Шкатулка ценой в свободу

      Первой большой остановкой после Фокаля стал О́рко. Знаменит своими круглогодичными ярмарками. Верис вёл Ариса в лучшем одеянии между прилавков по рынку и говорил, чтобы он сам выбрал себе то, что хочет.       — Что… вы имеете в виду, хозяин? — пусто улыбнулся омега.       — Чего ты хочешь?       — Того… чего хотите вы, конечно.       — Забудь об этом на время, сейчас у тебя, — Верис обвёл рукой рынок с маленькими лавками, — есть такой вот выбор и моё желание в том, чтобы ты выбрал то, чего сам желаешь. Ты не ограничен в выборе, хоть из каждого.       — Но я… Вы знаете… — Арис склонил голову. — Мне только шкатулка… Всё остальное… Что вы…       — Арис, после этого у нас будет серьёзный разговор, поэтому я хочу, чтобы ты начал делать так, как свободный человек. Ты ведь был когда-то свободным. Или всегда был рабом?       — Я… — Голубые глаза помутнились. — Я… Мы… Извините… Давайте пройдёмся ещё раз, я внимательно всё осмотрю и что-нибудь выберу.       — Да. Пойдём. — Верис положил свою ладонь поверх его прохладных пальцев и повёл в начало ярмарки, а Арис шустро осматривался по сторонам, выхватывая взглядом из одной стороны и из второй то, что мог бы на себя примерить, что мог бы съесть.       Его дыхание становилось рваным, быстрым. Он дышал через рот.       — Арис?       — Извините. — Омега протёр свой лоб. — Я… Извините…       Они шли между рядами, людьми, Арис старался, очень старался, но хмурил брови, не мог подолгу держать голову и разглядывать товар. Часто останавливался и прижимался к руке хозяина, а тот обнимал его и гладил по распущенным волосам.       В центре, где ларьки стояли кругом, Арис собрался и обошёл шесть наиболее близких. Выбрал то, что хотел. Запинающимся голосом сказал:       — Т-тогда, хозяин… Я… я ж-желаю… — А затем смолкал.       — Да, Арис?       Сквозь гомон толпы и завывания, Верис отчётливо слышал, как его зубы стучат и как резво бьётся сердце.       — Там… — Омега указал на прилавок с пышащей жаром кукурузой. — В сиропе… Я никогда не пробовал…       — Хорошо.       Себе Верис купил солёную, а Арис аккуратно ел сладкую, хрустящую. Щурился и облизывался.       — Вкусно?       — Да, хозяин…       — Желаешь чего-то ещё?       — Я видел… Мы можем поискать? Где-то проходили, но я не запомнил…       Доев, они ещё бродили по ярмарке, а Арис внимательно рассматривал ларьки, нашёл среди украшений подходящее. Попросил ярко-алый кулон, внутри которого было запечатано маленькое крыло. Вульгарный цвет, но Арису пойдёт, только Верис ошибся, омега надел этот кулон на шею хозяина.       — Вам очень идёт… Как королевскому гвардейцу…       Герб Эстрии — красные крылья Невика. Арис видел, запомнил.       — Спасибо. — Верис погладил мягкую эмаль, а потом лицо своего раба.       На ярмарке же отужинали, а когда вернулись в гостиницу, Верис взял Ариса за руку, переплёл их пальцы и повёл к постели. Пальцы омеги были горячими, сам он пах корицей и белыми лилиями, но у Вериса был серьёзный разговор. Так же серьёзно с ним говорила королева Зиэл об отставке.       Де Шель сел на кровать и Арис рядом с ним, тот обнял его за талию, а потом поднял подол платья. Омега уже потянулся за поцелуем, как Верис отточено произнёс, как когда-то приносил клятву Матери и короне:       — Я хочу, чтобы ты выносил мне ребёнка.       Омега замер, широкими глазами, воды в которых встали, схватились морозом, смотря на хозяина, а рука того легла на открытый, мягкий живот.       — Ч-что?       — Я хочу, чтобы ты родил мне ребёнка. Мальчика, девочку, альфу, бету, омегу — неважно, любого, — повторил в губы Верис, оглаживая тело Ариса.       — Но я же… Я же ваш раб… Как я… А что скажут люди?       — Мы сделаем так, что ты больше не будешь рабом. Будешь Арисом де Шелем. Частью моего дома и твой — мой ребёнок тоже. — Верис не мог перестать наглаживать низ живота омеги, в котором уже представлял своё развитое семя.       — Я… — Арис дрожал, не дышал и задыхался. — Х-хозяин…       — Мы уже узнали, что родить ты можешь, несмотря на то что тебя несколько раз ранили в живот. Разве это не Чудо? Это говорит о том, что ты ещё можешь сделать. — Верис прижался его к плечу. — Я готов тебя пометить. — Второй рукой он стянул ленту с шеи.       Арис покрылся мурашками и дрожал, как от холода.       — Тебя это не устраивает? — отстранился Верис.       — Нет! — Развернулся к хозяину и схватил за руку на животе, прижимая к себе. — Устраивает! Я… Я боюсь… что о вас подумают? Вы ведь… Такой почитаемый… Человек… А я…       — А ты Утраченное Чудо, — сказал тот, целуя в висок.       — Вы уверены?..       — Да. Ты будешь моим.       — К-как… Как скажете…       Арис склонил голову, убрал волосы с шеи, и Верис поцеловал, впился губами перед тем, как впиться зубами, а зубы вошли глубоко, сильно, поддевая кожу, а мышцы омеги напряглись. Хозяин не заметил, как с его ладони пропала рука. Увидел уже, как с укуса текла тонкой струйкой кровь, впитывалась в ткань воротника, а Арис держал руку у рта. Укусил себя за палец, чтобы не закричать.       — Когда мы вернёмся в Фокаль, я всё сделаю, — пообещал Верис. — Тебе не придётся быть рабом.       — Тогда… Когда… Как мне… Нужно к вам обращаться? — слабо говорил он.       — Как пожелаешь, — обнял его Верис.       — Даже по имени?       — Даже по имени.       — Уже сейчас? Или после Фокаля?       — Начинай привыкать сейчас. С этого момента ты — мой суженый. С Фокаля — Арис де Шель, понял?       — Да, хо… Ве… До…       Верис слизал ползущую алую кровь, подобрался к ране и зализал её, а омега шумно дышал через рот. Спал он сегодня неспокойно, будил де Шеля, но тот ничего не говорил, гладил по плечу, талии, ногам и животу, в котором видел их ребёнка, которым там непременно будет, когда они вернутся в Маллоу.       Утром у Ариса под глазами пролегли серые синяки.       — Арис…       — Извините, я разволновался.       — От чего?       — От… От вашего предложения… Мне… Понимаете… Я… Мне… Никто и… Я же раб…       — Теперь это не имеет значения, если я так хочу, верно? Даже если бы ты остался рабом, я имею право делать с тобой, что захочу, а значит, и это имею право делать, и никто ничего не может сказать. Я заплатил своё.       — Вы правы… Я… Много думаю об этом?       — Быть может. Ешь, поспать сможешь в дороге.       Но ел Арис неохотно, мало, самую малость, чтобы не пришлось есть больше. В экипаже лежал на коленях хозяина, но глаз не смыкал, смотрел в соседнее сидение и не видел ничего. Трогал свой живот. Тоже представлял, как в нём зародится новая жизнь, каким будет их ребёнок. Внешний вид Ариса слишком редкий, скорее всего, ребёнок будет темноволосый, как Верис. Де Шель тоже клал руку на живот, и Арис замирал, открывал белые ресницы. Что-то видел в своём уме, который вспоминал прошлое. Прошлое раба? Прошлое свободного человека?       — Ты уже рожал? — задумался Верис.       — Нет… Никогда.       — То есть будет первенец? — с теплотой проговорил де Шель и улыбнулся.       — Да, хозяин, — по привычке произнёс омега. — Первый… Или первая… Кто-то…       — Не можешь себе этого представить?       — Нет… Как это, родить?.. И мы с вами как-то… — Арис зажмурил глаза и прижался ими к бедру Вериса. — Извините, мне нехорошо.       — Дать снадобье? — Осталось ещё с Фокаля.       — Нет, спасибо. Не надо. Хочу спать… Извините…       Но заснуть он так и не заснул, был тревожен и беспокоен, даже шкатулку не брал, не видел её, не видел ничего. Попросил отсесть. Перелёг на свободное сидение и сжался, прижимая руки к животу.       — Болит? — догадался Верис.       — Немного. Но это от волнения. От того, что там будет… Ваш ребёнок… Я… Я ещё не готов… Телом готов, но не душой… Извините. Мне нужно время, чтобы принять это. Я… Боюсь, что не смогу, и разочарую вас…       — Я дам тебе столько времени, сколько понадобится. Если тебе будет неспокойно, ребёнку тоже будет неспокойно. Тем более нам ещё нужно открыть шкатулку. Быть может, после того как откроем, тебе станет легче?       — Да, вы правы. Абсолютно правы, хозяин… Должно стать легче. Вэрер… Уже скоро. Уже… Так близко… — сдавленно выговаривал Арис и дышал, как при схватках.       Верис всё же достал снадобья и напоил ими Ариса. Тот не отказался. Заснул моментально. Был весь мокрый, одежда влажной. Лицо в морщинах. Он видел кошмары. Словно вспоминал, как им обладал Сол в покоях Вериса… Стоило отрезать обе руки и ноги, не стоило щадить. Узнай Арис о том, что за него отомстили, стало бы ему легче? Посмотрел бы он по-другому на произошедшее? «Он меня не оплодотворил». Тогда Верис испытал облегчение, он бы не хотел травить омегу цветами ми́а для того, чтобы убить зародыш.       Гладил его тыльной стороной пальцев, перебирал волосы и промакивал лоб, шею и руки платком. Рана на шее заживала, но сияла красной кричащей меткой о том, кому досталось Утраченное Чудо.       