Червивые яблоки

      В новом семестре Билл нехотя взял пару дополнительных занятий, но возвращаться ко всем факультативам, заброшенным перед рождеством, не собирался. По такому случаю Айви даже вызвали на разговор к директору, школьная команда по математике лишилась своего главного козыря, который успешно отвлекал на себя внимание противников в вопросах на время, но вернуть Билла в олимпиады ни школьный комитет, ни сестра не могли. Возвратить парню прежний энтузиазм не помогла даже семейная поездка в Шарлотт на Новый год с походом в аквариум и по магазинам — делать там было особо нечего.       Однако больше свободного времени у Билла от того не стало. Он продолжал часами просиживать за компьютером, что-то бесконечно читая, изучая. Когда поднимался вопрос о его занятости, парень увиливал, либо винил во всем университеты, якобы он был намерен искать подход к вузу уже сейчас. Но истинная причина его постоянного залипания перед ноутбуком была известна только Тому.       Каждый вечер Билл спускал на поиски хоть какой-нибудь зацепки о их биологических родителях. Морган оказалась довольно распространенной фамилией, искать в море однофамильцев кого-нибудь более-менее похожего на Матильду или Генри было глупо. Школа в Эшленде, где когда-то училась Айви, уже десять лет как была закрыта из-за непригодности к эксплуатации. Единственной соломинкой, за которую парень из последних сил хватался, была обрезанная фотография. Он вдоль и поперек изучил черно-белый снимок, детально рассмотрел каждый уголок с помощью отцовской лупы, чтобы найти хоть что-то, хоть какую-то подсказку. Ему даже удалось обнаружить на руке вырезанного человека татуировку, вот только из-за зернистости фотографии разглядеть ее было невозможно.       Последнее, на что Билл уповал, был дом. Уже два месяца он штудировал учебники, сборники с фотографиями и просто любительские статьи на тему особенностей американской архитектуры. К сожалению или счастью, дом оказался самого распространенного вида, такими застраивали небогатые пригороды провинциальных городов, от Салема до того же Шарлотта сотни подобных строений стояли на каждом углу. Однако постоянные неудачи и тающий на глазах шанс найти заветный дом ничуть не огорчали погрязшего в поисках Билла.       Том в дела близнеца старался не лезть, не хватало ему еще раз нарваться на спор с выяснением кто же все-таки был неправ — их мать, ушедшая в никуда, или Андерсоны, не проявившие достаточного внимания к ее поискам. У него дела впервые в жизни шли тихо и гладко, весь педагогический состав переключился на его апатичного брата, и Том не хотел разрушать эту чудесную идиллию, где теперь в его школьной жизни были только нетребовательные классы и любимые тренировки. Единственное, что его раздражало, это вечерами ожидать, когда освободится Билл. Порой он часами сидел в гостиной за игрой, а затем, когда сестра прогонит его спать, забавлялся с подаренной Астон Мартин, выжидая, когда его брат соизволит уделить ему хоть немного внимания.       Этим вечером Том вернулся с тренировки разозленным. Теперь, когда близнец уезжал из школы задолго до него, парню приходилось тащить всю злость домой, не имея возможности остудить пыл в беседе с братом в машине. Гневно топая по ступеням, он поднялся в спальню и, только открыв дверь, раздраженно бросил спортивную сумку на свой стол. - Ты представляешь, - задыхаясь от злости, ворчал Том. - Этот еблан Питерс полез на меня. Мы отрабатывали нападение-защиту в парах, ему пять раз сказали, чтобы он упор на ногу сделал, потому что иначе его кто угодно с ног собьет, но как же, - он увлеченно всплескивал руками, ходя взад-вперед перед сидящим на стуле Биллом. - Я на него налетел, и он тут же упал! Я даже силу не приложил, он как рекламный щит сложился. И после этого, нет бы тренера послушать, он налетел на меня с кулаками! Сволочь. Башкой бы лучше своей подумал, но кого там, все в мышцы ушло!       Том продолжил маячить перед близнецом, нормализуя дыхание. Как только ему удалось выговориться, на душе сразу же стало легче, пусть брат никак и не отреагировал на его гневную речь. Более того, младший продолжал сидеть в той же позе, как-то странно смотря на дышащего через рот близнеца. - В чем дело? - сощурился Том, ощутив за его молчанием таящийся разговор. - Я его нашел, - вполголоса ответил Билл, нечитаемым взглядом смотря на брата снизу вверх. - Кого его? - в непонимании он нахмурился, но ответ сам собой понемногу начал вырисовываться в уме. Ответ, который он меньше всего желал услышать. - Дом с фотографии, - одновременно с голосом в голове Тома произнес парень. - Нет, - обреченно усмехнулся Том, закрутив головой. - Нет-нет-нет, этого не может быть.       Мрачно глянув на ошарашенного близнеца, Билл вместе со стулом подвинулся, предоставляя брату обзор на подсвеченный экран ноутбука. Том тут же подтащил второй стул, садясь рядом. На экране был открыт сайт риелторского агентства с доступным лотом за 180 тысяч долларов в городе Глазго, Кентукки. Это был уставший двухэтажный дом, обшитый серо-голубым сайдингом, с треугольной крышей, расположенной скатом к главной двери. Простые пластиковые окна белого цвета, самая обычная деревянная белая дверь, обшарпанная бетонная подъездная дорожка, пустое место вместо гаража — один из миллионов однотипных домов, каким Том себе его и представлял. Но чем этот дом подходил в кандидаты больше любого другого, он так и не мог понять. - С чего ты взял, что это он? - недоверчиво скривился Том, пролистывая снимки. - У них есть старое фото, смотри, - Билл нагло подлез под руку близнеца и выхватил у него мышку, перещелкивая на единственный черно-белый снимок в галерее. Затем он приложил к монитору фотографию их матери, все это время лежавшую на столе. - Здесь точно так же не хватает куска сайдинга на втором этаже как и на нашем фото. И тут, в шве большая трещина один в один как на фото.       