Звёздный номер

Ожидаемый звонок от Хёнчжуна раздался в не очень подходящий момент. Я находилась на ёлочной ферме, посреди живых лесных красавиц, где витал просто умопомрачительный запах хвои, и наслаждалась моментом выбора пушистой ёлки в свою маленькую квартиру, когда в кармане голубого пуховика завибрировал мой мобильный телефон. Я вытащила его и глубоко вдохнула в себя прохладный воздух, когда увидела, кто звонит : Ким Хёнчжун. Не сказать, что я прямо томилась в ожидании его звонка, но, когда с нашей последней встречи прошло около пяти дней, где-то внутри меня затеплилась искра надежды, что молодой человек выбросил меня и обещанные мной десять обедов из своей головы. Не сказать также, что его звонок застал меня врасплох, где-то в подсознании я морально готовилась к нему, заведомо зная, ради чего ему мне звонить. Так как мои ладони были в тёплых перчатках, мне пришлось зубами снять одну из них, чтобы провести пальцем по засветившемуся экрану и ответить на звонок. — Алло? — Мне кажется, что вы — моя судьба. — А? — переспросила я с изогнутой бровью, никак не ожидая услышать от него вот таких пылких признаний. — Я возвращался с работы и как раз думал, что было бы неплохо плотно поужинать в каком-нибудь ресторане, как вспомнил о вас. — Вернее, о моём долге перед вами, — хмыкнула я, бросив нервный взгляд на одну пушистую ёлку, которую я как раз хотела попросить упаковать и, расплатившись, унести её домой, пока в мои планы украшения квартиры к рождественским праздникам не вмешался Ким Хёнчжун. — Я остановился на красном огне светофора, — парировал Хёнчжун, — и, пока размышлял о том, в какой ресторан вас позвать, окинул взором ёлочную ферму, где увидел одно знакомое мне лицо. Что скажете, если я предложу вам свою помощь в выборе ёлки? Не отстраняя мобильный телефон от уха, я обернулась и быстро нашла округлившимися глазами стоящего среди остальных людей Хёнчжуна, который, чтобы поймать мой взгляд, махал мне рукой. Неужели вправду судьба? Я встряхнула головой и запоздало помахала ему рукой в ответ. Какая, к черту, судьба? Обычная случайность. — Готовитесь к праздникам? — полюбопытствовал, подойдя ко мне ближе, Хёнчжун. — Упал глаз на какую-нибудь из этих красавиц? — Вроде как эта приглянулась, — не понимая зачем, но все же ответила я на его вопрос, указав пальцем на пушистую живую ёлку ростом по мою грудь. Она мне казалась просто идеальной для моей скромной маленькой квартиры. Подвину диван к шкафу — и освободится больше места для этой зелёной ёлки. — Красивая, — кивнул головой Хёнчжун. — Тогда упакуем её в мою машину и поедем в ресторан. Извините! — окликнул Хёнчжун тучного мужчину, продавца елей, и подозвал к себе, когда тот обернулся. — Какую ёлочку присмотрели для вашего семейного гнезда? — добродушным тоном нам задал он вопрос, который вогнал меня в краску. Хёнчжун нашёл это недоразумение забавным, поэтому хохотнул и покачал головой. — Аджосси, мы не женаты и не встречаемся, — сказал он смутившемуся, но ни капли не растерявшемуся мужчине. — А жаль, такая красивая пара была бы! Так какую ёлочку вы хотите прикупить? С покрасневшими щеками, с опущенными глазами, я молча ткнула пальцем на ель, которую приметила для своей квартиры, и мужчина, похвалив меня за сделанный выбор, взял верёвки и стал обвязывать ель, складывая пушистые ветки, чтобы мне было удобно донести её до своей квартиры. Расплатившись за эту лесную красавицу, я поблагодарила продавца и хотела было зацепиться пальцами за верёвки, как это успел сделать Хёнчжун, подняв только что купленную ёлку с земли. — А теперь в ресторан, обмывать вашу покупку и приближение