Практические советы для начинающего шифу Аватара

      Если бы у Рури возникла нужда где-то спрятаться на вражеской территории, то она затерялась бы в толпе. Будучи все время на виду, она вела бы себя так же, как другие: сидела бы в таверне, до хрипоты торговалась бы с лавочниками, играла в азартные игры… И самое главное, нашла бы себе компанию, которая в случае чего поручилась бы, что все это время Рури была с ними.       Но все это работало только в том случае, если у тебя неприметная внешность. Здесь, на Северном Полюсе, где все коренное население было смуглым, то такие экземпляры вроде Рури или Аанга резко контрастировали своей бледностью и привлекали слишком много внимания, а Рури к тому же отличалась еще и оттенком глаз, выбивающимся из холодной сине-голубой палитры.       Ладно, в толпе затеряться не получится, значит придется вернуться немного назад в стройной линии своих рассуждений и сделать поправку на расовые отличия. Если бы Рури нужно было спрятаться среди тех, на кого она не похожа так сильно, что будет только привлекать внимание, да еще обладала бы столь характерной деталью во внешности в виде безобразного ожога на пол лица, то куда бы она заныкалась?       Куда-то, где людям нечего делать, но не так далеко, чтобы не быть в курсе происходящего.       Справедливости ради, Рури ни за что не ввязалась бы в такое безнадежное и заведомо провальное дело как в одиночку, на территории полной враждебно настроенных водников, излавливать Аватара. Да, Рури бы ни за что не подписалась на подобную глупость даже за все деньги мира. Оттого и сложно представить, как действовала бы на месте опального принца она сама.       Агне Кель огорожен высокой ледяной стеной, которую денно и нощно патрулируют воины племени, следя, чтобы ничто не заползло из враждебной, дикой Тундры и не вплыло по большой воде. Охотники и собиратели выходят из города раз в неделю, и Рури очень сомневается, что у них есть время обсуждать последние сплетни. Так что податься в Тундру Зуко точно не мог. Ему нужно уличить удобный момент, дождаться, когда Аватар останется один или при нем будет минимум соглядатаев.       Принц точно где-то в городе! Для временного убежища годились склады, места, куда скидывали мусор, кладбище, заброшенные дома, чердаки… — А как в племенах Воды хоронят умерших? — интересуется Рури у Сокки.       Паренек оказался поблизости не случайно. Повод, конечно же, был надуманным: Сокка пришел поблагодарить наемницу за вчерашнее и, что ее вмешательство в ситуацию помогло сестре не только не понести наказания, но и стать первой ученицей Мастера магии воды Северного Полюса.       На самом деле Сокке нужен был совет. Дело в том, что парнишка совершил самую большую ошибку и глупость, какую только может сделать человек, находясь в настолько шатком положении, окруженный ворохом проблем и нескончаемых трудностей.       Сокка влюбился.       Не то, чтобы Рури осуждала и не признавала подобные чувства, но для нее любовь существовала ровно до того момента пока ее интересы не сталкивались с интересами другого человека, а ситуация требовала чем-либо пожертвовать. Конечно, Рури никогда не была серьезно влюблена: с таким подходом к делу и жизни по-другому и быть не могло. И слушая в пол уха нытье южного товарища, она рада, что в ее жизни не было ничего столь обременительного и мешающего жить.       Любовь — это просто реакция организма, такая же, как страх, как голод или усталость. Рури никогда не считала это нечто особенным, чему стоило бы отдавать столько времени и внимания.       Сокка хотел порадовать свою подружку и не выглядеть при этом полным дураком. Имя дамы сердца, конечно, не называлось, но Рури и без этих условностей было понятно, о ком шла речь.       Сокка все утро ходил за наемницей хвостом, пытаясь максимально непринужденно вызнать все интересующие его вещи. Рури даже что-то умудрялась отвечать и, судя по серьезным кивкам, отвечать получалось что-то дельное. Мысли Рури были очень далеки от проблем южанина, да и по правде сказать, ей было плевать на сердечные переживания своего навязанного товарища.       Она может сказать ему, что принцесса — птица не его полета; может напомнить, что она помолвлена, и что Сокке лучше нее известно, как наказывают в их племенах неверных женщин и чужаков, посмевших этих самых женщина воровать.       Но она ничего такого не говорит. Рури просто кивает и делает вид, что ей интересно слушать чужое нытье. — Мы возвращаем их в воду, конечно же, — как само собой разумеющиеся отвечает Сокка. Он говорит это без особой заинтересованности — для него это всего лишь часть привычного и понятного ему уклада жизни, и, наверное, он очень удивится, если узнает, что где-то обряд захоронения происходит по-другому. — Понятно.       Значит, кладбище отпадает.       Тогда куда мог пойти принц-изгнанник?       Найти его. Узнать причины, побудившие опального принца подписаться на самоубийственную миссию. А в идеале, если его верность за годы изгнания истончилась, попробовать перетянуть на свою сторону и, пользуясь его именем и титулом, собрать вокруг его фигуры движение сопротивления.       