Практические советы для начинающего шифу Аватара

      Кривой шрам от некогда коряво заштопанной глубокой раны ныл на грозу и резкое понижение температуры.       Тело — это мирское, бренное, гораздо важней бессмертная душа. Именно сильный дух делает человека могущественным, дарует магию и возможность вдохновлять, ведя за собой людей, народы и решать судьбы мира.       Но Рури просто хотела, чтобы ее бессмертный дух задержался в бренном теле как можно дольше.       Реинкарнация существует. И Аватар живое тому подтверждение. Впрочем, Рури устраивала ее нынешняя смертная оболочка и расставаться с ней ей совершенно не хотелось.       Не по глупости одного дуралея, мнившего себя великим охотником, уж точно.       Рури сосчитала целых пять возможных исходов, как сегодня бессмертное могло покинуть бренное, возвращаясь в круг Сансары и растворяясь в нирване.       Первое: Сокка решил, что утко-медведь — идеальная цель для охоты.       Второе: следы, оставленные на песке, у ручья (Сокка не стал проверять берег, ломанувшись среди кустов прямо вверх по течению, как раз туда, куда уводил подозрительный след) говорили о том, что недавно здесь проходили люди. Рури не горела желанием встречаться с ними, будь они хоть кем.       Третье: Сокка расставил ловушки. Забыв предупредить ее об этом. Только феноменальная гибкость и сноровка позволили ей выхватить нож и распороть сетку, пока она захлопывалась, утягивая свою проворную жертву наверх. — Эй! У меня вообще-то нет другой! — завозмущался Сокка. Рури с большим трудом сдержала себя от того, чтобы не влепить криворукому идиоту заслуженную затрещину. Если при этом она подожжет его куцый хвост, то это уже, как водится, издержки.       Четвертое: его шумные возмущения могли потревожить гнездо плотоядных росомаховых белок.       Ну, и наконец, пятое — феерия всего абсурда, которую этот балбес именовал охотой.       Свино-собака, отбежав на пригорок, обернулась, будто недоумевала, почему ее, такую мясистую и вкусную, никто не преследует, а увидев растянувшегося на животе горе-охотника и спешащую на подмогу напарницу, будто бы горделиво вскинула рыльце, победно хрюкнула и была такова. — Что из «смотри под ноги и жди сигнала» тебе было не понятно? — прошелестела Рури, наклонившись над Соккой. Раздражение и досада отпечатались на его лице, сосредоточившись на подбородке и уже начиная потихоньку наливаться там цветом. Обидный синяк, который не останется незамеченным, еще долго будет предметом насмешек младшей сестренки.       Сокка выругался, приподнялся на руках, с разгорающимся негодованием глядя на то место, где только что скрылся их несостоявшийся ужин. — А ты че тупила-то? Тебе только руками надо было махнуть — и у нас уже было бы готовое барбекю!       Сокка принял сидячее положение и потряс в воздухе руками, изображая из себя мага неопределенной стихии.       Рури недовольно прищурилась. Сейчас, в эту самую минуту, в ней взыграла кровь ее папаши огненного мага, и ей захотелось поджарить тупого болвана с Полюса.       Нет, — напомнила она себе, — она не должна ссориться с людьми по таким пустякам. Ну да, обед удрал, вильнув на прощание пушистым хвостиком, в лесу темнеет и выслеживать кого-то такого же мясистого и не шибко шустрого уже не получится.       Ее гуру говорил, что гнев — это первый признак поражения, а кроме этого, он блокирует какую-то там очень важную чакру.       Вспомнить бы еще какую… У Рури преотлично работала только одна: Манипура, а вторая Муладхара то открывалась, то снова захлопывалась, сталкиваясь с непреодолимыми трудностями ее жизненного пути. Первая отвечала за силу воли и блокировалось стыдом. И как хорошо, что стыда у нее отродясь не было! Вторая же была связана с выживанием — жизненно необходимое умение, и потребовались долгие годы, чтобы побороть в себе страх.       Но страх — очень упрямая и вредная штука. Страх — естественный сигнал организма бежать, сломя голову, спасая свою жизнь. Если нет страха, то и не будет выживания. Это еще две противоположности, сосуществующие в половинках Инь и Ян. Рури могла до хрипоты спорить с гуру, доказывая свою точку зрения, но старый Мастер прожил слишком долго, чтобы просто так принимать аргументы какой-то там девчонки. — Я просто напомню, сладкий, что наш ужин только что удрал, и новый мы выследим, в лучшем случае, только к завтрашнему обеду. — Так нахрена быть магом, если от этой магии никакой пользы! — возмутился Сокка.       Действительно… и не поспоришь.       Рури выдохнула, поспешив оказаться от этого болвана как можно дальше. Еще нужно оставить немного душевных ресурсов, продираясь по бездорожью, через плотные ветви кустарников к полянке, на которой они остановились.       Рури не станет ни на ком срываться. Нет, она выше этого.       Вдох — глубокий — через нос. Медленный выдох через рот. И снова. И еще. — Эй! Меня подожди! — раздалось возмущенное за спиной.       