Том внимательно пригляделся к нечеткому снимку, затем к открытой фотографии. Может, его рассудок все еще был помутненным после тренировки, но он был готов поклясться, что тоже видит это поразительное сходство. - Как? - все еще не веря своим глазам, вопрошал Том. - Как ты до него добрался? - Я сделал поиск по фрагменту с неполным соответствием и среди сотен фотографий домов нашел его, - подпирая голову рукой, Билл разлегся на столе, продолжая клацать по стрелкам под фотографиями. - У них написано, что они предоставляют информацию о прошлых владельцах при просмотре, - Том с сомнением посмотрел на близнеца, уже догадываясь, к чему он клонит. - Айви сказала, что семья Матильды переехала в другой штат. Кентукки — это другой штат. - Пусть и другой штат, дом выставлен на продажу, какой нам с этого толк? - Мы можем записаться на просмотр и спросить про старых владельцев. Риелтор.. - Нет, Билл, - оборвал его на полуслове Том. - Нет, нет и еще раз нет. Это ужасная идея, - он подорвался с места, снова принявшись расхаживать взад-вперед по комнате. - Ехать черт пойми куда в другой штат ради мнимого шанса что-то узнать?? Ты с ума сошел. - Это бы пролило свет на то, что случилось с ма.. Матильдой, - Билл запнулся, но вида не подал, однако Том не собирался пропускать заминку мимо ушей. - Не смей называть ее мамой, никогда, - пригрозил ему близнец, постепенно выходящий из себя. - Что ты так за это зацепился? Тебе спокойно не живется что ли? На школу забил, на меня забил, все сидишь и ищешь не пойми что, не пойми зачем! - Да я уснуть не могу! - соскочил со стула Билл, ровняясь с братом. - Я читаю и думаю о ней, я ем и думаю о ней, я иду и думаю о ней! Что бы я ни делал, эта мысль, она меня не оставляет. Ну, не могу я смириться, что все просто, не могу. Я должен узнать, что с ней, почему она не пришла. Даже если ей действительно плевать на нас, даже если ты прав и это был идиотский, но план, я просто хочу услышать это от нее! - И что ты предлагаешь?! - прорычал Том, едва сдерживая себя, чтобы не сорваться на близнеца. - Поехать в Глазго?! - Да. - Пойти на этот дурацкий просмотр?! - Да! - Притвориться, что для покупки нам нужно досконально знать, кто, где и когда здесь чихал, ссал, срал? - Нет, просто аккуратно выспросить, - подправил его Билл, и Том обессиленно всплеснул руками, отворачиваясь от брата. - Скоро весенние каникулы, до Глазго всего семь часов пути. - А ты, я смотрю, уже все продумал, - едко подметил старший. - И очень рассчитываю на твое согласие, - елейно пролепетал Билл, ненастойчиво беря брата за руку. - Это очень важно для меня, Том. Я не смогу успокоиться, пока не найду ответ.       Том закрыл глаза и шумно с тяжестью выдохнул, свободной рукой сжав переносицу пальцами. Идея была ужасной с какой стороны ни посмотри. Если бы его спросили, он бы не желал знать даже о том, что они приемные, а уж ковыряться в этом дерьме Том и вовсе не собирался. Более того, поездка казалась ему большой ошибкой, совершение которой все еще можно было предупредить. Но тому, с какой надеждой в глазах Билл смотрел на него, как руку слабо сжимали прохладные пальцы, из которых он так и не предпринял попытки выбраться, Том не был в силах сопротивляться. Чего хуже, не прими старший его сторону, Билл мог окончательно отвернуться от близнеца, а ведь Том уже скучал по вниманию брата, будто они не виделись неделями. - Как ты намерен представить это Айви? - утомленно вздохнул Том, оборачивая свой взгляд на брата, чье лицо в мгновение просияло. - Припоминая, как она рыдала, могу догадаться, что для нее это будет ударом. - Мы же не уходим из семьи, а только едем глянуть дом. - Думаешь, она в восторге будет пуститься по пятам своей семнадцать лет как пропавшей подружки? - Мы поедем без нее, - отрезал Билл, его близнец закатил глаза. - Серьезно? - насмешливо спросил Том. - По-твоему она отпустит нас, семнадцатилетних школьников, в другой штат, одних, да еще и на встречу с не пойми кем? В Майами она не позволяла нам даже с территории отеля выйти одним. - Нам было пятнадцать. - Только два года прошло! - В таком возрасте даже год может сыграть большую роль, - со знанием дела заявил младший. - В тринадцать мне было не по себе от любого твоего прикосновения, а в четырнадцать я уже.. - Притормози, - Том выставил перед собой ладонь. - Иначе сейчас опять свернешь свои рассуждения в еблю, а потом сделаешь вид, что мы и так обо всем договорились. - Ладно, - цокнув языком, Билл досадливо вздохнул. Его маленький план Б на случай, если близнец не согласится сразу, теперь точно не выгорит. - Она нас отпустит, без сомнений. Она постоянно оставляет нас дома одних, не названивая и не перечисляя миллиард правил, что делать можно, а что нельзя. - Это только потому, что она знает, что ты скорее удавишься, чем пустишь посторонних в дом или, упаси боже, что-нибудь разобьешь, а я с тобой препираться не стану. - И все же, - Билл положил ладонь на грудь брата, жестом прекращая поток ни к чему не приводящих рассуждений. - Она отпустит нас, я тебе это гарантирую. Мне от тебя только один ответ нужен: ты согласен или нет?       