Дезертиры, наемники, беженцы, политические преступники: конечно, это не тот контингент, который должен поддерживать Светлейшего, но тяжелые времена требуют отчаянных решений.       Аанг сделал огромную глупость, когда стал обучать Катару в обход законов и традиций Северного Племени, и вчерашняя выходка Рури практически поставила крест на надежде, что Племя поддержит Аватара в предстоящих сражениях.       И если еще сейчас Сокка «похитит» дочку вождя…       Рури мотает головой, не желая думать, что Северное Племя может заключить союз со страной Огня. Но пока шансов подобного исхода было намного больше, чем расположить Совет к их группе.       Принц Зуко нужен Рури не только в качестве потенциального союзника, но и как приманка: когда известия о том, что он попал в город раньше флота дойдут до Хозяина Огня, вряд ли он поверит, что адмирал не помогал ему. Следовательно, адмирал в лепешку расшибется, но сделает все, чтобы доказать свою верность и, что все лавры по захвату города принадлежат лишь ему, так что Джао ни за что не заключит союза с водниками.       Одним выстрелом двух зайцеоленей. — Так что мне делать? — спрашивает Сокка. Рури уже успевает забыть о нем, а потому несказанно удивляется, когда слышит его скулеж. Она поворачивается к нему и видит, что и выражение лица парнишки полностью соответствует тону голоса. — Ничего. — Серьезно говорит она. — То есть как это — ничего? — удивленно, с нотками возмущения переспрашивает Сокка. — А вот так! Надо хоть немножко головой работать и думать о последствиях. — О, тогда просвети же меня? — Сейчас, когда он хмурится, и голос приобретает сварливые интонации, Сокка очень напоминает свою сестру.       И хоть Рури нравится Сокка чуть больше его вздорной сестрицы, будь ее воля она предпочла бы не иметь дел ни с одним из них. Тепличные детишки, выращенные в любви и заботе. Даже удивительно, что они смогли почти без последствий пересечь мир.       Не считать же последствиями объявлении награды за голову этих ребят? Рури бы назвала это издержками и закономерными последствиями связи с Аватаром.       Должно быть, подобная запись в книге «Бинго» уже есть и о ней самой, но Рури предпочитает думать, что Гранд-мастер просчитает все возможные выгоды от приобретения такого клиента, и Гильдия поддержит ее авантюру.       Мироздание не допустит, чтобы Аватар сгинул во второй раз, а значит, с каждым днем его шансы на успех только будут расти. И лишь идиот не подсуетится, чтобы занять местечко в стане победителя.       К счастью, Рури успела первее всех. — А толку? — Рури ловко огибает прохожих и подходит к магазинчику ювелира. Перед зданием стоит латок, за которым приторговывает жена хозяина тем, что можно без опаски выносить из магазина. В основном здесь были представлены бусы, браслеты и украшения для волос из недорогих материалов. Искусная резьба по кости предавала украшениям самую разную форму или иллюстрировала что-то на гладкой поверхности. Были здесь украшения и из бисера: подвески, заколки, серьги, те же браслеты и бусы.       Но если обогнуть лавку и зайти в здание за торговкой, то можно попасть в сам магазин, и здесь представлен уже совсем другой ассортимент.       Очелья, бастынги, бокка, различные металлические обручи, браслеты, серьги с инкрустированными драгоценными минералами и кораллами. Но главную ценность этого магазинчика представляли украшения из жемчуга, которые не выставлялись на всеобщий обзор и наверняка предназначались для важных особ.       Рури зашла сюда, чтобы скрыться от любопытных взглядов девиц, всегда в большом количестве толпящихся рядом с такими товарами. Большинство северянок могли довольствоваться лишь тем, что продавали при входе в магазин и за что отвечала полноватая женщина-хозяйка. Когда Рури проходила мимо, та стрельнула в нее полным подозрения взглядом, и даже спиной наемница чувствовала ее настороженный взгляд.       Ну, и из-за Сокки, конечно. Она обманет его подозрительность тем, что искренне хочет помочь. Сокка будет выбирать украшение, достойное любимой и оставит Рури в покое хотя бы на несколько минут. Рури успеет все как следует обдумать и составить хотя бы черновой план дальнейших действий.       В лавке тихо, царит уютный полумрак, поэтому украшения легко приковывают к себе все внимание. В таких магазинчиках всегда царит своя особая атмосфера. Рури любила просто заходить и разглядывать побрякушки, представлять, как носила бы их, будь она из знатного сословия или просто имелся повод куда-то наряжаться.       Впрочем, у нее было несколько украшений: круглые серьги, которые она иногда надевала, если ее заносило на какой-нибудь праздник, браслет, подаренный женой того купца, караван которого Рури сопровождала по пустыни Ши Вонг. Еще были нелепые парные кольца, по словам вручившей их ей бабки-аферистки — из метеорита, когда-то упавшего вблизи их деревеньки. Кольца были черными: одно с зеленовато-фиолетовыми прожилками, другое — голубовато-бирюзовыми. Тетка говорила, что у колец была своя история: когда-то они принадлежали влюбленным, которые в силу обстоятельств не могли все время быть вместе, и кольца помогали им общаться на расстояние.       