Открой мои глаза / Open my eyes

Лунный свет пробивался сквозь стекла. Она проспала весь день, мир накрылся темным ночным полотном, Тихая и сонная атмосфера госпиталя, казалась гнетущей, после настигнувшего кошмара. Другие больные мирно сопели в своих постелях, игнорируя мелкий шум, что создала Кая, своим резким пробуждением. Внутри она пыталась создать гармонию, выстроить все в логическую цепочку: «Так… мне нужно все обдумать. Дамблдор умирает? Он старик, не удивительно. Как я могу ему помочь? Ладно, поговорю с ним, может это даст мне что-то. Гарри в опасности? Может погибнуть? Так это каждый день… могли бы и подсказку дать! И вообще, почему я должна его из жопы вытаскивать? Он у нас избранный. А такой сон хороший был, до встречи с ними…». Повернувшись на бок, в надежде уснуть, смотрела на руку: «Хорошо, что я коленки разодрала, если руку, то был бы скандал». Лишь, когда первые лучи раннего солнца коснулись пола, а Грубер утратила надежду на спокойный сон, она смогла туда «провалиться». Северус вернулся в кабинет после утреннего разговора с своей бывшей игрушкой. Были запланированы три пары на сегодня и он их спокойно отработав, вернулся в личную комнату. Несвязный поток, который мы зовем «разговором с собой», занимал его голову: «Глупая девчонка, она думает, что они что-то поймут? Поттер меня даже без повода вечно подозревает. Хуже отца, напыщенный и самодовольный. Грейнджер просто невыносимая всезнайка и выскочка. Уизли такой же, как и его братья, несносный глупец. Быть может, у нее есть план? Тогда почему же она мне его не говорит? Потому что избегает меня, а избегает, потому что я не дал ей шанса на чувства. Ох, Мерлин! Её влюбленность ставит под угрозу жизни, как она не понимает?! Наглая, нарциссичная дура! Но у меня тоже есть чувства к ней, неужели… Я не люблю Лили? Нет, люблю, это бред. Я все это начал, спасение Поттера, лишь ради нее, какой в этом смысл будет, если больше не она в моем сердце? Ради Каи? Бред.» Он очнулся от мыслей, когда понял, что повторяет вслух одно и то же: — Бред… Это бред… Что?.. — Снейп заозирался. — Черт… Спустя мгновение, быстрым шагом он направлялся к Дамблдору, оставляя вслед за собой развеваться плащ. В кабинет директора постучались. — Прошу, проходите. Ах, это вы, Северус? Что-то случилось? — Дамблдор сидел за своим столом. — Нет. Я хотел поговорить, вы единственный, кто знает обо мне так много и могу ли я…? — профессор неловко зашел в помещение, которое озарялось легким светом Феникса Фоукса, любимца великого волшебника. — Конечно, но я не один, кто знает вас. Кая знакома с вашей историей, быть может, даже лучше меня. Это же отлично, когда рядом есть та, кто поддержит словом и лаской, не так ли? — Я начинаю сомневаться в своих чувствах к Лили. Пытаюсь представить её, но перед глазами появляется Мисс Грубер. Многие бы не отличили, но они разные, слишком разные. — Разве это плохо? — Если я не люблю Лили, то зачем мне спасать Мистера Поттера? — Потому что не ваша любовь определяет вашу сущность, а лишь личный выбор. Вы можете любить даже Беллатрису, это не значит, что будете обязаны примкнуть ко злу. Кажется так сложно, но на самом деле, вы уже решили для себя все сам, Северус. — Возможно. — Раз к вам приходит образ Каи, то можно ли это назвать любовью? Противоречивость. Вы отрицаете любовь к ученице, но ее внешность отпечаталась в ваших глазах. — У нее есть парень. — Да? А вы уверены, что это было ею сделано не для того, чтобы вы поняли свои чувства, м? — Неоднократно думал об этом. Она говорит, что всему виной то, что я отверг её чувства. Она выбрала парня, который ей нравится, при этом любит её. — Получается, что вы потеряли подаренный вам шанс? — Второй