сына. Потом, дабы не давать старейшине Таньлану почву для размышлений, решительно покинул комнату. Следующий день не принес никаких положительных изменений в самочувствии Главы Сюэ, а по мнению старейшины Таньлана, ему как будто бы стало хуже. Теперь по его лицу разлилась мертвенная бледность, а губы стали совсем бескровными. Целитель решил поделиться с ним своими духовными силами, но это не принесло никакого результата. С тревогой всматриваясь в это безжизненное лицо, он с нетерпением ждал Цзян Си. Тот явился ближе к обеду, и ему одного взгляда на Сюэ Мэна хватило чтобы понять — дела плохи. Опять тщательно осмотрев его, он пришел к неутешительному выводу: если что-то срочно не предпринять, Сюэ Цзымину останется от трех до пяти дней жизни. — Его организм по каким-то причинам не хочет нормально функционировать, — заговорил Глава Цзян. — Я не вижу признаков никаких заболеваний, но он угасает словно свеча. Как будто… — тут он замолчал, формулируя слова. — У него пропала воля к жизни. — Пропала воля к жизни? — удивленно переспросил старейшина Таньлан. — Но почему? — Вот это, знает только он один, — отрезал Цзян Си. — Я конечно тоже заметил изменения в его состоянии, — проговорил Таньлан. — Но чтобы молодой глава, не пожелал жить сам… — Молодость тут ни при чем, тут важны причины, — холодно ответил Глава Гуюэе. — И каково ваше профессиональное мнение, Глава клана Цзян? — поинтересовался Таньлан. — Я слышал что такое возможно после тяжелых потрясений. Сначала поднимается высокая температура, которая выжигает человека изнутри, потом наступает слабость. Организм борется от трех до пяти дней. После чего духовная сила, подчиняясь внутреннему состоянию заклинателя, замедляется и останавливается. Без ее поддержки, человек уже не жилец. Процесс этот индивидуальный, чем чувствительней и эмоциональней заклинатель, тем меньше времени у него остается. Старейшина Таньлан вздрогнул. Он вспомнил, как тяжело Сюэ Мэн переживал смерть Учителя, и если не спал на лекарствах, то непрерывно плакал. Вспомнил, как ему было плохо после смерти родителей, которая камнем лежала на нём и по сей день. Так кого же, или чего же — он лишился сейчас?! — Сколько дней ему по-вашему осталось? — дрожащим от ужаса голосом, спросил он. — Три дня, — непривычно глухо, ответил Глава Цзян. Таньлан, пребывая в шоке, пытался переварить эту информацию. — Можно что-либо сделать? — еле выговорил он. — Надежда есть всегда, — проговорил Цзян Си. И опять достав свои пузырьки, стал готовить ему лекарство. Влив в рот Сюэ Мэна порцию сильнодействующего средства, Глава Цзян обращаясь к старейшине Таньлану, произнес: — Я уезжаю в свой орден искать информацию о лечении подобного недуга. Наши библиотеки весьма обширны, и там, наверняка, найдется нужная. Лекарства, — он указал на склянку которую поставил на стол, — дадите ему вечером. Завтра утром я вернусь. А вам еще раз советую выяснить что случилось, это поднимет шансы на успех лечения. И еще… я думаю надо пригласить сюда Уважаемого наставника Чу. Сюэ Мэн всегда почитал его. После этих слов, Цзян Си покинул покои своего сына. Спускаясь с пика Сышэн, Глава Цзян размышлял о том, что когда он попытался передать Сюэ Мэну немного духовных сил, то тот, как в добром здравии, так и находясь на пороге смерти — отверг его. Ничуть этому не удивившись, Цзян Си вскочил на меч и отправился в Гуюэе. Старейшина Таньлан, сразу после ухода Цзян Си, сел писать письмо Чу Ваньнину. В нем он подробно описал состояние главы Сюэ, а закончил его просьбой о немедленном прибытии на пик Сышэн. Письмо было отправлено с одним из старших учеников, который понадеялся что в этот день рядом с уважаемым наставником Чу, будет находиться уважаемый наставник Мо. Долина горы Наньпин. Чу Ваньнин находился на улице, когда почувствовал что барьер огораживающий их с Мо Жанем