Рури медленно обернулась, хищно, выжидающе наблюдая за пареньком. Сокка шел, отряхиваясь на ходу, ворчал, бубня себе под нос что-то о козлячей магии и в упор не замечал сгустившуюся вокруг Рури темную ауру.       Потребуется настоящее чудо, чтобы они вернулись в лагерь тем же составом или с тем же набором конечностей с которым уходили.       Сокка обойдется и синяком. И возмущающимся от голода желудком. На сегодня хватит травм. И приключений.       Как и любых волнений.       Сердобольный Аанг непременно чем-нибудь поделится, и Рури сможет обмануть начинающий что-то подозревать желудок еще на несколько часов. А когда она ляжет спать, то будет лелеять в душе мысль, что завтра с питанием повезет больше. — Обед убежал, — оповестила она, только выйдя на полянку, на которой Катара и Аанг уже разбили лагерь и теперь возились с котелком у костра. — И почему я ничуть не удивлена, — ехидно протянула Катара, хитро поглядывая на мрачного брата. — Да это все она! — махнул в ее сторону южанин. — Да если бы не она, то я бы и лосе-льва поймал! — Или он тебя… — невпопад пробормотала Рури, представив во всех подробностях эту упоительную картину. Сразу стало легче на душе. И немножечко радостнее.       Мягкая улыбка, почему-то заставившая Сокку умолкнуть и даже вздрогнуть, сама собой выползла на лицо.       Рури задержала взгляд на этом балбесе, додумав, как острые когти опасного хищника подгоняют свою жертву, загоняя на самое высокое дерево, и как тот, сидя задом (почему-то голым и ободранным) на елке, вопит, чтобы его спасли.       Но Катара не видела этого молчаливого посыла, не чувствовала сгустившуюся над Рури ауру и, конечно же, не могла прочесть ее мысли, а потому с видимым удовольствием принялась отчитывать брата, в одном предложении постаравшись припомнить сразу все его грешки и ошибки.       Кем бы ни был в будущем ее муж, Рури уже сейчас искренне ему сочувствовала.       Что ж, у всех свои способы снятия стресса. Кто-то пьет, кто-то играет, кто-то находит партнера на одну ночь, а кто-то с упоением доводит ближнего своего до белого каления.       Рури не осуждает, и даже отчасти поддерживает и понимает желание Катары покричать на кого-то, обвинив во всех неудачах.       Снять с себя ответственность — так мелочно и незрело, право. И чего водница возмущается, что ее не считают равной? Это нужно заслужить, выбить уважение к себе у всех трудностей, невзирая на непринятие окружающих.       Когда-нибудь Катара это поймет. И желательно прежде, чем она доберется до Северного племени Воды, где нос к носу столкнется с ошеломляющей правдой жизни. Рури слышала, что там царит патриархат во всей его несправедливой красе. Для девчонки, напридумывавшей себе черт знает что, это станет страшным ударом.       Пока брат и сестра самозабвенно спорили, Рури подошла к молчавшему Аангу, усаживаясь рядом, скрестила ноги и облокотилась о коленки локтями. — Видимо, я скоро тоже стану веганом, — со всей печалью, подразумевающей данное известие, вздохнула Рури. — А что в этом плохого? — действительно не понял Аанг. Он уже не торопился разнимать брата и сестру как раньше. Он парень смышленый, попав под горячую руку один раз уже десять раз думает, прежде чем связываться.       Ветру проще обогнуть препятствие, чем расшибать лоб в бессмысленной борьбе. Так поступали маги земли, встречая все преграды с высоко поднятой головой и твердой стойкой, говорящей о том, что никакая сила на свете не сдвинет их с этого самого места. — А энергию-то где брать прикажешь? — удивилась такому вопросу Рури. — Но… маги огня же черпают энергию от солнца, — блеснул знанием предмета Аватар.       Рури криво усмехнулась. — Так-то оно так. Но, знаешь, как говорят: одной любовью сыт не будешь. — А при чем тут… любовь? — осторожно уточнил Аанг.       Рури грустно и тяжело вздохнула, прикрывая глаза. Любовь всегда и при всем. Любовь — это первопричина, зачин, она же — плачевный итог. — О… это была любовь с первого взгляда, — мечтательно протянула на выдохе Рури, возводя глаза к небу. — Этот свино-пес был такой толстенький, такой мясистенький. Ты бы видел его окорочка. Мм…       Рури почувствовала, как во рту кислит слюна, и она тяжело сглотнула, качая головой. — Так что сердце мое безнадежно разбито, но желудок все рано требует своей съедобной дани. И, в связи с этим, хотела поинтересоваться, что сегодня у тебя в меню, о добрейший из добрейших? — Ну… — Аанг придвинул поближе свою сумку. Пару минут он копался в ней, после чего извлек немного грибов, листочков мяты и корешков, которые Рури видела впервые в жизни.       Видимо что-то такое промелькнуло в ее взгляде — безысходность — не иначе, потому что Аанг сочувственно и как-то очень понимающе похлопал ее по плечу и предложил поделиться своим уловом.       Рури, конечно, была польщена и признательна, но здесь и на одного-то не хватит. А если делить на двоих, а в их случае — на четверых, то станет совсем печально.       