Том помялся, отводя взгляд от требовательного близнеца, но ему все равно пришлось повернуться к брату лицом (Билл не спускал с него глаз, поворачиваясь вслед за лицом Тома). Вздернув брови, он безмолвно попросил парня поторопиться и в конце концов не без промедления и затянувшегося молчания ему все же удалось услышать заветное «да».       Теперь дело оставалось за малым — спросить Айви, а вернее поставить перед фактом, как это планировал Билл. В начале четвертой недели марта они вызвали сестру на разговор в гостиную, девушка уже активно планировала весенние каникулы близнецов, в очередной раз замахнувшись на Майами. Том все не чувствовал уверенности в том, что им предстоит, а Билл напротив говорил сухо и непоколебимо, варианта с отказом для него попросту не существовало. К концу его недлинного монолога на лице Айви, которая и без того пришла на разговор изначально готовая к худшему, выступили слезы. Она жевала зубами трясущиеся губы, дергая подол длинного свитера. Ей с трудом приходилось осознавать что то, чего она боялась больше всего после раскрытия семейного секрета, все же произошло, они действительно намерены отыскать свою настоящую, как говорила себе Айви, семью.       Когда Билл замолк, она с трудом выдохнула через забитый соплями нос, и задала всего один-единственный вопрос, крутящийся у нее в голове: - Что я сделала не так? - спросила его сестра, глядя на невозмутимо сидящего парня застланными слезами глазами. - Что я сделала не так? - спросила она еще раз, в этот раз обратив свой взгляд на Тома, не желавшего поднять глаза на сестру. Выпущенные из крепкой хватки, ее губы часто задрожали. - Дело не в том, что ты сделала, дело вообще ни в чем, - смурно пробубнил Том. - Никто ни в чем не виноват, - отрезал Билл, сам не до конца веря в то, что говорит. - Вы не смогли отыскать Матильду, теперь этим займемся мы. - Мы просто узнаем, не знают ли они что, и вернемся домой, - мягче выразил идею Том, покосившись на брата. Он, казалось, вообще потерял любое чувство такта, сострадания. Его всегда сочувствующий и эмоциональный Билл теперь больше походил на него самого, и Тому приходилось брать на себя роль утешающего, ведь кто теперь стал бы это делать, если не он.       Айви больше ничего не сказала. В очередной раз она бичевала себя, виня во всем свою некомпетентность, незрелость, она никогда не была родителем и эта роль была не до конца ей понятна, несмотря на то, что близнецы и вправду выросли буквально на ее руках. Ей не хватало этой мудрости, какая была у мамы, жесткости, какой располагал отец. Она в очередной раз считала, что, будь родители живы сейчас, все сложилось бы куда иначе, они бы лучше преподнесли непростую новость близнецам и не случилось бы этого разговора. Мама бы нашла, что сказать, как объяснить то, что Матильду им так и не удалось отыскать. А папа.. Айви даже не могла представить, что мог бы сказать близнецам отец.       Сестра все же отпустила их, как Билл и ожидал. Она размышляла как Том и сейчас иного выхода, кроме как согласиться, просто не видела. Они запланировали отъезд на последнее воскресенье марта, девушка не спала всю ночь, без конца думая а может ли она действительно что-то сделать, остановить их. Закрыть дверь на ключ было чуть ли не самой идиотской идеей, как и спрятать ключи от машины. «Что бы сделала мама?» - бесконечно задавалась вопросом Айви, ворочаясь в постели, а потом — готовя сэндвичи близнецам в дорогу. Но ответа на этот вопрос она так и не нашла.       Тогда Айви решила сделать все, чтобы эта поездка хотя бы не обернулась для них крахом. Она собрала почти все наличные, что у нее были, набрав ни много ни мало три тысячи долларов. Девушка также отдала парням карточку от семейного счета, помимо их личных карт, и одну кредитную на всякий случай. Она настоятельно попросила их держать деньги в разных местах: немного в бардачке, что-то в сумке, что-то в кошельке, что-то в ботинке — мало ли, вдруг их ограбят. Она также напомнила про документы, которые нужно держать у сердца и всегда иметь под рукой, написала пару номеров на бумажке на случай, если по какой-то невероятной причине ни она, ни ее друзья не смогут им ответить, и попросила обязательно звонить ей, как только куда-то заедут, как только где-то остановятся. И просто звонить, если им захочется услышать голос сестры.       Когда настало время прощаться, у нее снова были мокрыми глаза. Привстав на носочки, она обнялась с обоими братьями сразу, стоя на лестнице у входа в дом. Том в очередной раз заверил ее, что они обязательно вернутся, ведь их дом здесь, что бы и как там ни было, а Билл снова ничего не сказал. Старший отправился заводить машину, но младшего Айви не сразу отпустила, прихватив за рукав у локтя. - Подожди, - вполголоса попросила она, рукой залезая в карман домашних брюк. Билл, выжидая, повернулся к ней. - Возьми это с собой, - девушка протянула ему маленькую открытку, которую обычно цепляют на подарочные пакеты.       Открытка представляла собой их рождественское семейное фото, когда близнецам еще было по десять лет. Они были одеты в одинаковые клетчатые красные пижамы, мама прижималась к голове младшего щекой, а отец обнимал за плечи старшего, в то время как они вдвоем сидели впритирку к Айви. Они были радостны и безмятежны, широкие счастливые улыбки украшали их лица, еще до маминой болезни, до того, как разбился отец. Еще до того, как их жизнь перевернулась с ног на голову, заставляя близнецов слишком быстро повзрослеть. - Я не представляю, каково тебе сейчас, - тихо заговорила Айви, смотря на брата, не спускающего глаз с фото. - Просто хочу, чтобы ты знал, что я всегда готова выслушать тебя или помолчать, если нужно. Чтобы ты знал, что я всегда рядом..       