На закономерный вопрос каким именно образом это работало, женщина пожала плечами и туманно сослалась на любовь. На самом деле Рури должна была достать для нее дурацкую книгу из кабинета астролога с картинками облаков, чтобы тетке было легче дурить людям головы, получить свои честно заработанные, а вовсе не дурацкие побрякушки.       Но за свои труды Рури получила лишь немного наличности, идиотское предсказание и эти бесполезные кольца, которые так и не получилось никому втюхать, даже несмотря на всю «историю». — У тебя тяжелая судьба, — распиналась перед ней гадалка-заказчица. — Видишь эту кость? Она говорит о том, что ты умрешь молодой. — Да неужели? — иронично вскинула бровь Рури. Если не дурацкий дождь, она вытрясла бы из старухи свой гонорар и уже давно была бы на пол пути к Ю Дао. Но ей пришлось снимать комнату и заказывать ужин в ее гостинице. Собственно, именно по этой причине Рури не возмущалась, что ее надули с оплатой. — А я думала, вы мне богатого мужа нагадаете, который скоропостижно скончается через пару месяцев после свадьбы, оставив меня богатой вдовой.       Заказчица понимающе хмыкнула. Судя по перстням с крупными хризолитами и бирюзой, тетка и сама могла рассказать подобную историю. — Зря ты смеешься над этим, девочка. Ты стоишь на перепутье и только выбор, что тебе предстоит сделать в скором будущем, может повлиять на всю твою дальнейшую жизнь. Ты можешь умереть молодой, не дожив и до двадцати, но если в свое время ты не испугаешься трудностей, примешь на себя ответственность, то это изменит не только твою судьбу, но еще множество других жизней.       Множество жизней? Эка старушка загнула-то! Ну ладно, первую часть можно списать на простую эрудицию, но все дальнейшее сильно отдавало пафосным бредом съехавшей с катушек бабки. — Я и не хочу доживать до глубоких седин, — Рури начала уставать от этого разговора. Она развернулась от окна, возле которого стояла в надежде, что проклятущий дождь закончится и ей не придется задерживаться здесь дольше, чем она уже задержалась, но тот, как назло, только усиливался. — О, поверь, после сорока — жизнь только начинается, — усмехнулась старуха. — Мир обошелся с тобой сурово, но ты должна найти в своей душе место добру, отпустить злость и открыть кому-то сердце. — Это предсказание? — с любопытством осведомилась Рури, усаживаясь напротив гадалки. — Совет умудренной опытом женщины, — улыбнулась та.       Рури окинула взглядом разбросанные кости и, подняв одну с самой большой трещиной, поинтересовалась: — А это что означает?       Гадалка взяла костяшку, повертев перед глазами. По мере того, как кость раскрывала ей свои тайны, тетка Ву все больше хмурилась, пока любой намек на снисходительность не исчез из ее взгляда, делая ее лицо и тон серьезными. — Чувство: большое, настоящее, способное перевернуть твой мир и изменить судьбу. Оно настигнет тебя, придет оттуда, откуда меньше всего его ожидаешь; оно заполнит собой все твое сердце, станет тем, чем ты сама захочешь, воплотившись в одном человеке. Этот человек… Он станет твоей жизнью, смыслом; он может стать тебе как возлюбленным, так и другом, спутником, товарищем. Если не испугаешься, если откроешь ему свою душу, то обретешь покой и избавишься от преследующего тебя всю жизнь страха. — О… — протянула Рури, с трудом скрыв нервозность. — Мне уже жаль этого несчастного. Может, дадите подсказку, кто он, чем занимается, в какой стороне живет? Ну, чтобы я не загубила этому неудачнику жизнь?       Тетка Ву покачала с неодобрением головой. После чего и всучила ей эти кольца, мол, Рури все поймет в свое время, и этот «небольшой сувенир» поможет ей. — Развели тебя, детка, — смеясь, сообщил ей знакомый барыга в Ю Дао, которому Рури попыталась продать эти побрякушки. — В смысле? — Да ты сама посмотри — это же железяка! Наверное, какое-то вторсырье. Опытная мошенница: как соплячку тебя развела. — Да не, — нахмурилась Рури, смахивая кольца обратно в подсумок. — Просто сказка у них уж больно приторно-романтическая, вот и польстилась: вдруг смогу втюхать кому-то втридорога?       Рури пыталась сбыть безделушку еще пару раз, но везде говорили, что это не стоит и гроша. Так кольца и валялись на дне подсумка, и сейчас Рури вспоминает о них, разглядывая ассортимент в магазинчике Водного Племени.       Внутри лавки были действительно дорогие украшения. Скорее всего, про кольца даже заикаться не стоит — опять над ней посмеются. Проще выбросить, если, конечно, потом она об этом снова не забудет. Ведь сколько раз уже собиралась!       Так что Рури просто глазеет по сторонам, а заодно прикидывает сможет ли незаметно вынести пару браслетов и подвесок с красивыми синими и перламутровыми минералами. Таких камней на континенте почти нет; здесь они вполне доступны, но в Царстве Земли будут диковинкой, а любые редкости, как известно, всегда стоят дороже.       Но Рури теряет мысль, когда за спиной раздается вежливое покашливание: — Чем могу помочь?       