С Соккой «каши не сваришь», и если полагаться в вопросе питания на его кривые ручонки, то смерть от голода будет вероятным итогом их недолгого совместного путешествия.       Рури живо припомнила, что неподалеку был водоем, вокруг которого слишком плотно росли деревья, поэтому Аппу посадить туда не удалось. Можно попытать удачу там, попробовав наловить немного рыбы и собрать водорослей. Правда, пешком туда не добраться. Поэтому Рури предложила размяться и все же попробовать долететь до того места. Она уже придумала, что Аппа может подлететь к самым верхушкам деревьев, а оттуда уже не составит труда спуститься. — Зачем? — не понял Аанг. Рури хотелось ругаться. Или кого-то подпалить.       Вдох через рот, выдох через нос.       Нет, наоборот же!       Сосредоточиться. Успокоиться. Все нормально. Просто пора брать инициативу в свои руки и пользоваться всеми чужими талантами, которые сейчас есть в ее распоряжении. — Ты будешь учиться магии воды, а я постигать дзен, — со всем спокойствием, на какое была способна, пояснила она. — А то мне бы не хотелось завершать сегодняшний день чьим-нибудь убийством.       Она не дала Аангу ничего ответить, решительно поднимаясь на ноги и шагая в сторону мохнатого чудища.       Но бизон уже поел и лететь никуда не собирался. Он сыто развалился и даже не открыл глаза, пока Рури с упорством барана-носорога карабкалась на него, цепляясь за шерсть.       Голод плохо влияет на людей, но недоедание делает их пока что просто раздражительными. Рури и улыбалась меньше, и язвила немного больше, а еще ничего не сказала по поводу его сегодняшнего так и несостоявшегося ужина. Аанг искренне не понимал, чего от него хотела его шифу, но раз ей так нужно слетать к лесной речушке, он не видел в этом ничего страшного.       Аанг легко запрыгнул в седло, хватая валяющийся там планер. — Держись, — предупредил он, прежде чем плавно опуститься вниз и раскрыть за спиной Рури ярко-оранжевый летательный аппарат.       За что? — хотелось спросить Рури, но не успела. Ее подхватили без всяких видимых усилий и взмыли вместе с ней в воздух.       Рури в панике вытянула руку, хватаясь за рукоять планера. Пару пальцев легли на руку Аанга, наверняка больно придавив его пальцы к деревяшке; второй рукой, не придумав ничего лучше, она схватилась за его одежду на спине.       Эти маги воздуха… Они сумасшедшие! Совершенно, абсолютно отбитые ребята! Рури чувствовала, как все ее органы стекли вниз, как к голове прилила кровь, вызывая невыносимую пульсацию в глубине черепной коробки.       Она сжала пальцы сильнее, краем сознания подмечая, как трещит от натяжения ткань чужой одежды. Ногой она нащупала подножку, за которую цеплялся пятками кочевник, и когда нога нашла хоть какую-то опору, головная боль немного отступила, а лютый ужас уже не затуманивал сознание с такой неистовой силой. — Если ты меня уронишь… — начала она слабым голосом, обалдев от того, как сильно он дрожал. — Не уроню, — решительно отрезал Аанг, и Рури захлопнула рот отчего-то веря. При всех ее попытках найти потерянную опору, при, возможно, совсем неправильных шевелениях, нарушающих ток воздушной магии, Аанг ни разу не потерял контроль над управлением своей пыточной машинки: планер летел ровно, не быстро и на пути не попалось ни одной воздушной ямы.       Ладно. В конце концов, это была ее идея. А Аанг слишком любит свою зверушку, чтобы лишний раз гонять по всяким пустякам и заставлять работать.       В следующий раз Рури будет умнее и не попадется в эту ловушку. — Но как ты будешь учить меня магии воды, если ты ей не владеешь? — поинтересовался Аанг, кажется, только сейчас поняв всю фишку их путешествия. Но поворачивать назад, конечно же, уже поздно. Вон, они уже почти добрались.       Рури фыркнула, стараясь приложить все силы, чтобы не опускать голову и не смотреть вниз, где там, под ее телом, не было никакой опоры и проплывал почерневший в сумерках лес. — А чему там учить? Тянешь, толкаешь. Тянешь и толкаешь. Как луна тянет приливы и отливы. Ну, или не знаю, по ходу сориентируемся…       Рури не могла думать, находясь на такой высоте, в таком уязвимом положении. Она не привыкла зависеть от кого-то и тем более не привыкла на кого-то всецело полагаться.       Аанг не кажется ей надежным. Он застрял где-то на уровне двенадцати лет. Или просто именно это он демонстрировал миру: эдакая удобная маска улыбчивого дурачка, позволяющая ему как можно дольше избегать ответственных решений.       Но может, просто Рури не задавалась целью капнуть глубже, узнать нового товарища и попутчика со всем необходимым тщанием.       Еще пару недель назад она надеялась отвязаться от этой компашки при первой же возможности.       Но что-то пошло не так.       Она покосилась на Аанга и увидела, как тот широко и задорно улыбался. И отчего-то Рури не смогла сдержать ответной улыбки.       