жилище, пересекли. Выйдя за ворота, он спокойно стал ждать непрошенных гостей. Увидев на тропинке мелькнувшую синюю форму пика Сышэн, Бессмертный Бэйдоу сразу понял, что к нему по делу. Сюэ Мэн ни за что не стал бы беспокоить его по пустякам. Подойдя ближе, ученик в уважительном поклоне поприветствовал Чу Ваньнина. Тот, ответив на приветствие, спросил: — Тебя прислал Глава клана Сюэ? Ученик печально покачал головой, так как уже все на пике Сышэн знали — Глава Сюэ заболел. — Меня прислал старейшина Таньлан, — почтительно ответил он. И протянув письмо, добавил: — Уважаемый наставник Чу, у нас плохие новости. Еще при первых словах молодого человека, Чу Ваньнин почуял неладное. Старейшина Таньлан никогда бы ему ничего не написал, а если учесть что он является целителем ордена. Тут он похолодел. Быстро взяв письмо, Уважаемый наставник прочел его, и побледнев сказал: — Передайте старейшине Таньлану, что я прибуду в скором времени. Ученик поклонился и стал спускаться с горы. Чу Ваньнин же вошел в ворота, и сев на лавку стал дожидаться Мо Жаня, который ушел на рынок за продуктами. Мысли Учителя все время крутились вокруг Сюэ Мэна. Письмо старейшины его очень обеспокоило, и он совершенно отказывался принять тот факт, что с Главой Сюэ может что-то случиться. Немалые надежды Ваньнин возлагал и на Цзян Си, недаром он был главой ордена целителей. Но почему с моими учениками всегда что-то случается? — в отчаянии думал Бессмертный Бэйдоу. Ши Мэй, Наньгун Сы, Мо Жань, а теперь и Сюэ Мэн. Он встал и в нетерпении стал ходить по двору, про себя ругая Мо Вэйюя за задержку. Наконец-то послышались быстрые шаги, ворота отворились, и в них появился наставник Мо с радостной улыбкой на лице. Как хорошо, что сегодня не день Тасянь-цзюня, — с облегчением подумал Чу Ваньнин. Брать его с собой на пик Сышэн, не очень-то хотелось. Учудит еще что-нибудь, — мелькнула в его голове мысль. Наставник Чу еще не забыл, как тот ходил на свидания. — Учитель, я соскучился, — с ходу заявил Мо Жань. Но увидев, что его Ваньнин чем-то сильно озабочен, тут же с тревогой добавил: — Что-то случилось? Учитель подскочил к нему, и вырвав корзинку с продуктами из его рук, бегом отнес ее на кухню. После чего с ворчанием: «Ты чего так долго?» Потребовал, чтобы Мо Жань отвез его на мече на пик Сышэн. Обиженный Мо Вэйюй, не понимая что происходит, с упреком посмотрел на своего Учителя. Тот смягчил тон и сказал: — По дороге все расскажу. Доставай меч. Мо Жаню ничего не оставалось как послушаться, и вспрыгнув на меч они полетели на пик Сышэн. По дороге Чу Ваньнин рассказал Мо Жаню о письме. Содержание этого послания, не на шутку расстроило наставника Мо, и он понурив голову погрузился в невеселые думы. Прибыв на пик Сышэн, двое заклинателей немедленно направились в покои Главы Сюэ. Представшая картина повергла их еще в большее уныние. При неровном свете свечи, лицо Сюэ Цзымина было мертвенно бледным, и Чу Ваньнин на миг подумал что они опоздали. Старейшина Таньлан, сейчас как никогда был рад видеть наставника Чу. Он очень хотел разделить это тяжкое бремя, с кем-нибудь еще. Увидев Бессмертного Бэйдоу, у Таньлана, по непонятным причинам, сразу же затеплилась надежда что все образуется. Чу Ваньнин подошел к Сюэ Мэну и присел рядом. Мо Жань же был так поражен, что остался стоять у двери, не смея приблизиться. Взяв бледную руку Цзымина, Чу Ваньнин закрыл глаза и стал прислушиваться к духовной силе, которая очень медленно текла по телу главы клана Сюэ. Пропала воля к жизни, — вспомнил он диагноз Цзян Си. Ваньнин решил попробовать поддержать ее, и направил поток своей духовной энергии в тело Сюэ Мэна. После довольно продолжительного вливания, щеки Цзымина немного порозовели, а дыхание выровнялось. Наставник Чу, видя что ему стало получше, отстранился и повернувшись к Таньлану произнес: — Вы выяснили, почему