Чужой: беззаконие происходящего.

      Джейк просыпается раньше Чонсона, чему крайне удивляется. Взгляд цепляется за обнажённый торс, с которого за время сна слетело одеяло, — Шим осторожно его поправляет, поглаживая бархатистые участки кожи на плечах, и действительно счастливо улыбается.       Он всё прекрасно помнит и даже не пытается что-либо отрицать: это бессмысленно.       Несмотря на небольшую боль в нижней части тела, Джейк поднимается с кровати и глазами ищет хоть какую-нибудь одежду — уже не помнит, что ему там вчера давал Чонсон, поэтому надевает попавшуюся под руки футболку и еле держащиеся на краю кровати шорты.       Голова сама по себе снова поворачивается — Джейк снова смотрит на крепко спящего Сона и пытается сдержать дебильную улыбку, которая появляется из-за воспоминаний о прошедшем. Нет, свидание было хорошим — может быть, и не самым лучшим, но сейчас это не имеет значения.       Сначала Шим быстренько умывается и ещё минуты две смотрит на себя в зеркало — просто смотрит, пытаясь проснуться окончательно. Взгляд цепляется за немного обветренные губы с покрасневшим контуром — не то чтобы это так удивляет, но Джейк усмехается и облизывает их, стараясь избавиться от стягивающего ощущения.       Уже позже он теряется в действительно большой квартире: заходит в комнату, больше похожую на прачечную, и загружается пару минут, чтобы всё-таки вспомнить, что кухня находится в противоположной стороне. Словно сонный утёнок, он шлёпает ступнями по полу и оказывается в просторной комнате — вот её он хорошо помнит, поэтому легко находит то, что ему нужно. На столешнице оказываются большая кружка, банка с растворимым кофе (потому что в турке варить ещё не научился) и чайная ложка. Джейк ставит чайник, перед этим залив в него воды, и ищет сахарницу, всё это время мирно стоящую на столе — прямо перед глазами.       Рутина заканчивается на том моменте, когда ложка тонет в кружке в попытках перемешать кофе и сахар, а молоко медленно заполняет кофейное нечто. Ещё и на том, когда за спиной оказывается Чонсон, даже с утра выглядящий чертовски хорошо. Он по-свойски укладывает ладонь на джеюнову ягодицу и поглаживает сквозь ткань.       — Моя маленькая.              — Что? Хён, ты охуел? — не сдерживается Джейк и очень хочет повернуться, но тут же оказывается взаперти тёплых объятий. Чонсон обнимает со спины и утыкается лбом в плечо. — Мне кажется, ночью тебя всё устраивало.       — Я не говорил, что мне не нравится. У тебя хорошая задница, просто когда шлёпаешь, чувствуешь кости.       — Это не комплимент, если что. И не костлявая у меня задница.       — Да? — Сон легко пальцами находит тазобедренную кость и надавливает на неё; Джейк врезается в тумбочку, несмотря на то что расстояние между ним и ей максимально минимальное.       — Хён! Больно вообще-то.       — У тебя, что, синяки там? Дай посмотрю. — Джейк в ответ только смеётся сквозь собственные возмущения и попытки оставить шорты на месте, однако чужие пальцы немного оттягивают резинку, пока Сон пытается заглянуть. Не то чтобы ему удаётся: Джейк продолжает держать вещи крепко.       Кофе, медленно остывающий на столешнице, почему-то тоже оказывается участником их своеобразной битвы — кружка опрокидывается, но хорошо, что не падает на пол; только кофе проливается. Прямо на шорты. И Джейк почти вопит, когда горячеватая жидкость просачивается сквозь ткань, а после он убегает в ванную, чтобы не раздеваться при Чонсоне.       Не то чтобы самого Чонсона это останавливает, потому что он просто идёт следом и заходит в ванную комнату, дверь в которую Джейк не успевает закрыть. Ладно, он уже не против — здесь хотя бы нет окон. Раздеться при Соне — не такая большая беда; тем более при том условии, что кофе продолжает жечь бедро.