Останавливаясь по пути в Верэр в поселениях в городах, Верис приучал Ариса говорить «Верис» или «дорогой» на людях, держать его за руку, переплетя пальцы, вместе молиться в соборах Матери Кормящей и принимать благодать Матери с неба, но Арис даже через прикосновение Вериса ничего не испытывал, ничего не чувствовал. Видел только темноту, в которой он был один и никакая Матерь к нему не приходила.       — Арис… — просил де Шель.       — Ве… Ве… До-рогой, — не поднимая взгляда, в упор глядя на мясной рулет бурчал омега. — Хозяин, почему нельзя оставить всё как есть? Мне нужно обращаться к вам по имени? — искренне не понимал тот. — Если вы имеете право брать в мужья раба, то и…       — Я всё-таки хочу исправить эту ситуацию, поэтому и тебе стоит научиться говорить моё имя.       — Это… сложно.       — Поэтому нужно учиться.       Тот сделал глубокий вдох и выдох через нос, качнул головой и сжал губы.       — Ве… рис, — совсем прошептал. Де Шель его не услышал, но как первую попытку самостоятельную попытку засчитал, после этого приступили к трапезе.       Де Шель сопровождал Ариса за руку по дорогам, впитывал его тепло, мягкость движений, сосредоточенность взгляда, когда тот старался выговорить имя, и не мог не наслаждаться скромными потугами почти бывшего раба, который столько старался ради почти бывшего хозяина, будущего супруга.       Когда они лежали вместе, Верис понимал, что его отгоняет в прошлое, и совсем недавно явилась во сне та причина, по которой в первую очередь Арис смог его привлечь. Так де Шелю показалось, он не рассчитывал, что это — правда. Дело было давним, он был ребёнком, ни о каких высоких чувствах говорить не приходилось.       Он жил в родовом доме в Фокале, вместе с престарелыми матерью и отцом — он был поздним ребёнком, но не менее любимым и защищённым. У семьи де Шель было несколько рабов, в том числе и из-за Шемиша. Люди оттуда были черноволосы, раскосы и загорелы. У Ри́ши были зелёные глаза, волосы по плечи, маленькое телосложение. Он всегда с улыбкой общался с юным Верисом на ломанном эстрийском, который сумел выучить за годы проживания на чужбине, а Верис тайно заглядывался на темнокожего раба, у которого ладони почему-то были светлые. Они проводили время вместе, если отец или мать не забирали Риши. Свои чувства Верис прятал под перину, только бы никто не увидел, никто не догадался, а Риши выглядел таким понимающим, таких осознающим и воспринимающим, что можно было не сомневаться — всё знает, но не пользуется этим. Уже за это Верис готов был делать подарки, от которых Риши отказывался. Отказывался, потому что побрякушки для него были пусты, ему нужна была одна из последних шкатулок.       Он украл её, но был пойман. Отец был строг и, несмотря на верещащие крики мальчика на иностранном языке, на долгую жизнь в доме де Шель, разбил его голову надвое одним движением меча. Верис присутствовал при казни. Держал тёмно-синюю шкатулку в руках и смотрел, как по тёмной коже бежит алая кровь, а ведь он думал, что она темнее, что она тоже загорела под стрелами солнца за Шемишем, там, где ему ещё не доводилось бывать.       Верис проснулся посреди ночи. Арис был с ним, спал рядом, держа по обычаю руки на животе, словно уже охранял того, кто оттуда должен появиться на Материнский свет.       Он закрепил поцелуй на сомкнутых губах, перемеженных веках, белых волосках бровей, посередине лба и понял, что хочет оставить свой поцелуй на израненном животе. Убрал ладонь, поднял сорочку и наделил любовью место объединения их жизней.       Скоро, совсем скоро это случится. Они вернуться в Маллоу уже как пара, де Шель, с ребёнком под сердцем Ариса. Если повезёт, он тоже будет, как Утраченное Чудо. Верис даст ему лучших учителей, лучшее образование, замолвит за него слово перед королевой Зиэл, даст высокооплачиваемую должность, и он ни в чём не будет нуждаться. Арис тоже ни в чём не будет нуждаться. Будет так же мирно и крепко спать под боком, а Верис изредка выбираться на охоту и приносить трофеи, подобные Угурду, а супруг будет восхищён его силой и мощью, Матерь будет дарить свою благодать, а королева трещать без умолку.       Высочество так была рада за его суженого… Если бы он пригласил её на свадьбу и рождение ребёнка, она бы пришла на окропление? Быть отмеченным самой королевой Эстрии…       Этого ребёнка ждёт большое будущее.