Глава Сюэ слег? Может его кто-то перед этим посещал, или он с кем-то ссорился? — допытывался Чу Ваньнин. — Я попросил старейшину Сюаньцзи, поспрашивать об этом учеников. Он недавно заходил, и сообщил что на пике Сышэн в тот день, никто ни про какие ссоры не слышал, а посещали Главу Сюэ только братья Ханьсюэ. Но вряд ли они, до такой степени, могли бы его расстроить, — с сомнением проговорил целитель. — Я с вами согласен, — ответил образцовый наставник Чу, а потом прибавил: — Старейшина Таньлан, вы давно не спали, идите и отдохните. Сегодня я останусь с Сюэ Мэном, и спасибо что приглядывали за ним все это время. Старейшина видя что Глава Сюэ в надежных руках, молча поклонился и вышел. Он был до крайности измотан как физически, так и морально. В комнате воцарилась тишина. Чу Ваньнин сидел в задумчивости, и Мо Жань не посмел его беспокоить вопросами, которые вертелись у него на языке. Наконец, после продолжительного молчания, Учитель заговорил: — Мо Жань, сходи и принеси таз с горячей водой и полотенце, но сначала попроси у учеников Таньлана отвар из лимонника, а потом живо назад. — Да, Учитель, — пробормотал тот и быстро скрылся за дверью. Смотреть на такого Сюэ Мэна, было выше его сил. Лучше б он на меня ругался как раньше, — думал Мо Жань. — Только б не лежал как труп. Оставшись один, Чу Ваньнин долго всматривался в лицо своего ученика. — Что же с тобой произошло, Сюэ Мэн? — задал он вопрос, впрочем не ожидая получить ответа. Попросив Мо Жаня принести таз с горячей водой, он решил обтереть Сюэ Цзымина отваром из лимонника, который обладал тонизирующими свойствами. Духовные силы, которыми он поделился, благотворно подействовали на его ученика, теперь пора и его тело привести в порядок. Аккуратно снимая верхнюю одежду с Главы Сюэ, Чу Ваньнин внезапно обнаружил у него на груди два предмета: шпильку из полупрозрачного белого нефрита, с вкраплениями маленьких бриллиантов, и сложенный листок бумаги. Сердце Учителя внезапно зашлось от предчувствия близкой разгадки. То, что это личные вещи, он не сомневался. Ведь только такие и хранят у сердца. Взяв сначала шпильку, он покрутил ее в руке. Бриллианты, омываемые светом свечи — заискрились мягким, серебристым сиянием. Чу Ваньнин, глядя на это зрелище, невольно подумал: Как снег на солнце. Положив шпильку на стол, он взглянул на сложенный листок. Сквозь тонкую, дорогую бумагу просвечивали чернила. Читать или не читать? — думал наставник Чу. Конечно, не красиво лезть в личные дела, но когда на кону жизнь близкого человека, а никто не может понять что случилось… Читать, — без колебаний решил он. Открыв листок, Ваньнин увидел четыре строчки, написанные изящным почерком. То, без сомнения, было признание в любви обращенное к Сюэ Цзымину. Учитель перевел взгляд на шпильку. Подарок, — решил он. И все это Глава Сюэ хранил у сердца — значит чувства были взаимными. Взяв шпильку, он опять покрутил ее в руках. Бриллианты снова заискрились, вызвав ассоциации со снегом. И тут его осенило. Снег! Он с удивлением посмотрел на Сюэ Мэна. Потом, как наяву, Чу Ваньнин снова услышал слова старейшины Таньлана: «На пике Сышэн, в тот день побывали только братья Ханьсюэ». Неужели… Это было настолько невероятно, что Учитель не смел в это поверить. Он переводил взгляд с письма на Цзымина, а с того на шпильку. Завтра надо вызвать обоих Ханьсюэ на пик Сышэн, и как-то проверить свою не в меру разгулявшуюся фантазию, — решил Чу Ваньнин. Если это из-за одного из них, то… Гнев сверкнул на его прекрасном лице. Я заставлю ответить за содеянное! Тут послышался звук шагов, и Учитель быстро спрятал свои находки под подушку. В комнату вошел Мо Жань, принёсший все, что его просили. Поставив тазик на стол, и сев в ногах Сюэ Мэна, наставник Мо с надеждой спросил глядя на брата: — Он поправится? — Обязательно, — уверенно ответил Чу