***
Проснулся Джин от того, что в глаза ярко светил луч солнца и где-то рядом, как заполошный орал петух. Лежал он явно не на холодной земле, вокруг пахло душистым сеном и еще чем-то сладким. Джин невольно застонал, когда попытался поднять руку и открыл наконец-то глаза, жмурясь от солнечных лучей. - Проснулся? – спрашивают его тихим, слегка испуганным голосом. На краю тюфяка из сена сидел молодой совсем юноша. Огромные глаза смотрели изучающе, на лице читалось облегчение вперемешку с взволнованностью. Его густые черные волосы смешно топорщились в стороны, а из-за спины выглядывала ручка небольшого ножа. Джин мысленно усмехнулся, мальчишка боялся. Зря. У Джина болит все так, что он и от мухи бы не смог отмахнуться. – Я думал ты не проснешься, - сказал мальчик. - Ты спал три дня. - Ты спас меня? – Джин не узнает свой голос, охрипший, сиплый, еле слышный. Говорить больно, как и дышать. - Я нашел тебя на берегу реки. Приди я немного позже, тебя бы начали клевать стервятники. Хорошо, что принцессе тогда захотелось ракушек, иначе я бы не смог тебе помочь. - Где я? - Южное королевство. Ты на землях короля Ли Чосона, - ответил мальчишка, слегка улыбаясь, а Сокджин невольно засмотрелся на его улыбку. Юноша был похож на маленького наивного олененка. - Спасибо, - шепчет Джин, все же прикрывая глаза. Он так обессилен, что даже смотреть больно. - Я принес тебе воды и немного рисовой каши. Тебе нужно поесть. Моя тетя говорила, что главное, чтобы ты пришел в себя, тогда все самое страшное будет позади, - юноша уже позабыв о том, что припрятал нож, принялся суетится вокруг Джина, лепеча что-то о том, как трудно было его тащить и какой он тяжелый, но он все равно рад, что тот поправился. - Как тебя зовут? – спросил Джин, с трудом проглотив пару ложек каши. - Чонгук, - улыбнулся юноша. – Мне девятнадцать. Я прислуживаю принцессе Алии, младшей дочке короля. А тебя? Ты… - Чонгук на секунду округлил глаза, в страшной догадке. – Ты вообще помнишь кто ты? Откуда? Провалов памяти нет? Джин усмехнулся. Какой же забавный этот мальчишка. - Я пр… простой странник. Меня зовут Джин. Я заплутал и случайно упал со скалы в реку. Джин решил не рассказывать пока, кто он на самом деле. Во-первых, у них с Южным королевством всегда были натянутые отношения. Когда-то давно, еще со времен правления их дедушки, короля Пак Минсока, эти два королевства сражались за спорные земли, в результате победил дедушка Сокджина и земли присоединились к ним. С тех пор прошло много лет, войнами уже никто проблемы и споры не решал, но обида все равно десятилетиями передавалась из уст в уста наследниками Южного государства. А во-вторых, Джин не хотел, чтобы эта открытость и искренность парня улетучилась сразу же после того, когда он знает, что перед ним особа королевских кровей. - Просто упал? – удивился юноша. – У тебя укус на половину бедра, следы от клыков видно. В воде такие укусы тебе бы не оставили. Джин сдержал улыбку. - А ты видел мои бедра? – спросил он с единой целью - полюбоваться на Чонгука, который залился таким ярким румянцем, что казалось вот-вот загорится. - Я… все видел… - стыдливо отводит глаза он, но потом решительно посмотрел Джину прямо в глаза. – Я должен был убедиться, что больше нет ран и намазать всё мазью! - Ладно, ладно, я просто спросил, - Джин с кряхтением приподнимает руки вверх, насколько это возможно, сдаваясь. Он еще заставляет себя съесть немного каши и любуется тем, как смешно шуршит парень, собирая принесенные с собой припасы. - Мне нужно бежать, - говорит он. – Если принцесса узнает, что я приволок непонятно кого, мне точно головы не сносить. - Почему? – удивляется Джин. – В вашем государстве запрещено помогать нуждающимся? - Нет, просто принцесса слишком капризна, особенно в последнее время. - Почему именно в последнее? - Она… - начал Чонгук, но резко умолк и прислушался. – О, боги, нужно бежать. Я приду рано утром, не вставай и пей воду. И в дверях мелькнула лишь худощавая спина и смешной маленький хвостик черных, как смоль волос. Джин лег на импровизированное ложе, пытаясь расслабиться и хоть на секунду получить облегчение. Болели, казалось, даже самые потаенные уголки его тела. Но душу внезапно начала греть скромная