праздников, — улыбнулся он мне и попрощался с мужчиной, пожелав ему хорошего вечера и весёлых праздников. Тот помахал нам рукой и пожелал нам всего того же самого, пряча денежные купюры во внутренний карман своей поношенной куртки. — Пойдёмте к моей машине. Я оставил её неподалёку. — Спасибо, но я могу и сама понести ёлку, — пробормотала я и опять потянула свои руки к ели, чтобы забрать её из правой руки Хёнчжуна, но тот переместил её в левую, и я не смогла добраться до неё, подняв на мужчину насупленный взгляд. — Идёмте к моей машине, — улыбнувшись мне, он двинулся вдоль улицы вместе со связанной ёлкой в руке, и мне ничего не оставалось сделать, как со вздохом двинуться за ним. — В какой ресторан вы хотите поехать? — спросила я, с удручением отмечая про себя, что запланированный вечер перед сериалом вместе с заказанным чачжанмёном придётся перенести на следующий выходной день. — Я хочу поесть говядины, поэтому в мясной. Он как раз за углом, так что далеко ехать нам не придётся, только вот вашу ель оставим в машине, чтобы с собой не таскать, не против? — Не против, — вздохнула я и поджала свои губы, думая про себя, что эта говядина точно ударит по моему кошельку. В машинах я не разбиралась, всегда могла назвать только цвет, будь он серебристый или с налётами других оттенков. Машина Хёнчжуна была белого цвета и, видимо, последней модели, хотя с моими широкими познаниями, эта модель могла выйти и пять лет назад. Что там машины, я и в моделях айфона не разбиралась. Нажатием кнопки, Хёнчжун открыл заднюю дверь машины и уместил мою ель на кожаные сидения. Я прикусила себя за нижнюю губу — моя ёлка точно оставит после себя парочку колючих иголок. — Пойдём? — спросил Хёнчжун, как только захлопнул дверь машины и ещё одним нажатием кнопки заблокировал все её двери и окна. Я кивнула и, спрятав руки в карманы пуховика, пошла вместе с ним по улице. Как он и сказал, ресторанчик, в который он хотел попасть со мной, находился в буквальном смысле за углом улицы, приткнутый между двумя бутиками, и мы зашли вовнутрь отапливаемого помещения, уведомив хозяйку о своём визите звякнувшим колокольчиком, подвешенным над дверью. — Мясо здесь — просто взрыв эмоций, — шепнул мне Хёнчжун и, улыбнувшись пожилой женщине, попросил свободный столик на двоих. Я оглянулась — посетителей было немало, в основном, молодые люди и за сорок, а значит это заведение пользовалось спросом. Нам указали на свободный столик — и тогда у меня в голове назрел вопрос. — А вы не боитесь, что вас могут узнать и окружить? — поинтересовалась я у него, присаживаясь вместе с ним за круглый столик, посередине которого была встроена уже разожжённая печь-гриль. — Аджумма, нам говядину, будьте добры! — громко попросил Хёнчжун хозяйку ресторанчика, подняв руку, чтобы она заметила нас. Я слегка вжала голову в свои плечи, когда несколько посетителей бросило на нас взгляды, которые оказались равнодушными, поскольку за секунду были возвращены к своим барбекю, где жарилось мясо, распространяя аппетитный запах по всему помещению. Неужели никто его не узнал? О чём это я? Сама без понятия была, кого втянула в свою интрижку. — Я не участник BTS и не Им Ёнун, чтобы узнавать меня и окружать тыкающими в лицо включенными смартфонами. Хотя такое время я застал, когда приходилось пользоваться услугами телохранителей, — улыбнулся Хёнчжун, наблюдая как и я за тем, как пожилая женщина расставляет по нашему столику панчан* и миски с маринадом и различными пикантными соусами. Он поблагодарил её, когда она собралась отойти за сырым мясом, проверив, распалена ли печь-гриль на нашем столике. — И вам