Ваньнин. — Иначе и быть не может. Потом вылив отвар лимонника в таз с горячей водой, он начал обтирать полотенцем тело Цзымина. Закончив процедуру, наставник Чу накрыл его одеялом, а потом сказал обращаясь к Мо Жаню: — Поспи, нам двоим тут делать нечего. — Учитель, разве я смогу уснуть? — возмущенно сказал тот. — Хорошо, тогда посиди с ним немного. Мне надо сходить в библиотеку, хочу кое-что найти. — Конечно посижу, — сразу же согласился Мо Жань. — А это поможет вылечить Сюэ Мэна? — Может быть, — туманно ответил Чу Ваньнин и вышел за дверь. Бессмертный Бэйдоу, хотел пойти в библиотеку не только за книгой, но еще и лично написать письмо в Куньлунский Дворец Тасюэ. Горы Куньлунь. Эти два дня для братьев Ханьсюэ, были самыми тяжелыми днями в их жизни. Сердца молодых людей рвались на пик Сышэн, но они, боясь усугубить ситуацию, не смели там показываться. Не зная что можно предпринять, и как все исправить, оба близнеца пребывали в беспросветном отчаянии. На утро третьего дня, гонец с пика Сышэн доставил им по письму. Содержание было одинаковым и не предвещало ничего хорошего. Так как писавший их Чу Ваньнин, сухо, но точно изложил состояние Сюэ Мэна. Молодой господин Мэй, — начиналось письмо. Уведомляю вас о нездоровье Главы клана Сюэ, который уже третий день находится в беспамятстве. Помня о дружественных отношениях Куньлуньского Дворца и пика Сышэн, я подумал что вам захочется его навестить. Письмо было подписано: Чу Ваньнин. Одновременно прочитав письма, братья Ханьсюэ побледнели как полотно. Два дня без сознания! Близнецы, не ожидавшие таких новостей, не на шутку перепугались. Теперь вместе с отчаянием, в их груди поселилась и сильная тревога за здоровье возлюбленного. Оба Ханьсюэ, прекрасно осознавали причину произошедшего: сердце Цзымина не выдержало столь серьезного потрясения. Ответив гонцу что они непременно явятся, братья пошли собираться в дорогу. Мысли молодых людей, так же как и чувства одолевавшие их, полностью совпадали. Не выдержав напряженного молчания, как всегда первый заговорил Мэй-младший: — Это ведь все из-за меня? — потухшим голосом спросил он. — Это все из-за нас обоих, — глухо поправил его старший брат. — И хватит винить себя во всем! Если он тоже полюбил тебя, то рано или поздно это вышло бы наружу, — с горечью прибавил он. Мэй-младший на это ничего не ответил, и после непродолжительных сборов, оба брата покинули Дворец Тасюэ, чтобы отправиться навстречу судьбе. Пик Сышэн. Рано утром на пик Сышэн прибыл Цзян Си. Сразу же направившись в покои Главы Сюэ, он обнаружил там образцового наставника Чу и образцового наставника Мо. Обменявшись взаимными приветствиями, заклинатели сразу же стали обсуждать тему, которая на данный момент их больше всего волновала — здоровье Сюэ Мэна. — Вчера, — начал Чу Ваньнин, — я поделился с ним своей духовной силой, и его состояние на время улучшилось. — Правда? — с удивлением спросил Глава Цзян. — И сколько часов действовала ваша духовная сила? — поинтересовался он. — Пять часов, — с сожалением ответил Чу Ваньнин. — Потом пришлось повторять процедуру. Цзян Си взял руку Сюэ Мэна, и прослушав его пульс, произнес: — Ваша духовная сила, Образцовый наставник Чу, действительно замедлила болезнь. Но сейчас я чувствую что она истончается, и вскоре перестанет действовать. Практика передачи такой энергии — весьма действенна, но не во всяком случае помогает стопроцентно. Чу Ваньнин, при этих словах, украдкой посмотрел на Мо Жаня. Тот, стоя у окна, тоже бросил весьма красноречивый взгляд на своего Ваньнина, в котором как в зеркале отразилась его всепоглощающая любовь. Наставник Чу смущенно отвернулся, и обращаясь к Главе Цзян быстро проговорил: — Старейшина Таньлан сообщил мне, что вы отправились на поиски информации в библиотеку ордена Гуюэе. Удалось ли что-то обнаружить в ваших записях? — Удалось, — ответил