Полноватый мужчина, но еще не старый. Он мог бы быть выше, если не сидячая работа, ссутулившая спину и искривившая осанку. Рури привычно подмечает детали, такие, как сильные руки и гибкие пальцы, привыкшие выполнять тонкую работу, требующую сосредоточенности. — Мы ищем подарок для одной удивительной девушки, — отвечает Рури прежде, чем Сокка успевает выдать, что они зашли просто так и никакая помощь им ни в чем не нужна. Продавцы такое не любят. Особенно в закрытом обществе, где к чужакам относятся, мягко говоря, крайне настороженно. — Возможно, если вы расскажите о ней немного больше, я смогу подобрать украшение, подчеркнувшее бы все ее достоинства, — оживляется мастер. — Ну… она такая… Удивительная, да! — мечтательно вздыхает Сокка, умещая все свое восхищение в одном единственном слове.       Ювелир усмехается, привычный к такому поведению неопытных клиентов. Этим вполне можно объяснить присутствие Рури — в качестве моральной поддержки.       Градус напряжения заметно падает — продавцы любят таких вот зеленых, влюбленных дураков. Таким можно загнать любую безделушку по цене драгоценности, а те еще и рады будут. — Она знатного происхождения, — помогает Рури, выделив главное. — Но наш «жених» — парень простой, так что и украшение мы ищем простое, но изысканное. — А вы, юная барышня, гляжу, разбираетесь в этом? — мягко замечает мастер, но глаза отчетливо блеснули чем-то нехорошим, когда мужчина бросает на наемницу настороженный взгляд.       Рури скромно улыбается. — Немного. — Мы подберем для вашей возлюбленной украшение, достойное ее красоты! — заверяет мастер и с воодушевлением принимается доставать товар, на его взгляд, подходящий требованиям клиентов.       Скорее, не позорящее статус предполагаемой пассии, — мысленно поправляет его Рури.       И пока хозяин магазинчика подыскивает нужное украшение, уточняя у Сокки детали, Рури более внимательно оглядывает ассортимент.       Сегодня ей снова снился этот сон: пугающий шепот таился в тенях, звал, называя ее по имени, говорил, обещал так много... Только слова были неразборчивы, они терялись в этой темноте, как и образы или любое физическое проявление столь неприятных, пугающих явлений. Просто кошмар — всего лишь отражение ее гнетущих мыслей, страхов и сомнений.       Но сегодня Рури проснулась вовсе не из-за этого бередящего душу шепота, к которому уже успела привыкнуть, а от женского крика, идущего из той же темноты. Вопль, полный отчаянья, пробрал ее до самого нутра, сковав спазмом грудную клетку. Рури резко села, даже не обратив внимание, что ненароком потревожила чужой сон.       Еще было темно, но Рури уже ощущала занимающийся рассвет. Она судорожно вздохнула, поводив ладонями по лицу, пытаясь таким образом отогнать остатки ускользающего сна.       Аанг спал рядом, кажется, до этого даже прижимаясь к ней во сне. Ее внезапное пробуждение не потревожило его, он так и не проснулся, но что-то пробурчал сквозь сон и нахмурился. Видимо, плохие сны были не только ее проблемой.       Рури поправила одеяло, укрывая Аанга, и не удержавшись, осторожно провела подушечками пальцев по его щеке. — Это просто плохой сон, — наклонившись, шепнула она ему на ухо. Обычно, когда осознаешь, что спишь, то можешь контролировать сновидение. По крайней мере, Аанг тут же расслабился, его дыхание стало ровным, а напряженная складка уже не морщила лоб.       Но леденящий душу крик все еще эхом звучит в ее голове, и Рури просто хочется отвлечься, постараться переключить внимание на что-то, что поможет забыть плохой сон.       Она ходит вдоль стен, между глиняными манекенами, разглядывая причудливые головные уборы и сложные работы ювелирных дел мастера на них. От обилия столь необычных, ярких, экзотических украшений рябит в глазах. Рури подсчитывает сколько то или иное изделие может стоить, но по опыту знает, что действительно ценные вещи никогда не выставляются на всеобщее обозрение.       Разве что…       Взгляд привлекает кинжал. Он висит на стене за стеклянно-ледяной витриной. Клинок был вынут из ножен и висел прямо под ними, он привлек внимание Рури блеском стали и вязью символов, выгравированных на клинке. Рури даже показалось, что на миг они блеснули каким-то потусторонним перламутром. Но, разумеется, это всего лишь игра света.       Рури мотает головой, оправдывая галлюцинации недосыпом. Она подходит ближе к стене, на которой висит непривычной формы, слегка изогнутый клинок, чтобы рассмотреть его получше.       Кинжал задумывался как украшение — это видно по ножнам, инкрустированным драгоценными камнями. Сами ножны изготовлены из кости какого-то животного: центром композиции служит крупный камень, скорее всего тулит, ведь он блестит и переливается на свету. От него, словно волны, исходят лучи более мелких камешков, преимущественно голубовато-синего цвета.       На позолоченной гарде выгравированы причудливые узоры: можно было подумать, что это какой-то древний язык.       На пяте Рури разглядывает странный символ: половина солнца и половина луны, но там, где, по идее, должен находиться стык этих двух светил — однородная сталь.       Вниз по клинку идет та самая вязь тех странных символов, привлекшая внимание наемницы. Ловя солнечные блики, они мерцают, Рури чудится, что от них исходит свое собственное свечение.       