не хотелось бы вернуть то самое время вашей популярности? — Мне бы хотелось, чтобы мы с вами перешли на «ты», а становиться вновь популярным, в мои-то годы, когда агентства дебютируют ребят, возраст которых половина моего возраста, нет, не хотелось бы. Поколение моих фанатов и фанатов моей группы выросло, обзавелось семьями, хлопотами будничной рутины, где уже нет места подростковым фантазиям. — Почему же? Есть тётушки возраста моей матери, которые любят посещать концерты своих любимчиков и петь с ними песни, закупаться альбомами и голосовать за них в чартах. — Есть, — кивнул с улыбкой Хёнчжун , — ты говоришь про преданных фанаток Им Ёнуна. Смотри, хозяйка этого ресторанчика одна из них, — указал он взглядом на стену возле кассового аппарата, где была прикреплена канцелярской кнопкой фотография Им Ёнуна со счастливой женщиной, которая улыбалась на ней ярче, чем при получении денег за проведенный банкет из пятидесяти человек и даже ярче, чем на свадьбе своего единственного сына, который женился на выпускнице женского университета Ихва**. — То есть, вы больше не стремитесь к популярности? — спросила я, когда Хёнчжун взял железные щипцы и подцепил ими сырой маринованный кусок говядины, выкладывая на раскаленную решётку, под которой теплились угли. Я невольно сглотнула, наблюдая за тем, как мясо начинает шипеть, оказывается, я успела проголодаться. — На «ты», пожалуйста, а то чувствую себя старикашкой, — попросил с усмешкой Хёнчжун, выкладывая щипцами и второй тонко нарезанный кусок говядины. — Мне будет неловко, если я стану обращаться к вам на «ты». — Почему? Я настолько старый человек для этого? — Известный, если быть точнее. Я никогда раньше не имела чести вот так общаться с людьми, которых знает вся страна. — Ну, это вы загнули, — прищурился Хёнчжун, — вы ведь меня не узнали. — Узнала, — попыталась я встать на свою защиту. — Узнали лицо, которое где-то видели, но никак не имя. Скажем так, ещё десять лет назад, вы бы ещё знали моё имя, просто забыли, как и многие. Я поджала свои губы, ведь в его словах была правда, которую немножко стыдно было признать. Хёнчжун, при виде моего стыдливого выражения лица, тихо посмеялся. — Я не дурак, чтобы обижаться на такое. В своё время на меня свалилась нешуточная слава. Выйти на улицу даже с маской и с кепкой, чтобы скрыть свою засветившуюся физиономию, было миссией невыполнимой. Адреса моих домов — а переезжал я часто, чтобы хотя бы пару дней пожить без сталкеров под окном — постоянно сливались. Мне предлагали встречаться с дочерями важных шишек — чиновников, депутатов, министров. Отказывать было страшно — это как переходить дорогу не тем людям. Я не знал, захотят ли мне отомстить за очередное разбитое отказом сердце какой-нибудь избалованной девицы. Могли втянуть меня в скандал и сделать врагом номер один всего корейского народа. Больные фанатики добирались и до моей семьи, бывали звонки с отчаянными просьбами повидаться со мной, продать им мои детские фотографии, а то и нижнее бельё, желательно не успевшее постираться, — чуть сморщившись, Хёнчжун затих и положил хорошо прожаренный кусок мяса на мою тарелку. — Теперь ты понимаешь, почему я больше не стремлюсь к популярности? — спросил он спустя несколько секунд, подняв глаза на меня, сидевшую напротив с открытым ртом. Я подозревала, что публичным людям трудно живётся из-за повышенного внимания к их персонам, но чтобы сталкиваться с таким сумасшествием, о котором только что мне поведал Хёнчжун? — Теперь понимаю, — пробормотала я. — Ешь, пока мясо не остыло. Я ещё пожарю, — улыбнулся мне мужчина и, положив ещё один готовый кусок на