Клуб Защиты Тёмных Искусств

      В наступающих сумерках двое шагали по снежной тропе у лесистого берега озера. Впереди — Люси, за ней Рон Уизли. Люси избегала на него смотреть, но всё равно ощущала его дыхание за спиной. Рыжий парень со стеклянными глазами семенил за ней преданно, как собачка. Чем бы ни опоила его Муфалда, чары держали Рона не хуже, чем поводок. Он пребывал в полной уверенности, что у него свидание с его девушкой. Романтическая прогулка, фыркнула про себя Люси. «Ухажёра» ничуть не смущали ни холод, ни скорая темнота, ни то, что она наотрез отвергала его попытки взяться за руки. Он, однако, попыток как-нибудь к ней притронуться не оставлял, и от этого становилось противно. Хотя бы терпеть осталось немного. Двуглавый дуб — условленное место встречи с Муфалдой — должен был показаться вот-вот…       И вдруг, откуда ни возьмись, из-за деревьев на тропу вышел Том. Он свернул навстречу Люси и Рону с другой, еле заметной тропинки, ответвлявшейся в лес.       — Прошу прощения, что нарушаю ваше уединение, — язвительно отчеканил он, шагнув к Люси, — но какого чёрта здесь происходит? Я хочу услышать объяснения.       Люси застыла напротив него, скрестив на груди руки. Голос Тома был холоден, а в глазах полыхала ярость целого архипелага вулканов. Прежде, чем она нашла ответ, вперёд выскочил Рон:       — Объяснения? С какой стати?! Чего ты к нам прицепился? Следишь за моей девушкой?!       Уизли и в обычной-то жизни не отличался сдержанным нравом, а сейчас — видимо, из-за зелья — его голова совсем на плечах не держалась. Он, обойдя Люси, гневно наставил на Тома палочку. Люси поняла, что спектакль нужно прекращать сейчас же. Она прошептала короткое заклинание, и в спину её «кавалера» влетела красная вспышка. Сражённый Оглушающим Проклятием между лопаток, Рон навзничь рухнул в снег. Из носа у него потекла кровь, но Люси не обратила внимания. Она смотрела на Тома, а Том — на неё.       — Девушка, — отчетливо повторил он. — Я не ослышался?       — Разумеется, я не его девушка, — Люси, переступив через неподвижного Рона, шагнула к нему. — Я, скорей, пересплю с гоблином, чем с Уизли. Но всё же у меня есть с ним одно небольшое дело.       — И какое же?       Люси набрала в лёгкие холодного воздуха, собираясь всё объяснить… но вдруг в голове что-то щёлкнуло. Том не просил рассказать, что случилось — он требовал. Требовал с такой злостью, будто она ему подчиняется и серьёзно его подвела. Люси это совсем не понравилось.       — Напомни, с каких это пор я обязана держать тебя в курсе всех своих дел?       Том, однако, не отступался:       — С тех пор, как мы с тобой основали Клуб.       — А при чём здесь Клуб? — фыркнула Люси. — У меня что, других занятий теперь быть не может? Таких, к которым ты отношения не имеешь. Кстати, рыжий крысеныш поднял хороший вопрос. Ты что здесь забыл? Неужто и вправду за мной следишь?       — Ещё чего, — он желчно усмехнулся. — У меня тоже есть дела, которые тебя не касаются. Ты могла в них поучаствовать, но отказалась по «очень важным причинам». Если тебе вот настолько хочется знать, я ходил искать логово акромантулов. В школе уже давно поговаривают, что они водятся в Запретном Лесу. Сейчас зима, они в спячке, поэтому можно на них взглянуть без большого риска. Видишь — я всё тебе объяснил. А теперь ты объяснись.       — Мне всё ещё не нравится мне твой тон. Ты командовать сейчас мной пытаешься? Или… — она прищурилась, — просто заревновал?       Люси могла поклясться, что Том вздрогнул всем телом, как от удара. Повисла короткая тишина. В этой тишине вулканы злости у него в глазах застыли и превратились в колодцы льда.       — Я посвятил тебя в секреты, — прошипел он медленно, — которые не должен знать никто. Мы практикуем Тёмные Искусства и планируем совершить серьёзное преступление. И вдруг я по чистой случайности узнаю, что ты тайно встречаешься с Роном Уизли, с сопливым ничтожеством из семьи предателей крови. Его лучший приятель — Поттер, сын аврора. О чём, по-твоему, я должен был подумать?       Теперь уже Люси внутренне вздрогнула, словно её окатило холодной водой. Она уставилась на Тома, точно увидела его в первый раз. Она смотрела — и не узнавала в нём друга. Не узнавала это злое лицо и презрительный взгляд.       — Так ты… — слова ободрали вмиг пересохшее горло, — …подумал, что я крыса?       