юношеская улыбка. Джин не понимал откуда взялось это неожиданное чувство. Он никогда не засматривался, в отличие от Тэхёна, на особ мужского пола и всегда считал женщин эталоном красоты, но… Скромные ямочки, курносый носик, милая улыбка и огромные глаза то и дело вспыхивали яркими образами у него перед глазами. - Не надумывай ерунды, - шептал про себя Джин, окунаясь в долгожданный сон. Он просто устал и ударился головой. Именно так. Шел день за днем. Сокджин поправлялся, Чонгук хорошо присматривал за ним, приносил свежие фрукты и невкусную кашу, за что, краснея, извинялся. - Я не могу принести что-то лучше, прости. Меня выпорют, если узнают, что я тебя здесь прячу. Джин чувствовал себя паршиво из-за того, что у Чонгука могут быть неприятности, поэтому, старался съедать все и набираться сил, чтобы суметь выбраться отсюда. А пока, он с довольным беззаботным видом наблюдал за тем, как мельтешит вечно непоседливый Чонгук, как подбивает его тюфяк, как рассказывает забавно про дворцовые интриги и Джин, признается лишь себе, что уже и самому интересно, с кем там втайне от своего мужа вертит любовь повариха. Он и в помине не знает о ком идет речь, но истории Гука были настолько реалистичны и ярки, что Джин мог, наверное, даже узнать этих людей, ни разу не видя в глаза. Юноша всегда приходил ближе к обеду. Он говорил, что принцесса любит дневной сон, поэтому у него было два-три часа на то, чтобы принести Джину поесть, воды и просто составить компанию. - А расскажи, как там, за границей королевства? – однажды спросил Чонгук, лежа на животе и подперев подбородок ладошками. – Трава такая же зеленая? Море такое же синее? - Ты никогда не был за пределами королевства? – удивился Джин. - Нет, конечно, - как само собой разумеющееся говорит Гук. - Хотя, мне всегда было интересно, как там. И Джин рассказывает. О Бескрайних снегах северного королевства, о белых медведях и смешных птичках, что не умеют летать, но умеют плавать. Чонгук слушает с открытым ртом о Львином королевстве, где священным животным является лев и эти животные совершенно не нападают на своих жителей и встретить такого на дороге тоже самое, что встреть бродячую кошку у них. А еще, Джин мечтательно описывает свой родной дом. Висячие лианы и вкусные плоды, что сладки настолько, что не описать. А Чонгук… Чонгук мечтает побывать хоть в одном из тех прекрасных мест и было бы здорово, если бы вместе с ним был бы и Джин… Джин говорил так, словно патока лилась, он смеялся красивее всех, кого Чонгук лишь мог встречать. А еще… у Джина были самые красивые глаза, которые пьянили и дурманили молодое хрупкое сердечко. С каждым днем Джин проникался к юноше все большей симпатией. И с сожалением понимал, что его раны затягиваются слишком быстро и совсем скоро он должен будет уйти отсюда. О том, что пора поднимать панику принц понял, когда Чонгук ему приснился. Это случилось после того, как юноша пришел к нему радостный и весь мокрый. Потому что на улице жара и они с прислугой ускользнули на речку, пока принцесса спала. Чонгук тогда снял с себя рубашку, чтобы та быстрее просохла на солнце, а Джин потерял покой окончательно. Гук был во сне обнаженным, совершенно развратным и делал такое… что принц даже себе боялся в мыслях это вспоминать, а потом еще два дня не мог спокойно смотреть тому в глаза. - Почему я не слышал больше голосов других людей? – спросил Сокджин однажды, когда Чонгук намазывал ему почти зажившую ссадину на боку. - Где ты прячешь меня? - Это заброшенный дом на окраине города. Ходят слухи, что здесь водятся призраки, поэтому к нему никто не подходит. - И ты только теперь говоришь о призраках?! – воскликнул Джин, на что Гук заливисто рассмеялся, жмуря глаза. - Скажи я об этом раньше ты бы все равно не смог пойти в другое место. - И как мне теперь оставаться здесь ночевать? - Перестань, - юноша взбивает сено, у изголовья и накрывает его тканым покрывалом. – Это всего лишь слухи. Дом старый, вот и скрипит постоянно, особенно когда ветер. А люди глупые. Им легче поверить в слухи, чем пораскинуть мозгами. - А ты, значит, храбрый у нас? – лукаво подмигивает ему Джин, медленно ложась на свежую постель. Он уже мог немного вставать на ноги, чему Чонгук безмерно