Аангу нравится ее простодушие, Рури достаточно наблюдала, чтобы утверждать это наверняка. При Катаре он обычно тушуется, мямлит, а в следующий момент ведет себя самым наиглупейшим образом. Первая любовь? Возможно.       У Рури совсем нет опыта во всех этой романтической чепухе, чтобы считать себя экспертом. Но то, что Аватар выделяет водяную магессу и слепому было бы очевидно.       С Соккой он общителен и открыт, судя по всему, воспринимая его как одного из своих монастырских приятелей. Рури, скорее всего, попала в эту же категорию. Упорная работа дала свои плоды. Аанг принял ее и стал доверять.       Поэтому сейчас он и летел куда-то вдвоем со страшным магом огня, куда она указала ему, даже не подумав, не допустив и мысли, что это тщательно спланированная ловушка. Будь Рури Аватаром, то ни одного мага огня к себе ближе полета стрелы не подпустила бы. А магии как-нибудь научилась и без живого наставника. В конце концов, подглядела бы за тренировкой солдат. Будучи Мастером воздушной стихии, это не составит никакого труда пробраться под крышу тренировочного полигона и затаиться где-нибудь за стропилами в неприметном уголке.       Но Рури сбилась с мысли, когда Аанг внезапно закрыл свой планер. Это случилось еще в пяти метрах от земли: Аанг ловко лавировал среди ветвей деревьев, крепко прижимая к себе свою наставницу и не давая той расшибиться, упав с такой высоты. Рури зажмурилась, вцепившись в Аанга обеими руками. Сердце отбивало ритм в ушах, отзываясь эхом где-то в желудке.       Хорошо, что она не ела, иначе бы ее точно вывернуло.       И еще больше хорошо, что она не родилась магом воздуха — весь этот экстрим и скольжение на грани точно не для нее.       И как только доживать-то умудрялись до глубокой старости, граничащей с древностью: говорили, маги воздуха были долгожителями. — Рури, — позвал Аанг, когда они оказались на земле, а шифу разжимать свои крепкие «объятия» не собиралась. Она опустила голову, пряча лицо у Аанга на плече и, кажется, не понимала, что все, падение закончено — она уже твердо стоит обеими своими на земле.       Секунда. Две. Это уже становилось неприлично. И очень, очень стыдно.       Аангу, что он обнимается с девчонкой, Рури от осознания, что нашлась в мире вещь, пугающая ее до черных мушек, до дрожи, до потери контроля.       Дыши.       Вдох. Выдох. Медленно. Еще раз. Вот так. — Обратно пойдем пешком, — тихо, но твердо сказала она в чужое плечо. Горячее дыхание мага огня коснулось обнаженного участка кожи, вызывая колкие мурашки вдоль загривка и дрожь, отдающуюся где-то на макушке.       Мгновение. Вдох. Выдох.       Рури, наконец, удалось взять себя в руки и отойти на приемлемое расстояние. Растерянность мелькнула в ее взгляде, когда она заметила покрасневшее лицо своего ученика. Оттопыренные уши пылали, словно кровавый закат, а блестящий взгляд был прикован к ней бесконечно долгую секунду, прежде чем Аанг спохватился и поспешил отвернуться. — Пешком — долго. Мы так и до утра не дойдем, — пробормотал он, обращаясь к мыскам своей обувки. — Здоровый дух должен жить в здоровом теле. Особенно дух Аватара, — нравоучительно объяснила свою позицию Рури. — Так я же тренируюсь! — возразил Аанг.       Смущение прошло, возвращая парнишку к прежнему состоянию дурашливой беззаботности. Он обернулся к Рури, одаривая ее своим непосредственным задором. — С магией. Но этого мало! Надо совершенствовать и тело, и душу, и разум. Это принципы Дао. Ты же монах и лучше всех должен это понимать! — Кажется, монахи нам что-то такое говорили… — неуверенно протянул Аанг, потерев затылок и действительно пытаясь припомнить уроки мудрых наставников. — Вот видишь! — обрадовалась Рури, что ей достался все же не самый сырой материал, и работать в этом направление вполне возможно. — Так что слушай меня, ученик! С моим опытом и твоей запредельной силой, весь мир будет лежать у твоих ног. На миг плечи Аанга поникли, а в его глазах блеснула грусть. Улыбка, хоть все еще растягивала уголки его рта, казалась натянутой, остаточной эмоцией, которая не сразу исчезла после испытываемых сильных чувств. — Мне это не нужно. Чтобы мир был у моих ног. Это неправильно, — негромко произнес монах. — Ты Аватар. Он по умолчанию будет у твоих ног. Но я собираюсь сделать так, чтобы уважали и почитали Аанга — монаха из… Из какого ты там храма? — Из Южного, — подсказал Аанг, заинтересованно поглядев на своего учителя. — Ага. Чтобы уважали и трепетали перед Аангом из Южного храма Воздуха!       Рури не смотрела, не видела реакции на свои слова. Она отправилась к воде, забралась на валун и взглядом пыталась отыскать палку подлиннее.       Нож надо закрепить на конце, обмотав «одолженной» у Сокки леской. Получается такой своеобразный гарпун, которым будет удобно протыкать и доставать рыбу. Но Рури была голодна, а потому нетерпелива. Сидеть и караулить улов, когда тот соблаговолит проплыть в досягаемости удара самодельного копья, у нее не хватит терпения.       