***
Медбрат яростно, во всех подробностях рассказывал врачу о проделках "этих маленьких дьяволёнков", пока та кивала, всеми силами пытаясь сохранять серьёзность. На самом деле, им повезло (если это можно так назвать), ведь врач сегодня задержалась, и мужчина успел в красках описать позорное нахождение двух парней, которые хоть и были измотаны, но всё же счастливы – как никак, обзавелись отношениями. Нет, прямо они это не обсуждали, и Уилл, конечно, понимал, что за признанием в любви совсем не обязательно следуют отношения, но говорить об этом будто и не требовалось, ведь всё было настолько очевидно для обоих. В любом случае, когда медбрат отдалился, оставив парней дожидаться своего приговора, врач прыснула, а затем тихо засмеялась. Сделав глубокий вдох она весело спросила: — Мальчики, ну вы чего? Неужели действительно не проверили дверь? Или специально там сидели, а? Рассказывайте! Не успел Уилл и рот открыть, как Майк уже вовсю тараторил: — Мы правда не специально! Мы просто поели на обеде, а потом встали в строй последними. Когда мы проходили мимо прачечной, — он посмотрел на своего парня с некой яростью: тот, не слушая возражений, упрямо стоял на том, чтобы не сдавать Остина — Уилл споткнулся, а затем нас толкнули туда, и дверь захлопнули! Мы, конечно, пытались открыть, но это... — он смущённо почесал в затылке — Затупили. Мы решили, что этот некто нас закрыл, а потому сидели там. Докричаться до третьего этажа нереально, так что мы просто ждали, когда все пойдут на полдник. — Угу, — слегка нахально улыбаясь, начала врач — но ведь вы могли попробовать докричаться до второго этажа, и тогда медработники детского отделения помогли бы вам? Майк открыл было рот, чтобы возразить, но стыдливо опустил голову, а затем пробормотал: — Выходит, не один раз затупили... — он прокашлялся, а потом гордо произнёс — Но мы всё равно молодцы, ведь могли легко сбежать, так как в окне была ручка, но мы этого не сделали! Женщина скептически посмотрела в сторону окна, где до сих пор шёл ливень, сопровождаемый грозой. — В такую погоду хозяин собаку на улицу не выгонит, а вы, вроде как, люди. — Да я в такую погоду загорал! — в своей шутливой манере ответил Майк, непринуждённо складывая руки на затылке, за что получил тычок локтем от шатена. Врач закатила глаза, произнося: — В любом случае, продлять я вас не собираюсь. Я вам верю, ребята, и считаю что все заслуживают право на исправление... — заметив скептический взгляд Майка и ошарашенный – Уилла, она цокнула — Ну ладно, просто за такие мелочи не продляют. Можете идти. — И-извините! — остановил её Уилл — А вы... Точно меня... Не продляете? — А за что тебя продлять? — удивилась женщина. — Мы с Остином вчера... повздорили, и... подрались. — судорожно пролепетал младший. Она лишь хмыкнула и, вздохнув, сказала: — Послушай, Уилл: если мы будем всех продлять за драки, то мест в больнице банально не останется. Главное, что никто ничего, как я вижу, не сломал, так что в суд на нашу больницу не подадут. Идите, мальчики, там по телевизору "Колесо фортуны" показывают, очень интересное шоу. — Ага, для идиотов, вроде моего отца... — пробормотал Майк, но врач уже не слышала. Она удалилась, оставив парней, которые облегчённо выдохнули.***
После ужина шутки от других подростков смогли немного поутихнуть. Просто до этого каждому хотелось процитировать "ОНА НА СЕБЯ ОТКРЫВАЕТСЯ, ДОЛБАЕБЫ!" или бросить что-то вроде "М-м-м, морозная свежесть", ведь сам факт застревания в прачечной казался всем очень смешным. Когда под вечер всё улеглось, сидя на диване в холле Майк начал: — Так вот, я тебе не совсем всё про изнанку рассказал... — Ну да, мы другим были заняты. — не сдержался от колкости Уилл. — ...