Трофей

      Шум нарастал, становясь отчетливым и внятным. Схожий с трубным сигналом звук превращался в надрывный хрип. Другие бессмертные тоже проснулись, начали взволнованно переговариваться. Однако вставать со своих спальных мест никто не спешил. Бессмертные покрепче закутались в многослойные одежды, тревожно покосившись на Мальбонте. Ввязываться в новые неприятности обессиленные от физической работы мужчины не собирались. Кто-то из толпы крикнул: “Из-за тебя он убьет и нас”.       Не ответив, парень потянулся к копью и решительно направился к двери, не оглядываясь. Вязкая мгла окутала полуразрушенную цитадель, создавая плотную завесу. Промозглая ночная прохлада пробирала до костей, пронзая ледяными иглами. Сероватая пелена сделала объекты почти неразличимыми даже на близком расстоянии. Юноша двигался на ощупь, спотыкаясь.       Мелькающие в темноте сгустки света собирались воедино, вырисовывая силуэт узнаваемой формы. Контуры сильного тела отличались особыми пропорциями — длинная шея, крепкие ноги и идеально прямая спина. Благородный жеребец белорожденной масти с интересом рассматривал незнакомца. Жемчужная грива с кремовым отливом причудливо сверкала. Проникновенный взгляд глубоких голубых глаз скакуна настороженно блуждал по лицу юноши.       Неожиданно за спиной возникла высокая фигура, Мальбонте порывисто отшатнулся, почти зашипев от ярости. Смерть мягко накрыл плечо парня, придвинувшись вплотную. Латные рукавицы из латунных пластин полностью скрывали руки всадника, но даже через грубый металл, Мальбонте чувствовал, насколько осторожным и бережным было это прикосновение. Пепельные жесткие волосы коснулись виска парня, царапая кожу. Попытки вырваться не увенчались успехом, Смерть держал крепко, несмотря на подчеркнутую деликатность.       — Знаешь как меня изображали смертные? “Белый конь, а на нем всадник. Дан был ему венец, и вышел он как победоносный, и чтобы победить”. Хотел бы примерить на себя эту роль?       Разгневанный до критической точки Мальбонте промолчал. Глубокая складка на переносице и нахмуренные брови красноречиво выражали эмоции парня без слов. Юноша понимал, что снова оказался загнан в угол, уйти просто так уже не получится.       — Садись.       Бессмертный не нарушал тишину и избегал диалога, но все же сделал уверенный шаг в сторону жеребца. Мертвая хватка на плече ослабла и Смерть неохотно отстранился. Подойдя к скакуну сбоку, Мальбонте поднял левую ногу и поставил ее в стремя, получив надежную опору. Держась за холку и ловко удерживая равновесие, устроился в седле, выпрямив спину. Смерть с восхищением наблюдал, а затем и сам разместился на лошади, устраиваясь позади парня.        Зажав поводья, мужчина указал жеребцу направление движения, и тот послушно зашагал, вновь поднимая много шума. Удерживая одной рукой кожаные ремни и контролируя движение, мужчина потянулся к своей голове, снимая нехитрую металлическую конструкцию. Острые зубцы, торчащие из “венца” с легкостью могли бы послужить холодным оружием. Надев на Мальбонте отличительный символ, всадник пустил лошадь галопом.       Юноша ощущал ровное ритмичное покачивание, потоки воздуха безжалостно резали глаза, фигура всадника настойчиво прижалась плотнее. Прогулка продолжалась несколько часов, пока полотно небес не окрасилось густым алым цветом. Непроглядная тьма начала рассеиваться, первые лучи скупого солнца очертили каменные стены башен. Остановившись, Смерть слез с коня и дождавшись, пока парень сделает то же самое, снял с его головы символ разрушительного могущества. Мальбонте продолжал молчать, но взгляд его смягчился.       — Утро. Идем, до поединка несколько часов. Если ты еще желаешь со мной сражаться. Мы ведь могли бы иметь другие отношения…       Мальбонте проследовал за всадником, снова не давая никакого ответа. От усталости парень едва мог пошевелиться, ведь минувшая ночь не принесла желанного покоя. Воздух в закрытых тесных коридорах сейчас казался особенно тяжелым и удушливым. В помещениях было шумно, слуги носились из угла в угол с посудой и большими плетеными корзинами, доверху заполненными овощами и фруктами.       Увидев прибывших, ангелы и демоны мгновенно затихли и расступились, освобождая всаднику и его спутнику дорогу. Смерть вошел в просторный зал, оживленные разговоры мгновенно прервались. Находящиеся за столом Война и Голод почтительно встали, приветствуя брата. Люцифер и Вики тоже были здесь и сидели рядом со своими “хозяевами”.       Мальбонте заметил, с каким сочувствием на него смотрела девушка, но демонстративно не стал удерживать зрительный контакт, отвернулся. Вики и Люцифер сидели по левую сторону от всадников, Смерть же, устроившись за столом, предложил Мальбонте занять место справа. Люцифер удивленно покосился на парня, Голод и Война переглянулись, едва заметно усмехнувшись. Подняв бокал с дымящимся глифтом, Смерть заговорил, обратившись к каждому, кто находился в зале. Хоть всадник и обращался ко всем собравшимся, но испытывающий взор был направлен на юношу.       — Пора задуматься о политическом устройстве. Жизнь изменилась, но она продолжается. Сегодня будет создан Совет.       Смерть сделал глоток хмельного напитка и переместил взгляд на братьев, которые внимательно слушали.       — Война и Голод… Я хочу, чтобы совет возглавил Мальбонте. Решения будете принимать вместе. Вам стоит относиться к нему, как к равному.       Голод никак не отреагировал на услышанное и лишь сузил глаза, вальяжно откинув спину на тыльную сторону деревянного стула. Война, кажется, был всерьез удивлен, залпом осушил рубиновое содержимое своего бокала. Люцифер и Вики тоже выглядели ошарашенно, но всеми силами старались этого не проявлять, растерянно опустив глаза. Возражать Смерти никто бы не осмелился, и в просторном зале повисла продолжительная, неестественная тишина.        Единственным, кто сохранял внешнее непревзойденное хладнокровие, был Мальбонте. Честолюбивого и амбициозного бессменного такое предложение заинтересовало, только сомнения не отступали и становились лишь тягостнее. Смерть предложил высокое положение и славу в обмен на личную преданность, однако колебался юноша не только потому, что не поддерживал новые законы небес, но и потому, что подозревал — близость со Смертью может не ограничиться союзничеством.        Всадник не проявлял силы и ждал, чтобы юноша принял свою судьбу добровольно. Для Войны и Голода согласие их подопечных не имело никакого значения, но по неизвестной для окружающих причине, для Смерти все было куда сложнее. Пытливо наблюдающий за тем, как меняется мимика на лице парня, всадник снова заговорил.       — Дай ответ. Или отправимся сражаться прямо сейчас.       Мальбонте встал, понимая, что непростое для него решение уже принято: он готов смириться с новой реальностью. Перспектива получить безграничную власть привлекала и дарила надежду, что теперь будет возможность в значительной степени повлиять на грядущие события.       — Я приму твою сторону. Отныне, твой закон — мой закон. Твоя воля — моя воля.