К счастью, она захватила с собой талантливого помощника, которого можно припахать к столь обременительному делу, замаскировав под обучение. — Короче, тренировка у тебя будет такая: видишь рыбину — магией воды волоки ее на берег. Я ее либо сразу прожариваю, либо добиваю вот этим. — Но… — попытался возразить Аанг. Но Рури шикнула на него, указывая чуть правее, где заметила крупную рыбу. — Я не буду участвовать в убийстве живого существа! — уверенно закончил свою мысль Аанг. — Ой, да брось, сладкий, — Рури махнула рукой. — Катара рассказывала, как ты на Полюсе кораблик тех магов ухайдохал. Наверняка и к праотцам отправил кого между делом…       Аанг вдруг споткнулся на ровном месте о невидимое препятствие, делая пару шагов назад, отшатываясь от жестокости ее слов.       На самом деле у Рури гораздо больше таких примеров, где Аватар мог ненароком кого-то пришибить в процессе спасения мира. Но монах еще не готов принять такой удар, потому что решительно, почти с агрессивным вызовом говорит: — Нет! Я никого не убивал! Это противоречит всему, чему меня учили… — Как скажешь, — безразлично бросила Рури, делая вид, что не слышала сомнения в его голосе и не узнала страх, сковавший чужие плечи.       Главное она узнала: она сделала ставку не на ту лошадку, и надо было брать с собой Катару.       Еще одна ошибка, Рури.       Скоро их наберется так много, что в пору будет переживать за собственную сохранность. Надо с умом выбирать союзников и взвешивать все их сильные и слабые стороны.       То, что Аанг Аватар не значит, что он сильный. Надо держать эту мысль всегда поблизости.       Рури обмотала леску вокруг рукояти ножа, прикрепляя тот к палке, а потом приняла устойчивую позицию, готовясь пронзить проплывающую мимо рыбину.       Минуты потекли в томительном ожидании. Желудок медленно и уныло переваривал сам себя, и Рури как никогда остро ощущала недостаток энергии.       Солнце уже опустилось совсем низко, а в лесу стемнело окончательно. В такой темени она не сможет напитать тело солнечной энергией, а горячая, вкусная пища не желала помогать ей в этом деле, сама собой выпрыгивая из воды и нанизываясь на острие.       Рыба не плыла, как будто почувствовала присутствие людей и потому предпочла переплыть к другому берегу, пока назойливым двуногим не надоест караулить ее.       Но это странно. Рури бы даже сказала, что дико. Она не понимала, что могло потревожить, распугать всю живность в воде, пока краем глаза не заметила, что Аанг делал какие-то пассы руками: вода, подчиняясь его жестам собиралась в сферу и поднималась из глубины.       Рури раздраженно откинула свою самоделку, усаживаясь на камень, неосознанно принимая одну из медитативных поз. — Нет, ну ты, конечно, молодец, солнце! Это надо же додуматься баламутить воду выше по течению!       Не добавить в свою речь крепкого ругательства получилось с превеликим трудом. Рури повторяла про себя как мантру, что Аанг — Аватар. Что он только с виду безобидный монашек, не обидящий и мухи, что на своем веку Рури знала множество таких добряков, которые в итоге оказывались самыми грозными противниками.       Нельзя тревожить лихо, пока оно сладко спит, не проявляя к тебе никакого интереса. Да, сегодня выдался на редкость паршивый день, но не стоило забывать, что любой неудачный день всегда можно сделать еще хуже.       Аанг вздрогнул, заслышав в голосе своей наставницы возмущение, и обернулся, миролюбиво вскидывая руки перед собой. — Извини.       Вода с плеском упала обратно. Но кому от этого легче? Рыба уже разбудоражена и теперь будет держаться от этого места подальше.       Рури вздохнула, призывая на помощь весь свой самоконтроль, и махнула рукой. — Да ладно, чего уж там. Видимо, стать веганом — это карма у меня такая. — Рури сложила пальцы в условленном жесте, разгоняя потоки ци по каналам.       Ей необходимо успокоиться, найти душевное равновесие, которое сегодня сильно пошатнулось благодаря совокупности факторов, над которыми она упустила контроль.       Она успокоится и проанализирует сегодняшний день, поймет, что было сделано не так и почему все привело к такому результату. О нет, она не винила кого-то конкретного, но если она хотела гармонично влиться в коллектив, ей было необходимо научиться работать в команде со всеми участниками этой группы.       Мысли, словно море. Они бились изнутри, ударяясь о нервы, словно играя ту или иную мелодию. Сегодня музыкой было раздражение и усталость, и Рури необходимо утихомирить шторм своего сознания, чтобы в ее внутреннем море воцарился штиль.       Наконец, ей удалось взять мысли под контроль, и она долго выдохнула, чувствуя, что ци двигалась по телу без всяких препятствий.       