Цзян Си. — Но честно… я не знаю как воплотить в жизнь то, что я узнал. — Глава Цзян, просто расскажите все, что узнали. Может быть вместе мы и найдем ответ. Цзян Ечэнь с коротким вздохом вынул небольшую книгу, которую он захватил из библиотеки Гуюэе. Протянув ее Бессмертному Бэйдоу, он сел на свободный стул, и коротко рассказал о том, что в этой книге написано. — Как я уже говорил, такие случаи не редки. И естественно, целители уже искали ответ как справиться с этим недугом. Но их попытки потерпели неудачу, потому что в итоге человек все равно умирал. Но они нашли способ продлить жизнь заклинателя подвергшемуся этой напасти — вливание духовной силы. Путем проб и ошибок, целители выяснили — тело пребывая в таком состоянии принимает только избранную энергию, а именно силу заклинателя, который был дорог ему при здравии. Но беда в том, что это лишь поддержание жизни, а постоянная отдача бьет в последствии и по отдающему свою духовную энергию человеку. Тут глава Цзян замолчал. Давая Чу Ваньнину и Мо Жаню усвоить услышанное. Потом бесстрастно произнес: — Образцовый наставник Чу, ваша духовная сила благотворно подействовала на главу Сюэ, что подтверждает эту теорию. Но хочу вас предупредить — если вы будете усердствовать, то потом помощь может понадобиться и вам. Мо Жань от этих слов вздрогнул и с тревогой посмотрел на своего Учителя. Уж кому как не ему, знать о самоотдаче этого человека! Сейчас влезать в разговор он не стал, но когда они останутся одни… — Глава Цзян, я вас услышал, — отозвался Чу Ваньнин. — И спасибо за помощь, — добавил он с ноткой тепла в голосе. — Я правда хотел бы сделать больше, — с несвойственным для него сожалением проговорил Цзян Си. — Но сегодня я расписываюсь в своем бессилии. Глава Цзян посмотрел на Сюэ Мэна, и в этом взгляде промелькнуло мимолетное сожаление. Сожаление, которое испытывает человек при потере близкого родственника, думая о том, что при его жизни он мог бы сказать и сделать больше. Но Цзян Ечэнь был сухарем, и его мало что могло «размочить». И слово любовь, у него ассоциировалось с названием болезни, от который, будь его воля, он бы придумал лекарство. Но потерять сына, каким бы черствым ты не был, все равно страшно. Тягостное молчание прервал Чу Ваньнин: — Глава Цзян, не будем раньше времени хоронить Сюэ Цзымина. Я верю, что надежда есть. Если вы ее потеряли — то я не сдамся, и буду бороться за жизнь Главы Сюэ до конца. Не беспокойтесь, у меня есть план. Следуя ему — я непременно найду решение. Слушая его, Мо Жань все больше хмурился. Вот ведь упрямый человек, — думал он. — Какой у него план? Надеюсь Учитель не собирается жертвовать собой? — Образцовый наставник Чу, — искренне сказал Цзян Си, — если вы спасете жизнь Главы Сюэ, то двери моего ордена будут всегда для вас открыты. Мо Жань и Чу Ваньнин удивленно на него посмотрели. Сюэ Мэн и Глава Цзян никогда не ладили. С чего вдруг такие слова? Но под воздействием печальных обстоятельств, никто не желал вдумываться в такие мелочи. Сейчас важнее всего — поднять Сюэ Мэна на ноги. — Спасибо, — сдержанно проговорил Чу Ваньнин. — Наставник Чу, мне сейчас необходимо уединиться для медитации, — неожиданно сказал Цзян Си. — Как только я смогу, то непременно справлюсь о здоровье Главы Сюэ. Я знаю, что с вами он в надежных руках. Потом поднялся, и чуть склонив голову попрощался: — Образцовый наставник Чу, Образцовый наставник Мо. — Глава Цзян, — так же поклонившись, ответили они в унисон. Цзян Ечэнь развернулся и покинул покои Главы ордена. Уходя, он понадеялся, что когда выйдет из медитации, то о Сюэ Мэне будут более благоприятные вести. А сейчас, ему и самому надо было позаботиться о своем здоровье, которое он подорвал во время Бедствия. Как только они остались одни, Мо Жань немедленно спросил: — Учитель, что ты задумал? Чу Ваньнин посмотрев на него