Сказал мне тот, кто судорожно нюхал мои волосы. — не остался в стороне брюнет. На самом деле, многое для Уилла решали запахи. Он где-то читал, что люди предпочитают общаться с теми, чей аромат им нравится. И дело даже не в том, воняет ли он потом или дорогими духами, а именно в запахе самого человека. Ведь никто не может одинаково пахнуть, точно также, как никто не может быть с одинаковой внешностью или телосложением – всё равно отличия будут, пусть и незначительные, пусть и совсем незаметные. И вот, запах Майка до одури нравился Уиллу, что другого человека могло бы и напугать, но уж точно не Майка Уилера. Запах Майка нельзя было описать словами, он был уникален, ярок, и совсем не отвратителен. Помимо его, так сказать, "заводского" аромата, чувствовался кокос (из-за его шампуня), еловые иглы, и... О да, это же шоколад! Определённо, Майк был тем ещё сладкоежкой, а потому нет совершенно ничего особенного в том, что он пах шоколадом. Если и дальше размышлять, то определённо был запах дождя, бумаги и, э-э-э... Собачьего корма? Ладно, Уилл не был в этом уверен. Ну и ещё, не стоило отрицать запах пота, ведь мальчиков, несмотря на всю несправедливость, водили в душ реже, чем девочек. На самом деле, в запахе пота не было совершенно ничего странного и отталкивающего, ведь все уже привыкли к этому также, как и к синякам под глазами, бледной от недостатка витаминов коже и тому, что любой человек может подойти и лечь на тебя. Распространено это, правда, было в основном у девочек (у мальчиков лишь в шутку, когда кто-то недовольный тем, что его места заняли просто ложился прямо на аппонента), у которых было также нормально поцеловаться с несколькими людьми за раз, обниматься каждую секунду и обсуждать, у кого какие симптомы при месячных. Не то, чтобы Уилл был сильно против, просто было невероятно обидно, что пока они вытворяют такое, мальчикам даже рядом постоять нельзя. Ох, да, он уже говорил, как ненавидит гендерные стереотипы? Ладно, он, вроде как, размышлял о запахе Майка? — Ты меня вообще слушаешь? — щёлкнул у него перед глазами брюнет. — А? Э, можешь, пожалуйста, повторить? — краснея, сказал Уилл. Уилер закатил глаза, но повторил. — Ты слышал про Барбару Холланд? Младший перебрал в голове сотни имён и фамилий, начиная с детского сада и заканчивая старшими классами. Не то, чтобы у него была хорошая память на имена, просто некоторые прямо врезались в память, оставляя непоправимый след в сознании. Например Миссис Хэтч, которая, будучи воспитательницей в детском саду часто хвалила Байерса за красивые рисунки и послушание, или маленькая девочка по имени Милли, подошедшая к нему на улице, когда он плакал, сидя в луже, в которую его любезно толкнули. Всё было таким мокрым и грязным, и он так хотел умереть, а она просто подошла, пролепетала "не плачь" и отдала ему свой шарик на палочке. Он был готов разреветься только от воспоминания об этом. Но, всё же, никакую Барбару Холланд он не помнил. — Не знаю такую. — отстранённо произнёс Уилл. — Это девушка, которая пропала после тебя, пока ты был в изнанке. — И откуда я тогда мог её знать? — раздражённо спросил шатен, но продолжил спокойнее — Так к чему ты ведёшь? — Мы видели её. Она... — он закусил губу — Я не знаю, успели бы мы её спасти, но мы в любом случае побоялись это делать. Тот бассейн... Я не уверен, смогли бы мы вылезти оттуда, но она... Не смогла. — Оу. — только и мог сказать Уилл. На пару секунд повисла тишина, но Майк быстро прервал её, переводя тему. — Вот бы показать тебе то кафе-мороженое, в котором работают Стив с Робин! — видя вопросительный взгляд он добавил — Парень моей сестры и его подруга. Они немного помогали нам с Изнанкой. А ещё... — Майк Уилер! Но это был не голос Уилла. Брюнет сначала не обратил на это никакого внимания, но когда женский голос повторил, он обернулся со взглядом по типу "что я опять сделал?". — Уилер, тебя к телефону! Тот с широченными глазами повернулся на младшего. — Мне... Никогда не звонили... — Уилер! Сейчас трубку положу! Он подскочил и со скоростью пумы помчался к телефону прежде, чем санитарка успела выполнить сказанное, скрываясь за стеной. Уилл, конечно, пытался смотреть, что там происходит, но с его ракурса это было попросту невозможно. Минуты тянулись невыносимо долго, при этом было до головной боли интересно, что же там прямо сейчас обсуждает Майк, двигая своими милыми губами... Так, хватит. Надо просто ждать, всё будет хорошо. Ему не первый раз приходиться ждать. Например, Джонатана, который приедет и заберёт его домой, учителя, который (о Господи, пожалуйста!) услышит всхлипы, редкие крики и звонкий, злой смех и остановит травлю, иногда даже полицию, которая повезёт его снимать побои. Нет, есть и хорошое ожидание: ждать