Аанг, кажется, узнал ее позу, потому что с каким-то особенным удивлением посмотрел на нее. — Ты… медитируешь? — недоверчиво уточнил он. Рури кажется, что она расслышала в его голосе нотку уважения. — Ну, как видишь... — она усмехнулась углом рта. — И раз ты не пожелал учиться магии воды по моей методике, а заодно разогнал мой ужин, то давай займемся чем-нибудь другим. Ну же, иди сюда, мой драгоценный сикх, покажу тебе кое-что.       Аанг заинтересованно уселся напротив, копируя ее позу. Рури сложила ладони вместе, обращая те к себе и зажгла в них огонь.       Она закрыла глаза, сосредотачиваясь на своем пламени. Солнце больше не подпитывало ее магию, но пламя жило в ней самой, а наблюдая за тем, как в первые их тренировки Аанг контролировал огонь своей собственной ци, Рури решила повторить этот фокус.       Но она — не Аватар, и сходу проделать тот же трюк она по понятным причинам не могла, поэтому ей было необходимо придумать другой способ добиться намеченного результата.       После долгих, бесполезных попыток постичь непостигаемое, до нее вдруг дошло, что ци — это не физическое проявление энергии, а значит пытаться заставить огонь подчиняться себе таким образом — голой силой — не выйдет.       Надо тренировать не тело, а дух, чем она и занималась вот уже несколько дней.       От ее огонька потянулись тоненькие, едва уловимые глазу ниточки, соединяясь и снова расходясь; спиралька заклубилась, поднимаясь вверх и расползаясь в стороны, но бледнея и теряясь в сгустившейся темноте.       Рури не видела, с каким восхищением Аанг наблюдал за этим проявлением ее внутренней энергии, и как сам, закрыв глаза, сосредоточился на собственной ци.       Огонь вспыхнул в его ладонях и паутинкой стал расползаться во все стороны.       Воздух вокруг наполнился светом, раскрасился желто-бело-фиолетовыми красками. Даже невооруженным глазом было видно, как эти цветные нити плыли по воздуху, двигаясь плавно и повторяя все причудливые воздушные узоры.       Нити двигались вверх, загибались, словно создавали своими эфемерными телами купол, в центре которого находился Аанг. Это уже был не огонь, но энергия, и она двигалась медленно и размерено, словно в неторопливом танце.       Рури была поражена увиденным. Никогда и никто, не демонстрировал такую колоссальную духовную силу. И это... завораживало в равной степени, как и пугало.       Сейчас Аанг был полностью расслаблен, сосредоточен на своем внутреннем мире, и Рури решила, что этим можно воспользоваться, чтобы начать менять его привычную картину мира, где добро непременно сокрушит любую несправедливость, не оставив после себя никаких жертв. — Когда-то очень давно, я слышала легенду о человеке, укравшим огонь у самого Агни. Тогда на земле не было огня, и с наступлением темноты люди забивались в самую безопасную щель, какую только могли отыскать. Ночь была временем злых сущностей, и они сжирали тех несчастных, кто не успевал спрятаться до их прихода. Но этот герой принес в мир людей огонь, и его свет и жар отогнали нечисть обратно в их мир. — Очень красивая история, — отозвался Аанг.       Да, и правда. Но продолжение она расскажет намного после. Пока в сознании Аватара должна поселиться мысль, что его судьба — победить зло и стать героем, о том, что за это придется заплатить великую цену, она поведает как-нибудь потом, когда первый этап становления будет пройден.       Пока достаточно подселить в его сознание мысль, что огонь — это не зло. А раз огонь не может быть источником бед сам по себе, то проблема в людях его использовавших. — Красивая, — согласилась Рури. — Жаль, что ее уже почти никто не помнит. Огонь нужен людям, и он важен. Если ты способен принести его в этот мир, то ты обязан уметь им управлять так, чтобы он становился и оружием в твоих руках, и величайшей защитой для тебя и тех, кого ты хочешь защитить.       Они замолчали, каждый обдумывая и делая выводы из этого разговора.       Рури закрыла глаза, решая действительно отдаться медитации и понять, насколько она сама способна постичь собственное пламя, чтобы воззвать к нему в ситуациях, когда источник подпитки был недосягаем. Например, как сейчас, когда было темно и солнце скрылось за горизонтом.       Но вдруг Рури почувствовала, как что-то изменилось. Это было похоже на удар, на разряд, зародившийся где-то внутри.       Она почувствовала смятение, радость, надежду на лучшее, и точно знала, что все обязательно получится. Но где-то там, в самой глубине души зиждились и неуверенность, сомнения и… скорбь по чему-то, что уже не имело никакого значения и не могло найти отражения в реальности. Эта была та скорбь, которой могло не быть, если бы когда-то она приняла другое решение. Именно она — причина этой боли, и ей предстоит пронести это чувство вины через всю свою жизнь…       Нет. Она ничего такого не сделала, чтобы так страдать и убиваться по чему-то, о чем даже имела весьма смутное представление.       