Письма из Кандагара. автор Вова Адидас

Наряд в Новогоднюю ночь достался именно Вовке. Чего уж там, он сам попросился, хотя казалось бы, по статусу уже не положено, всё-таки вот-вот дембель. Вокруг тишина, что странно, обычно в таких аулах тишина — дурной знак. Но где-то вдалеке всё же слышались выстрелы, возня. Вот, это уже нормально. Если бы не те отдаленные звуки, так и не скажешь, что война. Небо освещено яркими звездами, а воздух наполнен запахом песчаной пустыни. — Н-да-а-а, неужели последний Новый год в Афганистане... И всё равно по-другому, чем дома, — Вовка усмехнулся, затягиваясь сигаретой, уставившись прямо на звездное небо. Он уже и не вспомнит, когда видел такое же небо в Казани. — Сплюнь, дебил, какое «последний»? Крайний! Вова кивает сослуживцу Борьке, с усмешкой лезет в свой тактический рюкзак, доставая небольшую флягу с разбодяженным спиртом и немного конфет. — Давай, по пять капель, за уходящий восемьдесят восьмой? — А давай! — соглашается товарищ, доставая свои скромные запасы. — Вряд ли это заменит домашние традиции, но хоть что-то. Вова находит небольшой укромный уголок, где ставит два складных стаканчика на песок и устраивает небольшой импровизированный стол из камней. Он садится и наливает себе немного спирта из фляги, затем Борьке. Суворов на правах старшего поднимает стакан, толкая тост: — Новый год – время надежды и перемен. Пусть эта ночь принесет мир и тепло в сердца наших близких, даже если мы далеко друг от друга. — Молодец командир, хорошо сказал! Вова сделал глоток из стакана и полной грудью вдохнул ночной воздух. Вдалеке слышался звук стрельбы, такой привычный, и Вова улыбался, представляя, как они могли бы запускать дома фейерверки, танцевать, кутить, смотреть по телевизору «Голубой огонек»… — С новым годом, родные. Скоро вернусь, — шепчет Вовка, поглядывая на наручные часы, подаренные на день рождения командиром, Аликом Волковым. Значимый подарок! Наверное, его командир уже дома, с семьей. А как там его ребята? Как родители, Маратка, как его пацаны? Вова остается сидеть, глядя на звезды, и думает о том, что ждет его впереди, в новом году. Почему-то в голове всплывает текст письма, отправленного им накануне. Тогда он отправил несколько писем: одно домой, родителям и брату, с поздравлениями, другое пацанам, а третье… ему. Кащей был не просто другом, он был для него наставником, может, даже в каком-то смысле учителем, а, может, и братом, поэтому письмо ему было особенным. (Инцест дело семейное, да?) Чуть корявым размашистым почерком он тогда написал так: «Надеюсь, это письмо дойдет быстрее, чем я дембельнусь, а то будет как-то ну совсем не комильфо. Тут, конечно, не так легко, как дома, поэтому пишу тебе под звуки артобстрелов. Думаю, тебе бы такое понравилось, очень по-гангстерски. А ещё здесь смешиваются песок и воспоминания. Вот сегодня вспомнил, как ты на литературе стихи новогодние читал, чуть не прослезился. Ты, наверное, уже и не помнишь, а я до сих пор этот шедевр забыть не могу.

Ну всё, пиздец, зима настала, Пришла уныния пора. По улице нормально хуй пройдёшься, Замёрзнет то ебало, то нога. И снег, противная субстанция, Он до весны нас заебёт. Зима лишь нравится пингвинам, Пингвинов мало что ебёт.

Надеюсь, что следующий Новый год мы встретим вместе, и я даю слово пацана, что первый тост мы поднимем за тебя, Кащей! Поздравляю тебя с днём рождения и с Новым годом! Из меня писатель писем такой же, как из тебя поэт стихов. Скоро увидимся, не прощаюсь. Пы.Сы. Надеюсь ты выпил рюмаху под бой курантов за рожу автоматную? Я вот за тебя — да! автор Вова Адидас». Вова тогда, подписывая письмо, знал, что пишет ему в последний раз, ведь они уже совсем скоро должны были встретиться, а пока звуки войны за окном напоминали о реальности его местонахождения.