полдника, на котором можно набить живот сладостями самой разной калорийности, или же ждать отбоя, на котором Майк будет прижиматься близко-близко... На самом деле, в этом ожидании была некая интимность: вот он мучает себя весь день, не позволяя даже думать о сексуальности Майка, а вот вечером он выплёскивает всю ту нежность и любовь, зарываясь пальцами в чёрные кудри. Поток мыслей прервал сам Майк, бегущий к нему, радостно размахивая каким-то конвертом. — Уилл, там столько всего было! — Рассказывай давай, мастер интриги! — заинтересованно попросил Уилл. — Сначала мама говорила, что они всей семьёй ждут меня, говорила всякие приятные слова, что я аж ахринел, а потом... — он переплёл пальцы, занадочно посмотрел на парня и заявил — она дала трубку Оди! — Что?! — ошарашенно воскликнул Уилл — Но ей же вроде нельзя выходить из дома! — Я сам был в шоке, но спрашивать слишком опасно, телефонную линию прослушивают. Вообще, за пять минут я мало что успел, но я, как минимум, расстался с ней. Младший смотрел на него с некой надеждой в глазах. Теперь никаких помех в их отношениях нет, но всё же... — Расставаться по телефону разве правильно?.. — он выдохнул — Ладно, но всё ли будет хорошо? Я, можно сказать, парня у неё увёл... — Уилл... — с небольшим смешком произнёс брюнет — Оди – замечательный человек. Она всю свою жизнь провела в лаборатории без какой либо социализации, не считая других детей, которым не посчастливилось попасть туда. Она не гомофобка, она всё поймёт, и мы расскажем ей почему я с ней расстался, а точнее, из-за кого. Да, она расстроится. Да, я куплю ей много вафель и подарю пару комиксов. Да, мы останемся хорошими друзьями, а когда мы отсюда выйдем, то все ей объясним. Уилл совершенно не знал, что на это отвечать. Он бы очень хотел познакомиться с Оди, узнать, какой она человек. Но вдруг он вспомнил о конверте, который был у Майка в руках. — А что это тебе дали? — О-о-о, — протянул веснушчатый — это письмо от друзей. Уилл с позволения парня взял конверт и с интересом покрутил в руках. Он был облеплен наклейками со звёздами, гитарами, облаками и подобным. Красовалась надпись "Майку Уилеру, 14 отделение" — Давай читать быстрее, скоро отбой! Раскрыв его, парни достали лист бумаги, сложенном в несколько раз. Он был такого содержания: Привет! Ну ты и лох конечно, мог бы и аккуратнее сбегать, а-то сейчас в психушке лежишь. Мы с Лукасом начали встречаться, но тебе до этого дела быть не должно, так что читай и радуйся, что мы написали твоей заднице целое письмо. Ладно, ждём тебя! :)Макс
Здорово! Блин, без тебя вообще неинтересно. Ты будешь обязан рассказать всё об этой дурке, когда выйдешь оттуда! Кстати, кто-то туалет в школе поджёг, и мы шутили, что он тебя пародирует. Дуй к нам короче, мы сразу к тебе поедем, как только созовёшь нас по рации. Покеда!Лукас
Привееееет! Блин, скучаем уже, давай выписывайся скорее. Я тебе чипсы хотел привезти, но съел по дороге, извини. Ой, да, мы тут тебе пакет еды собрали, объешься там вообщем. Тут все девчонки бегают, спрашивать, где ты, а я так и отвечаю, что в дурке. А они не верят! Короче давай к нам, мы тебе вечеринку закатим после выписки.твоя крошк Дастин
Нэнси
Привет, Майк. Хочу скорее встретиться с тобой, скучаю. Ребята заходят ко мне, но без тебя не то. Жду тебя, выходи скорее!Джейн
Пару минут оба всматривались в где-то криво, где-то аккуратно написанные буквы, пока Майк не начал: — Вот Дастин сволочь... Эй, Уилл, ты что, плачешь? На самом деле, Уилл конечно был рад за Майка, но это вселяло такую безысходность и даже злую зависть. Что такого сделал этот баран, что ему всё даётся так легко? Почему Уилл, несмотря на все старания и трепет не заслужил такого? Что он делает не так? Это убивало. Такие хорошие друзья, а Майк смеет относится к ним не как к самым хрупким вазам? Пока Уилл ценил каждого мимолётного друга, шёл на всё лишь бы угодить ему, старался меняться, Майк не делал ничего, и при этом его окружали те, кто, чёрт возьми, привозят ему сладости и пишут письма с самыми наилучшими пожеланиями? А может, в это и была ошибка Байерса? Он реагировал не так, как хотел сам, а так, как хотели бы другие, из-за этого становясь абсолютно пустым и неинтересным, подвергаясь