***

      Они, немного уставшие после горячеватого душа, снова лежат в кровати: Джейк лежит на чужой груди, пытаясь не отвлекаться на равномерное сердцебиение, а Чонсон зарывается пальцами в волнистые из-за воды волосы. Против природы не попрёшь, а Джейку просто-напросто лень укладываться.       Пары они благополучно прогуливают. И если Шим пишет старосте о том, что у него есть ну очень весомая причина не явиться, то Пак оставляет это и отмахивается, даже если потом получит по полной.       — Джеюн-а, — зовёт тихонько и пальцами скользит по тёплой щеке; Джейк тут же поднимает голову и почему-то провинившимся (от этого и милым) щенком смотрит в глаза. Чонсон умиляется и не скрывает улыбки. — Ты ведь не убежишь?       — Куда? Я уже осознал свою ошибку, хён. — Джейк снова ложится на чужую грудь, продолжая обнимать поперёк живота ослабевшей рукой.       Оба понимают: это уже пройденный этап. Теперь Чонсон знает точную причину попыток избегать и строить мосты дружбы, но не осуждает, потому что реакция Джейка вполне оправдана.       — Знал бы ты, как я тебя люблю.       — Знаю, — отвечает Джейк сразу после; улыбку в его голосе скрыть тяжело, — потому что я тоже.

***

      Перед входом Джейк очень старается сделать, покерфейс но когда всё-таки заходит внутрь — тут сразу же все эмоции отображаются на лице.       — Воу..... — тихо вырывается изо рта. Мимо проходит накаченный (или тут уместнее сказать «перекаченный»?) мужчина. Джейку кажется, что маечка на его стальном теле рано или поздно не выдержит.       Джейк тоже не выдержал шутки своего парня (уже парня, и Джейк нереально удивлён) по поводу своей же задницы. «Моя маленькая» — что это вообще такое? Джейк даже ради спортивного интереса назвал детородный орган Чонсона «моя крошка», но старший так хохотал, что всю суть сравнения так и не понял. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.       Но Шим твёрдо намерен изменить ситуацию в свою пользу и сделать себе попу, как у той самой Ким. Ну, или хотя бы попу приемлемых размеров — такую, что Чонсон даже не посмеет назвать её маленькой.        — Мне абонемент на год, пожалуйста.       Джейк перед приходом сюда даже прочитал, что попу можно подкачать за три месяца, но ему-то нужен долгосрочный результат. А то вдруг Чонсона не устроят трёхмесячные старания.       Заполнив бумаги и получив ключ от шкафчика, Джейк уверенно идёт переодеваться. В этом зале можно пользоваться брендированной формой, но Джейк прикупил себе самостоятельно костюмчик. В нём он очень даже неплох — и даже попа смотрится ничего так. Но это до тех пор, пока он не заходит в сам зал, где битком занимаются почти что национальные спортсмены Кореи.       — Треш.       Ладно, стоит начать с кардио. Джейк забирается на только что освободившуюся беговую дорожку и настраивает режимы. Почему-то тут всё на китайском — на то, чтобы разобраться, Джейк тратит минут двадцать, потому что он не Пак Чонсон, который языки щёлкает как орешки.       Музыка в наушниках помогает абстрагироваться от неловкости и собственной крошечности. Так, стоп, слово «крошечность» теперь под запретом в этой голове. При одном его упоминании Джейку хочется злиться, а на кого — даже озвучивать не нужно.       Спустя десять минут на режиме двойка Джейк потихоньку набирает скорость. Как раз для того, чтобы через ещё минут десять выплюнуть свои лёгкие.       — Чёртов Пак Чонсон! — бубнит себе под нос, но так яро, что один из мужчин поворачивается и вскидывает бровью. Джейк надеется, что его зовут не Пак Чонсон.       Джейк, конечно же, не брал во внимание то, насколько зал и его тело несовместимы — и очень зря, потому что после полного провала (он буквально скатывается с дорожки на пол в ноги очередному качку) Джейк уходит на долгий перерыв. Очень долгий перерыв. Он пьёт воду у кулера и зло на всех смотрит, задаваясь вопросом, как же сильно их оскорбляют их же партнёры. Наверняка похлеще, чем просто «маленькая попа». Значит ли это, что Джейк вполне ещё пока неплохо устроился? Да, на сегодня, пожалуй, хватит. Всё равно домашка его преданно ждёт.       Лёгкие всё ещё хочется выплюнуть, несмотря на проникший в них свежий воздух. Джейк старается дышать глубоко, но от этого становится хуже. Он клянётся самому себе, что больше не будет заниматься этой ерундой (или будет, если услышит от Чонсона нечто подобное ещё раз). Конечно, ему бы хотелось быть идеальной версией себя, но, увы, это невозможно — большая попа не сделает из него хорошего человека.       Джейк шагает в общагу и даже не думает возвращаться в чонсонову квартиру: некогда. Учёбу никто не отменял, к счастью или сожалению. Конспекты, накопившиеся из-за сегодняшнего прогула, так же никто ему не прощал — жаль, конечно. Радует только сегодняшняя погода: солнце приятно греет уже даже сквозь плотный свитер, тёплый ветерок ласкает кожу и осторожно треплет волосы, а ноги наступают на чистый асфальт (ни намёка на лужи).       По приходе в общагу Джейк замечает, что там почти пусто и очень тихо: многие на учёбе. Набирая пароль от комнаты, он надеется, что Рики тоже на парах и не спросит об отсутствии.       А, нет, он здесь. Джейку придётся отдуваться.       — Хён! — Рики даже отвлекается от того, чем занимался, и подлетает к старшему. — Ты где был?       — В спортзале.       — Ночью тоже там был? Или снова у Чонсон-хёна ночевал?       — Мы просто не успели в общагу, так что были на квартире.       — Романтично, — говорит Рики и убегает к своему столу, увидев нахмуренные брови. На его лице появляется улыбка. — Да ладно, что ты. Видно же, что ты хёну нравишься. Он же не скрывает даже.       — Мы просто уснули. — Джейк пожимает плечами и садится за стол, принимаясь увлечённо искать нужные тетради. — Никакой романтики.       — А до этого где были? Даже не на свидании?       — Рики-я, давай сейчас не об этом? Я потом расскажу.       Рики в ответ пожимает плечами и тоже принимается работать, несмотря на возникший детский интерес к похождениям хёна. Ну и ладно, узнает позже — не сломается же.       В это же время на телефон приходит уведомление — и даже уже не одно, потому что вибрации продолжаются. Джейк даже не удивляется, когда замечает отправителя.