Билл кратко кивнул и быстрым шагом отправился к машине, оставляя девушку за спиной. Оказавшись на переднем сидении, он отогнул глухой чехол своего телефона и сунул маленькое фото за него. - Что там? - поинтересовался Том, но Билл только мотнул головой. - Ничего.       В половине одиннадцатого до полудня они выдвинулись в путь. Айви еще долго махала вслед уезжающей машине и, когда она окончательно скрылась из виду на петляющих улочках пригорода, девушка сложилась пополам, садясь на прохладные ступени перед домом. Из ее глаз градом лились слезы, она закрывала рот рукой, чтоб не завыть, прятала лицо в коленях. Ей не хотелось возвращаться в пустой дом, больше не слыша ни толкотни наверху, ни возгласов, ни шума очередной ссоры. Ей страшно было представлять вечера во внезапно опустевшей гостиной, одна тарелка на обеденном столе и больше никаких рассуждений о футболе, математике, оценках. Ничего, что наполняло ее жизнь последние пять лет с тех пор, как затихли голоса родителей.       Близнецы держали свой путь в Глазго. Им предстояло проехать через Эшвилл, затем Ноксвилл. Следующим городом в цепочке должен был стать Куксвилл, но они дружно решили проложить свой маршрут прямиком через Корбин, побывать в Кентукки и не заехать на родину KFC было просто немыслимо. В машине играла музыка, подцепленная из Спотифая, их общий программой подобранный плейлист, чтобы никто не остался в обиде. И впервые за долгое время Билл был в приподнятом настроении. Он воодушевленно осматривал пустынные пейзажи за окном, придорожные кафе и мотели, в голове многократно прокручивая предстоящую встречу с риелтором.       Они почти никогда не путешествовали на машине. Даже когда родители были еще живы, Андерсоны предпочитали перемещаться по стране самолетами. Путешествия за рулем постепенно вошли в их жизнь только после похорон, Айви побаивалась тратить родительские накопления на авиабилеты, не представляя, какая жизнь будет ждать ее и близнецов в будущем. По той же причине они больше не покидали востока страны, посещая только ближайшие штаты. В этом тоже было свое очарование: остановки в мотелях, завтраки в маленьких закусочных, снеки в машине, любимые песни на троих. Это тоже было их своего рода сплочением, лекарством для свежих ран.       Музей KFC парням не особо понравился. Как отметил Билл, нужно быть настоящим поклонником полковника Сандерса, чтобы получить удовольствие от похода по кухонным помещениям, а Том был просто рад, что там хорошо готовили. По итогу в Глазго они оказались поздним вечером, замученные дорогой. Но на этом их приключения не закончились — в городе не оказалось подходящего мотеля, по крайней мере Билл такого не нашел. Ему непременно требовалось, чтобы у комнат были собственные выходы, а количество звезд близилось к нулю, чтобы повысить шанс, что их заселят без лишних подозрений и вопросов за наличные и имя в журнале посещений. Том даже подметил, что все выглядит так, будто они подыскивают мотель для интрижки, после чего Билл стал выбирать место для сна еще тщательнее.       Подходящий вариант в конце концов нашелся, но не в Глазго, а в двадцати минутах на север от города — в Хорс-Кейв. Мотель носил то же имя, что и поселение, был высотой в два этажа, а самое главное — у комнат были индивидуальные выходы и вписать их без лишних церемоний за наличку администратор был очень даже за.       Чтобы не вызывать подозрений даже вдали от дома, они заказали номер с двумя кроватями. Сама комната выглядела очень.. провинциально: серый ковролин в клеточку, коричневые плотные шторы с шахматным узором, белый потолок и забитые лакированным деревом стены, исключая ту, что примыкает к изголовью кроватей. В комнате было большое зеркало и что-то вроде трюмо под ним из бордового лакированного дерева. Точно того же дерева был и письменный стол, снабженный самым обычным металлическим стулом с мягкой сидушкой и спинкой. Между зеркалом и столом висел небольшой телевизор, под ним был холодильник и самая простая из возможных кофеварка. У противоположной стены на расстоянии тумбочки друг от друга стояли две одинаковые полутороспальные кровати с резными изголовьями из того же дерева, что и остальная мебель. Они были заправлены светло-зеленым постельным бельем и застелены сверху старым блеклым покрывалом с цветочным узором, точь-в-точь как дома у бабушки. Одним словом, было грустно, но на одну-две ночи сойдет.       Ванная тоже была еще та. Наполовину покрытая бледно-зеленой плиткой, наполовину выкрашенная белой краской, она была настолько маленькая, что одному-то в ней едва удавалось развернуться. Хотя бы там было все, что нужно: зеркало, большая раковина со столешницей и шкафчиком, унитаз, ведро для мусора, полотенца, душ.. Да, только душ, встроенный в небольшой закуток в углу, где обычно ставят шкаф. Маховики в стене на уровне колен, лейка, торчащая перед лицом и никак не регулируемая. «На одну-две ночи сойдет,» - снова подумал Билл. Зато их хотя бы заселили. - Билл, иди сюда! - хохоча, Том позвал его из комнаты. - Что? - поинтересовался Билл, вышагивая из ванной. - Иди, иди сюда, - парень похлопал ладонью перед собой, лежа на боку на ближайшей к брату кровати.       