Рури с запозданием поняла, что эти чувства не принадлежали ей, что дрожь, которая охватила все ее тело и вызвала горячие слезы, щипавшие глазницы под закрытыми веками, создана чем-то извне.       Она ошеломленно распахнула глаза, обалдело наблюдая, что ее тонюсенькие ниточки, робко тянувшиеся ввысь от ее огонька, теперь стали похожи на ленты и они извивались по воле невидимого ветра. Их было гораздо больше, чем две. Они поднимались вверх, и там соединялись с такими же змее-лентами, исходящими от пламени Аанга. Двустороннее движение, поток, исходящий из ее огня и входящий в чужое пламя и наоборот, затмевал ночь за пределами своего сияния.       Общий поток окутал их, создавая вокруг своеобразный купол, сферу по которой двигались их энергетические потоки.       Рури потрясенно уставилась на Аанга, замечая, что он с точно таким же выражением смотрит на нее. У него были мокрые щеки, а серые глаза сейчас казались темными в свете яркого светло-желтого пламени с летающими вокруг них белыми искрами. — Коу меня раздери, — прошептала Рури, прерывая контроль и вскакивая на ноги. Феерия пламени тут же угасла, как в ее руках, так и в ладонях Аанга. — Я... не знаю, что это было, — тихо признался монах, тоже поднимаясь следом за Рури и в замешательстве уставившись на нее. — Но... я как будто на миг увидел твою душу...       Рури замотала головой, а потом отвернулась, решительно зашагав к воде. Она остервенело умывала лицо, стирая с него слезы и страх.       Такого ужаса, который повлекло за собой осознание, она еще никогда не испытывала.

***

      Они идут пешком, как и хотела Рури.       Аанг плетется где-то позади, то и дело бросая на впереди идущую наемницу тоскливые взгляды.       Предательство, чувство ненужности и боль, ценой которой досталась нынешняя сила: до сего дня Аанг не знал и даже не догадывался, что подобные чувства вообще существуют на свете, и сейчас они захватили все его сознание, вытесняя какие-либо другие мысли.       Это не его чувства, конечно же, а сомнения чужой души, к которой он случайно прикоснулся. Аанг не знает, что увидела Рури в нем самом, но по ее упрямому молчанию, можно было сделать однозначный вывод: она не желала говорить об этом.       На плече Рури держит свое самодельное копье, на которое было нанизано три некрупных рыбины. Одну из них Аанг даже помог вытащить, когда рыба все время проворно, упрямо ускользала от всех ударов острого копья, а Рури кричала, кажется, растеряв все свое спокойствие, и приказывала «глупой рыбине уже идти сюда».       Наверное, ему просто стало ее жаль. А еще он испытывал непонятную вину. Ведь Рури не раз говорила, что он должен все держать под контролем, но Аанг в очередной раз забыл об этом, и из-за его ошибки Рури пребывала в таком внутреннем раздрае и только сейчас более или менее смогла успокоиться.       Пожалуй, это своего рода было извинением и заверением, что он не обижается и сам.       Ведь Рури действительно хотела как лучше, предложив помедитировать вместе. Аанг был благодарен ей, ведь смог воссоздать часть своей прежней жизни, где медитация была самой обычной практикой.       Но с Рури это был… интересный опыт.       У Аанга так много вопросов, но он не знает с чего начать и будет ли уместно расспрашивать наставницу о ее жизни вот прямо сейчас.       Рури открыта и честна ровно настолько, насколько позволяет ситуация. Это и создает иллюзию доверия, но на самом деле никто о ней ничего не знал.       Наемница — это не ответ.       Но Рури считала иначе, охарактеризовав себя только этим словом. Как «Аватар»; это все, что нужно было знать о ней, прежде чем подписываться на сотрудничество.       Аанг подписался, но его не устраивало, что он совсем ничего не знал о человеке, которого называл своим шифу.       И другом.       Рури вдруг останавливается, с раздражением сдувает упавшую прядь волос с лица и оборачивается к Аангу. — Досадно это признавать, но ты был прав. Пешком и правда долго.       Она звучит как обычно, на ее лице совсем не видно прежней угрюмости. Аанг думает, что Рури успокоилась, и об этой истории можно, наконец, забыть.       Не забыть, конечно же, а просто никогда не обсуждать, притворяясь, что ничего не было и сделать все, чтобы подобного больше не повторялось.       Тот шквал эмоций, та близость, о которой Рури никогда не подозревала, поразили ее до глубины души, оставив там неизгладимый отпечаток. Это пошатнуло ее уверенность, что она знает все на свете и всегда бывает права.       Да, обсуждать это и правда не стоило. В том, что было, прослеживалась некая интимность, нечто такое, что заставляло сердце стучать быстрее и делало дыхание прерывистым. И невозможным без лишних чувств взглянуть второму участнику действа в глаза.       Это напоминало первую физическую близость со всей сопутствующей неловкостью перед и после.       Хотя, наверное, в данном случае только после.       Если бы еще Рури хоть раз испытывала даже тень подобных чувств на практике.       