Шепот вновь раздается где-то поблизости: едва слышный, не громче шелеста. Но на этот раз он отнюдь не пугающий, а влекущий, гипнотизирующий. Рури вытягивает руку, касаясь витрины. Холод от соприкосновения с ледяной поверхностью заставляет ее очнуться от транса. — Сколько стоит этот кинжал? — спрашивает Рури, не отрывая взгляда от оружия. Она даже не замечает, что перебивает Сокку, а он как раз пытался как можно более поэтично описать, какого же изумительного цвета глаза его несостоявшейся пассии. — Боюсь, он не продается, барышня, — с оттенком легкого, но отчетливо наигранного сожаления, твердо отвечает мастер.       Не таким, как они, — фыркает про себя Рури. Она медленно оборачивается, окидывая ювелира серьезным взглядом. — Все в этом мире можно купить и продать. Надо только договориться о цене. — Ого, вот это кинжал! — одобрительно присвистывает Сокка, подойдя поближе и увидев, что же привлекло внимание его огненной подруги. — По легенде этот клинок принадлежал первому Аватару из племени Воды, — зачем-то поясняет ювелирных дел мастер. Конечно, вряд ли это действительно так, но у всех красивых вещей должна быть своя уникальная история, которая позволит взвинтить на них цену до небес. — Легенде? — с любопытством переспрашивает Сокка, совершенно не подозревая, не чувствуя никакого подвоха. — Говорят, что возлюбленная Аватара умела общаться с духами. Она украсила этот клинок драгоценностями, окропила своими слезами и там, где они касались стали, появлялись слова ее любви. — И дайте угадаю, — невежливо перебивает Рури, — дальше она заколола себя, потому что возлюбленные не могли быть вместе, а Аватар в своем гневе уничтожил полмира?       Мастер хмурится, с неодобрением качая головой. — Она сделала так, как ей посоветовали духи. Этот кинжал она вручила своему возлюбленному Аватару перед решающей битвой. — Мастер ненадолго замолкает, задумчиво постучав пальцем по витрине за которой лежали украшения, а потом нехотя признает: — Впрочем, говорят, что этот кинжал действительно прервал ее жизнь, но доподлинно неизвестно при каких обстоятельствах это произошло. Аватар был в гневе, но он не уничтожил мир, а отправился сюда, в место духовной силы, и стал просить богов вернуть его возлюбленную. — Мило, — бросает Рури, но неожиданно Сокка машет руками и шикает, призывая ее помолчать и дать ему дослушать. Рури так и замирает с удивленно приоткрытым ртом. — И что же случилось потом? — нетерпеливо спрашивает он. — Душа женщины не могла вернуться в наш мир, ведь ее тело давно вернули Океану. Аватар выдвинул условие: если сила его любви растопит лед, превратив зиму в лето, то боги должны вернуть ему его возлюбленную. — И он это сделал? — дрогнувшим голосом тихо спрашивает Сокка.       Мастер кивает. — Аватар вонзил кинжал в землю, и в том месте появился оазис. Со временем вокруг него вырос и наш город. — А девушка? Аватару вернули его возлюбленную? — с надеждой спрашивает Сокка.       В ответ мастер разводит руками, печально качая головой. — Говорят, ее дух живет в этом кинжале. И в час великой нужды она является в наш мир и защищает город. — Хорошая сказка, — ехидно подмечает Рури. — Но это не объясняет, как такая ценная вещь оказалась в лавке обычного торгаша. — Тебя это не касается! — вклинивается в разговор чей-то смутно знакомый голос.       Рури смотрит на пышущего гневом юношу и тут же в памяти всплывает имя. — Ньял! — наигранно-обрадованно восклицает она. — А ты не говорил, что сын ювелира. — Как раз собирался. Сразу после твоего признания, что ты — маг огня! — Ауч! — улыбается Рури. — И теперь, поскольку мы квиты, может, начнем с того места, на котором остановились? — А это еще че за хмырь? — невежливо спрашивает Сокка. И одновременно с этим хозяин лавки задает вопрос Ньялу: — Сынок? Ты знаешь кто это? — Знаю, отец, — серьезно кивает Ньял. — Она — маг огня! — Вообще-то, Рури — шифу Аватара, — заступается за нее Сокка.       Рури делает знак воды, как принято приветствовать здесь друг друга: — Да, это я! Прошу любить и не жаловаться. — Ты все равно чужая! — упорствует Ньял.       Рури лишь закатывает глаза. Она оборачивается назад, даря полный любовной тоски взгляд кинжалу и мысленно обещает сделать все, чтобы увезти его с собой. — Сын! — одергивает его ювелир, понимая, куда больше своего недалекого сынка. — Но отец! — пытается возразить Ньял. — Она же… — Сейчас они наши клиенты.       Сокка вспоминает, зачем они пришли сюда, но лишь хмурится. — Я уже не хочу ничего покупать. Идем, Рури.       Но наемница не торопится уходить. Она нарочито неторопливо подходит к прилавку, разглядывает отобранные Соккой украшения, пока ее взгляд не останавливается на неприметном колечке из светлого минерала. — Раз ей на шею уже нацепили ошейник, то зайдем с другой стороны, — важно заявляет Рури. Она небрежно бросает украшение Сокке, и тот умудряется неловко поймать его в самый последний момент. Но нога все равно запинается за ногу, и он падает на пол, не выпуская драгоценного подарка из рук.       А Рури с тихим смешком отсчитывает нужное количество монет и, немного подумав, отсыпает еще чуть-чуть. — За неудобства, — поясняет она. — И хорошую историю.       