радовался. - Нет. Я ужасный трус, - внезапно спокойно признается Чонгук. – Я боюсь гнева короля, темноты и высоких деревьев, еще больших собак и глубины. Но больше всего я боюсь гнева принцессы. Она должна сесть на трон, когда король уже совсем ослабнет и я с ужасом представляю, что будет ожидать нас. - Но ты же говорил, что она младшая дочь. Разве трон не наследует сначала старший ребенок? - Принц Ван болен. Еще в детстве он упал с лошади и не может ходить и нормально двигаться. Королевством не может управлять тот, кто слаб духом и телом, мы станем уязвимыми. Вот, король и решил, что Алия станет наследницей престола. - Неужели принца невозможно вылечить? На сколько я знаю, в Южном королевстве одни из лучших лекарей. - Мы пробовали, но каждый раз ему становилось лучше, а потом лишь хуже. В последний раз король так испугался, что может и вовсе потерять своего сына, что решил больше не испытывать судьбу. Джину было видно насколько сильно Чонгук переживает за судьбу королевства и как больно ему говорить обо всем этом. - А знаешь, - Джин подвинулся немного ближе и заговорщицки прошептал. – А я безумно боюсь призраков. Ты несешь ответственность за то, что напугал меня. Чонгук округлил глаза. - Я?! - Ага, - кивает серьезно Джин. – И теперь ты должен ночевать со мной, чтобы мне не было страшно. - Но я не могу сбежать от принцессы… - У нее что девушек-служанок нет? – удивился Джин. - Есть, - кивнул Чонгук. - Так может, попросишь, чтобы прикрыли тебя? Чонгук задумался, Джин не переставал умиляться этими пухлыми розовыми щечками. - Я попробую, - решительно кивнул он и помахав напоследок рукой, поспешил удалиться. Дневной сон принцессы подходил к концу. В тот же день, поздней ночью, когда луна озарила все вокруг, Джин лежал, уже не надеясь на то, что юноша придет, но, когда глаза начали слипаться, из стороны двери послышался тихий шепот. - Джин, я пришел. Сказать, что это было лучшим, что слышал в своей жизни принц – ничего не сказать. Чонгук заблуждался, когда говорил о том, что труслив. Этот мальчик был одним из самых храбрых и сильных людей, которых приходилось встречать Сокджину. Он не побоялся вызвать гнев принцессы, не побоялся остаться наедине с совершенно незнакомым мужчиной, а сейчас… рискнул прийти сюда просто потому, что его попросили. Сердце трепетало как крылья мартовской бабочки, Джин впервые в жизни чувствовал что-то подобное. - Я принес немного тушеного мяса, - довольный собой говорил Чонгук, ощупью пробираясь к Джину. – Сегодня во дворце был прием, и повар наготовил слишком много, мне удалось немного стащить. Сокжин улыбнулся, пользуясь тем, что Чонгук не видит. Кто бы мог подумать, что когда-то он будет есть ворованное с королевского стола мясо. - Мамочки, как темно-то, - бубнил Чонгук, подходя все ближе, и нащупав край лежанки, осторожно начал пробираться ближе к Джину. Принц чувствовал, что парень уже совсем близко, хоть и не видел его совершенно, но желание коснуться мягкого тела вдруг стало таким сильным, что он пошел на хитрость – в момент, когда Гук должен был присесть рядом, слегка потянул на себя покрывало и парень, не ожидая такого подвоха завалился прямо ему в объятья. - Ох! – вскрикнул он, опираясь в грудь Джина и краснея безумно. А Джин проклинал про себя луну, что она так не вовремя спряталась, потому что отдал бы многое, чтобы увидеть вблизи это прекрасное лицо. - Прости, я такой неуклюжий, - прошептал Чонгук, пытаясь подняться, но Джин обвил его плечи руками, не давая отстраниться. - Куда ты собрался? - Как…ку-да? – заикаясь спросил Гук. - Мне все еще страшно, а ты так поздно пришел. - Я не мог раньше, принцесса поздно уснула. Ее тревожит рана, она капризна как никогда. - Рана? – удивился Джин. – Ты же говорил, что она здорова, и это лишь принц болеет. - Да, но три дня перед тем, как я нашел тебя её ранили. Стрелка так и не нашли, как и кузнеца, что выковал стрелу. Джин замер. - Какой она была? Стрела. Ты видел ее? - Конечно. Это на моих глазах случилось. - То есть, ты рядом был? – уточнял Джин. - Конечно. Я всегда рядом с принцессой на прогулках. Никто больше не выдерживает ее капризов. Джин, почувствовал, как тело юноши немного расслабилось в его объятиях и погладил рукой