мою тарелку, взял щипцами за сырое мясо, выложив его на гриль и поправив местами так, чтобы оно прожарилось равномерно. Я взяла палочки и подцепила положенный мне кусок мяса, отправляя его в рот и начиная жевать. Сочно. С рисом и с маринованной редькой в самый раз будет. — Вы любите готовить? — дабы поддержать беседу, пока он занят жаркой мяса, поинтересовалась я. — На «ты», пожалуйста, — с улыбкой попросил Хёнчжун, в свою очередь тоже попробовав прожаренный кусок мяса и закивав головой с довольным видом. — Ты, — поджав свои губы, буквально заставила я произнести это вслух, — любишь готовить? — Я живу один много лет, поэтому учился готовить, чтобы не сидеть на лапше быстрого приготовления и доставках из ресторанов. Не по своему желанию, жизнь заставила, но со временем я и полюбил это дело. Настолько, что купил себе белый колпак как у шеф-повара «мишленовского» ресторана. — Похвально, — улыбнулась я, замечая про себя, что всегда говорила подругам и родителям, что мой будущий муж должен уметь приготовить себе яичницу. Вкусную, а не сгоревшую. — Ваш... то есть, твоей, — быстро исправилась я, — будущей жене повезло с тобой. Хёнчжун поднял на меня глаза, в которых мелькнули задорные искорки. — Это ты так хочешь спросить, не встречаюсь ли я с кем-то? — А? Нет же! — воскликнула я, захлопав ресницами. — Вряд ли бы ты согласился на мою аферу, будучи в отношениях. — Почему же? Актёр на то и есть актёр. Мы соглашаемся и голыми сниматься с партнёрами по фильмам, будучи в отношениях с другими. — Моя афера — не кино, а реальная жизнь, чьи дубли не повторишь, если они окажутся неудачными. — А кино — это разве не жизнь? — расплылся Хёнчжун в широкой белоснежной улыбке. — Жизнь в границах широких и маленьких экранов. — Режиссёры и прочие деятели киноиндустрии вступили бы с тобой в спор, — улыбнулся Хёнчжун и, опустив кусок мяса на свою ложку с рисом, отправил её в рот. — Конечно, для них кино — это жизнь, раз они посвящают ему всё своё время, но... чего это я вообще завела эту тему? — пробормотала я. — Всё началось с того, что ты хотела узнать, холостяк ли я. — Ничего подобного! — воскликнула я и осеклась, когда заметила, что своим громким возгласом привлекла к нашему столику внимание нескольких посетителей, в том числе и хозяйки. Смутившись, я опустила глаза к своей тарелке. Жуя мясо с рисом, Хёнчжун тихо посмеивался. Вот же шутник. — А можно вопрос? — немного погодя спросил он у меня. — Смотря какой, — хмыкнула я, подняв на него свои глаза. — Почему ты не встречаешься ни с кем? — Потому что не встретила ещё того, с кем бы хотелось находиться в отношениях, а отношения я ищу только серьёзные и долгие. Все парни, с которыми жизнь довела столкнуться, хотели одного или двух — секса на одну ночь или же секса на постоянку для удобства. — Не все же мужчины помешаны на этом, — улыбнулся одними уголками Хёнчжун. — Поверь, я встречал таких и женщин, пошлых и развратных до мозга костей, которые, кстати, избегали брака или же заводили себе любовников. — Согласись, что мужчины больше думают о сексе, чем женщины. Вряд ли в твоей голове ещё не мелькнула коварная мыслишка о том, чтобы представить меня голой и в своей постели, разве не так? — прищурилась я. Хёнчжун на секунду замолк, призадумавшись. — Если скажу, что не мелькнула, для тебя, как для женщины, не будет ли это звучать как оскорбление? Не подумаешь ли ты, что я не нашёл тебя достаточно сексуальной, чтобы представить тебя голой и в своей постели? — Подумаю, но я буду только рада, если это так. — А как насчёт представить тебя в роли своей потенциальной девушки? — задал Хёнчжун вопрос, который