Трофей

      Грозовые слоистые облака заполонили небесный свод и почти не пропускали солнечного света. Стойкий запах металла пропитал прохладный сырой воздух. Скатываясь, влажная земля налипала на бронзовые наголенники и латы для стоп, ноги проваливались в грязь, словно в болотную топь.       Лязг мечей становился громче, заглушая хриплые голоса. Умело и ловко уворачиваясь от града сыплющихся ударов, Мальбонте с яростью отражал атаку противника. Тяжелые доспехи сковывали движения, но юноша стремился наносить точечные удары по наиболее уязвимым частям тела всадника, таким как шея и суставы. Не имея никакого шанса одержать победу, парень упрямо сражался, иногда уходя в глухую оборону. Одолеть Смерть в бою не представлялось возможным, всадник значительно превосходил в силе. Нырнув под удар, Смерть оттолкнул крепкую фигуру, с легкостью сбивая парня с ног. Сохранить устойчивое вертикальное положение оказалось сложно, и Мальбонте рухнул на рыхлую землю. Приставив к чужому горлу клинок, всадник надменно усмехнулся.       — Довольно. Ты знаешь правила.       Приподнявшись, парень громко закашлялся, с отвращением сплевывая кровь под ноги противнику. Вздернув подбородок, Мальбонте направил на всадника взгляд, полный ненависти. Смерть ежедневно устраивал подобные испытания, обозначив лишь одно условие — сражение продолжается до первой крови.        Парень не питал иллюзий и отчетливо понимал свою новую роль, но по-прежнему отказывался смиряться и присягать на верность “хозяину”. Годы, проведенные в заточении у Шепфамалума, лишили юношу излишней чувствительности, жажда мести туманила рассудок, подпитывая свирепую злобу. Смерть не стремился подчинить подопечного грубой силой, а потому принял решение, что до тех пор, пока Мальбонте добровольно не признает поражения, его будут ожидать лишь изнурительные поединки и тяжелая работа.       — Знаю. Нет нужды напоминать.       Парень ответил невозмутимым и враждебно-ледяным тоном, все еще пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Среди полуразрушенных каменных строений трудились ангелы и демоны, на плечи которых легла обязанность восстанавливать цитадель. Мальбонте держался на ногах из последних сил, но все же присоединился к слугам, приступая к рабскому унизительному труду.       Все это время, не вмешиваясь, за происходящим наблюдал Война. Братья отдавали распоряжения, выбрав для работы самых крепких и выносливых бессмертных. Последствия недавних противостояний понемногу исчезали, строительство новых сооружений продвигалось. Тела павших воинов давно убрали, и единственным, что осталось в назидание, были головы лидеров сопротивления, насаженные на копья и штыки. Такой варварский символ стал формой выражения победы и служил устрашающей политической тактике. Обратившись к Смерти, Война окинул взглядом новые владения, не скрывая торжественной улыбки.       — Что ты собираешься с ним делать? Он непреклонен и скорее умрет, чем согласится по доброй воле тебе прислуживать.       Мужчина раздосадованно скривился, но все же ответил.       — Он принадлежит мне и должен признать это. Сражаться не перестанет, но очень скоро поймет, что силы имеют предел. Теперь ему не выжить без меня.       Война не до конца понимал мотивы и планы своего брата, но продолжать разговор не стал, воспринял услышанное по-своему. Смерть, привыкший сеять смуту и хаос, открыто осуждал других всадников за гибкость и сговорчивость, оставаясь закрытой книгой даже для братьев. Голод и вовсе избегал общения с ним, предпочитая оставаться в стороне. Война стал верным оруженосцем и тщательно следил, чтобы латные доспехи Смерти сверкали, а клинки были остро заточены. Самый опасный и непредсказуемый из всех, устанавливал новые законы, опираясь на которые бессмертные пытались жить дальше.       Изнурительные работы завершились, стоило вечернему полумраку окутать контуры башен. Затерявшись в толпе утомленных трудяг, Мальбонте направился к каменным ограждениям, ведущим в сторону тесных комнат для слуг. Юноша отказался входить в покои Смерти и предпочел проживание с самыми бесправными бессмертными, лишенными даже самых минимальных удобств.       Люцифер и Вики, смирившись с уготованной им участью, получили ряд привилегий и освобождались от любых обязанностей. Исполнять прихоти “господина” было для Мальбонте большим унижением, чем пытки болью и физическим трудом. Часто парень спрашивал себя, почему Смерть выбрал именно его и почему так отчаянно стремится сохранить ему жизнь? Почему не наносит серьезных травм и всегда останавливается, когда появляется реальная угроза нанести урон?       От бессилия Мальбонте валился с ног и, оказавшись в душном помещении, поспешил умыться. Привести себя в порядок в таких условиях задача непростая, но юноша старался сохранять чистоту тела, брезгливо стаскивая пропитанные потом и кровью одежды. Воды на всех не хватало, ее использовали по острой необходимости — для питья и промывания ран.       На голом грязном полу были разбросаны циновки, сотканные из жесткой соломы. Застелив плетеное полотно плотной тканью, слуги спали тревожным, чутким сном, реагируя на малейший шорох. В рядах обездоленных парня не принимали и даже боялись, каждому было известно об особом отношении к нему со стороны Смерти. Многие завидовали и лезли с расспросами, но Мальбонте не вступал со слугами в споры, избегая любого общения.        Расположившись на грубой, частично разваливающейся циновке, парень устало сомкнул веки, ощущая сильную ноющую боль во всем теле. Сон долго не приходил, противоречивые чувства теснились в груди, подталкивая к размышлениям. Наконец, накопившаяся усталость дала о себе знать, бессмертный задремал, проваливаясь в темноту. Покой не продлился долго, ведь вскоре за стеной послышался странный шум, напоминающий лошадиный топот.