Рури не верит ни единому слову мастера. Кинжал Аватара! Ну надо же… Мужичку надо было в барды идти, а не с камешками ковыряться, такой талант пропадает! Наверняка кто-то привез из торговцев с собой, кинжал купили — неважно кто. И висит он здесь больше, как украшение, чем оружие. Рури уже видела клинки подобной формы, они используются либо в каких-то религиозных обрядах, либо в танцах на фестивалях в Народе Огня.       Да и какая сталь за десять тысяч лет может сохраниться в таком добротном состоянии? Наверняка его не раз переплавляли, а значит, клинок уже утратил все свои магические свойства.       Но история забавная. Если Рури удастся увезти кинжал с собой, то именно эту байку она и будет рассказывать, запрашивая баснословную цену. А если что, то припряжет Аанга подтвердить всю эту муть. Он же Аватар, ему виднее как там оно было...       Но все же в одном эта история оказалась полезна. Город стоял на каком-то месте силы, которые местные называли Оазисом. И вряд ли в подобных местах ходила уйма народу.       Теперь Рури знает, где искать Зуко.

***

—… и потом он такой спрашивает: кто еще хочет сразиться со мной…       Рури слушает самодовольный щебет Катары в пол уха, уныло ковыряя ложкой свою порцию и размышляя, как же проникнуть в Оазис.       Зуко, если он действительно там, это сделать было проще, ведь за ним не была установлена круглосуточная слежка.       Рури выяснила, что за ней всегда приглядывали трое. Они сменялись каждую стражу и у нее было меньше пяти минут, чтобы улизнуть, пока соглядатаи не обменяются сведениями друг с другом.       Этого времени ничтожно мало даже для форы, тем более на столь враждебной к ней территории. Ее поймают и в лучшем случае запрут в ледяных казематах до тех пор, пока Аватар не покинет Племя. В худшем…       Нет, она — учитель Аватара. С ней не поступят так. Ее могут запереть, подвергнуть пыткам, заковать в цепи. Но не убьют.       Пять минут — это слишком мало, чтобы предпринять хоть что-то. И Рури не собирается совершать такую непростительную глупость.       Вмешивать в это Аанга — тоже плохой вариант, но похоже единственный. Кого могли пустить в духовное место силы, как не любимца духов? Но Рури просчитывает всевозможные риски как для себя, так и для своего подопечного, и пока картина выглядит весьма удручающей.       Нужно уметь правильно расставлять приоритеты, а что может быть важнее, чем обучение Аватара магии воды?       Зуко подождет. Если его найдут раньше — ничего. Если убьют — одной головной болью меньше. Если же каким-то чудом Рури снова на него где-нибудь наткнется… Что ж… она сумеет найти во всем свои положительные моменты. — Ты самая сильная среди всех учеников Паку, — делает комплимент своей водяной подружке Аанг.       Катара, конечно же, скрытого мотива не распознает и просто благодарит монаха за столь высокую оценку, но не забывает заверить, что он тоже сегодня хорошо постарался. — А мы сегодня искали подарок для Юи, — хвастается Сокка, и после того, как он завладевает вниманием друзей, жестом фокусника извлекает из кармана купленное Рури кольцо. — Красивое, — оценивает Аанг, с видом ценителя разглядывая украшение. И тут же интересуется: — Катара, а тебе нравится? — Миленькое, — обижено бурчит Катара.       Королева недовольна. Королевой пренебрегли.       Рури закатывает глаза. Но эксперимент все еще продолжается, и она не торопится вмешиваться в единственное развлечение, которое у нее было на Полюсе. Как быстро Аанг поймет, что Катара — плохой вариант; когда что-то дойдет до Катары? Какая из них пара получится? Будет ли Аанг у нее под каблуком, или он сумеет приручить дикую снежную тигрорысь? Рури одинаково интересен любой исход этой романтической драмы, впрочем, иногда и у нее бывает лопается терпение, когда эта сладкая парочка уж слишком жестко тупит.       Этак они еще лет сто будут вытанцовывать друг перед другом, так и не перейдя к активным действиям. Впрочем, в жизни так и бывает: любишь одного, спишь с другим, женишься на третьем. В случае Аанга, даже и жениться не придется — Кочевники ведь не женились…       Рури вносит в перечень вопросов еще один: устроит ли такое положение вещей Катару, если у них все-таки что-то сложится. Чьи традиции в итоге победят? — Думаешь, Юи понравится? — спрашивает тем временем Сокка у сестры. — Ну не знаю, — сварливо тянет Катара, сложив руки на груди. А потом, видимо, решив вернуть братца с небес на землю, добавляет: — Она же помолвлена. — Да знаю я! — злится Сокка, сжимая кольцо в ладони. — Но я ничего не могу с собой поделать. Понятно?       Катара вздыхает. Она тоже ничего не может поделать с братом. И Рури бы сказала, что за собственными проблемами, Катара и вовсе плевать хотела на душевные переживания Сокки. Но, конечно же, это не так. Чего у Катары не отнять так это привязанности к семье. Сокку она любила и искренне переживала за него, просто не всегда и явно не в таких ситуациях умела это правильно показать. — Главное, чтобы с тобой ничего потом не поделали ее отец и оскорбленный жених, — замечает между прочим Рури.       Сокка разворачивается к ней. — А что бы ты сделала на моем месте? — вдруг спрашивает он, напрочь игнорируя колкое замечание.       