заставил меня смутиться. — Один раз ты больше, чем просто представил, — хмыкнула я, — ты уже был в роли моего парня. Поверь, я больше не хочу втягивать тебя в эту лживую игру, — произнеся эти слова, я услышала знакомый рингтон своего мобильного телефона и, извинившись перед Хёнчжуном, вытащила его из кармана своего пуховика. Это была мама. Ни о чем ещё не подозревая, я ответила на её звонок. — Да, мам? — Я не думала, что буду узнавать об этом от чужих людей, а не от родной дочери, — мамин голос звучал обиженно, а произнесённые слова застали меня врасплох. — Ты о чём, ма? — Пять минут назад я позвонила твоей подружке Инхе, — подозрения о причине маминой обиды стали назревать в моей голове, а по коже побежали мурашки. — Я знаю, что её родители сейчас работают в Токио и не смогут приехать к ней на Рождество, поэтому я захотела предложить ей провести этот праздник в кругу нашей семьи. Как по ходу нашей болтовни, я узнаю кое-что о своей дочери. Не хочешь рассказать об этом сама? Что мама знает? Неужели Инхе проболталась ей про моего псевдо-парня? Или о чем-то другом? Но нет, других секретов, кроме этого, у меня от мамы не было, ещё кроме того давнего — когда-то я попробовала сигареты и выкурила почти всю пачку. Вряд ли же Инхе рассказала именно это? В чём постыднее признаться, в выкуренных тысячу лет назад сигаретах или в том, что я попросила совершенно незнакомого мне парня притвориться моим парнем? — Или мне рассказать об этом самой? Вдруг ты сама не в курсах, — хмыкнула моя мама, когда моё настороженное молчание затянулось. Я в напряжении уставилась на Хёнчжуна, который вопросительно вздёрнул свою бровь. — Не понимаю, о чём ты, — пролепетала я, чем ещё больше разозлила её, поскольку в динамике мобильного я услышала тяжёлое сопение. — У тебя есть парень, которого ты уже успела представить своим подругам! А нас, своих родителей, ты не удосужилась сообщить об этом хотя бы в двух словах! Ты точно считаешь нас своими родителями или уже отреклась от нас, стариков ненужных? — Мам, что ты говоришь такое? — застонала я с зажмуренными глазами, потирая другой ладонью своё покрасневшее лицо. — Конечно, вы мои родители. Просто... ну, мы ещё на первом только этапе... Только узнаем друг друга... — снова стала врать я, в мыслях отрезая ножницами свой брехливый язык, который всё время подыскивал мне проблемы, — ... поэтому я и не спешила его знакомить с вами, понимаешь? — В это Рождество мы с папой желаем увидеть его своими глазами, — строго произнесла мама. — Мы ждём вас вдвоём у нас, в Сочельник и просьба не опаздывать... — Мам, но а вдруг он захочет встречать Сочельник со своей семьёй? — Значит мы ждём вас вдвоём двадцать третьего числа! Ты как раз останешься спать у нас, чтобы потом не мотаться туда-сюда и спокойно встретить Сочельник со своей семьёй. — Мам... — Не расстраивай меня ещё больше, — перебила она меня, — конец нашего разговора! — и первой резко сбросила звонок, оставив меня с разинутым ртом. Медленно опустив ладонь со смартфоном, я так же медленно перевела глаза с его потухшего экрана на Хёнчжуна, который, по нескольким обрывкам из телефонного разговора, явно догадался причину звонка моей матери и не стал прятать своей усмешки, как ни в чем не бывало макая прожаренный кусок мяса в острый соус. Отправив его в рот и с довольным прищуром, зажевав его, он спросил у меня: — Ну, ты же понимаешь, что это ещё плюс пять ужинов в копилку твоего долга? *панчан — общее название закусок в Южной Корее, которые подаются к основному блюду. **женский университет Ихва — одно из самых крупных и престижных высших учебных заведений в Сеуле.