Билл настороженно подошел к близнецу, но, не успел он раскрыть рта для очередного вопроса, как брат дернул его за руку на кровать, подминая под себя. Из его рта вырвался сдавленный писк, он по привычке схватился ногами за бедра Тома, непонимающе глядя на развеселившегося близнеца, расставившего руки по обе стороны от его головы. - Смотри, - улыбаясь, сказал парень.       После этих слов он несколько раз качнул бедрами, вдавливая близнеца в кровать. В сопровождение к движениям подключились скрипучие пошлые звуки, раздающиеся из днища, ножек, даже спинки старенькой кровати. - О, боже, - засмеялся Билл, слушая, как каждое движение Тома заставляет постель измученно скрипеть. - Вторая такая же? - Ага, - кивнул в ответ близнец, не прекращая врезаться в его пах. - Ну как, уже завелся? Потому что кровать под тобой похоже да. - И не думай, - не прекращал хихикать младший. Несмотря на оглушительный скрип, он все же ощутил, как к его члену от знакомых действий начинает приливать кровь. - Ничего у нас с тобой здесь не будет. Я уже представляю, как кто-то дрочит со стаканом у стены под эти звуки в соседней комнате. - Что же нам тогда остается? - спросил Том, выпрямляясь. - Не зна-аю, - протянул Билл. Взявшись за талию близнеца, он ближе подвинулся к нему, прижимаясь горячей промежностью к мягкому члену. Даже от такого небольшого перемещения кровать звучно скрипнула. - Придумай что-нибудь.       Том обернулся, оценивая комнату. Прохладные руки близнеца забрались под его футболку, от чего думать становилось труднее. Трюмо было совершенно бесполезным, холодильник — слишком маленьким, чтобы Билл на нем поместился — со стиральной машинкой было бы попроще, у них уже имелся подобный опыт. Узкие бедра терлись о его пах, поднятые над кроватью, лишь бы не вырывать из нее ненужных звуков, под животом приятно затянуло, и он сглотнул. Стол был непонятно какого качества, если бы он сложился под Биллом в процессе, это бы могло кончиться плохо и для младшего, и для него самого, да и объясняться перед администрацией с красным от стыда близнецом ему не хотелось. Согревшаяся ладонь скользнула под ремень в его джинсы, и тогда Том перехватил за запястье руку томно улыбающегося близнеца. - Идем, - твердо сказал он, наклоняясь вперед и протягивая руку Билла за собой, чтобы впоследствии перекинуть возбужденное тело через плечо. - А мне сначала рассказать не хочешь? - игриво лепетал младший, свешиваясь за спиной у близнеца. - Обойдешься, - отрезал Том, утаскивая парня в ванную.       Вдвоем там было совсем тесно. Как только Билл встал на ноги, он тут же избавился от верхней одежды не без помощи брата, успевающего бегло целовать появляющиеся в промежутке губы. Сдернув с близнеца штаны вместе с бельем, Том пихнул прилипающее к нему как пиявка тело в душевую, теперь принявшись за свои вещи. Из лейки полилась горячая вода, Том залез в темное тесное пространство, в ту же секунду за подбородок жестко притягивая к себе близнеца для поцелуя. Уже несколько месяцев он не видел Билла настолько заведенным. - Что ты за зараза такая, - прорычал старший, держа улыбающееся лицо одной рукой, вторую разместив на мокрой ягодице. - Ты просто быстрее соображаешь, когда я сжимаю твой член в руке, - довольно выдохнул младший в напряженное лицо, в подкрепление своих слов рукой хватаясь за возбужденный член брата.       Рука резко сжалась на округлой ягодице, вырывая изо рта Билла чувственный вздох. Он оперся лопатками о стену душевой, закидывая одну ногу на бедро близнеца. Двумя руками парень взялся за руку Тома, притягивая ее к лицу. Вобрав два пальца в рот по основание, он обильно покрыл их слюной, не желая выпускать близнеца за лубрикантом, который так и продолжал лежать в сумках в комнате. Горячий пирсингованный язык скользнул по всей длине пальцев, вынимаемых изо рта, им тут же нашлась замена в виде точно такого же языка, за исключением мокрого шарика пирсинга. Том с жадностью впился в слишком многое себе позволяющий рот, в это время пропуская подготовленную руку между их прижатых друг к другу тел и колом стоящих членов.       Скользкий палец уверенно пробрался через кольцо сомкнутых мышц, бедра Билла толчком ответили на стремительное проникновение. Единственная нога, удерживающая его тело, согнулась в колене, и Том придержал близнеца второй рукой, не позволяя ему упасть. Он двигал пальцем внутри обжигающе горячего нутра, подушечкой большого пальца наглаживая гладкую кожу промежности. Разорвав поцелуй, Том спустился на шею, облепленную мокрыми волосами. Длинные ногти заскребли по его плечам, под губами, под языком учащенно забилось сердце. Нетерпеливо добавляя второй палец, он услышал волнующий полувсхлип-полустон где-то над ухом.       С новым ударом сердца по груди Тома расползлось тепло. Он поднял голову, лбом прижимаясь к прохладному влажному лбу близнеца, чьи губы дрожали от тихих стонов. Нащупывая пальцами гладкие стенки его сжимающегося от каждого движения нутра, Том принялся слегка надавливать кончиками пальцев по направлению к себе. Щеки его брата раскраснелись, Билл ритмичнее задвигал бедрами, насаживаясь на пальцы. Третий палец плавно скользнул под натянутую раскрасневшуюся кожу ануса, и парень, выгнувшись в спине, по основание насадился на все три пальца, протяжно застонав.       