травле?.. — Нет, всё хорошо! (Нет) Правда, просто это так мило! — Я вас познакомлю! Будем дружить все вместе, тебе тоже будут писать такие письма, они классные ребята! — Если это значит, что я снова попаду в психушку, то я, пожалуй, откажусь. — отшутился Уилл. — А ещё свожу тебя к лаборатории, она такая интересная! Хотя... Ты там раз десять в колючей проволоке застрянешь, с твоим-то везением. — Свидание в секретной правительственной лаборатории? — улыбнулся Уилл. Но тут прогремел крик "отбой!" И парни направились к больно знакомому диванчику около процедурного кабинета. — Давай Уилл, ты справишься, ты умничка, ты вытерпишь!— успокаивал его Майк, будто провожает не на укол, а на бой с жирафом в броне из титана и лазерами из глаз. — Это так страшно и больно-о — захныкал младший. — Радуйся, что тебя любят медработники, плюс не хотят ещё больше криков. — загадочно произнёс брюнет. — О чём ты? — удивился Уилл. — Если ты не нравишься медсестре, например, если ты часто влезаешь в скандалы или хамишь ей, то она специально сделает тебе больнее. Ну, например, провернуть, блять, иглу, пока она в тебе? — О Боже! И зачем ты рассказал мне об этом сейчас? Это ужасно! Они не имеют права! — он закрыл лицо руками, дрожа. — Я же говорю: с тобой они такое не провернут, ведь ты закричишь, а им это не надо. Всё будет в порядке, не волнуйся. Ладно, наверное, это было не так больно, ведь ему действительно старались ставить аккуратно. Хотя, возможно, его мысли просто были заняты другим. Сейчас отбой, а вдруг Майк захочет поцеловать его? Тогда они пойдут в туалет своей палаты, Майк прижмёт его к стене... Когда он уже вышел из кабинета, как обычно, в слезах, и побрёл в палату, прямо на её пороге он встретил Джеймса, который от чего-то тихо смеялся, а как только увидела Уилла то прыснул и засмеялся чуть громче, поглядывая на Майка. Тот смущённо стоял, оперевшись о стену около туалета. Когда вошёл Байерс, он почти сразу мельком глянул в сторону туалетной двери, и Уилл понял намёк. Он, спотыкаясь, занырнул в туалетную комнату и как не в чём не бывало встал у раковины. Почти сразу туда же влетел и Майк, неловко встав перед младшим. Он нарочито медленно сокращал расстояние между их лицами, пока Уилл готов был задыхаться, если ожидание будет слишком долгим. Но ему не пришлось, ведь Уилер, когда между их губами оставалось всего-то пару сантиметров, резко схватил чужие руки и, прижимая к стенке, начал обхватывать его губы своими. Хорошо, ради этого можно было ждать, сколько угодно. Ради чувства, когда язык скользит по губе, желая получить приглашение, ради дрожи, идущей по телу, когда парень дрязняще отстраняется, дабы услышать недовольный стон, ради него. Ради Майка. Он так старательно лизал его рот, словно ничего важнее этого в жизни нет. Уилл просто расплавлялся под ним, таял, улетал. Он жил этим. Жил ощущением чужих рук на своих, ощущением настойчивого языка, лезущего в рот, ощущением, мать его, твёрдости в штанах. Нет ничего лучше. Ох, Боже, да! Он был готов плакать, реветь, впадать в истерику от счастья. Благодаря хвостику Майка было горзадо легче целоваться, ведь черные кудри, как бы он их не любил, обычно мешали. Майк в это время отпустил чужие руки, чтобы провести руками по талии, спине, коснуться чувствительной шеи. Это было так хорошо, так прекрасно, что никогда, никогда Уилл бы не останавливался, если бы мог. Эта идиллия продолжалась бы и дальше, если бы не одно но. И это "но" прямо сейчас вызывало ужасную боль в голове и мерзким, грубым голосом произносило: — Прекрати. Это отвратительно. Чёрт. Блять. Ебать. Нет, ну пожалуйста, только не сейчас! Уилл ненавидел Истязателя Разума. Даже в такой момент нельзя расслабиться, ну почему?! Майк, похоже заметил, что что-то не так, а потому с вопросительным взглядом оторвался от него. Уилл объяснил: — Истязатель недоволен. Но всё в порядке, продолжай! Но не всё было так радужно. После этого голову пронзила ужасная вспышкой головной боли, будто его огрели топором по голове, словно старуху Алёну Ивановну. Он с глухим стоном упал на кафель, хватаясь за голову. Майк опустился вслед за ним, говоря: — Эй, вовсе необязательно так мучиться из-за меня! Давай лучше... — Нет! Мы продолжим! — с каждым