раз… — Нет, Северус, впервые. Лили не сдержала бы ваш характер, нужен кто-то твердый. Кая для этого идеально подходит, к тому же именно она и говорила вам о чувствах, ведь так? — Да. — В таком случае, вам стоит задуматься и, возможно, извиниться за то, как вы повели себя с юной дамой. Естественно, как директор, я не могу одобрить отношения профессора и студентки, но как человек… Я вас понимаю, Северус. У меня тоже была запретная любовь. Сейчас не обо мне, у вас есть мысли, как вы можете привлечь её внимание вновь? На сей раз советую обойтись без зелий. — Но зелье подливали вы. Привлекать внимание таким образом — не в моем характере. — Как и быть мягким, неужели вы собираетесь вечно быть таким скрытным, строгим и непреклонным, даже с ней? — А что с этим не так? — Вы не хотите ей показать свои чувства? Дать понять, что тоже испытываете весь спектр эмоций? Это необходимо, Северус. Но вы слишком горды, чтобы признать это. — … — слова директора заставили задуматься бывшего зельевара. Он действительно пользовался ей, играл с чувствами, а теперь, когда сам почувствовал что-то, то хочет незамедлительной реакции? Ответа? Чтобы она сразу прибежала и кинулась в его объятия? Лишь пару раз он дал слабину и показал чувства, её это не оттолкнуло. Она приняла их. Приняла все его чувства, даже то, что он отверг её. А что он? А он не может успокоиться. Взрослый мужчина, а ведет себя не так разумно, как обычная школьница. Позор. — Если вы закончили, то посмею попросить помощи в ответ. Вы знаете, что с моей рукой. — он приподнял её, демонстрируя коллеге. — С каждым днем ситуация усугубляется, быть может есть возможность замедлить действие? Сколько мне осталось, Северус? Снейп взял за руку директора и вздохнув ответил: — Может год, Альбус… Я сделаю всё, что смогу, но год, это максимум, сколько можно выжать из этого… — Я вас понял. Когда Кая поправится — зайдите ко мне вместе. Нужно успеть все обсудить. — Спасибо. — Пожалуйста, Северус. — мягко улыбнулся старик, а человек в черном одеянии покинул кабинет, оставив Дамблдора наедине со своими мыслями. Остаток дня профессор провел читая книгу и оставляя маленькие заметки на полях. За чтением он пропустил даже ужин, забывшись и потерявшись во времени. Так и уснул с печатными страницами в обнимку в повседневном одеянии. Сон окутал его туманом, стер границы реальности, фантазии и безумства. Вокруг была пустота. Звенящая, оглушающая тишина. Ничто и все одновременно. — Где я? — А кто ты? Раздался неизвестный голос, словно ото всюду. — Северус Снейп. Преподаватель Хогвартса. — Да? И что же тебе нужно? — Узнать где я. — Ты здесь. — «Здесь» это где? — В мире. — В каком? — В самом, что ни на есть настоящем. — Ясно. — он пытался осмотреться, но вокруг ничего не было. — Что ты хочешь узнать? — Какой я могу задать вопрос? Кто вы? — Я — Суть. — В чем смысл моего существования? — В помощи, страдании и смирении. — Чему я должен научиться? — Всему тому, чему пытаются тебя научить вокруг. — Вы — Бог? — Можно и так сказать. — Как вы выглядите? — У меня, как и у Дьявола, много лиц. Какое явить тебе? — Истинное. — Истина у каждого своя. Что ж… — перед Северусом возникла рыжеволосая девушка. — Кая? — Нет, я не она. Ты попросил «истинное» лицо, истина в том, что ты хотел бы увидеть её. — Но я не хотел видеть её. — Зрить нужно глубже, чем кажется. Истина всегда в самом укромном уголке, прячется за тенью обмана, соблазна и отрицания. — Почему я увидел именно её? — На этот вопрос ты должен ответить сам. — Как? — В этом и есть суть. Кая, или нечто в её обличии, хлопнула в ладоши и Северус оказался на берегу Темного озера. Светило солнце, лучи, пробиваясь сквозь кроны деревьев, падали на нежную гладь воды и