Том ответил ледяным молчанием. Люси тоже замолчала — мысли в голове хаотично метались и спутывались в бессмысленный ком. Хотелось сказать многое, но слова в предложения не выстраивались. Теперь понятно, почему он так взбесился. Непонятно только, почему она считала его другом всё это время.       — Риддл, — с трудом проговорила она, — я по-прежнему должна тебе, и поэтому не отказываюсь от данного слова. Я помогу тебе пробраться в Министерство, чтобы ты забрал свой чёртов дневник. Но на этом — всё. Как только мой долг будет отдан, наши пути разойдутся. А сейчас — будь добр, уйти с дороги.       Риддл, не меняя холодного выражения, посторонился. Люси взмахом палочки подняла неподвижного Рона и потащила по воздуху за собой. Он вяло колебался, как огромная и нелепая надувная кукла. Люси быстро зашагала по тропе, не оборачиваясь.       У двуглавого дуба её уже ожидали Муфалда и Беллатрикс. Муфалда, бледная, почти как окружающий их снег, нервно переминалась с ноги на ногу. Тётя же, энергичная и уверенная, как всегда, встретила Люси радостным восклицанием:       — А вот, наконец, и ты. Вижу, мальчишка Уизли с тобой — прекрасно! Тебе, Муфалда, очень повезло с подругой. Не станем больше здесь задерживаться. Я аппарирую вас в Лестрейндж-Холл.       — Без меня, — проговорила Люси. — Я пойду обратно в школу. Удачного вам колдовства.       Беллатрикс изумлённо вскинулась:       — Ты ведь хотела в гости заглянуть! С чего вдруг передумала?       — Вам нужно будет колдовать всю ночь. Зачем там я?       — Ну что за глупости — зачем? Поддержать свою приятельницу, да и просто чуть-чуть поболтать. Колдовство, не колдовство, а на чашку кофе время найдётся всегда. Да почему я вообще объясняю, Люси?.. Домовуха уже печёт для тебя круассаны.       Люси понуро вздохнула. Она совершенно не хотела ни с чем разговаривать. Но затем она вспомнила, что в школе очень легко пересечься с Томом, а этого ей хотелось ещё меньше. С вялой улыбкой она протянула Беллатрикс руку.       Пятнадцатью минутами позже Люси сидела с кофе и круассаном в столовой Лестрейнджей. Никто здесь не нарушал её одиночества. Беллатрикс вместе с Муфалдой и бессознательным Роном ушла в тайный подвал, чтобы готовиться к ритуалу. В чём именно ритуал заключался, она не сказала — только упомянула, что он связан с кровью. В любой другой вечер Люси бы умирала от любопытства, но не сегодня. На душе у неё было очень скверно. Она не притронулась к выпечке — в горло не лезло ни крошки. Вместо еды она закурила.       Вот так, курящей, её и застала Беллатрикс. Тётя распахнула двери, решительно прошествовала к Люси и села за стол напротив, прошуршав юбками.       — Я поручила Муфалде кое-какие дела, — Белла ответила на вопрос у неё во взгляде. — Раз уж она так хочет быть с моим сыном вместе, пускай поработает, подготовит ингредиенты для зелья. А я пока выпью кофе с тобой, как и пообещала.       Взмахом палочки она притянула к себе кофейник, наполнила чашку и поднесла к красным губам. Отпив немного, она взглянула поверх парящего кофе в глаза племянницы.       — А у тебя что стряслось?       — У меня?.. Стряслось? — неловко переспросила Люси.       — Девочка моя, на тебе лица нет. Я же вижу — что-то тебя беспокоит. Ты жалеешь этого рыжего сопляка Уизли? Сегодня он потеряет изрядно крови, но я тебя уверяю — переживёт.       — Позавчера, — процедила Люси сквозь зубы, — я нечаянно наступила на лягушонка в оранжерее. Кусочек его кишок до сих пор у меня на подошве — никак не отчистится. Мне было меньше плевать на этого лягушонка, чем на Уизли.       — Вот и славно, — Беллатрикс кивнула. — Тогда в чём дело? Опять проблемы в школе? Министерская жаба никак не угомонится? Если бы не твой отец, я бы давно уже прилетела в Хогвартс и вырвала ей глаза…       Люси глубоко вздохнула. Она решила врать, потому что выдать правду язык не поворачивался никак.       — Амбридж здесь ни при чём, Белла. Я думаю о нас. О нашей затее с Муфалдой и братцем.       — Что же ты думаешь?       — Волнуюсь, как всё получится. Дело, с виду, нелёгкое. Я не ждала, что ты вообще согласишься помочь.       — Попробовать стоит, — нахмурилась Беллатрикс. — Я говорила с Рабастаном о девочке. Они очень молоды, но у них, похоже, действительно чувства. Любовь. Если из-за меня всё разрушится, сын никогда не простит мне. Такое не проходит и не забывается.       Люси подчёркнуто презрительно фыркнула. Белла вздохнула с оттенком странной тоски.       — Знаю, знаю — ты считаешь, что это всё ерунда. В точности, как я в молодые годы. Хочешь послушать одну историю? Раньше я не рассказывала, потому что ты маленькая была. Сейчас — всё ещё маленькая, но уже можешь узнать.       Тётя отпила ещё кофе. Её губы оставили алый след на фарфоре. Люси обрадовалась её предложению — слушать сейчас ей было гораздо проще, чем говорить самой. И Белла повела рассказ.       — В юности я была, как ты. Думала, что никто мне не нужен, что вся эта романтика — только для глупых слабачек и куриц. А потом… я встретила того самого. Насколько же он был хорош — я не сумею описать словами. Глаза серые и бездонные, как стальное море. Их взгляд каждый раз уносил меня чёрт-те куда не хуже Летучего пороха.       — У дяди Рудольфуса же глаза зелёные, вроде? — нахмурилась Люси.       Беллатрикс коротко хохотнула:       — Рудольфус здесь ни при чём. Того волшебника звали Геллерт. Геллерт Гриндевальд.       — Гриндевальд?.. — вытаращилась Люси. — Ты — и он?! Тот самый Гриндевальд?!       — А чему ты так удивляешься, милая? — Беллатрикс невозмутимо глотнула кофе. — Да, у нас была немаленькая разница в возрасте, но это меня не отталкивало. Тем более, как я уже сказала, он был очень хорош собой. Я стала его лучшей ученицей не только из верности общему делу… и он тоже высоко ценил мои таланты. Но, к моему сожалению, дальше ученичества и дружбы дело не зашло. Когда я предложила Геллерту стать ближе — он ответил очень вежливым отказом. Сказал, что его сердце уже занято. Эти слова, конечно, меня совершенно разбили. Я была вне себя, я сходила с ума, я хотела вырвать глаза у соперницы и затолкать ей в глотку. Если б я узнала, кто она, то непременно так бы и поступила. Несмотря на всё горе, я, как и прежде, любила Геллерта, моего учителя. Встречи с ним сделались для меня мучением… но только они и давали мне повод не удавиться. И ещё — надежда, что однажды он поменяет своё отношение, и мы всё-таки будем вместе. А потом…       Голос тёти горько дрогнул, и она, выдержав паузу, отпила из чашки долгий глоток. Собравшись с силами, она продолжила:       — А потом нам пришёл конец. Видимо, я для Геллерта всё же значила что-то. После провального заседания в Визенгамоте, когда его обвинили во всех грехах, он вышел со мной на связь… Только со мной — больше ни с кем из союзников. Он сказал, что подвёл нас. Попросил не искать предателей, потому что предатель — это он сам… И распрощался со мной навсегда. Поначалу я не поверила, что навсегда. Я ждала его возвращения долго, долго. Даже самые преданные сторонники перестали надеяться на его возвращение… а я всё ждала. Я выла от тоски и боли, как чёртов зверь, как оборотень в полнолуние… Минуло шесть зим, пока моя боль улеглась. Не ушла до конца, о нет — она и сейчас со мной, — Беллатрикс коснулась середины груди. — Вот здесь — Геллерт, моя любовь…       — А как же Рудольфус?       — Бедный Рудольфус, — слабо улыбнулась Беллатрикс. — Благородный, как рыцарь-чародей из старых времён. Он был моим другом с детства, с первого курса в Хогвартсе. Вся эта история с Геллертом произошла у него на глазах. Я знала, что он давно любил меня, но не желал докучать безответными чувствами. Невзирая на свою горечь, Рудольфус всегда утешал меня и поддерживал. Во многом благодаря нему моя боль ослабела настолько, что я задышала снова. И тогда я решила, что буду с ним. После всех лет ожидания он был счастлив. Мы поженились, а вскоре и Рабастан появился. Дела у меня наладились. Да… Пожалуй, сейчас у нас всё хорошо. Но Геллерт…       И тётя замолчала, неподвижно глядя куда-то вдаль. Люси тоже ошарашенно молчала. Кое-как переварив историю, она робко проговорила:       — Так… и к чему эта вся история, Белла? Я что-то не понимаю.       — К тому, — вскинулась Беллатрикс, — что истинная любовь случается в жизни волшебника лишь однажды, и то не у всех. И если случилась — нельзя её потерять! Я хочу, чтобы у моего сына всё вышло лучше, чем у меня.       Она подалась вперёд, коснулась руки Люси. Её чёрные глаза смотрели на племянницу с теплотой, в которой всё ещё угадывалась капля тоски.       — И ты, красавица, не вздумай повторять моей судьбы. Встретишь своё — сражайся за это, зубами вцепись и не отпускай! Стань счастливей меня. Хорошо?       Люси ничего на это не ответила, лишь отпила из давно оставленной чашки. Кофе в ней был холодный, как застывший лёд Чёрного Озера.