«Мой хороший»

Мой хороший [15:05]: Джеюнаааа Джеееейк Ты где?

me [15:07]:

в общаге

Мой хороший [15:08]: Не приедешь больше?

me [15:10]:

а ты прям соскучился

ну ну

я занят домашкой маленько

Мой хороший [15:11]: Эх

me [15:13]:

сам сюда возвращайся

зайдёшь потом

не скучай, хён

      Убедившись в том, что его сообщения остаются прочитанными, Джейк убирает телефон и реально готовится думать и вникать в суть того, что кинули в чат перваков. У кого-то понятный и красивый почерк — как славно, что именно эта девушка кидает всё. Джейку стоит её как-нибудь поблагодарить за преданную службу народу.

***

      И вот он снова здесь — в этом логове красивых и здоровых (но не ментально). Правда, Джейк приходит в зал спустя два дня, так как даже при минимальной нагрузке в свой первый раз у него началась крепатура. Сегодня же он намерен сделать что-то, помимо кардио, — начать приседать, например.       Поэтому, чтобы зря времени не терять, Джейк просто переодевается, пьёт стакан воды и, прихватив резинки с ковриком, уверенно шагает в свободный уголок возле окна. Ещё раз благодарит человечество за создание наушников и музыки в целом, так как заниматься без них он бы попросту не смог.       Разложившись и просто удобно устроившись, он старается вспомнить все те, упражнения, которые видел в видео во время перерыва. Не вспоминает — приходится снова открыть это видео.       Кряхтя (надеется, что не так громко), ставит одну ногу на подставку, на упорную же рассчитывает из последних сил. После первого трясущегося приседания Шим даже через наушники слышит, как похрустывает его коленная чашечка. И в этот момент на экране ярко так всплывает уведомление от Чонсона:

«Мой хороший»

Мой хороший [15:05]: Ты где, мой маленький?       Потеряв равновесие, Джейк валится на огромного мужчину. И почему этот корейский Скала всё время рядом в неподходящий момент?! В прошлый раз Джейк под ноги скатился именно к нему.       — Тебе помочь? Вижу, дела не очень.       — Всё нормально, я просто так. Для себя.       Мужчина кивает: то ли не верит ему до конца, то ли просто забивает, уходя по своим делам. Вторую ногу Джейк не собирается травмировать — у него уже на левой синяк проскакивает. Усевшись на пол, он берёт в руки телефон и печатает ответ:

«Мой хороший»

me [15:05]:

во-первых, не маленький.

во-вторых, я занят.

Мой хороший [15:05]: Чем? Давай вместе

me [15:05]:

через час напишу

ты в общаге?

Мой хороший [15:05]: Жду в твоей комнате

me [15:05]:

если в комнате рики

его плохому не учить

а то я приду и проверю, пак чонсон

Мой хороший [15:05]: Понял, не буду

      В планы Джейка совсем не входило раскрывать причину своей офигенной подкаченности так сразу, поэтому после зала большую часть времени, которую он просто потратил на сидение в углу и прослушивание какой-то энергичной музыки (она ему совсем не помогла подняться на ноги), Шим принимает душ, переодевается и оставляет вещи в шкафчике. Он ведь даже вспотеть не успел — вот повезло.

***

      Конечно, Чонсон не дурак, поэтому яро пытается узнать, куда постоянно бегает Джейк — по каким таким делам, которые ну никак отложить нельзя. Сначала он просто спрашивает, исподтишка интересуется и просто старается делать вид, что ему не очень-то хочется знать. Только вот Джейк никак не ломается и ничего не говорит, продолжая убегать куда-то (Чонсону просто вообще не удаётся выяснить).       Чонсон не дурак, поэтому после тысячи расспросов пытается уговаривать Рики, лишь бы тот сказал, куда его многоуважаемый хён ходит. Но и Рики не ломается: то ли перенимает привычку у Джейка, то ли просто является ну очень хорошим другом (на деле же — почти сыном), на которого можно положиться.       Джейк же прекрасно видит все эти попытки и только мысленно смеётся, потому что понимает: ничего он не скажет в ближайшее время, ибо он всё ещё не в той форме (попа всё ещё не такая, какой её видит Шим в будущем). Он просто продолжает дразниться и ходить в зал без чужого ведома.       Но, может быть, ему всё-таки стоило сказать?       Пребывая в зале уже полчаса, Джейк снова лежит где-то в уголочке на коврике и слушает музыку, но в этот раз менее активную. Перед глазами маячат реально крепкие парни — хочется завидовать, но даже на это уже нет сил, потому что беговая дорожка снова выкинула его с себя. Джейку даже не грустно — просто скучно, но сгребать себя с пола пока не хочется: он ведь хорошо устроился!       Все чем-то прям активно занимаются — только парочка людей ходит туда-сюда в попытках найти свободные места и тренажёры. Джейк следит за всеми и хмурится, когда видит знакомое лицо. Или ему кажется, потому что кровь в таком положении сильно приливает к голове.       А, нет, не кажется.       Блять.       Джейк подрывается с места, только вот понимает: прятаться смысла нет, раз его уже заметили. Тут даже ковриком не прикроешься, потому что так работало только в детстве. Грустно, конечно, что его план теперь окончательно провален. Джейк теперь думает о том, что у него нет ни хорошей задницы, ни личного пространства.       — Шим Джеюн, что ты тут делаешь?