Билл настойчиво прижался к губам близнеца, пугаясь собственного голоса. Хоть и из-за воды его было практически не слышно, он все же не мог избавиться от бьющегося в груди страха быть пойманным. Привычные движения прекратились, Том продолжал держать близнеца в воздухе, прижимающегося к его бедрам. Его рука оказалась зажата между промежностью Билла и его собственным пахом без возможности двигаться. Тогда Том принялся шевелить пальцами внутри, сгибая и разгибая их. Скользкие подушечки пальцев гладили кожу изнутри, в согнутом положении растягивая упругие мышцы и снова сводя их, распрямляясь. Острые ногти вонзились в его плечо, оставляя за собой бело-красную дорожку, в его рот двинулся поток взволнованных стонов. Натянутый впалый живот сокращался от каждого вздоха, пульсирующий член ударялся о него. Том оторвался от губ близнеца, желая взглянуть на него. Его лицо обдало частым горячим дыханием, сопровождаемым прерывистыми стонами. Билл всхлипывал, все еще лбом прижимаясь к брату.       Кротко поцеловав распухшие от поцелуев губы, теперь раскрытые в глубоком дыхании, Том вынул пальцы из близнеца, предварительно их сжав. Из груди Билла вырвался резкий ошеломленный стон, и по плечам его брата поползли новые белые полосы, украшенные кровавыми подтеками. Билл неуверенно встал на обе ноги, все еще предательски произвольно сгибающиеся в коленях. Он напоследок страстно поцеловал парня, чувствуя, как руки Тома за бедра разворачивают его к стене.       Билл уперся руками в закрытую плиткой стену, у него не было никакого желания прижиматься к зеленому кафелю лицом. Мокрые волосы змеями расползлись по худой спине, он так и не смог набрать свой прежний вес. Придерживая рукой под живот, Том подвинул его бедра к себе, пальцы на ногах Билла сжались от томительного ожидания. Набрав слюны в ладонь, он смазал свой член насколько смог и, приставив покрытую смазкой головку к налитому кровью колечку мышц, за раз наполовину вошел в разгоряченное тело. Из Билла с воздухом вырвался громкий стон, он еле удержал себя у стены, хватаясь за нее липкими ладонями.       На фоне их разожженных тел вода казалась ледяной. Том плавно двигался внутри, не спеша углубляться, наслаждаясь моментом. Большими пальцами он разводил мокрые от воды ягодицы, прикосновения к нежной гладкой коже отзывались у Билла новыми порциями всхлипов и стонов. Том мог коснуться его где хотел, и этого уже было достаточно младшему, чтобы изойти несдержанными вздохами. Он гладил его поясницу, затем торчащие ребра, позвоночник, раскидывая по сторонам слипшиеся черные локоны, от каждого прикосновения кольцо мышц вокруг его члена на мгновение сжималось покрепче. Теперь и ему становилось тяжело дышать, легких плавных движений уже не хватало. Заведя руку между взведенным плечом и шеей, Том покрепче ухватился за близнеца и одним нежным, но уверенным движением вошел до конца в задрожавшее тело.       Билл оторвался от стены, прижимаясь всем телом к брату. Ему бы хватило еще пары толчков, но теперь все начиналось по новой, сильнее затягивая узел под его животом. Бегло оглаживая вытянувшееся тело теплыми ладонями, Том целовал плечи вместе с налипшими на них волосами, сквозь стену из черных прядей целовал шею, делая небольшие пробные толчки в еще более сжавшихся мышцах. Он наклонил близнеца вперед, наклоняясь вместе с ним. Билл уперся в стену лбом, закрытым волосами, расставив по обе стороны от головы руки. Он тяжело дышал через рот, чувствуя сердце бьющимся где-то в глотке.       Горячие бедра оторвались от его мокрой кожи, только головка пульсирующего члена все еще была внутри него. Одним быстрым движением Том снова вошел в него полностью, звучно ударившись о влажные ягодицы. От неожиданности Билл вскрикнул, в наказание кусая себя за губу. Том опять отвел назад бедра, в этот раз не настолько далеко, и снова вошел в стонущее тело. Он принялся толчками двигаться внутри Билла, грудью прижимаясь к его спине. Младший все же уперся в стену щекой, вскрикивая от резкости проникновения. Том накрыл ладонью член близнеца, в расхождение со своими движениями принявшись массировать твердую головку пальцами. Вторую руку он поместил поверх ладони младшего брата, прижатой к стене, длинные пальцы в тот же миг сомкнулись, зажимая его пальцы между собой.       Его ритм ускорился, бедра все быстрее двигались, с громкими влажными хлопками ударяясь о напряженные ягодицы. Билл пытался заглушать разлетающиеся по ванной стоны, стиснув зубы. Он извивался под близнецом, продолжающим массировать его член. Движения стали настолько быстрыми и резкими, что Билл перестал их ощущать, чувствуя только нарастающее во всем теле напряжение. Его ноги дрожали, ягодицы горели от ударов, он слышал хриплое дыхание близнеца у уха, и просто сходил с ума от накатывающего наслаждения.       От стонов и накапливающейся слюны во рту становилось все сложнее дышать, затянувшее все тело напряжение сдавливало ребра и сердце. - Томми.. - Билл тихо проскулил. - Томми.. - Я знаю, знаю, - шепотом отозвался Том.       Подняв руку с ладони близнеца, он закрыл ею мокрые губы Билла. Черная голова оказалась на плече Тома. Прижимаясь лбом к горячей шее, Том принялся резкими толчками вбиваться в дугой выгнутое тело, по шее вверх устремились стоны, но, ударившись в плотно сомкнутую ладонь, они разлетелись громким мычанием. Уже не отдавая отчет своим действиям, Том беспорядочно водил сжатой рукой по члену близнеца, не сбавляя темпа в своих движениях. Внутри становилось все теснее и жарче, от накрывающего с головой удовольствия сдавливало горло и темнело в глазах. Резко ударившись о раскрасневшиеся ягодицы, Том излился в близнеца, точно таким же движением до основания сдвинув руку на члене Билла. Он еще пару раз с паузами толкнулся внутри, чувствуя, как появившаяся влага обволакивает расслабляющийся член, и все же выпустил Билла из рук, который теперь дышал только через рот.       