Двойной чёрный, пожалуйста

      — Дазай-сан, — когда Акутагава начинал предложение с его имени, причём сказанного намеренно равнодушным тоном, у Осаму напрягалось все. Как сказал бы чиби: «жопой чую».       Особенно если Акутагава счёл повод обращения достаточно важным, чтобы прервать собрание Исполнителей, на котором он не присутствовал, потому что оберегал Чую.       У Дазая заклинило мозги.       — Расходитесь, — проговорил он. — Быстро.       — Да что же это такое, — едва слышно пробурчал Эйс.       Дазай не обращал на них внимания. Стоило им остаться одним — и Акутагава потупил взгляд в пол. Осаму отучал его от этого долго и болезненно: видимо, случилось нечто, за что тот сразу ждал жестокой расплаты.       Акутагава, вероятно, решил покатать его по эмоциональным горкам.       — Мы поймали того, кто выведет нас на телепорационного эспера.       Дазай вскинул бровь: ну да, хорошо.       — Но тот перед этим похитил Чую Накахару.       Дазай был уверен: так получают инфаркты.       — Однако Дайки — человек, которого мы поймали — рассказал, куда его отправили.       Дазай проследил, как надежда в его сердце сплетается с недоверием.       — Он с синими волосами и в пирсинге?       — Да, — недоуменно подтвердил Акутагава.       — Веди, — приказал Дазай.       Путь оказался недолгим. Над этим мудаком уже поработали другие люди: лицо оказалось подбитым, вырван лишь один ноготь. Слабак. Когда Дайки увидел Дазая, то открыл рот. Зуба не хватало. Осаму вспомнил, что Чуя сломал ему ребро.       — Акутагава, сгинь, — мягко сказал он, не отрывая взгляда от бывшего Чуи. Это был дар небес: можно было поквитаться за честь чиби, которую он уже отстоял самостоятельно. Но повторение урока никогда не бывает лишним, правда же?       — Включать музыку? — практично поинтересовался Рюноске, помня про обновленный протокол допроса. Эффективность возросла в несколько раз — способ был донельзя эффективным.       — И так справлюсь, — мурлыкнул Осаму.       Они остались в одиночестве. Дайки молчал, лишь испуганно-зло смотря на Дазая. Если бы не чиби в беде, Осаму бы искренне наслаждался этим моментом. А так — следовало действовать быстро. Он достал нож и подошёл ближе. Сел на колени, становясь на один уровень с этим червяком. Дайки сидел на стуле, его руки были надёжно прикованы к подлокотникам, а ноги — к ножкам. Стоило Дазаю лишь поднести нож ближе, Дайки потерял уважение и молчание:       — Погоди! — Из-за выбитого зуба он шепелявил. Ему даже рот не закрыли, потому что понимали, что такой бесхарактерный мудак не сможет откусить себе язык. — Я все расскажу! Че тебе надо?!       Дазай молча начал отпиливать ему мизинец.       Зря он отказался от музыки: оказалось, у Дайки был мощный голос, очень способный к року. Жаль, что выйти живым отсюда ему не сулило: вместо мефедрона у него могла быть успешная карьера солиста.       Когда Дазай аккуратно положил мизинчик рядом и захотел покуситься на безымянный палец, Дайки заорал:       — Я не виноват! Меня подставили! Чуя им зачем-то нужен! Это связано с токийской мафией, его не хотят убивать, а только вернуть! Блядь, сука, да перестань ты!!!       Дазай старательно уменьшал размер его ноги. Ей богу, никакого удовольствия: что он так быстро все выкладывал?       — Главный мудак хочет выслужиться за счёт добычи Чуи! Так он получит протекцию Токио, а оно нападёт на Портовую мафию!       — Как ты тут оказался, бедокурый? — впервые подал голос Дазай.       Он заставит Дайки проглотить его пальцы, а из икроножных сварит вкусный суп. Не зря чиби дрессировал Осаму в готовке, ой, не зря. Будет морить голодом до тех пор, пока Дайки не сожрет.       Потому что нельзя связываться с Портовой мафией. И смертельно покушаться на то, что принадлежит Дазаю.       — Денег надо было, — всхлипывал он. Ну и зря: Дазай, вообще-то, старался. По суставам резал, так почти совсем не больно. И он не растягивал: не вырывал сначала ногти, не совал в мясо иголки, а сразу разобрался с тем, что могло послужить более хорошему делу. Конечности всегда были чувствительным местечком, потому что имели сильно развитые нервные окончания ввиду мелкой моторики и чуткого осязания. — На дурь. И Чуе отомстить. За ребро.       — К слову о ребрах, — вспомнил Дазай и зарядил ему с ноги так, чтобы кость (или несколько, он что-то не проконтролировал этот момент) сломалась, треснула, но закрытого пневмоторакса не образовалось. Ювелирная работа это — пытать людей.       — Я тебя уничтожу, сука, как только выйду отсюда, — Дайки сплюнул кровь, — Вырву нахуй все. Ты пожалеешь, пидор.       Дазай немного обиделся. Все же нельзя так открыто оскорблять босса Портовой мафии, особенно обвиняя в том, в чем сам замешан. Словом, он мстительно воткнул нож под кожу в местах обрезанных пальцев и повернул его. В шумоподавляющих наушниках работалось приятнее, с такими децибелами можно было и слух притупить.       — Акутагава! — позвал он. Волшебство: тот словно из неоткуда появился. — Передай его Гин. Ни за что не позволяйте ему умирать. Подсказка: суп.       У них с Чуей через пару дней исполнялось полгода. Хороший получился подарок — согласился Дазай сам с собой, оставляя в камере воющего Дайки.