Рури удивляется подобному вопросу и не сразу находится с ответом. Ей не нравится взгляд южанина, она не понимает почему ее мнение вдруг стало для него таким важным. Ладно, Аанг, но Сокка… Значит ли это, что лед тронулся и парнишка начинает считать Рури за свою, и больше не видит в ней чужачку как раньше? — Ты хотел сказать, на месте Юи? — осторожно поправляет Аанг. Но Сокка не пользуется подсказкой, а внимательно смотрит на наемницу, ожидая ее ответа.       Да уж, как оказывается легко человек может сам себя вогнать в трясину и еще радоваться, что плотно в ней увяз. — Не страдала бы херней, — честно отвечает Рури. — Я не эксперт в таких вопросах, но твердо уверена, что в отношения двоих никому лучше не лезть и советов не давать.       Сокка с раздражением, порывисто выдыхает. — Я просто… Я уже не знаю, что делать! Я же вижу, что тоже ей не безразличен, но она все время твердит о своем долге перед Племенем и даже шанса дать мне не хочет! — Ты должен поговорить с ней! Рассказать о своих чувствах, — воодушевленно советует Аанг. — Так, сладкий, притормози-ка! — успевает вклиниться Рури прежде, чем этот горе-советчик зарядит ненужной уверенностью приятеля, и того действительно понесет на подвиги. — Все вы, вспомните уже, зачем мы прибыли на Полюс! Мы и так нажили проблем, а кроме этого не стоит забывать о Джао, который точно не позволит Аангу овладеть магией воды и скорее всего готовит нападение на город. — Но Агне Кель неприступен, — твердо возражает Катара. — Как и Ба Синг Се, однако Дракон Запада сумел проломить внешнюю стену и, если бы не смерть Хозяина Огня Азулона, то наверняка бы захватил город! — осаждает Рури. — А я слышал, что в его армии был бунт, поэтому он снял осаду, — задумчиво говорит Сокка. — Да нет же! Его разбила армия царя Земли, и он бежал, поджав свой поджаренный хвост, — со злым ехидством поправляет Катара. — Как бы там ни было, а он единственный, кому удалось проломить Внешнюю стену, и от этого факта никак не отвертеться. Так что, если задаться целью, то нет ничего невозможного, особенно обладая такими ресурсами и силами, какие есть у Джао, — подытоживает Рури. — Но если думать только о войне, жить только войной, тогда зачем вообще сражаться? За что? — уныло спрашивает Аанг. — За жизнь. Как тебе такой вариант? — Если в жизни нет любви, то и смысла нет, — пылко говорит Сокка, и Аанг уверенно кивает ему в ответ, всецело поддерживая эту позицию.       Рури ругается сквозь зубы. — Сходи уже в Дом Цветов и успокойся! — серьезно советует она, с трудом сохраняя последние крупицы терпения, чтобы не повысить голос. — Может, после этого у тебя, наконец, начнет работать голова и ты поймешь, что все мы здесь — чужаки, за нами день и ночь следят и, если ты хоть пальцем притронешься к принцессе, нас в лучшем случае выставят вон из города.       Сокка краснеет сначала от стыда, затем от злости, но краска медленно сходит с его лица по мере того, как Рури описывает все, к чему пришла за эти дни. — Я дурак! — в сердцах восклицает он, хватаясь за голову. Кольцо, что он до этого держал в руке, с тихим звоном падает на пол и укатывается в сторону. — На ошибках учатся, — философски изрекает Рури. — И хорошо, что ты все понял раньше, чем твои поступки могли вызвать последствия.       Казалось, что конфликт исчерпан и можно больше не волноваться, как неожиданно взрывается Катара: — Ты… ты ужасна! — Катара! — пытается остановить ее Аанг прежде, чем подружка разожжет ссору, но водница даже не взглянула на него. Все ее внимание, весь ее гнев был направлен на Рури. — Ты так говоришь, потому что тебя никто не любит, и ты никому не нужна! А мой брат готов сражаться за свою любимую, и ты смеешь это осуждать?! — Катара, — пораженно выдыхает Аанг, и ему вторит голос Сокки.       Рури не задевают эти злые слова, никакие потаенные струнки души не издают фальшивое бренчание, но дружелюбие исчезает с ее лица, и вместо него появляется страшная маска хладнокровной наемницы, не ведающей жалости.       Девчонка не понимает хорошего к ней отношения, не умеет вовремя прикусывать язык. Что ж, стоит сказать ей спасибо за эту вспышку — теперь у Рури развязаны руки. Даже Аанг не упрекнет ее в холодности по отношению к этой девке, не после этой истерики. — Что?! — визгливо спрашивает Катара, когда Сокка пытается дернуть ее за руку, чтобы она отвлеклась на него. — Ты же так не думаешь, — Аанг бесполезно старается хоть немного сгладить ситуацию. Ему больно за свою шифу, и страшно увидеть в ее глазах слезы от необдуманно, в запале брошенных слов, способных ранить слишком больно. Поэтому он сосредотачивает внимание на Катаре. Надо успокоить ее, а там все как-нибудь решится... — Именно так я и думаю! — не понимает этого посыла Катара, продолжая настаивать на своем. — Она манипулирует вами, заигрывает, строит глазки, а вы и рады бегать за ней и выполнять ее прихоти!       Рури с интересом, по-птичьи наклоняет голову, чем же еще удивит ее эта девчонка? — Да Рури просто помогала мне! — тоже повышает голос Сокка. — Это она купила для меня это кольцо! — Просто так? И что же она попросила взамен? — иронично уточняет Катара, но не дожидаясь ответа, поворачивается к помрачневшему Аангу. — Она даже тебя, Аватара — Надежду нашего мира, учит за какие-то свои выгоды. Неужели вы не видите, какая она двуличная? Но я вижу!       