Они оба были вымотаны, их мытье постоянно прерывалось на объятия, в которых они просто стояли, прижавшись друг к другу. Том, как всегда, отделался первым, и потому именно он таскал близнецу всякие баночки и пузырьки из его сумки, пока последний намывал свое лицо разными средствами. Выйдя из ванной в домашнем халате, Билл продолжил процедуры в комнате, но уже с другими средствами. Он ловко вытащил штангу из языка, от чего у старшего пробежали мурашки по коже. Хоть он и любил эту маленькую деталь в образе близнеца, лицезреть ее непосредственное извлечение и установку без подступающей к горлу тошноты парень не мог. Том многое повидал в своей жизни: как защитнику ломали ноги, как девчонка из группы поддержки лишилась передних зубов, упав с пирамиды на пол лицом, как Ричи вывихнул в обратную сторону палец, показывая крученый мяч в боулинге. Да даже то, что он позволял себе с братом, уже многого стоило, но эта маленькая металлическая палочка, проходящая сквозь живой язык, все еще до дрожи его пронимала.       За то время, что Билл провел перед зеркалом, Том успел известить сестру о их благополучном заселении и заказать пиццу — ехать за едой в любом случае ни тот, ни другой были не в силах. По телевизору шла Ловушка для родителей девяностых годов, парни оба с детства любили этот фильм. Он дарил близнецам обнадеживающее чувство, что они бы все равно смогли найти друг друга, что бы их ни разлучило, как бы ни сложилась их судьба. Усевшись вдвоем на одной кровати, они подпирали друг друга головами, лениво поедая пиццу и наблюдая за творящимся на экране безрассудством в лагере. Первый день их первой самостоятельной поездки, можно было смело сказать, удался.       На следующий день они проснулись только ближе к обеду. К счастью, Билл это предусмотрел и заранее записал их на дневной просмотр в электронной форме на сайте. С помощью интернета они смогли разобраться с кофеваркой в номере, в которую всего лишь-то требовалось вложить фильтр и насыпать кофе. Пока напиток готовился, Билл прилег на вторую кровать, стащив с нее покрывало. Он валялся на подушке, натягивал и сдергивал с себя одеяло, ерзал по простыне, и все это только, чтобы у любого, кто вздумает сюда войти, создалось впечатление, что на второй кровати действительно кто-то спал.       После обеденного завтрака они начали сборы. Из своей сумки Билл вытащил пиджак Тома, которому старший очень удивился, но без лишних споров согласился надеть. Сам Билл тоже оделся в пиджак серого цвета, под него он выбрал черный бадлон с высоким воротником и приличного вида джинсы.       За макияжем Билл провел привычно много времени в ванной, однако, когда он показался в комнате, Том с трудом его узнал. - Господи, - от неожиданности выпалил старший, рассматривая лицо брата. - Тебе на вид лет тридцать. - Спасибо за комплимент, - сквозь зубы процедил Билл, хотя это действительно можно было назвать комплиментом, ведь именно этого он и добивался, очертив по контуру глазное яблоко на верхнем веке, чтобы глаза казались глубже посаженными и, соответственно, прибавили ему лишний десяток лет.       С состариванием Тома все было несколько сложнее. Он никак не желал позволить младшему коснуться его кистью, утверждая, что он и так хорошо выглядит и не нужен ему никакой макияж. Но Билл быстро его усмирил, оседлав вертлявые бедра. И только с компромиссом в виде блуждающих по его заднице ладоней он смог заострить скулы Тома и слегка подвести нижние веки тенями, чтобы глаза казались более уставшими.       Женщина-риелтор с застревающим в зубах именем Лу Додж в половине четвертого после полудня ждала их у заветного дома с фотографии. Он размещался на Криквуд Драйв — небольшой улице, утыканной похожими аккуратными домиками, и только их кандидат выбивался из общей картины своим уставшим видом и совершенно необжитым двором. Миссис Додж с широкой дежурной улыбкой встречала их у подъездной дороги. Она была женщиной в годах, довольно тучной и высокой. У нее была очень короткая стрижка боб с выбритым затылком, сами волосы Лу имели каштановый цвет. Она не красилась, да и одевалась больше как мужчина: на ней были черные прямые брюки, ботинки на плоской подошве и серая рубашка, закрытая пиджаком.       Когда миссис Додж заговорила, из ее уст раздался довольно высокий голос, совершенно несвойственный ее мужеподобному суровому виду: - Здравствуйте. Рада приветствовать вас. Это Вы — Билл? - любезно она обратилась к подошедшему к ней Биллу. - А это, должно быть, Ваш партнер, - пропела женщина голосом эдакой доброжелательной тетушки, взглядом указывая в сторону опешившего Тома. - Да, все верно, - улыбнулся ей Билл, под руку беря своего брата, у которого тут же раскрылся рот от подобной вольности. - Что ж, этот дом станет вашим уютным гнездышком. Ему нужно только немного любви, - распалялась миссис Додж, провожая парней к входной двери. - Вы не смотрите, что дворик такой несвежий, здесь прежде жили старики и у них не было возможности должным образом следить за домом, сами понимаете, - она широко улыбалась, каждый раз оборачиваясь к близнецам. - Но фундамент тут укреплен, лет пятнадцать назад тут был капитальный ремонт, подлатали крышу, стены. В общем, ему не хватает разве что косметики и крепкой руки.       