Но она отвлекается, заставляет себя взять под контроль дыхание и сосредоточиться на здесь и сейчас. Обо всем остальном можно поразмышлять после. В конце концов, это только ее проблема, что она такой циничный и эгоистичный человек, что для нее душевная близость оказалась поистине серьезным ударом по психике и самосознанию. — Так давай полетим? — простодушно предлагает Аанг, раскрутив в руке посох, готовясь в любой момент раскрыть его.       У Рури дергается бровь, когда она вспоминает свой первый полет, поднимает глаза, вглядываясь в первые тусклые звезды над головой и всерьез думает, что второго такого путешествия может не пережить. — Не хочется словить сердечный приступ в расцвете лет, — Рури качает головой и задумчиво смотрит в темноту леса. — Почему? Все будет хорошо, вот увидишь, — заверяет ее Аанг, и воодушевившись тем, что Рури бросила на него взгляд, спешит добавить: — Я ни за что тебя не отпущу!       Рури хмыкает, думая пройтись по двусмысленности последнего заверения, но решает, что у нее все-таки нет настроения ни на какие подколки.       Вместо этого она слегка наклоняет голову к плечу, пробегаясь взглядом по руке Аанга, в которой он держит посох. Он не выглядит сильным, по крайней мере настолько, чтобы удерживать ее долгое время без помощи со стороны самой Рури.       В прошлый раз она цеплялась за все, что только могла, так что сейчас просто не может не задаться вопросом, что будет, если, и правда, упадет, удержит ли ее Аанг? — А ты часто вот так летал с кем-то? — справедливости ради интересуется Рури. — Вообще-то нет, — почти виновато отвечает Аанг, закинув руку за голову. — Раньше я жил в храме, а там все умели летать на планерах. А потом… Ну… был один человек. Он вытащил меня из крепости Похай. — То есть, ты не можешь утверждать, что навык отработан и полет пройдет безопасно? — скептически уточняет Рури.       Аанг морщится, после чего всплескивает руками. — Да просто доверься мне, неужели это так трудно?!       Тактика нападения, конечно, хороша. Но в словесных баталиях против более опытного оппонента никакая космическая сила была не способна помочь.       Рури не собирается лукавить или увиливать от ответа. Он уже видел ее душу и, возможно, теперь знает, что она никому не доверяет. — Трудно вообще-то, — спокойно настаивает Рури. — Это ты можешь себе позволить роскошь помереть, а потом возродиться. А у меня только одна жизнь, и моя шкура мне дорога. — Просто поверь! — просит Аанг. И протягивает руку.       А вот это уже нечестно! Это запрещенный прием!       Рури хмурится, неосознанно делая шаг назад, будто спешит спрятаться в тенях, убежать от столь пробирающей все нутро искренности и открытости. Потому что Рури верила, что Аанг не станет проворачивать никаких дел у нее за спиной, не вонзит ей нож в спину, не обречет гнить за решеткой, не подставит…       Аанг не такой, как все те люди, с которыми приходилось иметь дела до этого. Аанг и не человек даже. Ну кто может сто лет прожить замурованным в лед без пищи, воды и воздуха?       Аанг терпеливо ждет ее действий, но Рури медлит, отчего-то не решаясь сделать ответный шаг навстречу.       Собственная тактика, кажущаяся безупречной, обернулась против нее, и Рури не представляет, как выкрутиться без ущерба из данной ситуации.       Что ж, снова выбор без выбора. Как и тогда, когда Джонг Джонг сбагрил ей своего ученика. Или когда мать избавилась от нее, оставив еще совсем маленькую дочь на произвол судьбы без каких либо средств к существованию: поступиться своими принципами и начать воровать было единственным способом выжить.       У Рури не было выбора, кем стать.       Но может, это просто ложь, самоубеждение, потому что так легче.       Это страшно, оглянуться назад и найти в себе смелость признать, что все ошибки были результатом твоего собственного выбора, а не обстоятельств, которые загнали тебя в тупик.       Рури прикрывает глаза, делая глубокий вдох.       Страх блокирует выживание. Может, в этом и было свое зерно истины. Но она не великий гуру и даже не умудренная опытом женщина, чтобы рассуждать на такие темы и постичь ответ, который были не способны отыскать даже великие мудрецы.       Страх — это часть жизни, часть выживания. Его нельзя побороть, но можно научиться с ним жить.       Рури вздрагивает, ощущая, как поток энергии прорывается, пробивая закупоренную точку чакроканала в ее теле, и без препятствий движется дальше. — Ты обещаешь? — тихо спрашивает Рури Аанга, наклоняя голову и с легкой, недоверчивой улыбкой глядя на своего драгоценного сикха. — Обещаю. — Твердо кивает Аанг, не понимая, даже не догадываясь какая только что борьба произошла в ее душе. — Ну смотри, мой хороший. Если уронишь, я вернусь к тебе мстительным духом и уже никогда ты от меня не отделаешься! — мрачно обещает Рури. И уверенно вкладывает свою руку в его ладонь.