по выпирающим лопаткам. Возможно ли, что Зеркало ошиблось? Почему стрела попала в Алию, но сердце трепещет рядом с этим мальчиком? Почему так больно становится от мысли, что суженной окажется именно она? Хотя… Если все сложится так, то их королевства смогут раз и навсегда заключить мир и забыть про многовековую вражду. Джину впервые в жизни хотелось кричать от роя мыслей в голове и невозможности найти правильное решение. Чонгук в его руках неловко пошевелился и умостился так, чтобы лежать на груди Джина. Юноше было немного стыдно и неловко, он не переставал смущаться, но лежать возле этого человека было сродни самого большего удовольствия. От него пахло сеном и уютом, а в душе разливалось что-то определенно прекрасное. Поэтому, он примостился удобнее и расслабился полностью, наслаждаясь самым прекрасным моментом в его жизни. - А ты? Как терпишь ты? – говорил Сокджин в темноту. - Мы выросли вместе, - отвечал Чонгук. – Вместе играли и взрослели, а потом, когда нам было по тринадцать, Алия вдруг изменилась. Я думаю, что она стала такой, когда поняла, что должна сесть на престол. Она никогда не хотела этого, понимая, что ей придется заключить брак по расчету. Король уже нашел ей достойную кандидатуру. Соседнее королевство, что заканчивается на краю океана хочет создать союз и объединиться. Джин слушал внимательно, ловя каждый вздох. Голос Чонгука обволакивал, как дикий мед. Он опустился немного ниже, поворачиваясь на бок так, чтобы оказаться лицом к лицу к Чонгуку. - Гукки… - решается он. – Как ты смотришь на то, чтобы сбежать со мной? Тебя больше никто не посмеет обидеть, тебе не нужно будет жить в страхе, и ты сможешь делать то, что захочешь. Хочешь, я открою для тебя гончарную мастерскую? Я помню, как ты взволнованно рассказывал мне об этом. Чонгук неловко смеялся. Он все так же стеснялся лежать вот так близко к другому человеку, ощущая на своем лице чужое дыхание. Но отстраняться по-прежнему не хотелось. - Ты бездомный странник. Куда мы пойдем? - Я покажу тебе свободу, - шепчет Джин, и касается губами губ Чонгука. Вредная луна решила выйти из своего укрытия как раз в этот момент и Джин умер и воскрес, когда смог рассмотреть смущенное личико Чонгука, его зажмуренные глаза и курносый нос. Юноша сжимал пальцами край Джиновой рубахи и льнул к нему так доверчиво, так нежно отвечая на каждое движение мягких губ… Это было как взмах крыла бабочки, как утренняя капля росы, что скатилась по молодому листику, как… Как самое чудесное, что могло случиться в их жизни… Они так и уснули обнимаясь, касаясь лбами и сердца их стучали в унисон, боясь сбиться с единого ритма.***
Сокджин проснулся утром и Чонгука возле себя не обнаружил. Но и в обед Гук не появился. Не появился и к вечеру. Джин извелся и проклял уже свое нетерпение. Он его испугал. Точно же. Чонгук испугался поцелуя и теперь Джин его больше не увидит. Но в то же время Джина терзали другие мысли: что если… с ним что-то случилось? Что если принцесса все-таки обнаружила его отсутствие? Джин дернулся, чтобы встать, но его нога все еще не зажила и без сторонней помощи ему все же было ходить и он с громким стоном лег обратно. Утром второго дня, Джин не выдержал и превознимагая боль все-таки добрался до двери. Но выйти на улицу ему не дали. В проеме показалась всполошенная женщина, с небольшой сумкой и испуганными глазами. - Я пришла, чтобы помочь тебе бежать. Принцесса знает, что Чонгук прятал тебя. Стража будет здесь с минуты на минуту. - Где Чонгук? Что с ним? – не унимался Сокджин. - В темнице он, - огорошила его женщина. – Слава богам живой. Спину исполосовали, но мазь поможет, главное, чтобы мне попасть к нему удалось. Ну давай же, живее. Чего медлишь! - Я никуда без него не уйду! – заупрямился Джин. - Нет, касатик, ты уйдешь! Я пообещала племяннику, что помогу тебе и сделаю это. Иначе мы все трое украсим главную площадь, вися на виселицах как рождественские гирлянды. Давай же, лошадь на улице. Джин словно в тумане был, когда, морщась от боли, седлал лошадь и еле удержался, когда женщина, немедля, ударила животное и то рвануло вперед. В мыслях роилось только одно… - Только живи, мой солнечный мальчик. Я вернусь за тобой. Только живи, ради нашей свободы.