Внутри дом был таким же уставшим, как и снаружи: повсюду было пыльно, кое-где на стене отходили обои, ковры были годами не чищены, линолеум на кухне был местами прожжен. В каждой комнате стояла обветшалая мебель, на окнах висели засаленные шторы, на потолке и шкафах был желтый налет от сигаретного дыма, повсюду виднелись подтеки от воды и разлитых, но не убранных вовремя жидкостей. По сравнению с домом, комната в Хорс-Кейв была произведением искусства. Если в ней еще можно было жить, то отсюда хотелось как можно скорее убраться.       По скривившимся лицам парней миссис Додж довольно быстро прочла их нехитрые мысли. - Да, понимаю, дом не в самом лучшем виде, но потому и цена такая низкая, - излишне эмоционально подметила она. - Пройдемте, я покажу вам второй этаж. Дом с тремя спальнями и двумя ванными сейчас за такие деньги не купишь, правда ведь? - подмигнула миссис Додж, поднимаясь по лестнице.       Второй этаж оказался мансардой, разделенной на две комнаты и один крошечный туалет с душем еще меньшего размера, чем был в мотеле. По стенам, как и на первом этаже, были развешаны распятия, и в каждой комнате над постелью висел истерзанный Иисус. Одна из комнат была практически пуста: ни одежды, ни грамот, ни фотографий, ни игрушек. Только пыльные полки, старого вида комод и не застеленная кровать. Однако во второй комнате вещами было заставлено практически все: тут и металлические машинки, и деревянные кони, и коллекция залитых в смолу жуков. На столике возле постели, больше напоминающим табурет с ящиком, лежала потрепанная Библия. Создавалось впечатление, будто мальчик, когда-то живший здесь, вышел на пару минут и вот-вот вернется, снова присядет на кровать и откроет тяжелую книжку по закладке, внимая слову божьему.       Пока Лу Додж продолжала вещать о доме из коридора, кое-что странное на стене возле изголовья кровати приковало к себе взгляд Билла. Он ближе подошел к прикроватному столику, за ним на покрытой простой краской стене не то ножиком, не то острием лучины были выскребены сотни мелких букв. Билл внимательно присмотрелся к едва различимым символам, один и тот же набор букв многократно повторялся, разбросанный на небольшом отрезке стены между столиком и изголовьем. Короткое простое имя Сарра с легкостью читалось в веренице без отступов написанных букв.       Билл вышел в коридор, где риелтор уже битый час окучивала его бедного брата. Она в сотый раз рассказывала о преимуществах отсутствия ремонта и новой мебели. Когда женщина в очередной раз набрала воздух, чтобы расплыться в новой тираде о плюсах такой выгодной со всех сторон сделки, Билл, насколько это было возможно, вежливо ее перебил, вставляя в монолог свой вопрос: - У прежних владельцев были дети? - спросил он будто между прочим. От его вопроса миссис Додж оторопела и ее лицо вдруг сделалось бледным. - Были, - коротко ответила она более низким голосом, но тут же снова вернулась к своим привычным распевам. - Но вы не беспокойтесь, никто не будет претендовать на право владения. Дом находится в собственности у единственного живого наследника. - У девочки, которая здесь жила? - навскидку предположил Билл и явно попал в точку, потому как после этих слов с лица риелтора напрочь пропала улыбка. - Откуда вы знаете? - испуганно выдохнула миссис Додж. Она окинула широким взглядом сначала одного брата, потом другого, и задала второй вопрос, на котором ее голос стал еще ниже. - Кто вы такие? - Видите ли.. - замялся Том, впервые за весь просмотр раскрыв рот, но Билл его перебил. - Мы — дети девочки, которая здесь жила, - твердо заявил он, после чего Лу Додж раскатисто расхохоталась. - Единственная девочка, которая здесь когда-либо жила, это я, - высокомерно заявила женщина. Ее тон, поведение, мимика, все до неузнаваемости изменилось, когда маска добродушного риелтора слетела с ее лица. - Кто вы такие? Если вы за деньгами, то говорить будем только через суд. - Нам не нужны деньги, - отрезал Билл. Хоть он и не собирался в том же ключе отвечать внезапно обозлившейся женщине, его голос сам собой погрубел. - Мы хотим найти нашу мать. Единственное, что она нам оставила, это снимок этого дома. Ее имя Матильда, Матильда Морган.       Вытащив из кармана пиджака черно-белый снимок, Билл протянул его женщине. Враждебность на ее лице сменилась недоумением, затем — огорчением. Замедленно на выдохе она начала смеяться, хохот женщины усиливался с каждой минутой, что фото было перед ее глазами. В конце концов он сменился горьким смехом, пропитанным болью и сожалением. Она взглянула на близнецов опечаленным взглядом, ее губы продолжали дрожать в широкой улыбке. - Ох, боже мой, - смеялась миссис Додж, чей смех больше походил на рыдание. - Неужто он оставил потомство. - Кто — он? - вполголоса с расстановкой спросил Том, в недоумении вместе с близнецом наблюдая за женщиной, похоже, сходящей с ума.       Прикрыв рот ладонью, она все смеялась, ее хохот стал прерывистым, постепенно превращаясь в шумные свистящие вдохи. Лу Додж не спускала глаз с фотографии, ее рот продолжал улыбаться, но глаза были полны никому не известного горя. Замолкнув, она еще пару раз глубоко вдохнула, возвращая фотографию совсем растерявшемуся Биллу. - Я вам расскажу, - бесцветным скрипящим голосом проговорила миссис Додж, поворачиваясь в сторону лестницы. - Но не здесь, ни за что.       Риелтор спустилась на первый этаж, близнецы последовали за ней в сторону входных дверей. - Сарра — это подруга Вашего брата? - предположил Билл самое очевидное о вырезанном возле кровати имени, проигнорировав слова миссис Додж. - Нет, - устало, с безразличием ответила женщина, не поворачиваясь к нему. - Сарра Морган — это я.