словом становилось хуже: слабость была невозможная, а боль лишь усиливалась, но он собрал всю силу воли и продолжил — Я смогу противостоять этой хрени! — Уверен? — раздался голос в голове. В эту секунду всё вокруг превратилось в угнетающую красную пустоту. Она давила, убивала, не давала спокойно дышать... — Советую тебе быть уважительнее, тем более, если называешь меня Истязателем разума. Сгустки тумана словно щупальца приближались. Уилл в панике начал отползать, но они были и сзади. Они проникали под одежду, в рот, в нос – везде. Изнутри начал пожирать смертельный холод, не осталось ничего, кроме отвратительного чувства. Ощупывают. Трогают. Проникают. Он старался выдавить из себя хоть звук, но горло было плотно забито чёрным туманом, мешающим даже дышать. Он извивался, старался что-то сделать, но мысли не лезли в голову, забитую всё тем же чёрным туманом. Отголоски раздумий иногда проникали. Отрывками, частями, но всё же проникали. Это уже... Было... Бежать... Нельзя... Давать... Бежать... Всё... Нереально... А как тут бежать? Он скован своим же разумом. До мозга не могло дойти, что в реальной жизни он в порядке, а всё это – проделки твари из изнанки. По ощущениям прошли часы, но на самом деле не больше пятнадцати секунд. Когда его наконец отпустили, он успел разглядеть толстые ноги медсестры, и тонкие – Майка, но был слишком обессилен, чтобы что-то понять. Наверное, он кричал, он сам не знал. Разум окончательно ушёл выпить чего покрепче, а потому сознание Уилл успешно потерял.***
— Там такое было, когда ты отключился! — тараторил Майк — Когда ты закричал, залетела медсестра и давай на меня орать! Я ей стал объяснять, что я, мол, только зашёл и вообще ничего не понимаю. Она хотела у меня что-то узнать, но я сам не особо что-то понял. Ну, как говорится, плюнула, сказала, что жить будешь, да на кровать тебя положить велела. — Ага! — подтвердил Джеймс — Я когда на шухере стоял, вроде всё нормально было, а потом крик – и медсестра бежит! Я вам, конечно, пытался достучаться, но уже понял – дело дрянь. Потом – раз! И тебя выносят без сознания! Я аж ахринел, чем это вы там занимались... — он захихикал, пока Уиллу становилось жарче, и он всей душой был рад, что его лицо уже было красным от рыданий — Я хотел посмотреть, а она, блин, как воскликнет – "Джимми Флинт, быстро в кровать!". Никто не зовёт меня "Джимми", это отвратительно! Вот же собака... Майк от чего-то помрачнел, и поторопился вывести Уилла из палаты, дабы пойти за зубными щётками.***
После завтрака была объявлена неприятная новость – у воспитательницы Евдокии Вилимировны (Уилл до сих пор не мог привыкнуть к этому имени, тем более, оно очень отличалось от остальных в этом городе благодаря своим русским корням) появились важные дела (какие, разумеется, пациентам не сообщали), а потому сегодня они в класс не идут. Все ребята, конечно, очень расстроились, ведь класс был каким-никаким разнообразием с множеством занятий. — Пойду карты у девочек попрошу, в "Ведьму" поиграем! Я объясню правила. — Опять на щелбаны? — замученно спросил Уилл. — Можем на желания... — хитро произнёс брюнет. — Точно нет! — тоном, не допускающим возражений воскликнул младший — Чтобы я опять орал на весь холл "Пахнет гномами"?! — Ладно-ладно, — успокоил его Майк — Давай тогда на правду. Отвечаешь честно на вопрос, который я тебе задам. Итак, правила игры: все карты раздём пополам, предварительно вытащив любую даму, кроме пиковой. В своей половине карт ты должен искать пары – два короля, две шестёрки, две десятки и так далее и скидывать в общую кучу. В итоге у нас останется на руках несколько карт, и у кого-то будет пиковая дама, она же ведьма. Мы должны вытягивать друг у друга по карте, а когда собираются пары, выкидывать их в ту же кучу. Тот, кто останется с ведьмой на руках – проиграл. Он раздал карты, и Уилл тут же понял – ведьма у него. Майк, не находя в своих картах пиковую даму нахально засмеялся над невезением парня. Повыбрасовав пары карт шатен потянулся к чужому вееру и схватил крайнюю. Валет, который успешно отправился в общуюю кучу вместе с другим таким же, только трефовым. Тоже самое повторил Майк, выкидывая очередную пару. Спустя несколько обменов картами Уиллу повезло – Уилер вытянул ведьму, недовольно скривившись. Он тщательно перемешал свои карты, чтобы парень не видел, где именно она находится, и это сработало, ведь тот почти сразу забрал пиковую даму обратно. После нескольких таких перекидываний её с места на место последняя пара была выкинута, оставляя ведьму у Уилла. Он в страхе ожидал, что же такое ему загадать Майк, как вдруг тот произнёс: — Как проходит обычный твой будний день? — без какого либо умысла спросил старший. —Ох, серьёзно? Я уже подумал, ты меня по всем фронтам прогонишь. — облегчённо выдохнул шатен. — Решил пожалеть тебя. Это же так лично... — А потом тихо хохотнул и в кулак произнёс — Яично. — Ой, ладно. — махнул рукой Уилл, дабы не зацикливаться на неуместном каламбуре — Ну, утром я встаю, плетусь в школу, где в лучшем случае получу порцию оскорблений или мелких подколов, по типо кнопок на стуле. Потом как можно скорее стараюсь прибежать домой, молясь, чтоб никто из... М-м... Неприятных личностей не догнал меня. Если это среда и пятница, то я иду в художку. Там сижу два часа, иду домой, делаю уроки... — он судорожно выдохнул — Если не повезёт, и я окажусь в какой нибудь ближайшей луже, то ко мне часто приходят коты... Или собаки, они мне помогают, они такие милые! Я всегда подкармливаю их, некоторые пёсики даже лают на моих обидчиков! Вообще, кошек я, наверное, люблю больше, но собаки тоже невероятно прелестные, я в принципе люблю животных... — Ага, мгм... — мрачно перебил его Майк, а затем пошутил, но в его голосе не было и нотки веселья — Да ты реально принцесса, зверушек, вон, призываешь... — Ага. — быстро и слегка сконфуженно повторил Уилл, не решаясь спрашивать, что потревожило парня. Теперь оба сидели молча, и от этого было жутко неловко. Чтобы не слушать эту ужасную тишину, Майк поторопился сменить тему. — Гляди-ка, там врач! Пошли, спросим про твою выписку — вставая, он дал наставление — только спрашивай сам, а-то если это сделаю я, она будет недовольна. Рядом с женщиной уже столпились подростки, желающие получить ответы на самые разные вопросы, в основном связанные с выпиской или лечением. Когда очередь дошла до Уилла с Майком, младший, стараясь звучать как можно более вежливо, робко поинтересовался: — Здравствуйте, Мисс Эйприл! А когда... — он прокашлялся, так как голос вдруг начал звучать сипло — Когда меня собираются выписывать? — Здравствуй, Уилл. — начала она — Ну смотри: завтра во время тихого часа пойдёшь на тесты у психолога и логопеда, если всё будет в порядке, то в понедельник тебя уже можно забирать. Уилл чуть ли не засветился от счастья. Сегодня была среда, а это значит, что гнить в этой психушке осталось всего пять дней! Уилер, казалось, был рад не меньше. Только парни собрались уходить, как врач продолжила: — А тебя, Майк... — тот удивлённо поднял брови и остановился. Какая же у него всё-таки милая мимика! — Тебя должны были выписать сегодня, но Евдокия Вилимировна не смогла прийти. Выписываешься завтра. —.Она переключилась на других ребят, оставив Майка с Уиллом в полнейшем шоке. Как в тумане парни сели на диван, и только тогда шатену удалось промямлить: — Я... Я рад за тебя! — и натянуто улыбнуться. — Четыре дня в разлуке, это... Это совсем не долго... Мы же встретимся сразу после моей выписки? Ты запомнил мой адрес?! — Да. — отвечая на все вопросы разом сказал Майк — Я просто... Я так привык каждое утро просыпаться и видеть тебя... — он немного помолчал, размышляя, говорить или нет, но в итоге сделал над собой усилие и произнёс — Ты... — Я справлюсь. — слегка раздражённо перебил Уилл. Он вдруг разом стал увереннее, бесстрашно произнося — Я не так слаб, как ты думаешь. Я вообще не слаб! А знаешь что? Спорим на пять баксов, что со мной ничего не произойдёт за эти четыре дня, а если что-то незначительное и будет, то я легко это преодолею! Майк хотел было возмутиться, но дух азарта проснулся в нём, и он, занося руку для крепкого рукопожатия, воскликнул: — Ай, спорим! Пока они пожимали руки, Уилл не унимался. — Мы с тобой проснёмся посреди ночи и будем целоваться столько, что на время разлуки точно хватит! — и добавил громче — А если какой-нибудь Остин ко мне полезет, я... я... Я пошлю его на хуй! — Кого-кого ты там