зеленые ростки травы. Летняя атмосфера порождала чувство спокойствия, защищенности и радости. Профессор улыбнулся и закрыл глаза, позволяя теплу разлиться по всему телу. Он почувствовал, как кто-то погладил его по спине и обернулся. — Лили? — Привет. — Лили! — он обнял её, из глаз покатились слезы. — Прости меня, как же я перед тобой виноват… — Чш… спокойно. Пойдем за мной. — Куда угодно… — она взяла его за руку, а он, ведомый призраком юной любви, шел, как зачарованный, любуясь ею при свете дневной звезды. — Нет! Лили! — Что? Кая? Что ты здесь делаешь? — Не идите за ней, профессор! — Почему? — он начал отпускать руку Эванс, но та удержала её и посмотрела на него глазами, полными мольбы. — Это не Лили! — Это Лили. — Попросите её назвать что-то, что знали только вы! — Что за бред?! — Северус, ты же веришь мне? — спросил его призрак погибшей любимой. — Верю. — Спросите! Просто спросите! — Как я назвал тебя при нашей первой встрече, Лили? — Хсссс… — образ красивой рыжей девушки растворился и обрел очертания огромной змеи. Мир стал серым. Солнце спряталось за тучи, будто закрывая глаза, не желая видеть то, что происходит. Ливень пропитывал одежду, заставляя неприятно прилипать к телу. Поднялся ветер. Буря. — Нет! — Грубер подбежала и встала перед Снейпом, защищая его своим телом. — Кая! — Бегите! Профессор не сдвинулся, но невидимая сила отдаляла его от страдающей девушки, на которую с каждой секундой обрушивался новый удар анаконды. Ее тело безвольно шаталось, как цветок в непогоду, каждый укус оставлял кровоточащие раны. Снейп кричал, старался бежать, но силуэт Каи все уменьшался и уменьшался, пока совсем не исчез. Вновь пустота. Свет. Белое пространство. Ничто. Голос, всепоглощающий и спокойный. — Снова ты? — Где она?! — Кто? — Кая! — Она здесь. — Она в порядке? — Смотря, что называть «порядком». Хаос тоже имеет закономерность, следовательно, его можно считать порядком. — Она жива? — А что есть жизнь и смерть? Бытие не разделяется на «До» и «После». Северус обнадеженно вздохнул. — Здесь можно не дышать, это лишь привычка. — Я мертв? — Нет, но если бы пошел дальше, то мог умереть. — Почему? — Такова суть жизни. Это был урок. Усвой же его. Ты выбрал не ту, которую думал. Все погрузилось во мрак. Звуки пропали. Воздух стал жестким и тягучим. Его можно было ощутить. Холод. Мурашки. Профессор проснулся и, широко раскрыв глаза, быстро сел, вытирая лицо от слез. — Я плакал? — он посмотрел на влажную ладонь. — Кая… Кая! Он подорвался и побежал так быстро, как только мог. Стук туфлей отражался от каменных стен, гулом возвращаясь в голову и отдавая болью. Впервые он бежал боясь увидеть то, что будет его ждать в месте, куда он так торопится. Свет озарял пустые коридоры. Раннее утро не казалось таким красивым после ночного кошмара. Дверь в лечебницу с грохотом отворилась. Не беспокоясь о последствиях и слухах, он упал на колени перед её кроватью, молясь, чтобы сон был лишь сном. Она только задремала, так что шум и движение кровати, заставили её открыть глаза сразу же. Никто, на удивление, не проснулся, кроме самой Грубер. — Профессор? Что вы здесь делаете? Он поднялся с колен и обнял её так крепко, как только смог. — Вопросов стало больше. — Ты жива… — От раненых коленок еще никто не умирал. Что происходит? — Ничего. — Да, ничего необычного, вы же каждый день врываетесь в лазарет и обнимаете первого попавшегося ученика. Чего это я. Забылась совсем. — Дело не в том. — А в чем? Вы сами всегда мне говорили про осторожность, а что я вижу? — Вы собираетесь учить меня? Не зазнавайтесь, Мисс. — Я и не зазнаюсь, это вы ко мне прибежали в самую рань. И действительно. Что было на это отвечать? Она же все сказала правильно…