задумчивым взглядом, ответил: — Пока не скажу, мне надо еще кое в чем удостовериться. — Но ты ведь не собираешься… Мо Жань не договорил, но по его тону полного беспокойства, и так все было ясно. — Не собираюсь, — прочитав его мысли, ответил Ваньнин. — Да это и не поможет. Нам нужно чтобы Сюэ Мэн очнулся, а не лежал как овощ, поддерживаемый только духовной силой. Мо Жань вздохнул с облегчением, и его взгляд тут же наполнился обожанием. Он верил что у Учителя обязательно получится спасти Сюэ Мэна. Правда, наставника Мо немного омрачал тот факт, что скоро явится Тасянь-цзюнь, а как он здесь себя поведет, это уже большой вопрос. Пока Мо Вейюй предавался своим мыслям, Чу Ваньнин вытащил из-под подушки Сюэ Мэна нефритовую шпильку и сложенный листок бумаги. Потом с совершенно невозмутимым видом, стал все это раскладывать на маленьком прикроватном столике. — Учитель, что ты делаешь? — с удивлением спросил Мо Жань — Готовлюсь к приходу гостей, — загадочно ответил наставник Чу. — Мы сегодня еще кого-то ждем? — поинтересовался Мо Вэйюй, при этом протягивая руку к листу бумаги на столе. — Не трогай, — тут же строго остановил его Чу Ваньнин. — Это личное. — Личное, — протянул с некой обидой наставник Мо. — У этого личного видна строчка, — немного ехидно добавил он. И не сдержавшись процитировал: «Для меня ты один совершенный». — Кто тут совершенный? Сюэ Мэн что ли? — не удержался от подколки Мо Вэйюй. Чу Ваньнин кинул на него такой взгляд, что Мо Жань пристыженно замолчал. — Простите, Учитель, — тут же забормотал он. Видя его раскаяние, Чу Ваньнин смягчился и произнес: — Я обещаю, что все объясню тебе позже. Мо Жань сразу повеселел, и протянул уже руку чтобы погладить Ваньнина по щеке, как за дверью послышались быстрые шаги двух человек. Рука, на миг зависшая в воздухе, сразу опустилась, и приняв благопристойную позу наставник Мо замер. Бессмертный Бэйдоу, переведя взгляд на дверь, весь превратился во внимание. Маленький спектакль, который он сейчас задумал, был поставлен именно для этих двух заклинателей. Наконец-то двери раздвинулись, и на пороге появились светловолосые братья Ханьсюэ. Всегда такие воспитанные и вежливые, они даже не поздоровались с Чу Ваньнином и Мо Жанем. Взгляд обоих приковал к себе лежащий на кровати бледный Сюэ Мэн. И в этом взоре было столько неприкрытой любви, что Учитель почувствовал себя крайне неловко, а наставник Мо и вовсе потерял дар речи. Удивленно переводя взгляд с одного Ханьсюэ на другого, он все пытался понять: Что черт возьми здесь происходит?! Затянувшееся молчание прервал Чу Ваньнин: — Вот вы и приехали, господа Мэй. Оба Ханьсюэ, как только услышали его голос, сразу вышли из ступора. Повернувшись как по команде к Образцовому наставнику Чу, они растерянно смотрели на него своими изумрудными глазами, в которых сейчас читалось крайнее беспокойство. Первый заговорил Мэй-старший: — Что случилось с Сюэ Цзымином? — хрипло спросил он. — А вот это, мы сейчас и выясним, — сказал Чу Ваньнин, при этом беря шпильку со стола. Взгляд старшего близнеца, тут же приковала эта дивная вещица. Младший же, почему-то не отрывал взора от сложенного листа бумаги, где как ранее прокомментировал Мо Жань, была видна единственная строчка. Но и она, для знающего человека все объясняла. Чу Ваньнин понял, что его ловушка захлопнулась, и в нее вместо одного белого и пушистого кролика, внезапно попало сразу два. Поэтому, голосом не терпящим возражений, он произнес: — Мо Жань, сходи пожалуйста в павильон Алого Лотоса и подготовь его к нашему проживанию. Мы задержимся на пике Сышэн, еще на пару дней. Мо Жань понял что его выпроваживают, но помня что Учитель ему обещал все объяснить позже, молча кивнул и покинул комнату. Чу Ваньнин положил шпильку, и обратившись к близнецам строго сказал: — Присаживайтесь, нас с вами ждет нелегкий разговор.