пошлёшь, педик? — послышался недалеко насмешливый голос Блэчхарта. — Тебя, глухая свинья! И я тебя посылаю, — сказал Майк, а потом встал и воскликнул так, чтобы слышали все — ведь меня завтра выписывают! Поднялся гул. Кто-то радовался за него, кто-то пожимал руки, кто-то благодарил за отсутствие скуки (и мозгов), а один даже крикнул "ну наконец-то!". Майк деловито произнёс: — Мне по душе ваше предложение, Уильям. Как вы собираетесь проснуться ночью? — Можно вообще не спать, но есть вариант попроще — смущённо пролепетал Уилл. От былой уверенности не осталось и следа — Я читал в одной книге, что если поставить своему мозгу определённую задачу, например, проснуться через три часа, то он так и сделает. Можем попробовать!***
Перед выпиской была внегласная традиция на полдник закатывать целый пир. На данный момент был тихий час, так что до полдника ещё где-то 90 минут, а потому Уилл снова был наедине со своими мыслями. Майка увели на какой-то финальный тест, который зачастую представлял собой бланк с вариантами ответов про состояние, как моральное, так и физическое. И вот, Майк скоро уедет. Не будет Целовать перед сном, не прижмёт к груди, не поиграет с его волосами... Но ведь надо радоваться, не так ли? Парень наконец-то сможет гулять, где захочет, в любой момент есть вкусную еду, принимать душ наедине и много всего другого, о чём пациент психбольницы может лишь мечтать. Но с другой стороны, будет ли сам Майк счастлив на свободе? Конечно, будет, что за вопросы? Он наверняка первым делом обзвонит всех друзей, поедет в гости... Стоп, а вдруг он не позвонит? Да, он специально учил номер и адрес дома Уилла, но всё же... Сон пересилил, а потому тревожные мысли на время покинули парня.***
На полднике к столу Уилла и Майка подходили и с наилучшими пожеланиями делились своими сладостями. К середине трапезы еды накопилось столько, что шатен предложил благотворительную акцию. Заключалась она в раздаче сладостей с их шведского стола ребятам, которым не привозят передачки по какой-либо причине. Пока он ходил между столами, то смог многое узнать про других пациентов больницы. Кто-то, включая Джеймса, был из детского дома, у чьих-то родителей банально не было денег приезжать, накупив много вкусностей для своих детей, а чьи то просто не хотели ехать. Уилл тихо сказал Джеймсу, чтобы тот отнёс и Остину часть еды. Сам он подходить побаивался, да и тем более они же вроде бы враги. К Остину приезжали с передачкой лишь один раз. Уилл слышал, что в их семье сложное финансовое положение, но подозревал, что большую часть времени его отец проводил за бутылкой. Сам Блэчхарт в тот раз в туалете упоминал, что любит отца, но для шатена это было сложно понять: тот сделал для него много далеко не самых хороших вещей, почему же Остин так о нем отзывается?***
Вот уже и отбой. Каждую секунду хотелось провести с Майком, а потому Уилл везде таскался за ним, надеясь, что тем самым не нарушает его личное пространство. Забеспокоившись, он спросил: — Слушай, тебя не напрягает, что я везде за тобой таскаюсь, словно собака на поводке?.. — Может, хватит? — резко останавливаясь, спросил Уилер с нотками агрессии. — Прости, я не буду, если это тебе не нравится... — Я про собак! — раздражённо воскликнул брюнет — Извини. Уилл начал вспоминать те моменты, когда Майк мрачнел или раздражался, и всегда фразы были как-то связаны с псами. — Можешь объяснить? — аккуратно поинтересовался шатен. Ну да, скорее всего, у Майка была травма связанная с собаками, а шатен, глупый, и не понял этого. — Нет. — отрезал веснушчатый — Ну, в смысле, я... — Майк, — начал шатен, подбирая чужую руку, словно хрустальную — Я не хочу давить на тебя, но ты можешь мне всё рассказать! Я люблю тебя... Как же приятно произносить эти слова. Они идеально скользили по языку, будто созданные для него. Уилер поломался немного, а затем начал. — У меня был пёс... — но слова, похоже, застряли в глотке. Он прильнул к парню, захватывая в объятия и прижимая к себе. — Отец... Уилл аккуратно посадил парня на его кровать, не переставая обнимать и прижимать к себе. — Ты вовсе не обязан... — Он убил его. — перебил Майк. — Отца? — пошутил шатен, но в голосе не было и капли юмора. — Если бы. — буркнул Уилер — Единственное, зачем он, блять, встал с кресла – это чтобы пристрелить мешающую ему собаку. Уилл искренне не понимал, как можно причинить вред живому существу, а тем более беззащитному животному. Неужели у таких людей нет и капли сострадания? Когда ему причиняли боль, он старался обвинить в этом себя, ведь боялся кого-то ненавидеть. Но сейчас появилось странное чувство... Будто он может признать, что виноваты обидчики, но он от этого не стал их ненавидеть. Появилось даже некая жалость к ним, ведь ни один человек, у которого всё хорошо не будет нападать на слабого. — Майк, это правда ужасно, я... Майк буквально заткнул его поцелуем, но шатен был и не против. Длилось это, правда, совсем недолго, ведь вдруг послышался возглас: — Динозавры воскресли! Парни быстро отпрянули друг от друга, пока Джеймс хохотал, сидя на своей кровати. — Джеймс, блять! — прошипел Майк, швыряя в него подушку. Когда Уилл лёг в кровать, а свет уже был выключен, он всеми силами старался не заснуть. А вдруг ничего не сработает? Может, вовсе мозг не может просыпаться по желанию? Тогда они с Майком даже не успеют как можно больше целоваться и обниматься на прощание. Спать хотелось жутко. Он решил, что закроет глаза буквально на минутку, а если что будет строго контролировать сон. С закрытыми глазами было так хорошо... Так, не спать, не спать, не спать! А Майк красивый... После этой мысли мозг отключился, проваливаясь в темноту.***
Кто-то потряс его за плечо. Недовольно пробормотав что-то невразумительное, он отвернулся на другой бок и попытался снова заснуть. Этот кто-то, видимо, был недоволен таким раскладом, а потому забрал его одеяло. Холод пробрал босые ноги, а потому он недовольно застонал, не подозревая, что скоро будет делать это вполне довольно. — Уи-и-илл, просыпайся. — ласково произнёс голос Майка, а затем его чмокнули в щёку. Сон как рукой сняло. Уилл быстро сел на кровати, ударяясь лбами со своим парнем. Тот захихикал и повалил его обратно, ложась рядом и щекоча пальцами шею. Шатен, не в силах больше ждать, обхватил его руками и ногами, словно детёныш лемура и прижался своими губами к его. Он усердно старался быть ближе, даже если это невозможно, зарываясь руками в волосы, обхватывая ртом приоткрытые губы. Майк, в общем-то, делал тоже самое, но также он неосознанно тёрся бёдрами и чужие, вызывая охи и всхлипы. — Сколько у нас времени? — тихо спросил Уилл в его губы. — Мои невидимые часы показывают, что примерно час. Санитарка ещё спит, но некоторые подростки уже проснулись. — Так мало... — грустно произнёс Уилл. — Мы возьмём максимум. Он полез рукой под его рубашку, проводя ей по талии и груди, вызывая тихие полустоны, заглушаемые прикусанным одеялом. Он остановился на сосках, слегка сжимая и крутя в руках, пока Уилл слегка подрагивал под его касаниями. Он нежно целовал его шею, обжигая горячим дыханием. — Не могу поверить, что тебя сегодня выписывают... — вздохнул Уилл. Майк буркнул что-то вроде "угу", а затем провёл рукой по его бедру, вызывая судорожный стон. — Хочешь, я... — Хочу!.. — отчаянно заявил шатен. Он жаждал как можно больше. Уилер медленно, на случай, если парень передумает, оттянул резинку пижамных штанов и полез туда рукой. Он аккуратно погладил выпуклость, не переставая целовать чужие губы, и начал водить рукой интенсивнее, вызывая довольные выдохи и полустоны. Дальше они целовались. Много, долго, столько, чтобы хватило на четыре дня разлуки. Уилл почти при каждом выдохе говорил, как сильно любит его. Своего парня. Он плакал ему в грудь, ведь не будет видеть его улыбку, его кудряшки, его прекрасные карие глаза ещё четыре дня. Долгих, мучительных четыре дня. Безысходно, страшно, грустно. Майк успокаивал, как мог, говорил, что они встретятся как можно раньше, но сам не мог сдержать слёз при виде его заплаканого личика. — Я приеду к тебе завтра. Принесу передачку, много всего! Обещаю... — Мне как-то неловко, что ты будешь специально ехать сюда из-за меня... — Уилл... Для меня будет так приятно знать, что ты будешь счастлив! Пожалуйста, не говори так, будто я этого не хочу... До самого подъема они обнимали друг-друга, не в силах отлепиться, ведь больше не смогут. Ведь любят. Ведь совершенно привязались. Ведь не увидятся