Катара смотрит на Рури с решимостью, и в ее глазах наемница видит всю ненависть к тем, кого благословили Агни и Сурья. Она читает в ее глазах зависть, которую Катара и сама не осознает: наивная простофиля думает, что Рури дается все слишком легко, ее бесит, что мнение мага огня ценится больше, чем ее; что к магу огня бегут за советом в первую очередь и доверяют так много личного…       Это… такое человечное… Ведь люди так и живут: девушки в этом возрасте приглядываются к друг другу, перенимают у соперниц их лучшие качества, неумело подстраивая под себя, ссорятся, потом мирятся, держатся пару дней, а потом все повторяется по новой…       Рури никогда не могла себе позволить размениваться на подобные мелочи, а собственные недовольства она заталкивала куда подальше, прекрасно осознавая, что никому нет до них дела.       Катара… ненамного младше, тогда почему Рури чувствует целую пропасть лет между ними? Катара ожидает от нее ответной вспышки, таких же громких слов, такой же истерики — так бы, возможно, поступила любая девушка их возраста. Вот только Рури понимает, что ей некого и нечего делить с магессой. Да и говорить, собственно, тоже — не о чем. — Все сказала? — спокойно интересуется Рури, и это становится для Катары словно ушат ледяной воды. Она вздрагивает, часто заморгав, а потом в ужасе смотрит на Рури. — Я… — Катара тушуется и прячет взгляд, отступая на шаг. — Ну что же ты, — хмыкает Рури. — Ведь ты так хорошо начала, почему сейчас идешь на попятную?       Катара вскидывает голову, забыв о своем стыде и уверенно смотрит ей в глаза. — Я не должна была говорить всех этих вещей. Но я все равно считаю, что не ты должна обучать Аанга магии. — Хватит! — теряет терпение Аанг. — Ты не должна так говорить о Рури! Да если бы не она, то ни ты, ни я не учились бы у Мастера Паку. Ты должна благодарить ее, за то, что она пошла к вождю Арнуку и требовала за нас!       Катара переводит недоуменный взгляд на брата, будто спрашивая, не сошел ли Аанг с ума, заявляя такое. — Это правда, — мрачно подтверждает он. — А еще только у нее есть деньги, и она ни разу не попрекнула тебя, что ты живешь за ее счет.       Катара вспыхивает. — Да? — удивляется Аанг. Кажется, для него финансовое участие Рури в жизни группы становится настоящим открытием. — Только не говори, что ты не знал откуда деньги берутся, — с некой иронией отвечает Сокка. — Ну я… Нет, я, конечно, думал об этом, но… — Ребят, а давайте мы просто поедим? — миролюбиво предлагает Рури, подвигая к себе свою тарелку.       Все молча, с самыми угрюмыми выражениями рассаживаются по местам, усиленно делая вид, что ничего не было.       Катара сжимает ложку с такой силой, что вполне могла бы погнуть металл. Конечно, у нее уже совсем нет аппетита. Никто не поддержал ее, и даже Аанг осудил. А Рури, как обычно, вышла сухой из воды. Катара верила в то, что сказала, но она не должна была озвучивать это так. Рури не такая уж плохая, и из всех магов огня, с которыми Катара была знакома до этого, именно с ней она могла бы подружиться.       Но Катара видела лишь ее недостатки и совсем не задумывалась о том, как много она делает для команды. Все эти достоинства, конечно же, не могли перечеркнуть двуличия огненной магессы и того, что она всегда преследует свои скрытые мотивы. Если она была добра, то рассчитывала получить во сто крат больше.       Теперь из-за какой-то наемницы на нее обиделся Аанг. — Знаешь, а ты ведь права, — говорит ни с того ни с сего Рури. Она усмехается, глядя в тарелку, из которой не взяла не единого кусочка. Давящее молчание угнетает и ее, и Рури хочется найти повод, чтобы побыстрее сбежать отсюда. — Я никого не любила, и меня никто не любил. Ты права, что я ищу свои выгоды и просчитываю стоит ли браться за дело или нет именно с этой точки зрения.       Рури поднимает взгляд, твердо взглянув на Катару. Ее глаза блестят, в них виднеются отголоски горечи, которую Рури сейчас не удается запрятать глубоко в себе, но губы растянуты, они скалятся в ее привычной усмешке. Рури смеется в ответ на все удары судьбы и любое оскорбление.       Она не знает зачем говорит все это, зачем отвечает на оскорбление, которое просто не могло причинить ей никаких неудобств. Но ей хочется поставить девчонку на место, заставить задуматься, понять, что она не исключительная, что в жизни все проходят через свои испытания, и ее страдания и гроша ломанного не стоят. — Но кто из нас более несчастен: ты, живущая в своем уютном розовом мирке и делящая все на черное и белое, или же я, такая двуличная и меркантильная? Даю подсказку: я знаю, что в этом мире нет абсолютного добра и зла, что все люди лгут и все корыстны в той или иной степени, когда речь заходит о борьбе за счастье. Ты проделала весь этот путь сюда, так скажи мне, Правильная девочка, это больно, когда твой мир трещит и рушится под ударами суровой реальности?       Рури отодвигает тарелку, встает и выходит прочь, более не желая видеть никого из этой компашки.